Пятница, 29.03.2024, 01:15
Главная | Регистрация | Вход Приветствую Вас Гость | RSS
[ Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ]
  • Страница 1 из 5
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5
  • »
Модератор форума: OMu4  
Форум » Пёстрое » Мозаика. Творения моих друзей. » Истории и сказки (Анатолия Валевского)
Истории и сказки
LitaДата: Суббота, 28.12.2013, 17:29 | Сообщение # 1
Друг
Группа: Администраторы
Сообщений: 9617
Награды: 178
Репутация: 192
Статус: Offline
Содержание темы
ПАРКОВКА ЗАПРЕЩЕНА
КТО ГАСИТ ЗВЕЗДЫ
ЗДЕСЬ ВСЕГДА ТЕМНО
СЛУЖБА ЛИКВИДАЦИИ
ПОРА ВЕСЕЛИТЬСЯ
НАМ ПРИШЛЫЕ НЕ УКАЗ
ТО-ТО И ОНО
ДА, Я РЕШИЛ
ПРИДЕТСЯ ПОДОЖДАТЬ
ПРЕДВЗЯТОЕ МНЕНИЕ
ДОМИНИРУЮЩАЯ РАСА
ВСЕ ТАК ГОВОРЯТ
ПЕРЕУЛОК, КОТОРОГО НЕТ
ПОСЛЕДНЕЕ ЛЕТО
МУЗЫКАНТ
КАК СКАЗАТЬ
РОЖДЕСТВЕНСКАЯ ИСТОРИЯ
КОГДА ЖИЗНЬ ТЕРЯЕТ СМЫСЛ
ЛЮБОЗНАТЕЛЬНЫЙ ЛЯГУШОНОК
КЕНГУРЕНОК ДЖАМПИ
ЛАПТИ-ПУТЕШЕСТВЕННИКИ
НОЧНОЙ ТРАМВАЙ
СКАЗКИ ГЛИНЯНОГО ХОЛМА 01
СКАЗКИ ГЛИНЯНОГО ХОЛМА 02
СКАЗКИ ГЛИНЯНОГО ХОЛМА 03
ГОЛОС
КОРОБЕЙНИК
ПЕРВЫЙ ВАЛЬС
ПРЕДАТЕЛЬ
И ТАК КАЖДЫЙ ДЕНЬ
ПИРОГ С ВИШНЯМИ
ОДИНОЧЕСТВО
СНОВА И СНОВА
ПЬЯНАЯ ОХОТА
ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЙ ДЕНЬ
СТАРЫЙ РОЯЛЬ
ТАК УСТРОЕНА ЖИЗНЬ



- Ну вот, прибыли, наконец, - удовлетворённо констатировал Макс Граховский, отодвигаясь от монитора бортового курсографа.
Дэниел Старк, с терпеливым ожиданием наблюдавший за ним, возбуждённо потёр ладони.
- Надеюсь, кэп, официальная часть не займёт слишком много времени, - воскликнул он. – Хочется размять ноги и вообще посидеть в каком-нибудь местном уютном баре. Заодно и пообщаться с аборигенами…
Капитан космического исследовательского челнока сочувственно усмехнулся. Он-то уже знал из показаний газового спектрографа, что в местной атмосфере кислород напрочь отсутствовал. Поэтому ни о каких посиделках в баре и речи быть не могло. Хотя он отчасти понимал состояние известного на весь космофлот ловеласа Старка, который засиделся без романтических приключений. Шестимесячный полёт в двухместном челноке кого угодно в тоску вгонит.
- Послушай, Дэн, здесь метановая атмосфера, поэтому, как ты понимаешь, подходящих подружек мы тут не найдём.
- Да уж, - сокрушённо кивнул Старк. – Придётся ещё полгода влачить жалкое монашеское существование. Хорошо хоть, что мы сюда не надолго. Наладим контакт, и – обратно.
- Это точно…
Защитные экраны разошлись в стороны, открывая наружный обзор.
Прямо по курсу в безбрежном звёздном пространстве парил длинный мегалитический причал, в конце которого возвышалось многоярусное здание. За ним виднелась планета, окружённая молочной атмосферной дымкой. На самом причале озабоченно сновали разнокалиберные механизмы, обслуживающие несколько огромных звездолётов непривычной конструкции, пришвартованных по бокам причала.
- Вот так громадины, - потрясённо пробормотал Дэн. – Наша птичка по сравнению с ними просто крохотуля.
Граховский тем временем обнаружил свободное пространство у причала между двумя звездолётами и направил туда челнок. Тотчас по курсу вспыхнул зелёный мигающий квадрат с оранжевым окаймлением.
- Гляди, нас уже приветствуют! – воскликнул Старк. – Любопытно, что бы это могло означать?
- Скорее всего, указывают место парковки, - предположил капитан.
Он уверенно подвёл корабль к причалу в том месте, где пульсировал зелёный квадрат, и включил швартовочный автомат. Дальше всё шло согласно стандартной процедуре. Пока челнок швартовался, космонавты облачились в скафандры, оснащенные автоматическими переводчиками Фрейденталя модели "Линкос".
У выхода экипаж поджидала небольшая летучая платформа с поручнями. Как только они взошли на неё, платформа мягко скользнула к зданию, и через несколько минут космонавты уже входил внутрь.
Когда за ними сомкнулись наружные створки шлюза, открылись внутренние, и Граховский со Старком вошли в круглый зал, окаймлённый многочисленными панелями управления. В центре стоял представитель местной власти, отдалённо напоминающий жука-переростка. Он развёл в стороны верхнюю пару конечностей и что-то проскрипел.
- Приветствую вас, пришельцы из дальних миров! – перевёл автомат. – Меня зовут Эргхлад. Я дежурный администратор. Вы прибыли на служебный терминал орбитальной грузовой базы планеты Сларг.
- А я - Максим Граховский, командир исследовательской экспедиции, – представился капитан. - А это мой напарник и второй пилот – Дэниел Старк. Мы прибыли к вам издалека: понадобилось шесть месяцев подпространственного перелёта. И вот теперь мы рады первыми из людей вступить в контакт с вашей цивилизацией и обсудить перспективы будущего сотрудничества.
Сларгианин благосклонно кивнул усиками и с достоинством ответил:
- Безусловно, как только мы покончим с маленькой неприятной процедурой, о вас тотчас же будет доложено в верховный совет…
- Что ж, это было бы здорово, и, если…
Граховский запнулся на полуслове, недоумённо переглянулся со Старком, и настороженно поинтересовался:
- Простите, уважаемый Эргхлад, какую процедуру вы имеете ввиду?
- О, это совершеннейший пустяк, о котором не стоит особо волноваться! Дело в том, что вы нарушили правила орбитального движения, припарковавшись у служебного терминала. Вы же не могли не заметить зелёный мигающий квадрат с оранжевым окаймлением?
- Безусловно, мы его очень хорошо видели и приняли за указатель места швартовки. А разве это не так?
- К сожалению, нет. Знак указывает, что парковка в этом месте категорически запрещена…
- Простите, но мы этого не знали и не хотели нарушать ваши законы.
Сларгианин подошёл к одному из многочисленных пультов и быстро набрал на клавиатуре какую-то комбинацию знаков, при этом продолжая просвещать землян:
- Я вам охотно верю. Но незнание закона не освобождает от ответственности. Впрочем, не стоит особо волноваться, так как стандартная процедура предусматривает всего лишь изъятие транспортного средства, в данном случае вашего звездолёта, и размещение его на штрафной площадке без права посещения.
На одном из многочисленных мониторов космонавты увидели свой челнок, который перемещался куда-то в сторону планеты на грузовой космической платформе.
Макс и Дэн растерянно переглянулись. Старк с добродушной улыбкой шагнул вперёд.
- Постойте, наверное, это шутка? – предположил он. – Мы же прилетели издалека и не знаем ваших законов.
Сларгианин совсем по-человечески развёл лапки в стороны. Казалось, сейчас он извинится за недоразумение и объявит, что первый контакт гораздо важнее каких бы то ни было правил. Но вместо этого из переводчика раздались бесстрастные слова:
- Сожалею, но закон есть закон, и это не обсуждается.
Тогда слово взял Граховский. Он говорил медленно, стараясь доходчиво разъяснить местному администратору сложность ситуации:
- Послушайте, Эргхлад, как вы уже, наверное, заметили, мы в защитных скафандрах, потому что не можем дышать вашей метановой атмосферой. Она для нас губительна. Если вы не отмените своё решение, то мы просто через некоторое время, когда у нас закончится автономный запас кислорода, задохнёмся.
Но сларгианин остался непреклонным, упрямо талдыча одно и то же:
- При всём желании ничем не могу помочь.
- А на какое время мы будем лишены доступа в свой корабль? – спросил капитан.
- Всего лишь на двое суток. После чего транспортное средство будет возвращено вам в целости и сохранности.
- Уф, - облегчённо вздохнул Старк. – В таком случае ничего страшного, поскольку запасов кислорода в скафандрах нам вполне хватит на трое суток, и даже…
Внезапно он осёкся, взглянув на окаменевшее лицо командира.
- В чём дело? – спросил Дэн, интуитивно почувствовав какой-то подвох.
- Ты что, до сих пор не понял? – голос Макса стал глухим. – На Сларге одни сутки равны двум с половиной земных…
- И что?
- А то, что по факту это будет пять земных суток, а кислорода у нас всего лишь на трое…
Старк ощутил, как вдоль его позвоночника пробежались ледяные коготки страха. Лоб мгновенно покрылся испариной, внутри него начала нарастать паника. Он быстро обернулся к Эргхладу, но тот был непреклонен.
- Я искренне сожалею, что наша атмосфера непригодна для вашей жизнедеятельности, но на Сларге главенство закона превыше всего. Так было и будет всегда!
- Но ведь бывают же исключения! – с отчаянной надеждой воскликнул Дэн. - Неужели никогда не было прецедентов?
- Нет, такое невозможно.
- Ладно, допустим, вы ничего не можете изменить, - предположил Граховский. - Но неужели у вас тут совершенно нет запасов кислорода?!
- Только на исправительных рудниках планеты Сларг, где трудятся преступники из разных звёздных систем, есть одна пещера с подходящей для вас искусственной атмосферой.
- Что ж, в таком случае отправьте нас туда на время вынужденного ареста нашего челнока!
Эргхлад на мгновение замер, обдумывая предложение, а затем категорично заявил:
- Нельзя. Это нарушение закона. Вы же не преступники.
- Но тогда мы задохнёмся!
- Сожалею…
Космонавты беспомощно переглянулись. Старк хмуро поинтересовался:
- Скажите, Эргхлад, а как на эти ваши рудники можно попасть? Какое нужно совершить преступление?
Сларгианин зашевелил усиками, словно припоминая, и принялся перечислять:
- Ну, допустим, вы ограбили бы межгалактический банк…
- Мы даже не знаем, где он находится, - возразил Макс.
- Или угнали бы императорский крейсер, - продолжал администратор. Но только чисто гипотетически, поскольку это совершенно невозможно…
- А что-нибудь попроще нельзя придумать?
Сларгианин снова задумался на некоторое время, после чего нерешительно объявил:
- Есть ещё один пункт, предполагающий интересующее вас наказание. Однако должен признать, что подобных прецедентов на Сларге не было уже несколько столетий.
- Неважно. Что это за пункт?
- Нападение на административного служащего и оскорбление его достоинства во время несения им государственной службы…
- И сколько за это дают?
- Год.
Граховский и Старк быстро переглянулись и поняли друг друга без слов. Выбор у них был простой: либо задохнуться через несколько дней без кислорода, либо провести следующие два с половиной земных года на каторжных рудниках. Да, это не предвещало ничего хорошего, но, по крайней мере, оставляло хоть какую-то надежду на жизнь. Они молча кивнули и решительно повернулись к администратору, который, ощутив неясную угрозу, неуверенно отступил на шаг.
Граховский грубо ткнул в его сторону пальцем:
- Вы служащий?
- Да…
- При исполнении? – зловеще усмехнулся Старк.
- Да… но…
- Никаких но! Сожалею, но ничем помочь не могу...



Всегда рядом.
 
LitaДата: Суббота, 28.12.2013, 17:30 | Сообщение # 2
Друг
Группа: Администраторы
Сообщений: 9617
Награды: 178
Репутация: 192
Статус: Offline
КТО ГАСИТ ЗВЕЗДЫ


Бурный Гремящий поток разделял мир невероятно широким непреодолимым барьером, по другую сторону которого ещё никому не удалось побывать. Племя тарлаков испокон веков обитало на мшистом берегу у подножия высоких Красных скал с плоскими вершинами, куда молодёжь любила взбираться, чтобы полюбоваться окружающим видом.
Сатрикол наконец-то преодолел последнюю ступень и выбрался на смотровую площадку. Хатарка уже была здесь – и как только она ухитрялась каждый раз опередить его? Юный тарлак робко приблизился и, спросив позволения, устроился рядом. Так они и сидели, с восторгом глядя на пылающие в вышине звёзды. Это было время чарующего ожидания. Приближался момент, когда боги гасили звёзды для того, чтобы снова зажечь их завтра – так было всегда. Этот миг очень волновал Сатрикола. Среди своих соплеменников он считался чересчур восторженным и наивным. Его интересовали древние легенды и мифы, передающиеся из поколения в поколение. Ради них он готов был на всё, даже отправиться в неизведанные тёмные глубины Внутреннего Мира, где по слухам обитали хранители древних знаний. Сатрикол уже несколько раз собирался, но каждый раз откладывал из-за Хатарки. Он намеревался поведать ей о своих чувствах в надежде на благосклонность привлекательной тарланки. Сатрикол мечтал отправиться в путешествие вместе с ней, но каждый раз в последний момент отступал, не решаясь открыться. Вот и сегодня он пришёл на место встречи полный решимости сделать предложение своей возлюбленной, но встретившись с ней, вновь оробел.
Хатарка с весёлым любопытством посмотрела на друга и неожиданно спросила:
- Это правда, что ты собираешься в путешествие?
Вопрос застал Сатрикола врасплох. Он хотел поговорить об этом позже.
- Я ещё не решил окончательно, - уклонился он от прямого ответа.
- Не понимаю... чего тебе не хватает здесь, и что ты хочешь отыскать во мраке глубин Внутреннего Мира?
Сатрикол смущённо опустил усики локационного ориентирования. Меньше всего ему хотелось, чтобы Хатарка смеялась, поэтому он осторожно поинтересовался:
- Ты слышала легенду о том, как раньше жил наш народ?
- Она известна каждому малышу. Когда-то давным-давно наши предки обитали на поверхности Внешнего Мира, но пришла ужасная жара и уничтожила всё живое. Лишь немногие успели скрыться в глубинах Внутреннего Мира. Они и положили начало нашей цивилизации. А затем пришли боги…
- Да, именно так и говорят старейшины, - согласился Сатрикол. – Но откуда и, главное, зачем к нам пришли боги? Для чего они зажигают и гасят звёзды? Что они собой представляют, и почему мы так их называем? Вот что я хочу выяснить! Должен же во всём этом быть какой-то смысл…
- Ах, Сатрикол, - беззаботно отмахнулась верхней парой лапок Хатарка. – Ты неисправимый романтик, но сейчас, прошу тебя: думай лишь о нас и о том, как прекрасно устроен мир…
Юный тарлак мечтательно посмотрел туда, где далеко вверху цепью вытянулись пылающие ярким светом звёзды. Там двигалось что-то невероятно огромное, поочерёдно перекрывающее свет. Но тарлаки не боялись – это явление они наблюдали каждый раз перед тем, как боги гасили звёзды. Вот сейчас раздастся рокот и наступит темнота. Это самое благодатное время, потому что тела тарлаков начинают источать призывный аромат и светиться нежным переливчатым сиянием.
* * *
Смотритель сталактитовой пещеры завершил обход и остановился у силового щита. Смена подошла к концу. Последняя группа экскурсантов уже поднялась на поверхность, и кроме него в пещере никого не осталось. Смотритель обернулся в сторону россыпи красноватых кремниевых камней возле узкого ручейка, который, тихо шурша, убегал куда-то во тьму, и потянул за рукоять скрипучего рубильника. Он любил этот момент, потому что, когда выключал цепочку осветительных ламп, среди камней вспыхивали мельчайшие мерцающие искорки. Говорили, что это какие-то микроскопические насекомые, типа светлячков, но смотрителю больше нравилось думать, что это сказочные обитатели волшебной страны. Он был тайным мечтателем, но никому в этом не признавался.



Всегда рядом.
 
LitaДата: Суббота, 28.12.2013, 17:32 | Сообщение # 3
Друг
Группа: Администраторы
Сообщений: 9617
Награды: 178
Репутация: 192
Статус: Offline
ЗДЕСЬ ВСЕГДА ТЕМНО


"Нам не дано предугадать,
Как наше слово отзовётся."
Ф. И. Тютчев


С трудом отлепив голову от грязной столешницы, Максим попытался взглянуть на окружающий мир, но тот никак не желал фокусироваться. Перед глазами всё расплывалось, а в затылке методично ухал тяжёлый молот, и он снова закрыл глаза. Откуда-то сбоку, словно сквозь вату, доносился раздражающий бубнёж голосов, но слов было не разобрать.
- Твою ж дивизию!
Максим попытался громко и отчётливо произнести эту фразу, украсив её для убедительности одним из подсердечных ругательств, на которые слыл мастером. Но вместо цветастого выражения из горла вырвался лишь хриплый булькающий звук. Попытка приподняться тоже не дала результата. Ноги не слушались и, казалось, жили своей отдельной жизнью там, под столом.
- Да чтоб я сдох! – простонал он.
- Рановато ещё, - раздался рядом мягкий вкрадчивый голос. – Зачем торопиться?
Отчаянным усилием воли разлепив свинцовые веки, Максим обернулся.
Рядом с ним за столиком третьеразрядной забегаловки сидел невысокий толстячок в чёрном костюме и строгом галстуке. Его маленькие глазки выражали самый настоящий восторг.
- Ты кто, мать твою?! – прохрипел Максим.
- Учётчик…
Толстяк ободряюще улыбнулся, заговорщически подмигнул и подвинул к собеседнику запотевшую кружку с пивом.
- Да вы не волнуйтесь. Вот пивка лучше хлебните для поправки здоровья.
Ухватившись за кружку, Максим несколькими жадными глотками опорожнил её до половины. Пенная влага прошла по горлу, смывая мерзопакостный привкус во рту, и вскоре шум в голове начал стихать.
- А чего учитываешь, едрить твою в корень?!
- Ненормативную лексику.
- Это ещё чего за хренотень такая?
- Скажем так, это бранные выражения, возникающие при спонтанной речевой реакции на неожиданные ситуации в жизни.
- Во загнул… едрить козу в баян! Это мат, что ли?
Толстяк кивнул.
- А какого рожна его учитывать? На кой это нужно?
- Понимаете ли, так сложилось, что люди не придают значения словам, хотя любят порассуждать об их силе. На самом деле, озвученное с искренней сердечной эмоциональностью слово аккумулирует энергию овеществления и при достижении критического состояния, осуществляет трансформацию желаемого в свершившееся. Короче говоря, матерные выражения, если их достаточное количество, аккумулируют эту энергию. Хотя до критического состояния, честно говоря, пока ещё никто не доходил.
Максим потряс головой и недоумённо спросил:
- Ну, а я-то здесь каким боком, и какого хрена тебе от меня нужно?!
- Дело в том, что ваши, гм… выражения как раз и являются тем самым невероятным исключением. Ведь ненормативная лексика в вашем речевом потоке составляет практически половину, и вы дошли до критической точки.
- Перекудрить твою раскудрить! Ни фига себе… - Максим ошеломлённо вытаращился на собеседника. – Во, блин, дела… провалиться мне в преисподнюю!
Что-то ослепительно сверкнуло, и он зажмурился, а когда открыл глаза, то ничего не увидел. Из кромешной тьмы доносились невнятные стоны, бормотание. Под ногами что-то шевелилось.
- Эй, мать твою, почему так темно? – испуганно воскликнул Максим.
- А здесь всегда темно, - раздался поблизости злорадный голос толстяка.
- Где я? – волосы на затылке Максима зашевелились от ужаса.
- Вы ещё спрашиваете?!



Всегда рядом.
 
LitaДата: Суббота, 28.12.2013, 17:33 | Сообщение # 4
Друг
Группа: Администраторы
Сообщений: 9617
Награды: 178
Репутация: 192
Статус: Offline
СЛУЖБА ЛИКВИДАЦИИ


- Ну, наконец-то! Я уж весь тут извёлся, дожидаясь…
Фермер с искренней радостью шагнул навстречу грузному усатому мужчине в оранжевом комбинезоне, который выбирался из кабины старенького автофургона, украшенного по борту надписью "Служба ликвидации". Под буквами, как под аркой, был нарисован большущий усатый таракан.
- Что у вас тут: тараканы донимают или крысы? – ухмыльнулся прибывший, протягивая для пожатия мозолистую ладонь. – Так мы их враз ликвидируем!
- С этой живностью у меня как раз всё спокойно, а вот с муравьями просто спасу нет.
Усатый пренебрежительно пожал плечами:
- Так это проще простого, не стоило и службу ликвидации вызывать. Нужно всего лишь поставить в углах комнат пластиковые ловушки с ядом… ну, и за шкафами тоже.
- Да, если бы это было внутри, - возразил фермер. – Но эти проклятые муравьишки обосновались у меня на заднем дворе, а там их не достать. Я уж пробовал муравейник водой заливать, костёр сверху разводил, камнями закладывал – так они в другом месте выходы роют, и всё им нипочём!
Ликвидатор почесал в задумчивости затылок, а затем решительно произнёс:
- Есть у меня одно средство! Сейчас всё сделаем… только вот не пойму, чем это муравьи могут докучать на улице, если в дом не лезут? Пусть бы себе копошились в земле…
Фермер развёл руки, словно оправдываясь.
- Да я бы и не против, только на месте муравейника игровую площадку для внуков задумал – там, за домом как раз очень удобно было бы. Я и песку туда завёз, и горку построил, да только муравьи всё по-своему перерыли – разве ж им объяснишь?! К тому же они, известное дело, детишек будут кусать. Вот и выходит, хочешь не хочешь, а муравейник нужно ликвидировать…
- Что ж, ради детишек оно, конечно… показывай, хозяин, где твои беспокойные "квартиранты"?
Усатый достал из фургона пластиковый бочонок, с предупреждающей надписью "Яд" и водрузил его на плечо. Свободной рукой он взял помпу для перекачивания жидкостей и направился следом за фермером на задний двор.
* * *

Граверс мягко погасил скорость на подходе к тёмной стороне спутника третьей планеты от звезды G2V и уверенно посадил служебный звездолёт в центре кварцевого круга на дне глубокого кратера. Тьма подступила со всех сторон, и лишь вверху ровно сияли крупные холодные звёзды.
Тотчас открылся внешний шлюз багажного отсека, и роботы принялись выгружать огромные ёмкости, наполненные стерилизующими препаратами, и устанавливать их на площадки одноразовых межпланетных двигателей.
Над пультом управления возникло голографическое изображение заказчика.
- Вы всё доставили? – спросил он.
- Согласно заявке, - коротко ответил Граверс.
Он немного помялся и, не сдержавшись, поинтересовался:
- А зачем, простите за любопытство, вам понадобились услуги нашей службы так далеко от цивилизации, в таком захолустье?!
- Здесь уютно, и меня никто не беспокоит. Я люблю работать в своей лаборатории спектрального анализа галактических источников света, и не хочу, чтобы меня отвлекали.
- Но для чего вам понадобилось стерилизовать планету? Чем её обитатели вам помешали?
- Ах, и не спрашивайте, - заказчик нервно взмахнул усиками-рецепторами. – Ко мне на каникулы должны прилететь внуки. Они такие шумные… поэтому я и решил разместить их на третьей планете и сделать там для них игровую площадку. На этой планете вполне подходящие условия, но тамошние обитатели такие беспокойные - всё время копошатся, роются в почве, нарушают экологический баланс. Одним словом: я опасаюсь за внуков, поэтому и хочу обезопасить их пребывание у меня в гостях…
- Что ж, я вас понимаю, - Граверс поднял в сочувственном жесте верхнюю пару суставчатых конечностей. – Ради детишек, оно, конечно… удачи вам!
Роботы закончили выгружать ёмкости и скрылись в грузовом отсеке. Створки шлюза сомкнулись, и звездолёт начал подниматься над кратером. Следом за ним стартовали на своих двигателях ёмкости-стерилизаторы, разворачиваясь на ходу в сторону третьей планеты. На их боках гордо красовалась надпись на межгалактическом языке "Служба ликвидации".
* * *

Усатый в оранжевом комбинезоне закончил закачивать жидкость из пластикового бочонка с надписью "Яд" в муравейник и, выпрямившись, устало вытер лоб.
- Ну вот, хозяин, дело сделано, - сказал он. – Принимай работу.
Фермер удовлетворённо потёр ладони, и в этот момент сверху на него упала тень.
- Это ещё что такое? – пробормотал он, задирая голову.
С небес медленно опускались огромные, словно многоэтажные дома, цилиндры. Их гладкие бока сияли в солнечном свете…



Всегда рядом.
 
LitaДата: Суббота, 28.12.2013, 17:35 | Сообщение # 5
Друг
Группа: Администраторы
Сообщений: 9617
Награды: 178
Репутация: 192
Статус: Offline
ПОРА ВЕСЕЛИТЬСЯ


Подобрав полы засаленной рясы, Гаспар перепрыгнул зловонную бурую лужу, но немного не рассчитал и приземлился прямиком на свежую коровью лепёшку.
- Ах ты, дьявол меня побери! – в сердцах воскликнул он и тотчас испуганно оглянулся.
К счастью поблизости никого не оказалось, так что его богохульства не услышали. Разве что тощий облезлый кот, нахально уставившийся на монаха единственным глазом. Сидя на невысоком бугорке, он с нескрываемой насмешкой глядел на неуклюжего толстяка.
- Чего уставился?! – рассердился Гаспар. – Пошёл прочь, мерзкое отродье!
Он подхватил с земли ком грязи и запустил им в нахала, который слегка отклонился, уворачиваясь. Снаряд пролетел мимо, а кот, презрительно мяукнув, поднялся и, демонстративно помахивая хвостом, неспеша направился в сторону ближайших развалин. Толстяк погрозил ему вслед кулаком:
- Ну, погоди! Попадёшься ты мне в руки, шкуру спущу!
Здесь на задворках центрального рынка вольготно раскинулась городская помойка, миновать которую никак не получалось, поскольку это была прямая дорога к подножию холма, на котором возвышался Алькасар. Там, на задней стороне королевского дворца находился охраняемый монахами вход в подвалы пыточных застенков. Туда и спешил монах-инквизитор.
Придерживая полы рясы, чтобы не забрызгать их грязью, Гаспар запрыгал дальше, стараясь не поскользнуться и не распластаться в одной из вонючих луж. Он торопился. Завтра в Толедо ожидали прибытия нового Великого альгвасила - судебного пристава верховного совета инквизиции. К его приезду нужно было завершить расследование оставшихся дел еретиков. Все обвиняемые уже давно признались в ереси, кроме одного бродяги, который продолжал упорствовать. Судя по всему, сегодня предстояла весёлая ночка…
Гаспар плотоядно ухмыльнулся и пробормотал:
- Ничего, до утра ты у меня во всём признаешься. А поможет в этом Альфонсо – большой мастер развязывать языки…
Преодолев оставшееся до складов расстояние, он на удивление проворно втиснулся в узкий проход между зданиями и выбрался на противоположной стороне.
Лето нынче выдалось знойным. Не смотря на то, что день клонился к вечеру, сухой горячий воздух обжигал лицо, а унылый ветерок не приносил облегчения – лишь лёгкую сухую пыль, скрипевшую на зубах. Раскалённые камни мостовой припекали ступни даже сквозь подошвы сандалий. Но Гаспар не унывал. Он знал, что в пыточной его ждёт помощник Альфонсо. Наверняка для сегодняшней ночки тот припас изрядную баклагу прохладного вина. Да и вид горожан, испуганно расступающихся перед ним, доставлял Гаспару несказанное удовольствие. Монахов-инквизиторов опасались все – от простолюдинов до богатой знати. Они были объявлены неподсудными, неподконтрольными и неприкосновенными для светских властей. И Гаспар пользовался этими привилегиями в полную меру.
Поднявшись по склону холма, он перебросился парой сальных шуточек с монахами, охранявшими вход под широким навесом. Их обрюзгшие синюшные физиономии без слов говорили о неумеренной страсти к хмельному зелью. Ну да разве ж на такой работе без этого можно? Никак.
В длинном коридоре, по спирали уводившем в подземелье, после яркого солнца царил полумрак, освещаемый коптящими факелами. Гаспар с нетерпением ускорил шаг, предвкушая встречу. Он распахнул дубовую дверь, окованную железными пластинами, и шагнул внутрь темницы.
Альфонсо уже был здесь. Он сидел за грубым деревянным столом, лениво ковыряя ножом в булке хлеба. Перед ним стояла початая баклага с вином, две глиняных чашки и головка козьего сыра. Чуть сбоку лежал свиток доноса, на основании которого было выдвинуто обвинение в ереси.
Подняв голову на скрип открываемой двери, громила оскалился в жуткой улыбке, обнажив пожелтевшие щербатые зубы.
- Наконец-то, - воскликнул он. – У меня уже в горле пересохло!
- Так я тебе и поверил, - хохотнул Гаспар. – Небось, глотку не один раз вином ополоснул?!
- Да так, чуток пригубил только для пробы.
В темнице стоял тяжёлый дух пота, гнили и палёного мяса. Но для инквизиторов он был привычным.
- Как там наш приятель? – поинтересовался Гаспар.
- Жив пока. Я тут его маленько поспрошал с пристрастием…
- Ну и?
- Не сознаётся пока. Ну да куда ему деваться? Всё скажет, даже то, чего и сам не знает.
Громила оглушительно заржал. Гаспар слегка поморщился и обернулся к заключённому, который висел растянутым на дыбе в дальнем углу темницы. Тяжёлый свод угрожающе нависал над ним закопченными каменными глыбами. Казалось, он норовит рухнуть и раздавить несчастного, но не может преодолеть некую невидимую преграду.
Измождённое высушенное тело обвиняемого в ереси было сплошь покрыто кровоподтёками и ожогами. Кожа обтягивала выпирающие кости, а слипшиеся от грязи и крови длинные волосы скрывали лицо. Голова безвольно свесилась. Судорожно скрюченные пальцы вывернутых рук застыли, словно когти мёртвой птицы. Заключённый не подавал признаков жизни.
Гаспар обеспокоенно шагнул к нему и вскричал:
- Альфонсо, сын шелудивой собаки! Ты убил его!
Но громила в ответ криво ухмыльнулся:
- Не боись. Раны ему отваром девясила промываю и травяными настоями пою… сколько надо будет, столько и протянет. Я своё дело знаю – от меня ещё никто не уходил прежде назначенного часа.
Это было правдой. Среди инквизиторов Альфонсо пользовался славой искусного пыточника, способного поддерживать жизнь в теле мученика столько, сколько требовалось для следствия. Ходили слухи, что он даже немым языки развязывал. Гаспар невольно представил себя в руках громилы и мгновенно покрылся холодным потом. Волосы на его ожиревшем затылке поднялись дыбом, а по спине пробежались ледяные коготки ужаса.
- Что с тобой, брат Гаспар? – насторожился палач. – Вона с лица весь сошёл, побледнел… Уж не воспылал ли ты жалостью к преступнику?
- Да просто душно чего-то… надобно горло промочить…
Толстяк торопливо плеснул вина в чашки и с жадностью осушил свою в несколько глотков. Затем обтёр рукавом губы и, отщипнув кусок сыра, принялся его методично пережёвывать, стараясь не встречаться взглядом со своим помощником.
Гаспар был трусом – не то, что Альфонсо. Этот громила с детских лет проявлял садистские наклонности, ради собственного удовольствия мучая животных и птиц. Став подростком, он переключился на сверстников. А когда достиг совершеннолетия, сам напросился на службу в инквизицию, где его садистская извращённая натура нашла применение в полной мере. Гаспар же в детстве был тихим, застенчивым мальчиком из средней семьи. Однажды он украл сладости со стола в лавке. Но, боясь наказания, обвинил в этом беспризорного мальчишку, оказавшегося на свою беду поблизости. Мальчишку избили стражники и куда-то уволокли. А Гаспар с тех пор понял, что всегда можно найти выход, свалив свою вину на кого-то другого. Позже он сделал для себя ещё одно открытие: для монахов-инквизиторов не было никаких запретов и наказаний. Наоборот – их все боялись. И тогда Гаспар решил стать инквизитором. Правда, иногда ему бывало муторно во время пыток, но постепенно он привыкал. И уж, по крайней мере, лучше самому пытать, чем быть пытаемым – так он для себя решил. К тому же добро обвинённых в колдовстве и ереси легко и просто оседало в мошнах инквизиторов, что позволяло им жить разгульно и ни о чём не заботиться.
Прихлёбывая вино, Альфонсо насмешливо прищурился.
- Что, небось, опять у старшей дочки хозяина таверны утехи искал?
- Как можно?! Ведь нынче пост, – притворно вздохнул Гаспар. – Я всего лишь исповедовал её…
- Ага, то-то я гляжу, наши собратья по ордену друг за дружкой в очереди стоят, чтоб Кармелу исповедовать, да не по разу в день…
- Ну, так грехов много у девицы.
Не сдержавшись, инквизиторы громко расхохотались.
Со стороны дыбы донёсся сдавленный стон. Монахи дружно обернулись на звук.
Пленник пришёл в себя. Он приподнял голову и с тоской смотрел на своих мучителей. Его взгляд был переполнен болью. Слёзы стояли в глазах. Потрескавшиеся разбитые губы шевельнулись, произнеся:
- За что?
Инквизиторы переглянулись.
- Он ещё спрашивает, - ухмыльнулся Альфонсо. – Это ты нам скажи, а мы послушаем. Глядишь, чего нового узнаем…
Гаспар взял со стола свиток и развернул его.
- Вот здесь говорится, что ты, Игнасио, прибыл в Толедо из Севильи дабы сеять ересь и смущать умы благоверных христиан. А ещё тебя обвиняют в колдовстве и чёрной магии…
- Ложь, - прохрипел несчастный, пытаясь выпрямиться. – Я простой каменотёс и пришёл в Толедо в поисках заработка.
- Этот свиток подписан рукой уважаемого вельможи, которого ты пытался околдовать. Ты обвиняешь его в лжесвидетельствовании?!
- Всё было не так, - простонал Игнасио. – Я случайно обрызгал грязью плащ этого вельможи, когда поскользнулся. Я просил у него прощения, становился на колени, но он позвал стражников и обвинил меня в колдовстве…
Альфонсо с безразличным видом подошёл к пыточному устройству, лениво снял с крюка на стене кожаную плеть с вшитыми в неё мелкими шипами и, походя, с оттяжкой стеганул Игнасио по обнажённой груди. Кровь брызнула в стороны, закипая по краям моментально вздувшегося рубца.
Заключённый захлебнулся отчаянным воплем, выгибаясь на дыбе так, что затрещали суставы, а затем вновь обвис.
- Сказки будешь на том свете рассказывать, - ввязался в разговор Гаспар, опасаясь, что Альфонсо заметит его слабодушие. – А сейчас говори правду!
Выпитое вино ударило в голову, туманя сознание. Чтобы не отставать от напарника, он вытащил щипцами из горна раскалённую подкову и приставил её к пятке Игнасио, который завизжал от боли.
- Ты чего, брат Гаспар, удумал этого жеребца подковать?
Альфонсо осклабился в жуткой ухмылке, довольный своей остротой, и направился к столу, намереваясь снова налить в чаши вина. Толстяк последовал за ним.
- Проклятье на ваши головы, - раздался позади них глухой стон. – Пытать безвинного грех и за то гореть вам в аду вечным пламенем!
- Ха! Нашёл чем пугать, - отмахнулся Альфонсо. – Да будь ты хоть сам дьявол во плоти, мне наплевать! Я здесь единовластный хозяин… да вот ещё брат Гаспар.
Он ткнул рукоятью плети в бок напарника, который с готовностью хохотнул и подтвердил:
- Это точно. Здесь мы хозяева… а заявись сюда хоть сам враг рода человеческого, так мы и его на дыбе разопнём.
Захмелевший Гаспар рубанул кулаком по столу так, что чашки подпрыгнули и, сытно отрыгнув, хвастливо заявил:
- А я бы даже хотел, чтоб он здесь объявился! Уж мы бы с ним позабавились на славу…
- С кем? – непонимающе переспросил Альфонсо.
Винные пары и ему голову затуманили.
- Так с дьяволом же!
Мгновение монахи с глупым видом глазели друг на друга, а затем дружно расхохотались и потянулись за вином.
Уже поднося к губам чашу, Гаспар ощутил какую-то неясную тревогу. Его чувствительный нос уловил запах жжёных волос, а вслед за этим накатила волна смрадного жара. И почему-то со стороны дыбы не доносилось ни звука.
Заплечных дел мастера медленно обернулись и окаменели.
Игнасио всё так же висел на дыбе с неестественно вывернутыми руками. Его ноги были прикованы к полу цепями. И рубцы на измученном теле по-прежнему алели. Но смотрел пленник на монахов с каким-то жутким весёлым любопытством. Багровое пламя плясало в глубине его чёрных глаз.
- Вот я и пришёл, - неожиданно густым басом, от которого подкосились ноги, произнёс узник. – Пора веселиться…
Он просто шагнул вперёд сквозь путы и цепи, словно их не существовало. Его тело на глазах преображалось, наливаясь могучими мышцами, а раны стремительно затягивались. И это был уже не запуганный избитый каменотёс.
Альфонсо и Гаспар бросились к выходу. Вернее, они попытались, но внезапно с ужасом обнаружили себя распятыми на дыбах. А незнакомец неспеша подошёл к длинному стеллажу, на котором были аккуратно разложены орудия пыток и принялся их с любопытством изучать.
* * *
Вечер постепенно сходил на нет. Медленно померкла медная полоса заката над противоположным берегом мрачных вод реки Тахо. Ночь полновластно вступала в свои права.
Из-за верхней кромки крепостной стены настороженно выкатилась молочно-бледная луна, заливая всё окрест холодным светом. Где-то внизу у подножия холма сонно бреханула собака, и снова наступила тишина.
Стражники-монахи, охранявшие вход в пыточные застенки, устроились поудобнее на охапках сена и уже начали подрёмывать – кому ж в здравом уме придёт в голову добровольно пробираться в пыточные застенки инквизиции?! И тут тишину ночи безжалостно разодрал ужасный нечеловеческий крик, выметнувшийся из глубин подземелья и устремившийся к холодным звёздам.
Сон как рукой сняло.
- Чур, меня! – содрогнувшись, испуганно пробормотал один из стражников. – Слышь, как узник-то вопит?! И кажись, не один – вроде как голоса разные. Или мерещится мне? Неужто человеческое горло способно такие звуки издавать?
- Попадёшь в лапы Альфонсо, узнаешь…
- Господи, спаси и помилуй!
Стражники истово перекрестились и заткнули пальцами уши. Но это не помогло. Отчаянный душераздирающий вопль рвался из подземелья, пробиваясь сквозь каменную кладку, впиваясь в сознание и выворачивая его наизнанку. И столько безысходной вселенской муки было в нём, что даже луна ужаснулась и скрылась в наплывающих мрачных тучах. Ночь предстояла долгая и мрачная.



Всегда рядом.
 
LitaДата: Суббота, 28.12.2013, 17:36 | Сообщение # 6
Друг
Группа: Администраторы
Сообщений: 9617
Награды: 178
Репутация: 192
Статус: Offline
НАМ ПРИШЛЫЕ НЕ УКАЗ


"Сказка ложь, да в ней намек!"
А. С. Пушкин


Седые космы промозглого липкого тумана медленно плыли над рекой, лениво цепляясь за потемневшие ветви ракитника, свисающие с берега. Холодные крупные капли, срываясь с последних ещё не облетевших листьев, с приглушённым хлюпаньем падали в тёмную воду. Сквозь пелену тумана с той стороны, где находился противоположный берег, тускло просвечивали желтоватые пятна, и доносился невнятный приглушённый шум – вечерний город жил своей жизнью. Сейчас там готовились к гуляниям, особенно молодёжь. Ведь нынче готовились встречать Хэллоуин.
А на этом берегу в полумраке накатившего осеннего вечера нахохлился старый промокший лес.
В просторной яме у замшелых корней древнего дуба-великана, тлел едва приметный костерок, вокруг которого уныло сгорбились три фигуры. Дымок от костра стелился над самой землёй и, придавленный туманом, постепенно растворялся в нём. Одна из фигур выпрямилась и, обернувшись в сторону реки, негромко позвала:
- Эй, Федот, ты что застрял? Долго ещё тебя ждать?
Голос принадлежал женщине непонятного возраста. Была она сухонькой, можно даже сказать несколько отощавшей, но на слегка вытянутом невыразительном лице выделялись живые глаза, в которых проблёскивал озорной огонёк.
- Да иду уже, иду… - раздался приглушённый голос.
На краю ямы появился мужик довольно крупных габаритов, который что-то нёс. Приблизившись к огню, он самодовольно продемонстрировал плетёную из прутьев вершу, до половины наполненную рыбой:
- Я тут рыбца подловил малёхо. Ну, что б так, впустую не сидеть…
- А кто ж потрошить-то будет?
Раздвинув толстые губищи в самодовольной ухмылке, мужик сообщил:
- Так я уж того… всё сделал, ты, Кика, не переживай.
Сноровисто соорудив из веток подпорки, он быстро нанизал на прутья тушки рыбин и, разместив их поближе к огню, устроился возле костра.
- Да, Федот, в рыбном деле ты первый мастер, - одобрительно крякнул крепенький приземистый дедок. – Знамо дело, водяной.
- А ты, дед Лёха, эвон как ловко со зверьём справляешься.
Женщина перевела взгляд с одного на другого, усмехнулась и решительно заявила:
- Ну, всё, хватит, а то ещё захвалите друг друга… забыли, чего собрались-то нынче?!
- Забудешь тут, как же… - насупился дедок. – Мало того, что в наши края пришла эта ихняя цими… цини… ну, как её там?
- Цивилизация, - глухо подсказал, молчавший до сих пор мужчина.
- Вот-вот! – воскликнул дедок. – Так ещё и энти пришлые на нашу голову свалились, чтоб им пусто было! Ты мне, Емеля, скажи: нешто им в своих краях места мало?
Молчун распрямил плечи и обвёл присутствующих задумчивым взглядом. Все замерли в ожидании. Домовой Емельян слыл рассудительным и слов понапрасну на ветер не бросал. К тому же обитал он в городе и первым узнавал о всяческих новшествах в мире людей. Правда и жена его – весёлая кикимора Кика тоже была городской, да только, как и любая женщина, далеко не глядела, а больше на мужа своего полагалось. Ну, так ведь оно испокон веков так повелось.
- Я так скажу, - изрёк домовой. – Во всём люди виновны. Это они к нам пришлых-то приманили. Всё им иностранческое подавай, оттедова – из-за бугра, а своё исконно родное и в грош не ценят.
Он замолк ненадолго, словно обдумывая свои слова. Водяной Федот украдкой перевернул одну из рыбин, чтоб не подгорела, и замер в ожидании продолжения. Дед Лёха вдруг шумно засопел, запустил лапищу в густую бороду и принялся там чего-то вычёсывать, но на него так шикнули, что он застыл без движения и только грозно вращал глазищами из-под косматых бровей.
- У нас в городе прям беда, - снова подал голос Емельян. – Домовые уходят. В этих домах нынешних нам и укрыться-то негде: ни печей нет, ни банных пристроек – один лишь бетон, пластик да стекло…
- Про стекло-то я знаю, - не утерпел дед Лёха. – А те двое других, они кто?
- Не кто, а что, - поправила его Кика. – Это материал такой заместо камня и дерева. Ну, ты дед и темнота… одно слово – леший.
- Мы тута в лесах академиев не кончали, - огрызнулся дедок. – Не то, что вы, городские…
- Да ладно вам, - примирительно поднял руки Федот. – Нашли время для ссор. Пусть Емеля доскажет, куда домовые уходят и почему...
- Чего уж тут досказывать, - пожал плечами Емельян. – Те домовые, которые посноровистее, переквалифицируются в автомобильные – там хоть есть где спрятаться…
- Автомобили – это такие самодвижущиеся телеги, - торопливо пояснила Кика.
Леший и водяной кивнули, мол, ясно и снова посмотрели на Емелю.
- Ну, так вот, - продолжил он. – А остальные подались кто в глубинку, а кто и вовсе за тридевять земель. Краем уха слыхивал, будто Трифон Гаврилыч с Наиной Киевной туда же отправились…
- Не, это я точно знаю, - возразил дед Лёха. – Горыныч со скуки забрался в свою тайную пещеру в Уральских горах и залёг в спячку. А Баба Яга подалась до лучших времён в Лукоморье – у неё тама дача есть, по соседству с кощеевой.
- Ну, да, все в разбег, а мы тута сами с пришлыми разбирайся! – возмутился Федот. – У меня и русалки, хоть какой завалящей ни одной не осталось. Да и, правду сказать, люди-то реку так загадили всякими нечистотами, что и сам с опаской в воду вхожу.
- Чего уж там, - шумно вздохнул дед Лёха. – В нашем лесу из леших, почитай, один я и остался. Слыхал, в Глухом бору ещё Никодим вроде бы обретается, да и то Аука сказывал, будто навострил он лыжи куда-то аж за Енисей, кажись…
- Анчутка вон тоже куда-то запропастился. Ни слуху ни духу не слыхать об нём… эх, что делать-то теперь будем?
Все притихли, вглядываясь в огонь тлеющего костерка, словно надеясь углядеть там ответы. Первой нарушила затянувшееся молчание Кика. Достав откуда-то из складок своей одежонки старенькое чесало, она принялась распушивать жидкие волосы и рассуждать:
- Люди-то, конечно, нынче падки стали до ненашенского.
- Они и раньше тоже того… - многозначительно проворчал леший. – Ишо от царевича Петра, почитай, началось.
- Ну, то давно было, а я за нонешние времена речь веду, - возразила Кика. – Люди, они такие, поддаются влиянию. А энти, пришлые-то поприходили со своими заморскими празднествами. У них там всё с огнями разными, с весёлостями, музыка современная…
- И фелерверки разноцветные, - вставил дед Лёха.
- А чё, у нас вона тоже музыка есть! – напыжился Федот.
- Ага, так ты сейчас молодёжь и проймёшь свирелями да гармошками, - возразил Емельян. – Закисли мы в своих древних традициях, ан время-то новое уж накатило. Нужно что-то делать, осовремениваться что ли.
- А как? Поглядел я давеча на одного пришлого, как его там… зомбя какой-то, шастал тут по моему лесу, - возмутился леший. - Ну, упырь упырём, да и только, ничем не отличается, разве что портки драные из какого-то блестящего матерьялу. Бормотал чего-то там, зубами скреготал, а как я его шуганул, такого дралу дал - токмо пятки засверкали.
- Да уж, они, эти пришлые, нашим не чета, - хохотнул Федот. – Трусоваты, хоть и хорохорятся. Намедни в полночь затеяли ихние гоблины пляску у кострища. Ну, они навроде наших домовых, токмо больно мерзкие. Да, а тут как раз болотник Братша на подпитии откуда-то возвращался, ну, и заглянул к ним на огонёк.
- Тьфу, ты, нашёл с кем якшаться! – возмутилась Кика.
- Так ведь с пьяных глаз не разобрал, - заступился дед Лёха. – Чего на подпитии-то не бывает?
- Ага, у вас мужиков, чуть что – сразу горькая виновата.
Леший с водяным переглянулись, недоумённо пожали плечами и уставились на кикимору с таким выражением, словно она ужасную глупость ляпнула.
- Ты, Кика, молчи, коли не знаешь. Сама непюща, потому и не поймёшь. Болотник хотел, было, пообщаться душевно, за жисть поговорить, а те навалились сворой – только лохмотья в стороны полетели. Только не тут-то было: Братша обиделся такому приёму, взревел, что твой бык, выворотил молодую осину с корнем да и понёс их всех скопом по буеракам. До утра гонял, аж пока заря не зарделась…
Емельян поднял руку, призывая успокоиться, и произнёс:
- Всё это так, разговоры говорить до утра можно, а нам нужно решить, как быть сегодня. Вона в городе молодёжь всю ночь гулять собирается, а что праздновать будут?
- Так ведь этот, как его? А! Хэл-ло-у-ин… тьфу ты, язык сломаешь. Ну и словечко, прости Господи! – в сердцах бросил водяной и тотчас заткнул собственным кулаком рот, испуганно вытаращив глазищи.
- Ну, ты и даёшь, Федот, - сокрушённо покачал головой Емельян. – Знаешь ведь, что нам не положено поминать имя… ну, сам знаешь кого. Ты б ещё перекрестился…
Водяной испуганно затряс головой, всем своим видом выражая сожаление.
- Я вот только чего не пойму, - в раздумье проворчал дед Лёха. – Ведь этот ихний х-х… ну, праздник что ли… чем он лучше нашего? Сегодня ж как раз Велесова Ночь – самая что ни на есть чародейская ночь великой силы, когда истончаются границы между мирами. Духи предков приходят к своим потомкам, дабы благословить их, советом помочь али ещё как. Пошто ж своё праздновать не хотят, а чуждое с радостью?
- Так знамо дело, несть пророка в отечестве своём, - вздохнул Емельян. – Особливо молодёжь на всё иностранческое зарится…
- А сало русское едят! – с горячностью вставил леший.
Внезапно из-за реки донёсся какой-то треск, хлопки. Все дружно привстали и повернули головы на шум. Над противоположным берегом в тумане расплывчатыми цветастыми пятнами вспухали букеты огней и с шипением падали в тёмную воду.
- Ну вот, началось, - буркнул Федот и опустился на место. – Теперича энту, как её… дискотеку всенощную затеют.
Все снова расселись по местам. Кика задумчиво почесала кончик острого носа и с заговорщическим видом спросила:
- А всё отчего?
Не дожидаясь ответа, она быстро затараторила:
- Мы сидим себе по своим укрывищам и в ус не дуем, а пришлые свои правила заводят. Надобно было бы нам по старым традициям перед наступлением темноты костры разжечь, чтоб молодёжь через них сигала, музыку какую нынешнюю сорганизовать, хороводы… опять же таки ряженых там позвать. Вона эта всяка иностранческа нечисть своих попривозили доходяг в блёстках - аж смотреть тошно – всё бледные, зелёные, трясутся. Ещё и тыквы повыдалбливали и внутря огни повставляли – только продукт перепортили. Из тыквы каша хороша, да и семечки полузгать неплохо, а вот так испоганить… нехорошо. Надо с этим что-то делать.
- Ну, и чего ты предлагаешь? – поинтересовался дед Лёха.
- Так ведь ясно ж, - ухмыльнулась кикимора. – Надо на дискотеку идти и там чего-нибудь напроказить так, чтоб пришлых осрамить, а свои, исконные традиции прославить.
- Так уж и прославить, - с сомнением хмыкнул Федот. – И как бы нам это сделать, коли у них, у пришлых-то всё новёхонькое, блестящее, а у нас и нетуть ничего такого.
- А я согласен, - неожиданно поддержал Кику леший. – Только надобно к энтому делу со смекалкой подойти.
- Это как? – полюбопытствовал Емельян.
Дед Лёха хитро ухмыльнулся, подмигнул и пояснил:
- Надо Лярву с Дикой Бабой позвать. Оне нынче без дела маются, так мы их супротив пришлых и навострим.
- Где ж их сыскать-то? Подались, наверное, тоже куда-нибудь за тридевять земель.
- Ан, нет! – торжествующе заявил леший. – На городской свалке оне обретаются.
Все враз оживились, потому как знали, что Лярвой со своей подругой Дикой Бабой такие каверзы были, особливо супротив мужиков, что только держись. А пришлая забугорная нечисть, как на заказ, в основном мужеского полу подобралась. Видать с бабами-то у них там туговато, а у нас – хоть завались.
Чтоб время зря не терять (до полуночи уж недолго оставалось), подались все разом на свалку, на ходу решая, как разговор вести. Да только зря заботились. Лярва с Дикой Бабой как прознали, что супротив пришлых коалиция собирается, враз согласие дали. Не раздумывая, отправились на хэллоуинскую дискотеку…
* * *
В фойе дома культуры было шумно и, как водится, накурено. То тут, то там с сухим треском взрывались хлопушки, осыпая присутствующих разноцветным конфетти. Тщедушный козлобородый ди-джей в огромных наушниках выкрикивал в микрофон что-то неразборчивое. Грохочущие акустические колонки, казалось, нетерпеливо подпрыгивали, норовя сорваться со своих подставок. Они изрыгали жуткие рычащие аккорды, среди которых бился в дикой агонии визгливый голос заморского певца. Пустотелые тыквы с прорезанными щелями глаз и оскаленными пастями угрожающе светились изнутри красноватыми огнями.
Молодёжь в разнообразных костюмах, украшенных черепами, костями и расписанных кровавыми потёками, сбивалась в группы. Все были навеселе, а некоторые и на крепком подпитии. Присутствующие громко разговаривали, выглядели возбуждёнными и даже несколько взвинченными. Казалось, все чего-то ждут. Время близилось к полуночи.
Компания во главе с домовым Емельяном прошла сквозь стену и остановилась у боковых колонн, озираясь по сторонам. Явились они, конечно же, незримыми, чтоб зря не тревожить людей, но полные решимости разобраться с пришлой нежитью и прочей заезжей нечистью.
- Гляди, Емельян, - ткнула пальцем в дальний угол фойе Кика. – Вона, какие "красавчики" у нас тута обретаются…
Все дружно посмотрели в ту сторону, куда указала кикимора, и встретили мертвящие взгляды целой толпы зомби в чудаковатых нарядах. Они были в изодранных цветастых рубахах, таких же портках, с женскими серьгами в ушах, а у некоторых на полуразложившихся личинах видны были следы пудры и тонального крема, да ещё и бусы вдобавок болтались на тощих шеях.
- Ну и клоуны, – в сердцах сплюнул дед Лёха.
- Однако они здесь заправляют, - резонно заметил Федот. – И к тому же эти умеют делаться невидимыми. Видите, людишки-то их не замечают?
Зомби о чём-то посовещались между собой, а затем всей толпой двинулись к вновь прибывшим. Выглядело это несколько необычно: проходя по залу, зомби огибали людей, чтобы не задеть, но при этом они оставались невидимыми, и присутствующие не обращали на них внимания. Лишь некоторые люди, наверное, самые чувствительные слегка ёжились, словно ощутив холодное дыхание, и недоумённо озирались по сторонам.
- Ну что, девки, сейчас ваш выход, - ухмыльнулся леший, обращаясь к Дикой Бабе и Лярве. – Поглядим, на что вы горазды…
Подруги самоуверенно переглянулись и деланно-равнодушно пожали плечами.
- А ты не боись, - огрызнулась Лярва. – Сам только гляди не подвернись, а то приворожу и будешь потом за мной бегать, как собачонка привязанная.
- На меня не подействует, - ответил дед Лёха, но на всякий случай отодвинулся чуть в сторонку.
Зомби приблизились развязной походочкой и, расположившись полукругом, нахально уставились на Емельяна и Федота, словно остальных и не было вовсе.
- Ну что, будем знакомиться? – осклабился зомби с серьгой в ноздре.
- Была б охота, - презрительно скривился водяной.
- Ну, вы же пришли к нам на вечеринку.
– Здесь могут находиться только наши друзья, - с какой-то необычной интонацией в голосе добавил второй зомби. – Ну, что, будем дружить?
Он игриво подмигнул и протянул руку к Емельяну. Домовой отступил на шаг и решительно предупредил:
- Ты грабли-то свои прибери, не ровён час схлопочешь по мордасам!
Зомби растерянно переглянулись.
- Зачем же вы на нашу территорию заявились? – удивился первый зомби.
- Это, с каких же пор здеся ваша территория стала?! – подбоченилась Кика. – Ишь, какие выискались… тута всё нашенское!
Лярва с Дикой Бабой незаметно выдвинулись вперёд, стараясь привлечь к себе внимание. Они игриво поводили плечами, жеманно улыбались, подмигивали. В общем, старались вовсю.
Но зомби, казалось, вообще не замечали женскую половину местной нечисти. Сосредоточив своё внимание в основном на Емельяне и Федоте, они назойливо пытались завязать с ними дружеское общение.
- Чего-то я не пойму, - неуверенно прошептала Лярва на ухо деду Лёхе. – Эти пришлые какие-то заговоренные что ли? Впервой такое со мной, чтоб не могла я мужику голову заморочить…
- Ах, ты, напасть-то какая, - неожиданно пробормотал леший. – Так они же мужеложцы, кажись… оттого на них ваши чары и не действуют.
- Муже… кто? – недоумённо переспросила Дикая Баба.
- Да гомосеки попросту. Тьфу ты, мерзость-то какова! – в сердцах плюнул дед Лёха.
В это время один особо нетерпеливый зомби положил руку на плечо Федоту. Но водяной, не мешкая, раздражённо отпихнул нахала, да так сильно, что тот пошатнулся и едва не упал. При этом зомби по инерции отступил на несколько шагов и толкнул одного из молодых парней, разгорячено спорящего с двумя другими. Со стороны это выглядело так, словно парень кинулся вперёд и ударил противника головой в подбородок. Недолго думая, второй спорщик с размаху влепил напавшему кулаком в ухо. И понеслось, и поехало. Неожиданно вспыхнувшая потасовка, почти мгновенно переросла в общую драку, где уже невозможно было разобраться, кто и с кем дерётся.
Дед Лёха шумно засопел и многообещающе провозгласил:
- Ну, всё, терпению моему пришёл капец!
Он протянул мощную волосатую лапищу и ухватив крайнего зомби за тощенькую шею, сдавил так, что у того бельма на лоб вылезли.
Остальные зомби бросились на выручку своему подельнику и навалились всей гурьбой на лешего.
- Наших бьют! – возопила Лярва и, растопырив когтистые пальцы, прыгнула на спины врагам.
Дикая Баба и Кика последовали её примеру, а домовой и водяной врубились в самую гущу, раздавая пришлым тумаки направо и налево.
Волны безудержной агрессии от невидимой драки нежити и нечисти разливались по всему залу. Вокруг творилось уже нечто невообразимое. Все дрались со всеми, и никто не разбирался, где кто. С грохотом рухнули музыкальные колонки, и визгливый голос певца замолк, словно подавился собственными воплями. Со всех сторон неслись крики, стоны и ругань.
И вот в самый разгар бойни воздух неожиданно загустел, словно кисель. Дерущиеся люди беспомощно замерли в самых неожиданных позах. Емельян с компанией отступили на несколько шагов. Зомби испуганно попятились в другую сторону.
На освободившемся пространстве возникло яркое серебристое сияние, а когда оно померкло, Емельян потрясённо прошептал:
- Деды пришли…
Посреди зала стояла группа древних седовласых старцев – духов предков, хранящих род, традиции и принципы морали. Они строго глядели на присутствующих. Один из них грозно сдвинул брови и произнёс:
- Ну, что тут стряслось? Почему порядок не блюдёте?
Домовой шагнул вперёд и, смиренно опустив голову, ответил:
- Так ведь это всё из-за них, из-за пришлых…
Он ткнул пальцем в сторону зомби, которые сбились в кучу и настороженно таращились на старцев.
Дед сурово глянул на мертвяков, брезгливо скривился и чуть повёл бровью. Полыхнуло пламя, и на месте зомби осталось лишь лёгкое облачко сизого дыма, медленно расплывающегося по залу. Выдолбленные зловещие тыквы, подсвеченные изнутри огнями, в мгновение ока сгнили и оплыли безобразными кучками. Затем старший Дед снова перевёл взгляд на местных.
- Доколе потворствовать будете безобразиям? – строго спросил он. – Ежели так и далее пойдёт, то худо будет. Изгоним вас отседова, а других поставим традиции блюсти. Али у пришлых совета спрашивать придётся, как да что нам тут делать?
Дед хитро прищурился. Леший с водяным придвинулись ближе к Емельяну и с горячностью заговорили:
- Дык нам пришлые не указ! Мы и сами с усами…
- Только малёхо упустили эту, как её… циатиму.
- Инициативу, - поправил лешего Емельян. – Мы всё исправим, обещаем.
- Ну, глядите, - погрозил пальцем старший Дед. – Чтоб такого более не было. А традиции нашенские, славянские возрождать надобно, не то забугорна нечисть тута свои порядки заведёт, тогда вам всем пропасть… да и нам тоже.
- Так мы это всё поправим, - торопливо пообещал Федот. – И праздники нашенские возродим: Кудесы, Ладодение, Зелёные святки там…
- Ивана Купалы ишо, Коляды и Щедрец, - добавил дед Лёха.
- Ладно уж, праздников много – на всех достанет, - смягчился старший Дед. – Бывайте с добром, только не посрамите традиции и память предков.
С последними словами Деды истаяли, как утренний туман.
За окнами начало сереть. Откуда-то издалека донёсся заполошный крик петуха, едва не проспавшего рассвет. Люди начали шевелиться, приходя в себя и растерянно озираясь. Со всех сторон раздавались недоумённые голоса:
- Что ж это за наваждение такое?
– Из-за чего побоище случилось?
- И вонища-то какая, фу… глядите, тыквы все погнили…
Все заторопились к выходу, брезгливо зажимая носы.
Емельян с радостной улыбкой обернулся к своим и объявил:
- Вот так-то! А теперь – за дело…
- Так ведь вроде зомбей прогнали, - удивилась Кика. – Что же теперь-то ещё?
Лярва с Дикой Бабой закивали, соглашаясь с кикиморой. Федот с дедом Лёхой переглянулись и пожали плечами, мол, ну, что с них взять – бабы, да и только.
- А то, - пояснил Емельян. – Традиции возрождать, как Деды наказали. Сегодня Марин день настал, а потому надобно всё подготовить, чтоб к вечеру народ на гуляния собрался. Наших всех собрать, кто ещё не подался в дальние края… а кого, может, и вызвать срочно, чтоб пособили.
- Я с Аукой по лесам клич пущу, - с готовностью отозвался леший. – Пущай наши собираются.
- А я на реке порядок наведу, - пообещал Федот.
- В таком разе и мы своих подруг соберём, - сообщила Лярва.
- И Бабу Ягу вызовем, нечего ей тама на дачах прохлаждаться, - добавила Дикая Баба.
Сказано – сделано. Не откладывая в долгий ящик, занялись приготовлением к празднику. А над городом уже вставала заря нового дня, и в прохладном воздухе веяло сладковатым ароматом романтики, волшебства и обещания чудес.

Некоторые пояснения:

Старинные славянские праздники: Кудесы, Ладодение (праздник весны и тепла), Зеленые святки (с принятием христианства, к этим дням был приурочен праздник Троицы), Ивана Купалы, Велесова ночь, Марин день, Коляда, Щедрец (последний день святок)
Деды — общеславянские духи предков, хранители рода, традиций, морали.
Кикимора — персонаж славянской мифологии, хозяйка избы, жена домового.
Дикая Баба - помощница ведьм и колдунов, очаровывает мужчин, которые попадают под её влияние.
Лярва - астральное существо, порожденное страстями и дурными чувствами.
Анчутка — одно из старинных названий беса.
Аука – дух леса, любит морочить голову, отзываясь сразу со всех сторон.



Всегда рядом.
 
LitaДата: Суббота, 28.12.2013, 17:42 | Сообщение # 7
Друг
Группа: Администраторы
Сообщений: 9617
Награды: 178
Репутация: 192
Статус: Offline
ТО-ТО И ОНО


По разомлевшей от полуденного зноя улице проехал потрёпанный автомобиль. Лениво просигналив, он обогнал вялого велосипедиста и, завернув за угол, скрылся в переулке. Вскоре за ним туда же последовал и велосипедист. Улица опустела, лишь жаркое марево едва дрожало над тротуаром.
Из подворотни напротив выглянул матерый чёрный кот. Он окинул улицу изучающим взглядом и, удостоверившись в отсутствии своих извечных врагов – собак и мальчишек, быстро перебежал улицу. Ещё раз глянув по сторонам, он юркнул в приоткрытую дверь какой-то лавки. Над дверью тускло блестела на солнце чуть позеленевшая по краям бронзовая табличка с витиеватой надписью "Невероятное рядом". Чуть ниже мелкими буквами виднелась ещё одна надпись "возможно всё".
Со стороны переулка донеслось фальшивое насвистывание незатейливой мелодии. Затем раздался металлический звон, и из-за угла выкатилась ржавая консервная банка. Следом за ней появился рыжеволосый шалопай. Засунув руки в карманы брюк и продолжая что-то насвистывать, он зыркнул по сторонам, затем пнул напоследок банку, которая перелетела через улицу на противоположную сторону, и свернул направо. Ему явно нечем было заняться. Фланирующей походкой он брёл мимо витрин, без особого интереса разглядывая надписи на дверях.
Поравнявшись с лавкой, шалопай внезапно замер, несколько раз внимательно прочёл надпись на вывеске, недоверчиво хмыкнул и, толкнув скрипнувшую дверь, шагнул внутрь.
Сверху тихонько звякнул хрустальный колокольчик. Рыжеволосый тотчас вздернул голову, пытаясь его разглядеть, но над дверью ничего не было. Зато в глубине комнатки, облокотившись на широкий потертый прилавок, дремал седовласый старичок с такими же седыми усами. Большие роговые очки сползли на самый кончик его носа, и, казалось, они вот-вот упадут и разобьются вдребезги.
Рядом со старичком на прилавке сидел большой черный кот, который при виде вошедшего лениво приподнял голову и, открыв один сверкнувший глаз, вопрошающе уставился им на шалопая.
Рыжеволосый молча погрозил коту кулаком, на что тот выгнулся дугой и недовольно мяукнул. От неожиданности старичок дёрнулся, но очки на его носу каким-то чудом удержались. Поправив их, хозяин лавки заметил снисходительно ухмыляющегося посетителя.
Кот злобно зашипел и спрыгнул на пол, скрывшись за прилавком.
- Что вам угодно, молодой человек? – спросил старичок, близоруко щурясь поверх очков. – Чем могу быть полезен?
- Да вот, тут у вас над входом написано, что возможно всё! Это правда или просто обычный рекламный трюк?
Рыжеволосый недоверчиво хмыкнул. Но старичок как-то сразу оживился и с воодушевлением подался вперёд:
- Безусловно, правда! Чистейшая правда!
Но неожиданно он сник, его плечи опустились и усы обвисли. Он печально взмахнул рукой и уныло добавил:
- Впрочем... всё это уже в прошлом...
- Ха! Я так и знал, что это только рекламный трюк!
Шалопай презрительно скривился и повернулся к двери, собираясь уходить, но возмущённый голос хозяина лавки остановил его:
- Нет, нет! Никакой это не трюк! У меня был прибор для материализации идейных фантазий, но его украли…
- А, типа волшебной палочки исполнения желаний? Ха!
- Да, почему-то в вашем мире этот прибор так именуют! И не смейтесь!
Рыжеволосый мгновение поколебался, а затем, решив, что делать всё равно нечего, решительно вернулся к прилавку. Облокотившись на него, он язвительно поинтересовался:
- А вы, дедуля, судя по всему, не здешний? Инопланетянин?!
Хозяин лавки испытующе поглядел на посетителя и совершенно серьёзным голосом коротко ответил:
- Именно.
- Ну, да, так я и поверил... – несколько растерянный тоном старичка, попытался возразить рыжеволосый.
- В этом вы можете сами легко убедиться, - вкрадчиво улыбнулся хозяин лавки. - Верните мне прибор, или, как вы его называете, "волшебную палочку", и я тотчас исполню любое ваше желание...
- Ну и где же она? Небось, за тридевять земель?!
Старичок с подозрением покосился на шалопая.
- А как вы догадались, молодой человек?! По старинному счёту девятками как раз и нужно пройти двадцать семь земель, а точнее – временных измерений, чтобы добраться до владений Каргона!
- Сказки всё это! – криво усмехнулся рыжеволосый. – Какой-то Каргон… тридевять земель…
- Как сказать... – хозяин лавки хитро усмехнулся. – Это легко проверить, если вам нравятся приключения.
- Как?
- Очень просто: сходить туда и всё увидеть собственными глазами.
- Да?! Ну и куда же идти прикажете?
- О, это совсем рядом...
Хозяин лавки с готовностью сделал шаг назад и приподнял пыльный ковёр, висящий на стене за его спиной. За ковром была совсем обычная дверь. Старичок толкнул её, и дверь с протяжным скрипом отворилась в темноту.
Сбоку из-за прилавка выглянул котяра. Он внимательно посмотрел на шалопая, словно с насмешкой, а затем скользнул в проём двери.
- Вот сюда пожалуйте...
Хозяин лавки открыл проход в прилавке, сделал приглашающий жест в сторону двери и добавил:
- Если, конечно, не боитесь…
- Вот ещё! – фыркнул шалопай. – Кот же ваш не испугался. А я вообще войду в эту дверь лишь только для того, чтобы доказать, что ваши выдумки мне голову не заморочат!
Он с самоуверенным видом прошёл за прилавок, пренебрежительно пожал плечами и сделал шаг вперёд. Неожиданно рыжеволосый ощутил, что под ногами нет опоры и он, вращаясь, летит куда-то в темноту. Вокруг него стремительно взвихрился спиралью звёздный колодец, и он отчаянно закричал.
Хозяин лавки, удовлетворённо хмыкнул и затворил дверь, за которой затихал удаляющийся вопль отчаяния. В последнее мгновение из уменьшающейся щели проёма выскочил чёрный кот. Он внимательно посмотрел на старичка и, снова запрыгнув на прилавок, принялся умываться, как ни в чём не бывало.
- Ну вот, Каргон, и на этот раз сработало! – обратился к коту хозяин лавки, потирая ладони. – И всегда срабатывало, ведь никто здесь не верит в трансгрессию…
Кот укоризненно посмотрел на старичка, и тот смущённо отвёл взгляд.
- Ну да, согласен, - пробормотал он. – Это не совсем честно. Но скажи на милость, где бы мы в таком случае набрали поселенцев-добровольцев для освоения новых планет в созвездии Кита? Молчишь?! То-то и оно…



Всегда рядом.
 
LitaДата: Суббота, 28.12.2013, 17:42 | Сообщение # 8
Друг
Группа: Администраторы
Сообщений: 9617
Награды: 178
Репутация: 192
Статус: Offline
ДА, Я РЕШИЛ


Крохотный пылевой смерч, зародившийся под покосившимся забором от резкого порыва ветра, радостно рванулся, было, к середине улицы, но налетел на стоптанный башмак деда Трофима и бессильно рассыпался.
Сидящий на завалинке старик чему-то усмехнулся и, стряхнув пыль с башмака, лениво поглядел вдоль улицы. Седые кустистые брови, глубокие морщины и помятая бородёнка свидетельствовали о преклонных годах. А потрёпанная одежда в грубых заплатах и грязных пятнах говорила о пренебрежительном отношении к самому себе и чрезмерной склонности к горячительным напиткам. Подтверждением тому служило заткнутое скрученной газетой горлышко поллитровки, торчащее из надорванного кармана пиджака. Однако если б кому удалось в этот момент поймать взгляд старика, то удалось бы заметить, что глаза его чисты, и где-то в их глубине угадывается весёлая искорка.
В конце улицы появилась Агафья Филимонова – чопорная деревенская аристократка. Когда-то в дни своей теперь уже далёкой молодости она приехала по распределению в эту деревню учителем начальных классов, да так и осталась. Годы пролетели незаметно, и теперь былая неприступная красавица, а ныне одинокая пенсионерка доживала свой век, сама себя назначив общественным блюстителем местной морали. Конечно же, дед Трофим для неё являлся средоточием всех мыслимых и немыслимых пороков, и потому был наипервейшим врагом.
Поравнявшись с домом деревенского забулдыги, Агафья остановилась и, поджав сухонькие губы, осуждающе покачала головой.
- Вот ведь, окаянный, уже с утра набрался…
Трофим нехотя приоткрыл один глаз и вяло огрызнулся:
- Твоё-то какое дело? На свои пью, на кровные.
- И где ж ты их только берёшь? Небось, давно всё пропил, а теперича по соседям побираешься...
- Теперича не то, что давеча, - ухмыльнулся Трофим. – А ты, поди – соседей поспрошай, может, чего и разнюхаешь.
- Как тебе, Трофим, не совестно?! – взъерошилась Агафья. – Хоть бы делом каким занялся. Вон, живёшь, словно трутень, спишь да пьёшь беспросыпно, а с виду и не постарел вовсе за столько-то лет, и не болеешь никогда. И за что только тебе Бог здоровье такое даёт?
- А что, небось, завидно стало?! Так ты только скажи, я и тебе плесну малёхо лексиру молодящего… глядишь, мы с тобой ещё любовь закрутим.
Он картинно потянулся за бутылкой, но Агафья сердито отмахнулась и заторопилась дальше, что-то возмущённо бормоча себе под нос и качая головой. Трофим провёл её сочувствующим взглядом до поворота и снова беззаботно развалился на завалинке. Но на самом деле слова Агафьи его обеспокоили.
"Ну вот, - подумал он. – Начали подмечать. Стало быть, снова пора уходить. Только кто ж деревню хранить будет? Нет, пожалуй, повременю ещё чуток, а там видно будет…"
Объявившись в Осташкино более двадцати лет назад, он поселился в заброшенной избе и постепенно завоевал репутацию бездельника, пьяницы и невероятного враля. Местные старались не общаться с дедом Трофимом. Пара деревенских пьянчуг поначалу вроде бы прониклись к нему дружескими чувствами, но после нескольких попоек с последующими ночёвками в навозной куче, куда их Трофим неизменно притаскивал, стали избегать его общества. Мало того, с тех пор они и пить стали поменьше – уж во всяком случае, перешли из разряда никчемных пропойц в обычных любителей выпить иногда по случаю.
Да и вообще жизнь в деревне за несколько последних десятилетий стала спокойнее и умиротворённее. Вот только дед Трофим портил общую картину благополучия. Да видать не зря гласит поговорка "В семье не без урода". Уж с ним и говорили-уговаривали, и стыдили, да всё без толку. Тогда на забулдыгу махнули рукой, а ему только того и надобно было. На самом-то деле Трофим алкоголь на дух переносить не мог, но на людях изображал из себя отчаянного пропойцу. Так ему было легче оставаться в тени и незаметно делать своё дело. А спиртное, которое он употреблял для видимости, Трофим попросту телепортировал из своего организма прямиком в выгребную яму. Но об этом никто не должен был знать.
Жизнь устроена так, что всегда находятся места, в которых по каким-то необъяснимым причинам сосредотачиваются беды: то ли природные катаклизмы часто происходят, то ли плохие люди в одном месте собираются в переизбытке, то ли болезни одна за другой следуют. А простой люд страдает ни за что, ни про что.
Дед Трофим знал всё это наперёд и мог отводить беду. Вот потому-то он и стал тайным хранителем Осташкино. А до этого он оберегал другие селения. Да только всякий раз, как люди начинали подмечать, что он не стареет, приходилось уходить подальше. Так он и мыкался по свету, почитай с того самого тысяча девятьсот восьмого года. Теперь вот уже пришла пора и отсюда уходить. А не хотелось. Привык он тут, да и люди местные, чего уж говорить, душевные и отзывчивые. Эх, остаться бы и жить, как все, не притворяясь.
В Осташкино дед Трофим обосновался как раз перед великим весенним паводком, что случился двадцать лет назад. Тогда тихая обычно Каменка вдруг попёрла из берегов, как окаянная, и быть бы беде, да только каким-то чудом открылся провал у Гиблых болот, куда вся вода враз и схлынула. Отчего и как всё произошло, никто толком сказать не мог. Потом и учёные приезжали, чтоб исследовать феномен. Только разве ж чего найдёшь, коли всё топь поглотила, да так, что и не подберёшься.
А через год в середине лета в самый зной тайга в нескольких местах так полыхнула, что не успели и опомниться, как со всех сторон стена огня подступила. Ну, думали, всё – каюк! Только, вдруг, откуда ни возьмись, налетел шквал с ливнем и за считанные минуты загасил пожар.
Много ещё чего недоброго за прошедшие года происходило вокруг Осташкино – эпидемии всякие, природные катаклизмы, но деревню не затронуло. Только нынешней зимой в феврале чуть было беда не стряслась. Из окрестностей Крабовидной туманности снова, как в далёком тысяча девятьсот восьмом году, для захвата Земли прибыл десантный корабль тектозианцев. В прошлый-то раз при помощи генераторов антиматерии, расположенных в аномальных зонах планеты, удалось незаметно искривить пространственно-временной тоннель, и корабль агрессоров взорвался в таёжной глухомани. Служба зачистки прибыла оперативно и уничтожила все остатки – только поваленный лес не удалось восстановить. Земные учёные и по сей день головы ломают: то ли это метеорит был, то ли загадочные эксперименты Николы Теслы с беспроводной передачей электроэнергии. А нынче дежурные службы дальнего оповещения едва не пропустили корабль агрессоров. Но Трофим успел, и в последний момент удалось поймать военный звездолёт в ловушку резонансного деструктуризатора и распылить на небольшие части. Правда, полностью избежать огласки не удалось. Небольшие фрагменты таки упали в окрестностях Челябинска. Но тут уж земные спецслужбы постарались – всё засекретили, а официально объявили о падении остатков метеоритного дождя.
Трофим усмехнулся и осторожно приоткрыл глаза.
В двух шагах прямо перед ним сидел соседский барбос Боцман и пристально смотрел на деда. Он появился в деревне совсем недавно и быстро прижился у соседей. От его взгляда деду стало не по себе. Казалось, пёс читает его мысли и вот-вот откроет пасть и осуждающе скажет:
- Ну, что, потерял форму? Расслабился…
Дед Трофим вздрогнул так, что едва не свалился с завалинки, потому что Боцман в этот момент именно так и сказал. Склонив голову набок, пёс с хитринкой посмотрел на деревенского забулдыгу и добавил:
- Небось, мыслишки мелькают всякие в голове о том, как бы остаться?
Трофим непроизвольно сглотнул, быстро оглядел пустынную улицу, а затем снова уставился на барбоса, который вдруг лениво зевнул и бесцеремонно почесал задней лапой за ухом. Словно потеряв интерес к деду, он разлёгся в пыли и положил морду на передние лапы.
- Эй, это ты сейчас говорил? – осторожно поинтересовался Трофим.
- Ну, я…
Трофим растерянно взъерошил бороду. Если бы он и в самом деле пил, то подумал бы, что это последствия "перебора". Но тут Боцман пояснил:
- Я новый хранитель, твой сменщик. Чего уж тут непонятного?
Трофим облегчённо вздохнул. Теперь всё прояснилось. Но, если прислали нового хранителя, то, значит, пришло время возвращаться на родную планету.
- А почему ты в таком обличье? Ведь раньше мы никогда внешне не отличались от людей.
- Не только внешне, - возразил Боцман. – Но совет хранителей принял решение, что отныне мы не можем быть людьми.
- Но почему?
- Из-за тебя…
Трофим непонимающе уставился на собеседника, ожидая разъяснений.
- Ты же знаешь, что хранители не имеют права вмешиваться в жизнь на Земле, - принялся объяснять Боцман. – Только охранять от вторжения внешних агрессоров…
- А я, что? Я и не вмешивался, - попытался оправдаться Трофим. – Только дважды, когда тектозианцы пытались напасть на Землю. Да и то удалось всё свернуть на метеориты…
- Ну да, Тунгусский метеорит, а теперь вот Челябинский… об этом и речи нет. А кто локальные природные катаклизмы предотвращал, эпидемии всякие? Я уж не говорю, что своим отвратительным примером ты заставляешь людей меняться. Разве это не прямое вмешательство?!
Трофим смущённо почесал в затылке и, пряча глаза, пробормотал:
- Так ведь к лучшему-то меняются. Что ж в этом плохого? Кстати, а почему тебя именно в собачьем облике прислали?
- Да потому что, какая бы собака не была, своим примером она не сможет влиять на людей, значит, и не будет прямого вмешательства…
Из соседнего двора выглянул рыжий облезлый кот. Боцман без особого энтузиазма рыкнул на него, и кот мгновенно исчез.
- Гляжу, хорошо в образ вжился, - ухмыльнулся Трофим.
- Приходится соответствовать…
Боцман поднялся и, подойдя ближе, уселся у ног деревенского забулдыги. Дождавшись, пока проедет на велосипеде Прохор Исаев, он поинтересовался:
- Как уходить будешь?
Трофим задумчиво опустил голову, пробарабанил пальцами по колену замысловатую дробь и осторожно произнёс:
- Привык я здесь. Да и никто меня дома не ждёт…
Это было правдой. На родной планете у Трофима не было близких. Впрочем, и звали его не Трофимом, да и внешне он выглядел совсем иначе. Боцман внимательно посмотрел на хранителя и серьёзно спросил:
- Ты знаешь, что с тобой произойдёт, если примешь решение остаться?
- Да…
Каждому хранителю было известно о последствиях. Если по истечении срока он принимал решение остаться на Земле, то становился самым обыкновенным человеком. Он жил, как все люди, радовался и страдал, старился и умирал, когда приходил срок. Правда, люди не знали о том чистом и светлом пути, который открывался им за гранью. А хранители знали и охраняли колыбель человечества во имя того великого, что было предначертано людям свыше. Ради этого стоило быть человеком.
Глубокие морщины на лице Трофима разгладились. Он улыбнулся и уверенно произнёс:
- Да, я решил.



Всегда рядом.
 
LitaДата: Суббота, 28.12.2013, 17:44 | Сообщение # 9
Друг
Группа: Администраторы
Сообщений: 9617
Награды: 178
Репутация: 192
Статус: Offline
ПРИДЕТСЯ ПОДОЖДАТЬ


- Ну, допустим, в ваших словах есть какой-то смысл… но всё равно – это ерунда, и быть такого не может!
Мой собеседник самодовольно ухмыльнулся и откинулся на спинку барного кресла, глядя на меня с превосходством – как обычно взрослые смотрят на несмышлёных малышей. Он поднял бокал, лукаво подмигнул сквозь него и, отпив несколько глотков, снова доверительно наклонился ко мне:
- Признайтесь, вы ведь всё это выдумали прямо сейчас?!
В его карих глазах искрился смех и непоколебимая уверенность в своей правоте, и я понял, что снова проиграл.
Вот уже более часа я беседовал с одним из ведущих специалистов исследовательского центра проблем темпоральных аномалий. Наша встреча выглядела случайной, хотя была спланирована загодя. Разузнав о привычках профессора, я заранее пришёл в уютный тихий бар под вывеской "Старый шкипер" и, заняв место у стойки, где он обычно любил проводить субботний вечер, терпеливо ожидал. Когда профессор занял своё излюбленное место, я представился и повёл разговор издалека. Постепенно тема увлекла моего собеседника, однако, надежда на положительный исход нашего диспута начала таять. Профессор напрочь отрицал существование какой-либо цивилизации в пределах солнечной системы, кроме земной. А уж о том, что на Марсе тайно существует древняя высокоразвитая цивилизация, он и слушать не хотел, обвиняя меня в излишнем увлечении фантастическими романами Берроуза.
- Послушайте, профессор, но вы же сами проводите исследования по теме "Гравитационное красное смещение"… кому, как не вам знать о таких понятиях, как локальное замедление времени?! – сделал я отчаянную попытку.
Профессор кивнул головой, словно нехотя соглашаясь, и ответил:
- Да, но это лишь теория… и к тому же она несколько отличается от той версии, которую выдвигаете вы, молодой человек.
Я невольно усмехнулся – знал бы профессор, сколько мне лет на самом деле! Но сейчас не это было главное, а то, что он упрямо не хотел верить и отвергал все мои аргументы. Если мне не удастся его убедить, то миссия вновь отложится на длительное время.
- На самом деле всё довольно-таки просто, - снова начал я. – Представьте себе, что временной поток вокруг планеты сдвинут относительно пространственного вектора буквально на несколько единиц и в таком случае представляет собой некое подобие киноэкрана, на который, обладая определёнными технологиями, можно проецировать любое изображение…
- Допустим, - нехотя кивнул мой собеседник. – Но каким образом? Как это осуществляется технически? Мы же с вами не маленькие дети, которые слепо верят в красивую сказку. Теория – это одно, а практика – совсем другое… к тому же, как вы и сами прекрасно знаете, на Марсе уже побывало несколько автоматических станций, которые продемонстрировали всему миру лишь пустынные ландшафты. Скажите на милость: хоть на одном снимке вы видели что-нибудь, напоминающее остатки какой-либо цивилизации? Да какие там остатки?! Хоть бы намёк на них…
Профессор пренебрежительно махнул рукой и снова отхлебнул пива.
- А вы не допускаете вероятность того, что вам, землянам, просто не хотят до поры показать истинную картину? – возразил я. - Что, если вам подсовывают фальшивые изображения?
Профессор некоторое время молча смотрел на меня, словно изучая, затем снисходительно улыбнулся и пожал плечами:
- Я устал спорить с вами, молодой человек… скажу только одно: если бы на Марсе существовала древняя цивилизация, и её эмиссары находились среди нас, то уже давно, невольно обнаружили бы себя. Но где?! Покажите мне хотя бы одного из них?!
И тут я выложил джокера:
- Он перед вами…
- Я бы вам охотно поверил, но…
Неожиданно профессор замолк, в изумлении уставившись на меня, словно увидел привидение. В его глазах сначала промелькнул испуг, а затем какая-то новая мысль заставила его осторожно отодвинуться и несколько неестественным голосом произнести:
- Да-да… конечно… я вам верю…
Судя по всему, меня приняли за сумасшедшего. Уже в который раз… впрочем, чего ещё можно было от него ожидать? Чем он отличался от тех десятков просвещённых людей своих эпох, которые смотрели на меня такими же глазами?! Сколько раз после таких вот бесед меня пытались привселюдно сжечь на костре, четвертовать или поместить в психушку. Эх, люди… люди… всё меняется и совершенствуется в этом мире, кроме человеческой косности взглядов – "этого не может быть, потому что быть не может!"
Профессор настороженно поднялся и, кисло улыбнувшись, торопливо откланялся со словами:
- Мы ещё с вами как-нибудь побеседуем, молодой человек, а сейчас, извините, тороплюсь… дела, знаете ли…
Быстро рассчитавшись с барменом, профессор вышел в темноту прохладного вечера. Я проводил его взглядом и тоже направился к выходу.
Свежий воздух остудил моё лицо. В северной части неба низко над горизонтом ярко сияла крупная звезда слабого красноватого оттенка – моя родина. Я подмигнул ей и подумал: "Что ж, значит, время ещё не пришло - придётся подождать, а пока – домой!"
Я шагнул за угол и растворился…



Всегда рядом.
 
LitaДата: Суббота, 28.12.2013, 17:45 | Сообщение # 10
Друг
Группа: Администраторы
Сообщений: 9617
Награды: 178
Репутация: 192
Статус: Offline
ПРЕДВЗЯТОЕ МНЕНИЕ


На седьмом этаже в кабинете литературного редактора издательства "Сириус" было тихо, если не считать надоедливого жужжания полусонной мухи, неизвестно как пробравшейся сюда сквозь баррикаду кондиционерных фильтров. Муха снова и снова сердито тыкалась в стекло, пытаясь вырваться в солнечный день. Затем она замирала на некоторое время, чтобы набраться сил, и вновь начинала жужжать.
Начинающий писатель Глеб Ордынский с ненавистью посмотрел на докучливую муху и перевёл взгляд на лысоватого литературного редактора - Ненашева Игнатия Порфирьевича, в данный момент переворачивавшего последнюю страницу новой рукописи. Решительно припечатав стопку листов пухлой ладонью, покрытой жидкими рыжими волосками, редактор поднял взгляд поверх толстых роговых очков и в упор посмотрел на посетителя, замершего в ожидании приговора.
- Ну-с, голубчик, с вашим последним опусом я ознакомился весьма внимательно, - произнёс Ненашев. – Должен признать, достаточно недурственное сочинение.
- Благодарю вас…
Ордынский подался вперёд, намереваясь высказать редактору свою признательность за положительную оценку его творчества, но Игнатий Порфирьевич предупреждающе поднял ладонь и слегка поморщился.
- Погодите, молодой человек, я ещё не закончил, - недовольно пробормотал он. – Это, как бы мнение о романе в целом… так сказать, вообще, но есть некоторые нюансы, которые, как мне кажется, несколько э… не соответствуют.
- Чему? – насторожился Ордынский.
- Ну, как бы это вернее сказать?
Игнатий Порфирьевич поднял глаза вверх, словно надеясь увидеть там, на потолке ответ на поставленный вопрос. Он покрутил в воздухе рукой, как бы выворачивая невидимую лампочку, а затем устало вздохнул и пояснил:
- Не соответствует современным научным представлениям.
- Причём тут научные представления?! – изумился писатель. – Это же фантастический роман. Понимаете? Фан-тас-ти-чес-кий, то есть, плод воображения. Ведь никто же не верит в существование Змея Горыныча или Бабы Яги, однако сказки с их участием до сих пор переиздают.
- Так то ж сказки, - улыбнулся редактор. – Они для детишек предназначены. А ваш роман может потревожить неокрепшие умы нашей мечтательной молодёжи.
- У вас просто предвзятое мнение, - хмуро возразил Ордынский. – Да и чем роман может навредить?
Игнатий Порфирьевич снисходительно ухмыльнулся и шутливо погрозил собеседнику пальцем.
- Ох, только не делайте вид, что не понимаете меня. Вы же, любезнейший, в своём романе так подробно и убедительно описали способ перемещения в межзвёздном пространстве при помощи психокинетической энергии, что кто-нибудь может поверить и попытаться это сделать. И что тогда получится?
- Да ничего не получится, - с горячностью возразил Ордынский. – Вот вы же не верите, и никто не поверит, потому что это фантастика.
- Безусловно, однако, у вас этот псевдонаучный способ описан в таких подробностях и так убедительно, что кто-нибудь всё же может рискнуть и попробовать.
- Ну и пусть пробует. Ведь ничего же не получится.
- А вот тут вы, молодой человек, заблуждаетесь.
Улыбка сползла с лица редактора. Он сдвинул брови и строго произнёс:
- Отрицательный результат, то есть, неосуществление мечты может негативно повлиять на неокрепшую психику молодого организма и вызвать душевное расстройство. Таким образом, получается, что ваш фантастический роман вреден для здоровья. А я, как редактор не могу допустить, чтобы наше солидное издательство послужило объектом для обвинений в предумышленном распространении информации, способной повредить людям.
Глеб Ордынский с изумлением глядел на редактора и не мог произнести ни слова в своё оправдание. Столь бюрократической отговорки даже и вообразить было трудно. И ведь как хитро всё было подведено…
- Так что же теперь получается, что вы отказываетесь печатать мой роман? – задал писатель прямой вопрос. - Мне, что, в другое издательство обращаться?
Редактор в притворном отчаянии всплеснул ладонями и, откинувшись на спинку стула, огорчённо воскликнул:
- Ни в коем случае! Вы, молодой человек, совершенно неверно истолковали мои слова…
- Но вы же сами сказали, что не можете допустить…
- Я же говорил всего лишь о небольших нюансах, - торопливо уточнил Игнатий Порфирьевич. – Роман в целом великолепен, и мы готовы его издать, но… нужно совсем чуть-чуть подправить. Во избежание всяких кривотолков уберите из текста детальное описание способа перемещения в межзвёздном пространстве – всё остальное нас вполне устраивает.
Глеб Ордынский кисло улыбнулся, в душе уже смирившись с проигрышем, но из принципа поинтересовался:
- Кого это вас?
Взгляд Игнатия Порфирьевича слегка заледенел, и он ответил твёрдым голосом, не терпящим возражений:
- Нас – это редакционную коллегию издательства. И уж поверьте мне, куда бы вы ни обратились, я практически уверен, везде вас ожидает примерно такой же ответ.
- Понятно. Ну что ж, прислушаюсь к вашему мнению. Хоть я и не со всем согласен, и мне, как автору, больно, всё же переработаю некоторые моменты в романе…
- Вот и прекрасно, - оживился редактор и расплылся в доброжелательной улыбке. – Как только всё исправите, милости прошу на подписание издательского договора.
Игнатий Порфирьевич вышел из-за стола, провёл посетителя до двери кабинета и, пожелав ему успехов в творчестве и личной жизни, вернулся на место.
Как только за Ордынским закрылась дверь, душевная улыбка сползла с лица редактора. Он озабоченно потёр подбородок и задумался.
"Вот уж, воистину совершенно неожиданный поворот событий, - размышлял Игнатий Порфирьевич. – Кто бы мог подумать, что простому писателю придёт в голову идея осуществления межзвёздных путешествий. И ведь в каком виде?! Абсолютно точно изложена инструкция и последовательность действий… словно Ордынский сам совершил это величайшее открытие всех времён и цивилизаций, снявшее барьеры времени и расстояний. Теперь практически каждый обитатель галактики мог спокойно отправиться путешествовать в любой уголок Вселенной. Но только не земляне. Их цивилизация слишком молода. Они пока ещё не были готовы принять могущественные знания межгалактического содружества. К тому же эта их врождённая агрессивность, воинственность… нет, пока рановато. Пусть некоторое время ещё поживут в слепой уверенности, что они единственны и уникальны во Вселенной. Хотя, эти земляне такие настырные и у них к тому же феноменальное эвристическое мышление… скоро они обязательно докопаются до истины. А мы не сможем долго сдерживать их экспансию. Хорошо ещё, что этот землянин пришёл со своим романом ко мне… да, нужно срочно доложить на Силлурион. Совет по надзору за развивающимися цивилизациями должен знать о надвигающейся опасности..."
Игнатий Порфирьевич на самом деле уже много лет являлся одним из тайных резидентов межзвёздного содружества Силлуриона на Земле. Занимая пост литературного редактора "Сириуса", специализирующегося на издательстве научно-фантастической литературы, он имел возможность отслеживать смелые идеи молодых авторов. Если возникала необходимость, то Игнатий Порфирьевич умело переключал таких авторов на другие идеи, не грозящие грандиозным прорывом в техническом развитии человечества.
Приняв решение, редактор подошёл к двери и выглянул в коридор. Там никого не было. Тогда он закрыл дверь на ключ изнутри, сосредоточился и… исчез.
Тем временем Глеб Ордынский, медленно спускался по лестнице. По какой-то необъяснимой причине он не любил лифты и старался ими не пользоваться без особой нужды.
"Вот ведь незадача, какая, - огорчённо размышлял он. – Какой-то невзрачный лысоватый человечек, который, наверное, за всю свою жизнь не написал даже и мало-мальски приличного рассказа, решает судьбу романа. Да и не в романе дело-то, а в том, что он, сам того не зная, решает судьбу всего человечества, отвергая величайшее открытие! Всему виной предвзятое мнение землян о том, что перемещение в пространстве возможно лишь при помощи технических средств. Земная цивилизация, к сожалению, пошла технократическим путём, хотя в далёкие средние века были неосознанные попытки отдельных людей проникнуть в психокинетику. Однако тогда таких называли колдунами и ведьмами. По варварскому обычаю их даже сжигали на кострах для устрашения других. В обход договорённости с другими расами содружества Ласторианский демократический союз принял решение тайно подарить жителям Земли знание о межзвёздных путешествиях, чтобы ещё одна молодая цивилизация вступила в межгалактическое содружество. Это нужно было представить так, словно земляне сами случайно совершили открытие. Для этой цели был написан роман, в который умело внесли подробное описание процесса психокинетической телепортации. Но всего лишь один землянин-чиновник из-за своей тупости и чиновничьего крючкотворства лишал человечество такого шанса! Нет, правы были некоторые его друзья из отдела внешней косморазведки, которые говорили, что землян ещё рано принимать в содружество. Пока они не избавятся от бюрократии, путь к звёздам им закрыт…"
Глеб Ордынский, он же оперативник косморазведки Ласторианского союза, спустился до первого этажа и направился к выходу. Настроение было испорчено. Вернувшись в свою квартиру, он намеревался составить подробный отчёт о провалившейся миссии и подать ходатайство с просьбой о переводе его на какую-нибудь другую планету, где не было бы такого засилья бюрократизма.
За потёртой стойкой у пропускной вертушки стоял старенький вахтёр в форменной тёмно-синей куртке и такой же фуражке с зелёным околышем. Опираясь локтями на столешницу, Иван Кузьмич строго смотрел на посетителей, всем своим видом являя образец неприступной и неподкупной службы. Казалось, сейчас он откроет рот и грозно произнесёт: "Пущать не велено!"
Проходя мимо вахтёра, Ордынский машинально кивнул ему и подумал: "Вот ради таких мы и стараемся, а они об этом даже не подозревают. Впрочем, возможно, им всё это и не нужно…"
Он вышел на залитую солнечным светом шумную улицу, оставив за спиной несбывшиеся надежды.
Иван Кузьмич посмотрел вслед писателю, беззлобно усмехнулся в пушистые седые усы и проворчал:
- Ходют тут всякие инкогнито, словно заняться им нечем. За всеми и уследить-то трудно…
Вахтёр окинул взглядом пустое фойе, затем изобразил на лице сонное выражение и осторожно приоткрыл "третий глаз". Тело Кузьмича продолжало жить своей жизнью – со стороны могло показаться, что старенький вахтёр задремал. Но его астральная сущность в этот момент устремилась сквозь распахнувшиеся врата мироздания на совет волхвов – хранителей земного мира. Пришло время решать, что делать с ретивыми пришельцами, которые в последнее время чересчур активизировались. Они почему-то вообразили, что человечество нуждается в их опеке. Что ж, из этого следовало извлечь пользу для Земли…



Всегда рядом.
 
LitaДата: Суббота, 28.12.2013, 17:46 | Сообщение # 11
Друг
Группа: Администраторы
Сообщений: 9617
Награды: 178
Репутация: 192
Статус: Offline
ДОМИНИРУЮЩАЯ РАСА


Космический вихрь, коварно захвативший разведывательный корабль Тарланской империи, протащил его через необозримые дали космоса и вышвырнул где-то на окраине захолустной галактики, куда прежде не залетал ни один звездолёт. Когда приборы наконец-то смогли нормально функционировать, выяснилось, что корабль находится на орбите третьей планеты звезды типа G2V, вокруг которой вращался свой собственный спутник. Но не это было главным. Чувствительные приборы сразу же зафиксировали наличие у планеты газовой оболочки. И, судя по показаниям спектральных анализаторов, эта атмосфера могла оказаться пригодной для жизни.
Капитан Дром – ветеран боевого флота задумчиво потеребил верхним щупальцем левую клешню, покалеченную в одном из былых сражений. С одной, стороны долг косморазведчика обязывал его немедленно сообщить по гиперпространственной связи об открытии. Но, с другой стороны, он боялся ошибиться и стать посмешищем перед молодыми косморазведчиками.
Уже несколько веков Тарланская империя проводила политику жёсткой экспансии, безжалостно уничтожая цивилизации на захваченных территориях. Разведывательные корабли посылались во все стороны на поиски всё новых и новых миров. Для бесконтрольно увеличивающегося населения империи постоянно не хватало пригодных для жизни планет. Поэтому подобная находка считалась огромной удачей. Но сперва нужно было всё проверить.
- Идём на посадку! – коротко приказал Дром.
Два его помощника – Глир и Тарп, составлявшие остальную часть экипажа, бросились выполнять распоряжение.
Несколько раз облетев планету, звездолёт начал снижаться и, пройдя сквозь плотный облачный покров, оказался над обширной территорией, покрытой буйной растительностью. Отыскав небольшое открытое пространство между гигантскими стволами растений, капитан направил к нему звездолёт.
Когда умолк грохот посадочных двигателей, косморазведчики обменялись восторженными жестами.
- Капитан, позвольте взять на анализ образцы местной растительности? – спросил Глир. – Мне почему-то кажется, что она окажется пригодной для наших организмов.
- Если это окажется так, то мы станем героями империи! – восторженно подхватил Тарп. – Ведь никогда прежде ещё не удавалось отыскать такую огромную планету, с таким количеством растительности. Её хватит для жизнедеятельности многих поколений тарланцев. И к тому же, судя по размерам самой планеты, она должна изобиловать полезными ископаемыми.
Капитан Дром и сам втайне подумал об этом, но внешне не подал вида. Вместо этого он включил обзорные экраны и внимательно осмотрел окрестности. Повсюду среди стволов растительности сновали многочисленные представители местной фауны, отличающиеся разнообразием. Однако, судя по их поведению, все они были ещё на примитивной стадии развития. Поэтому особых проблем со здешними обитателями не предвиделось – мощному тарланскому вооружению никто не мог противостоять.
- Всем оставаться на борту. Кажется, на этой планете отсутствует разумная жизнь, но на всякий случай корабль держать в боевом режиме! Я сам лично проведу ближнюю разведку и возьму образцы для анализов, - объявил капитан.
Помощники помогли ему облачиться в сегментированный исследовательский скафандр. Снаружи он, словно щетиной, был усеян многочисленными датчиками анализаторов и разрядными устройствами для защиты от возможных нападений. Кроме того в районе подбрюшья располагался мощный бластер веерного поражения.
Когда Дром ступил на почву неведомой планеты, то на мгновение замер, поражённый невиданными размерами растительности. На экранах звездолёта она выглядела менее внушительно, чем в реальности. Где-то в вышине шумел сильный ветер, качая верхушки зелёных стеблей, а здесь, внизу мощные стволы стояли непоколебимо. Между ними ползали и прыгали обитатели здешнего мира. Не обращая никакого внимания на пришельца из далёкой галактики, они нападали друг на друга, поедали соперников или убегали, если удавалось.
- Тупые создания, - пробормотал Дром. – Даже не способны осознать, что всем им пришёл конец…
Откуда-то сверху донеслось басовитое гудение. Капитан поднял взгляд – на него пикировало полосатое летающее чудище с огромными зубчатыми жвалами. Всего лишь одной короткой вспышки бластера хватило, чтобы на землю упали обугленные останки незадачливого хищника.
- Что у вас случилось, капитан? – раздался в переговорном устройстве обеспокоенный голос Тарпа.
- Ничего серьёзного. Просто одна крылатая тварь хотела мной полакомиться, - ответил Дром. – Придётся направить сюда имперский боевой флот для полной зачистки планеты. Всех обитателей необходимо уничтожить, чтобы обезопасить грядущие поколения тарланцев.
- А вдруг среди местных обнаружатся разумные?
- Вы забываетесь! – раздражённо рявкнул Дром. – Разум - это высшая форма сознания. Лишь тарланцы наделены истинным интеллектом и потому являются доминирующей расой во Вселенной. Все остальные предназначены либо для служения нашей великой империи в качестве рабов, либо подлежат безжалостному уничтожению!
- Слава Тарлану! – дружно грянуло в ответ.
- То-то, - проворчал капитан успокаиваясь. – Теперь займитесь обработкой данных, полученных при облёте планеты. А я начну собирать образцы растительности. Нужно быстрее провести все тесты и доложить о результатах в координационный совет…
Он подступил к ближайшему стволу и вгрызся в него выдвижными манипуляторами, отбирая материал для лабораторных исследований. Предстояла длительная работа.
* * *
Лёгкий тёплый ветерок покачивал белые пушистые головы одуванчиков, словно ковром покрывших небольшую поляну. Натужно гудели шмели, перелетая от цветка к цветку. Беззаботно щебетали птахи. Обычный летний день в городском парке.
Из-за кустов выпрыгнул мальчишка лет десяти. Оглядываясь через плечо, он добежал до середины поляны и упал на живот.
Следом за ним появился его приятель. Оглядевшись по сторонам, он обнаружил лежащего и направил на него игрушечный револьвер.
- Попался! - звонко выкрикнул он. – Сдавайся в плен!
Первый мальчишка, скорчив угрюмую физиономию, начал медленно подниматься, но внезапно вскрикнул от боли и отпрыгнул в сторону. Что-то громко хрустнуло под его ногами. Потирая левой рукой ладонь правой, он наклонился, всматриваясь в густую траву.
- Эй, Женька, что там у тебя? – заинтересовался его приятель.
- Я тут классную штуку нашёл, Макс… посмотри сам.
Оба присели, разглядывая сплющенную игрушку, напоминающую маленький космический корабль.
- Вот это да! – восторженно воскликнул Максим. – Я такого ещё не видел… прямо как настоящий звездолёт из "Звёздных войн". Интересно, откуда он взялся?
- Наверное, кто-то из малышни потерял. Жаль, что я его раздавил…
- А чего это ты прыгал, как заяц?
Женя растерянно почесал в затылке и пожал плечами.
- Да меня кто-то в траве укусил. Вот, смотри…
Он показал указательный палец, на котором виднелся след ожога, словно от раскалённой иглы.
- Давай поищем, а вдруг это ядовитый тарантул? – предложил Максим. – Нужно его найти и растоптать, чтоб он никого больше не кусал.
Мальчишки вернулись к тому месту, где Женя перед этим лежал, и принялись осторожно раздвигать траву, внимательно всматриваясь в землю.
- Ой, гляди, Макс, какую противную гусеницу я нашёл!
- Где?
- Да вот же!
Женя ткнул пальцем в сторону стебля одуванчика, к которому прилепилась гусеница, покрытая жёсткой шевелящейся щетиной. Казалось, по ней пробегали крохотные искорки, или это просто в ворсинках отражался солнечный свет.
- Фу, какая противная, - скривился Максим.
Он взял соломинку и попытался ткнуть ею в гусеницу. Раздался слабый треск, и кончик соломинки отвалился.
- Ого, кусачая какая!
Максим отдёрнул руку, встал во весь рост и угрожающе занёс ногу. Но в этот момент из травы выскользнула изумрудная ящерица. Молниеносным движением она слизнула агрессивную гусеницу и снова юркнула в траву.
- Так ей и надо, - произнёс Женя. – Больше никого кусать не будет. А теперь, айда на стадион! Там сегодня наши с соседями в футбол играют.
Сорванцы бросились наперегонки в сторону аллеи, уже позабыв о находке и необыкновенной гусенице.
* * *
Главный координатор космической разведки Тарланской империи раздражённо барабанил щупальцами по приборной доске главного пульта управления дальними полётами. Дежурные диспетчеры боялись даже глядеть в его сторону.
- Так значит, никаких сообщений от капитана Дрома за последнее время не поступало? – наконец спросил главный координатор.
- Никак нет, - тотчас откликнулся старший диспетчер. - С тех пор, как его корабль поглотил космический вихрь, не было зафиксировано ни одного сигнала…
- Теряем корабли и всё без толку, - сердито проворчал координатор.
Он последний раз окинул взглядом приборные панели и, уже направляясь к выходу, отдал распоряжение:
- Больше в тот сектор корабли не направлять – слишком опасно, да и не похоже, чтобы там оказались планеты, подходящие для нашей расы. Совершенно бесперспективное захолустье…



Всегда рядом.
 
LitaДата: Суббота, 28.12.2013, 17:47 | Сообщение # 12
Друг
Группа: Администраторы
Сообщений: 9617
Награды: 178
Репутация: 192
Статус: Offline
ВСЕ ТАК ГОВОРЯТ


Автоматический космический челнок отделился от межгалактического пассажирского лайнера и по плавной дуге скользнул к ярко искрящейся точке, выделяющейся в тёмном скоплении безжизненных астероидов. Мигнув на прощание кормовыми огнями, лайнер исчез в голубой вспышке подпространственного перехода.
Единственным пассажиром челнока был профессор Джим Говард, всю свою сознательную жизнь занимающийся исследованиями паранормальных явлений в области воздействия живых существ на физические явления окружающей среды без посредства мышечных усилий. Он, словно книжный червь, копался в старых архивах, перечитывал древние рукописи во всех известных уголках Вселенной в надежде отыскать что-то новое, доселе никому не ведомое. Но всё было напрасно. И вдруг, совершенно неожиданно профессор обнаружил в одном популярном журнале небольшую заметку об одиноком жителе астероида где-то на задворках галактики. В этом не было бы ничего необычного – мало ли чудаков предпочитают одиночество и селятся на далёких пустынных планетах?! Но тут был особый случай. Отшельник по имени Тор жил на обычном каменном астероиде, на котором вопреки всем законам физики существовала атмосфера, флора и даже фауна! Никакой информации о том, каким образом это возможно, и когда этот загадочный отшельник поселился на астероиде, Говард нигде не смог обнаружить. Создавалось впечатление, что он жил там всегда, но этого быть не могло, поскольку данный сектор космоса был открыт лишь недавно и ещё не заселялся. Поэтому Джим решил сам отправиться на астероид и на месте всё выяснить.
Капитан пассажирского лайнера за умеренную плату совершил кратковременную остановку в пустынном секторе космоса, выгрузил космический челнок с профессором, и продолжил рейс. О своём возвращении Джим должен был позаботиться сам – для этих целей у него имелся гиперпространственный передатчик.
На обзорном экране появилась приближающаяся поверхность плоского астероида размером всего лишь в несколько футбольных полей. Затаив дыхание, Говард с возрастающим изумлением вглядывался в открывающийся его взору вид.
- Это просто невозможно, - потрясённо пробормотал он.
Мягкий толчок сообщил о том, что челнок совершил посадку. Быстро защелкали внешние анализаторы. Над пультом управления одна за другой вспыхнули зелёные полоски, возвещающие о пригодности забортной атмосферы для человеческого организма. Профессор прикоснулся к сенсору, дающему сигнал открытия шлюза, выбрался из кресла безопасности и вышел наружу.
Здесь было светло, словно в полдень. Говард машинально посмотрел вверх, собираясь зажмуриться от яркого солнца, но не обнаружил его. Зато сквозь голубоватый небосвод слегка просвечивали необычно крупные звёзды.
Профессор оглянулся по сторонам. Его летательный аппарат совершил посадку на краю поляны, покрытой мягким травяным ковром, возле скопища больших серых валунов, размером, примерно с космический челнок. На противоположной стороне поляны у основания могучего вяза приютился небольшой каменный дом с плоской крышей. В раскрытых окнах слегка колыхались белые занавески. Справа от входной двери стояла добротная дубовая скамья, на которой "умывался" толстый рыжий кот. Узрев нежданного гостя, котяра нахально уставился на него, нервно помахивая пушистым хвостом.
Джим приблизился к окошку и окликнул:
- Эй, есть кто в доме?
В ответ раздалось лишь раздражённое ворчание кота. Пожав плечами, профессор направился по тропинке, идущей в обход дома. По пути он разглядывал окрестности.
Поляну окружали высокие, узловатые деревья с мощными ветвями. По внешнему виду им можно было дать несколько столетий – и это было удивительно. Чуть дальше над деревьями возвышалась базальтовая скала, по уступам которой сбегал узкий поток прозрачной воды. Повсюду сновали весёлые пёстрые пичуги, да иногда с натужным гудением пролетали деловитые пчёлы. А ещё правее виднелись аккуратные овощные грядки.
С обратной стороны жилища Говард обнаружил небольшую пристройку, из которой доносилось умиротворённое блеянье. Раздался скрип открываемой дверцы, и на пороге появился крепкий седобородый старик с кастрюлькой, до половины заполненной молоком. Он остановился, с любопытством посмотрел на гостя и чуть заметно улыбнулся.
- День добрый, - поздоровался профессор. – Меня зовут Джим Говард, а вы, очевидно, Тор?
Старик молча кивнул и направился по тропинке обратно к дому.
- Погодите, - несколько растерялся от такого равнодушия Джим. – Я прибыл к вам издалека по очень важному вопросу, пролетев для этого больше половины исследованного космоса!
- Все так говорят, - проворчал Тор, не останавливаясь. – И заканчивается всегда одним и тем же…
Недоумевающий профессор поспешил за ним, приноравливаясь к широкому шагу хозяина. Подойдя к двери, старик ловко толкнул её плечом и вошёл внутрь.
Говард остановился на пороге, не зная, что делать дальше, и беспомощно посмотрел на злорадно ухмыляющегося кота.
- Ну, где вы там? – донеслось из глубины дома. – Входите…
Неуверенно переступив с ноги на ногу, Джим шагнул внутрь.
Здесь было светло и уютно. Казалось, всё пространство в доме напоено каким-то невероятным спокойствием. Профессор ощутил, как его сознание заполняет умиротворение, все заботы отодвинулись куда-то далеко и померкли. Дышалось легко и свободно.
- Как у вас хорошо, - невольно воскликнул Говард.
- Да уж, - коротко ответил хозяин и жестом пригласил гостя к столу.
Джим машинально опустился на грубый стул, вращая головой по сторонам.
Просторная комната не изобиловала мебелью. В центре располагался большой стол, посреди которого стояла глиняная ваза, заполненная обычными полевыми цветами. Возле стола замерли два стула. У дальней стены возвышался массивный дубовый шкаф с посудой, а рядом с дверью на колченогой подставке дышала прохладой приземистая дубовая же бадья, заполненная чистой водой. Над ней на стене висел резной черпак.
Вот и вся меблировка. Да ещё рядом со шкафом темнел проём в следующую комнату, очевидно, спальню.
- Молоко любите? – спросил хозяин.
Профессор машинально кивнул.
- Это хорошо, - чему-то улыбнулся Тор.
Он поставил перед гостем блюдце, затем, слегка хлопнув себя по лбу, заменил его чашкой, при этом пробормотав что-то невнятное, типа:
- Рано ещё…
Налив молока в чашку, хозяин подвинул её к Джиму, опустился на стул напротив, и выжидательно уставился на гостя.
Профессор отпил глоток – молоко оказалось необыкновенно вкусным.
- Благодарю вас, - Говард чуть кивнул хозяину и продолжил: - Но я здесь не для того, чтобы молоко распивать. Я прилетел издалека…
- Да, да, да… - как-то устало кивнул Тор. – Слышал я это не раз.
- Вы хотите сказать, что у вас уже были до меня посетители с аналогичными вопросами? – удивился профессор. – Но откуда вам может быть известно, о чём хотел спросить я?!
- Все так говорят вначале, - усмехнулся хозяин. – Незадолго до вас у меня тут был один рыжий пройдоха-репортёр. Он меня просто измучил своими расспросами. Наверное, и вас тоже распирает от любопытства, каким образом у меня здесь всё устроено?
Гордон кивнул.
- Что ж, вы не поверите, но я попытаюсь...
Тор провёл жилистой ладонью по столешнице, словно смахивая невидимую пылинку, и продолжил:
- На самом деле – всё очень просто: я захотел, чтобы здесь всё стало именно так, и по слову моему исполнилось.
В комнате воцарилась тишина. Лишь снаружи доносился птичий щебет и жужжанье пчёл. В проёме двери неслышно появился рыжий кот. Он уселся на пол возле бадьи с водой и настороженно уставился на профессора.
- Послушайте, я вам не маленький мальчик, чтобы кормить меня сказками, - возмутился Говард, вскакивая со стула.
- Ну вот, - вздохнул Тор. – Я же говорил, что вы не поверите.
- А вы хотели, чтобы я уверовал в чудо?! Ха! Я – профессор, научный работник должен поверить, что всё здесь создано одной лишь силой мысли и веры вопреки законам физики?! Вот если бы вы объяснили мне это с помощью теории электромагнетизма, термодинамики… допустим, квантовой механики или ещё чего-нибудь. А вы надо мной просто насмехаетесь! Ведь вы же не Господь Бог?!!
- Ну вот, опять одно и то же…
Хозяин опечалено покачал головой и произнёс:
- Нет у вас веры, оттого и не верите, простите за каламбур. Лучше вам возвращаться домой, пока не поздно.
- Нет, уж если я потратил невесть, сколько световых лет, чтобы добраться сюда, то без ответов не улечу!
- Но вы же мне не верите.
- Поверю, если докажете!
- Все так говорят…
- Нет, в самом деле - сотворите чудо. Прямо сейчас!
- Ну, хорошо, чего бы вы хотели?
Профессор возбуждённо завертел головой во все стороны. Его взгляд неожиданно задержался на рыжем коте. Говард торжествующе ткнул в него пальцем:
- Вот! Если всё так просто, превратите меня в кота!
- Вы сами этого захотели, - произнёс хозяин. – Да будет так!
Говард с изумлением увидел, как всё вокруг стремительно увеличилось, и ощутил себя сидящим на полу у ножки гигантского стола. Он глянул вниз на собственную лапу с когтями, обросшую чёрной шерстью, и почему-то некстати вспомнил о рыжем репортёре.
Тор присел и погладил чёрного кота.
- Ну вот, будешь отныне Чернышом. Хорошо, что ты молоко любишь – его у нас много. Да и Рыжику теперь скучать не придётся. А твой космический челнок превратим в ещё один валун. Скоро у нас самый настоящий "сад камней" получится…
От двери приближался рыжий кот, сочувственно глядя на Черныша.



Всегда рядом.
 
LitaДата: Суббота, 28.12.2013, 17:48 | Сообщение # 13
Друг
Группа: Администраторы
Сообщений: 9617
Награды: 178
Репутация: 192
Статус: Offline
ПЕРЕУЛОК, КОТОРОГО НЕТ


Нынешний вечер выдался совсем уж тоскливым. Несмотря на то, что был конец лета, погода стояла, почти как в середине осени. Промозглый плотный туман лениво стелился над землей, практически скрывая от глаз мокрую брусчатку тротуара. На уровне груди он несколько истончался, позволяя разглядеть бледный свет уличных фонарей. Звуки вечерней улицы доносились глухо, словно сквозь вату. Сыро и зябко. В такую пору лучше всего сидеть в мягком кресле перед телевизором или в очередной раз перечитывать любимую книгу, наслаждаясь утонченной словесной вязью хорошего автора. Однако сегодня Вадима почему-то потянуло на улицу.
Неустроенность в личной жизни и накопившиеся на работе проблемы искали выхода, и вечерняя прогулка была лучшим решением. Как хорошо неспешно мерить шагами тротуар и ни о чем не думать. Вернее, мысли какие-то все равно крутились в голове, но он старался не обращать на них никакого внимания, словно эти мысли существовали сами по себе.
Вадиму нравилось иногда вечерком прогуляться по этой улице. Здесь был широкий тротуар, идущий вдоль аккуратного забора, опоясывающего последний островок частных домов, со всех сторон окруженный многоквартирными высотками. На этих железобетонных утесах постоянно мерцали призывные огни каких-то реклам, назойливо бубнила монотонная музыка. По проезжей части туда-сюда сновали многочисленные автомобили. Одним словом – сплошная суета. И только здесь, на островке каким-то образом всегда сохранялся покой и уют.
Но сегодня за забором сквозь туманную стену неприветливо проступали темные силуэты нахохлившихся домов. Казалось, они провожали его осуждающими взглядами, не понимая, как можно гулять в такую погоду, вместо того, чтобы проводить время в теплой и уютной квартире.
Неожиданно где-то слева, совсем рядом в тумане сердито взрыкнул двигатель автомобиля, и Вадим непроизвольно отступил вправо – подальше от кромки тротуара. Всего лишь несколько шагов, но он каким-то образом оказался в переулке. В первый момент Вадим даже не сообразил, что его так удивило, но затем понял. Здесь не было тумана – он остался за спиной. А впереди, подсвеченный несколькими фонарями, открылся небольшой уютный переулок.
Тут было тихо. С левой стороны мягко сияла неоновая вывеска бара со странным названием "Нигде". Из приоткрытого окна доносились обволакивающие звуки тягучего медленного блюза. На противоположной стороне находилось несколько двухэтажных домов, в которых кое-где светились окна. В конце переулка возвышалось огромное дерево с раскидистой кроной, под которым располагались столики, окруженные удобными, судя по их виду, деревянными стульями. Людей нигде не было видно.
Вадим резко обернулся назад. Туман был всего лишь на расстоянии вытянутой руки. Достаточно протянуть ее, и можно было дотронуться. Он не удержался и проверил – кончики пальцев явно ощутили влажную прохладу. Каким образом туман не проникал дальше, было непостижимо. Казалось, что какая-то невидимая стена отгородила этот переулок от всего остального мира.
Вадим встряхнул головой, словно пытаясь отогнать наваждение. Ведь здесь никогда прежде не было никакого переулка! Наверное, тысячу раз он ходил этим маршрутом и совершенно точно знал, что его не может быть. Однако же, вот – переулок был…
Захотелось попятиться назад, вернуться в привычный мир, но в этот момент справа отворилась дверь двухэтажного дома, и миловидная девушка спустилась по ступеням. Глянув на Вадима, она мягко улыбнулась, неспеша пересекла переулок и вошла в бар.
Вадим замер в стойке охотничьей собаки, почуявшей неизвестный запах, и совершенно позабыл о том, что только что решил уйти отсюда. В облике незнакомки было нечто притягательное и чарующее настолько, что Вадим как-то напрочь потерял интерес к возникновению из ниоткуда загадочного переулка. Отбросив сомнения, он тоже направился к бару.
Когда Вадим входил внутрь, над его головой мягко звякнул хрустальный колокольчик. Звук был тихим, словно шепот весеннего ветерка.
Все присутствующие устремили взоры в сторону вошедшего. Собственно говоря, в баре не было многолюдно. В левом углу за столиком на двоих расположился сухонький седовласый старичок. Напротив него сидела пожилая женщина, довольно-таки хорошо сохранившаяся и симпатичная для своих лет.
В правом углу за столиком изнывала от одиночества дородная холеная блондинка средних лет. Перед ней стояла чашечка кофе и пузатый бокал с остатками коньяка на донышке. В её левой руке тонкая сигарета исходила дымными вензелями, сквозь которые блондинка с любопытством разглядывала Вадима.
За стойкой бармен колдовал над коктейлем. Глянув на нового посетителя, он приветливо улыбнулся и приглашающе наклонил голову в сторону высоких барных стульев.
И лишь сидящая перед стойкой девушка с каштановыми волосами не оглянулась на вошедшего, что-то негромко рассказывая бармену. Но Вадим поймал в зеркале за спиной хозяина заведения ее внимательный взгляд.
Он подошел к стойке и негромко произнес:
- Добрый вечер…
- И вам всех благ! – откликнулся бармен. – Желаете что-нибудь?
Незнакомка слегка повернула голову в сторону Вадима и молча кивнула. Ему показалось, что в самых уголках ее губ затаилась легкая улыбка, вернее – тень легкой улыбки.
- Мне бы зеленого чаю, если можно…
- Один момент! Присаживайтесь…
Вадим устроился на соседнем стуле рядом с незнакомкой и добавил:
- Пожалуй, я не отказался бы и от бокала хорошего сухого вина.
- Красное? Белое? – уточнил бармен.
- Красное…
- Попробуйте "Мерло"… - подала голос незнакомка. – Согласна, несколько тривиально, но это вино здесь и в самом деле весьма приличное…
- Благодарю. Не возражаете, если я закажу и для вас?
Она мягко улыбнулась и слегка кивнула в знак согласия.
Бармен тотчас поставил на стойку два искрящихся от чистоты бокала, ловко наполнил их и занялся приготовлением чая.
Вадим поднял свой бокал, поглядел на просвет с видом знатока, хотя, по правде сказать, в винах он особо никогда не разбирался, и отпил глоток. Вино оказалось слегка терпковатым, но приятным, и Вадим с удивлением ощутил, как оно, практически мгновенно, пробежало по телу бодрящей волной. Что-то произошло со зрением: ему показалось, что границы внутреннего пространства бара раздвинулись и ушли куда-то в полумрак. На свету, словно на сцене, оказались он, она и бармен.
Незнакомка пригубила из своего бокала. Ее ресницы едва уловимо дрогнули, и на губах заиграла легкая улыбка. Она посмотрела Вадиму прямо в глаза и поинтересовалась:
- Похоже, вы здесь впервые?
- Совершенно верно… честно говоря, до сегодняшнего вечера я даже и не подозревал о существовании этого бара. Кажется, сотню раз проходил мимо переулка, но никогда раньше не замечал, словно его и не было…
Вадим повертел в руке тонкий пластиковый кружок подставки под бокал, на которой витиеватыми буквами было написано название заведения, затем посмотрел на бармена и неуверенно спросил:
- А почему, позвольте узнать, ваш бар называется "Нигде"? Что за странное название?
- Неужели название "Здесь" чем-нибудь лучше? – последовал ответ вопросом на вопрос.
- Ну, я не знаю… просто несколько необычное…
- А мне нравится, - вступила в беседу незнакомка. – Есть в этом названии что-то загадочное, интригующее… нечто, разрушающее серую обыденность будней, простор для полёта фантазии…
Незаметно для себя она увлеклась рассуждениями, и Вадим с удивлением смотрел на её лицо, которое, казалось, менялось на глазах. На щёках незнакомки проступил лёгкий румянец, глаза заискрились таким мечтательным лучезарным светом, что на сердце стало тепло и уютно. Куда-то далеко ушли волнения по поводу предстоящего нагоняя от шефа за срыв графика разработки новой программы. Даже тоска одиночества – постоянная спутница последних лет, отодвинулась куда-то в сторону, ослабив свои холодные объятия.
Будто зачарованный, Вадим протянул руку и прикоснулся к ладони девушки. И, странное дело, она не отстранилась, а продолжала говорить так, словно ничего особенного не произошло, словно они знакомы уже много лет. Мягкий блюз качал их на своих волнах, унося в какие-то неизведанные, но прекрасные дали.
- Как тебя зовут? – неожиданно спросила она, незаметно перейдя на "ты".
- Вадим. А тебя?
- Нина…
- Вот и познакомились. Мне очень приятно, в самом деле!
- Мне тоже. А чем ты занимаешься там, - она взмахнула рукой в неопределённом направлении. – В повседневной жизни?
Вадим несколько смущённо пожал плечами:
- Да, в общем-то, ничем особенным… пишу программы для компьютера.
- Это, наверное, очень интересно?
Нина приготовилась внимательно слушать, и Вадим почувствовал себя виноватым, словно лишал ребёнка чудесной сказки.
- Да ничего интересного, - он виновато развёл руками. – Рутинная работа: цифры, графики, скрипты всякие, коды, приложения… одним словом – скукотища. А чем занимаешься ты?
- Ну… если можно так выразиться, тоже пишу.
- В каком смысле? Программы пишешь или романы, стихи?
Собеседница усмехнулась уголком губ.
- Да нет, всё гораздо проще – я пишу картины…
- Так ты художник? Вот здорово! Я, признаться честно, совсем не умею рисовать, но зато очень люблю рассматривать хорошие картины.
Нина слегка смутилась и протестующе взмахнула рукой.
- Вообще-то я промышленный дизайнер, но в свободное от работы время беру акварельные краски и начинаю что-то придумывать… например, вот это место, где мы с тобой сидим…
От её слов Вадиму сначала стало смешно, затем он насторожился. А девушка продолжала:
- Наверное, ты удивишься, но… я и тебя придумала. Мне было так одиноко, и я постоянно фантазировала. Я рисовала и представляла тебя в своих мечтах, надеясь однажды встретить… да, именно тебя!
- Но ведь мы с тобой никогда прежде не встречались, - осторожно возразил Вадим. – Может быть, всё это тебе только показалось?
Он беспомощно оглянулся по сторонам, словно ища поддержки у посетителей, но никто из них даже не смотрел в сторону стойки бара. Лишь хозяин заведения, ловко полируя очередной бокал, заговорщически подмигнул Вадиму.
- Всё в этой жизни относительно, - изрёк он.
- Что вы хотите этим сказать? – удивился Вадим.
- Ничего особенного. Просто между реальностью и мечтой такая тонкая грань, что иногда её можно и не заметить…
- Вы это серьёзно?
Но бармен в ответ лишь пожал плечами и поставил на стойку чашку с зелёным чаем.
- Может быть, и в самом деле – я всего лишь сплю, и мне всё это только снится, - тихо сказала Нина. – А когда проснусь, ничего не будет, как не было и до этого…
- В какой-то мере это зависит от вас, - усмехнулся бармен. – Говорят же: человек творец своего счастья!
Вадим ощутил, как в нём зарождается смутное беспокойство. Всё это было как-то не так… не реально. Этот странный бар и его хозяин, посетители… вот только Нина… У него возникло ощущение, что она именно та женщина, которой ему не хватало, которую он не мог встретить всю свою сознательную жизнь. Но её слова смутили Вадима, заставив засомневаться в здравости её рассудка. На душе стало тоскливо.
- Послушай, Нина, - он несколько замялся, подыскивая слова. – Мне было очень приятно познакомиться с тобой… но, к сожалению, у меня сегодня есть ещё неотложные дела… мне нужно идти.
Он обернулся к бармену, внимательно прислушивающемуся к разговору, и спросил:
- Сколько с меня?
- Нисколько, - ответил тот. – Сегодня особый вечер: всё за счёт заведения…
- Ну что ж, тогда до встречи!
Вадим встал, собираясь направиться к двери, но Нина взяла его за руку и тихим голосом попросила:
- Не уходи… останься со мной, пожалуйста!
- Я бы хотел, но сегодня не могу…
Вадим мягко высвободил руку и произнёс утешительную фразу:
- Встретимся в следующий раз.
- Нет, если ты сейчас уйдёшь, то уже никогда сюда не вернёшься!
- Вернусь.
Вадим решительно направился к выходу. Уже на пороге он оглянулся и поднял руку в прощальном жесте. Посетители бара и сам хозяин почему-то смотрели ему вслед с сочувствием – во всяком случае, так ему показалось. А Нина сидела за стойкой, закрыв лицо ладонями.
В переулке было тихо, только мягко звучал блюз, доносясь из приоткрытого окна бара. Сдерживая себя, чтобы не оглядываться, Вадим быстро дошёл до стены тумана и шагнул на улицу.
Здесь всё было, как прежде: глуховато ворчали проезжающие машины, мигали сквозь туман разноцветные огни реклам на противоположной стороне. Казалось, прошло всего лишь несколько минут с тех пор, как он побывал в переулке.
Вадим обернулся – перед ним был забор, за которым темнел одноэтажный дом. Переулок исчез! Его не было ни правее, ни левее. Его просто не было вообще, словно он никогда и не существовал!
- Ерунда какая-то, - пробормотал Вадим. – Неужели мне это привиделось?!
Он озабоченно потер лоб, вернее, хотел потереть, но обнаружил зажатый в руке пластиковый кружок подставки под бокал с названием бара. Вадим растерянно потоптался возле влажного забора, даже попытался заглянуть за него, встав на цыпочки. Но ничего, кроме нахохлившегося в тумане дома, не увидел. Постояв какое-то время перед забором, Вадим засунул пластиковый кружок в карман и, ссутулившись, побрёл домой.
С тех пор в поисках исчезнувшего переулка он каждый вечер бродил вдоль забора, заглядывая за него и прислушиваясь. Иногда ему чудилось, что он слышит слабые звуки того самого блюза, который звучал в баре. А может быть, ему всего лишь казалось. Вадим вспоминал Нину и проклинал себя за трусость, за неверие в чудо, втайне моля о возможности вновь увидеть её.
* * *
Как-то незаметно осень сошла на нет. Первого декабря закружился чистый пушистый снег, заботливо укутывая белым покрывалом город.
Придя на работу, Вадим обратил внимание на суетливую метушню в отделе. Ребята чему-то глупо улыбались, постоянно поправляя галстуки и приглаживая ладонями пряди волос.
- Что сегодня происходит? – поинтересовался недоумевающий Вадим.
- А ты что, не знаешь?! – изумился его сосед Сергей. – У нас новый сотрудник появился. И весьма симпатичный!
- О ком ты говоришь?
- Да о новом дизайнере – вон, кстати, она идёт…
Вадим ощутил, как его сердце судорожно дёрнулось и повисло на тонкой ниточке. Он медленно обернулся.
По проходу между столами лёгкой походкой шла улыбающаяся Нина…



Всегда рядом.
 
LitaДата: Суббота, 28.12.2013, 17:50 | Сообщение # 14
Друг
Группа: Администраторы
Сообщений: 9617
Награды: 178
Репутация: 192
Статус: Offline
ПОСЛЕДНЕЕ ЛЕТО


Палящее солнце зацепилось за ветку позади могучей кроны старого дуба, заливая всё окрест расплавленным золотом летнего полдня. А здесь, у подножия древнего великана, на островке благодатной тени было так хорошо, что казалось – лучше не бывает. Вокруг стоял приглушённый, неумолкающий звон малоприметных жителей разнотравья. С натужным гудением на голубоватый колокольчик опустилась пчела и тут же целеустремлённо направилась вглубь цветка собирать сладостную дань.
"На языке цветов колокольчик означает: смирение, покорность и постоянство…" – почему-то вспомнил Денис Петрович и подул на цветок, словно надеясь услышать мелодичный перезвон.
Колокольчик шевельнулся. Пчела сердито загудела, вылетела и, заложив крутой вираж, направилась в сторону от пригорка, на котором в тени дуба полулежал уже немолодой мужчина. Он помахал рукой, словно провожая медовую труженицу, полной грудью вдохнул аромат полевых цветов и снова перевёл взгляд на хрупкое растение.
По одному из многочисленных преданий в цветок колокольчика превратилась шляпа гнома-музыканта, которую тот забыл на лугу после ночного концерта. А ещё считалось, если осторожно сорванный цветок положить в ботинок, то удача непременно будет сопутствовать. Правда, имелся один небольшой нюанс: пока цветок находился в ботинке, его владельцу приходилось говорить только правду.
Денис Петрович чуть грустно усмехнулся. Правда состояла в том, что, как сказал великий Хайям: "До мерки "семьдесят" наполнился мой кубок…" Впрочем, то, что сегодня ему исполнилось семьдесят лет, вовсе не печалило. Тревожила постоянно усиливающаяся боль внутри. Он старался забыть о ней, не думать, но боль раскалённой иглой настойчиво напоминала о себе.
"Хорошо, что я одинок", – неожиданно подумал Денис Петрович. – "По крайней мере, некому будет особо горевать…"
Так уж сложилось, что с самого детства он рос сиротой. Родственников не было, да и позже, будучи уже взрослым, семьёй так и не обзавёлся, посвятив свою жизнь без остатка служению волшебной палитре живых красок. Денис Петрович был настоящим художником – он не рисовал и даже не писал картины, он их творил! В них было что-то чарующее, что-то такое, что невозможно было передать словами. Эти картины можно было рассматривать часами, не замечая бега времени. Казалось, вот ещё мгновение – и они оживут! Искусствоведы лишь беспомощно разводили руками, не в силах объяснить сей феномен его картин. Да, иногда приходилось некоторые из них продавать, ведь нужно же было на что-то жить. Но остальные расходились в виде подарков друзьям, знакомым и просто хорошим людям. Несколько его картин приобрели музеи, но Денис Петрович и этому не придавал никакого значения. Всего себя он полностью отдавал поискам постоянно ускользающего совершенства. Ему казалось, что вот-вот он приоткроет таинственную завесу и наконец-то постигнет суть, но… время неумолимо, и сейчас оно играло против него.
- Как жаль, что не успел… - вслух произнёс Денис Петрович. – Наверное, это моё последнее лето…
- Но согласитесь, что оно прекрасно?! - раздался рядом мягкий баритон.
Денис Петрович вздрогнул от неожиданности и резко обернулся.
В двух шагах от него на кочке сидел, скрестив на коленях руки, неизвестный мужчина средних лет, одетый в лёгкий летний костюм и сандалии. Лицо его было обычным, ничем особым не запоминающимся. Вот разве что глаза… казалось, это два бездонных колодца, или, скорее всего, два тоннеля, ведущих куда-то в иномировую даль.
- Извините, не заметил, как вы подошли, - почему-то смутился Денис Петрович. – Давно вы здесь?
- В общем-то, с самого начала, - не совсем понятно ответил незнакомец, добродушно улыбнулся и в свою очередь спросил:
- Как вы считаете, Денис Петрович, этот пейзаж достоин быть запечатлённым на одном из ваших полотен?
- Я писал его уже неоднократно, однако… - художник на мгновение запнулся. – Простите, разве мы с вами знакомы?
- Вы меня видите впервые, хотя я наблюдаю за вами на протяжении всей вашей жизни. Да вы только не волнуйтесь…
Незнакомец успокаивающе поднял руку, заметив, что Денис Петрович насторожился, и продолжил:
- У вас всё в порядке с головой, и я не плод вашего воображения, и, тем более, не псих. Кроме нас двоих поблизости больше никого нет, поэтому давайте поговорим спокойно.
- О чём?
- Ну, о вашем будущем, например…
Денис Петрович горько усмехнулся:
- Это беспредметный разговор…
- Ошибаетесь, - живо возразил его собеседник. – Будущее у вас есть. Впрочем, как и у всех людей, живущих на этой планете. Но ваше будущее весьма замечательное, должен вам сказать!
Художник с изумлением взглянул на незнакомца, ощущая, как в него робко вселяются новые силы и надежды. Ещё не понимая до конца происходящее, Денис Петрович уже поверил в него – ведь он всю свою жизнь искренне мечтал о встрече с неизведанным, о прикосновении к чуду.
- Вы – пришелец?
- Можно и так сказать, - согласился неизвестный. – Хотя, это не совсем точно. Вы, люди имеете привычку на всё цеплять ярлыки, но в данном случае в вашем словарном запасе просто нет таких понятий.
- Надеюсь, когда-нибудь они появятся. Уж очень хотелось бы понять и заглянуть хоть краешком глаза туда, за покров неизведанного, - мечтательно произнёс Денис Петрович.
- Скоро вы всё поймёте, поверьте. Ведь я пришёл к вам с предложением.
- Каким?
- Во вселенной очень много цивилизаций – гораздо больше, чем вы можете представить. И они, эти цивилизации растут и развиваются, а миров не хватает… Ваши же картины на самом деле поистине живые. И они способны превращаться в двери, через которые можно проникать в материализованные вами миры. По сути, вы являетесь одним из немногих во вселенной создателем миров! Вы это понимаете?! И мы приглашаем вас на эту должность.
Денис Петрович ошарашено уставился на собеседника, который с терпеливым пониманием глядел на него. Откуда-то сверху донеслось курлыканье. Задрав голову, художник долго смотрел вслед журавлиной стае, летящей на фоне лёгких белоснежных облаков куда-то на новые поселения. Затем его взгляд скользнул вниз – к реке, к дальнему лесу и ещё дальше – к едва приметным вершинам гор у самого горизонта. На душе вдруг стало тепло, и боль ушла.
- Что ж, я согласен, - спокойно произнёс художник. – Когда мне приступать?
- Скоро. А пока заканчивайте свои дела здесь…
Последние слова неизвестного прозвучали совсем тихо. Денис Петрович посмотрел на него, но успел заметить лишь быстро тающие очертания собеседника.
- До встречи… - шепнул художник, и, прикрыв глаза, с наслаждением подставил лицо под лёгкое дуновение летнего ветерка.



Всегда рядом.
 
LitaДата: Суббота, 28.12.2013, 17:51 | Сообщение # 15
Друг
Группа: Администраторы
Сообщений: 9617
Награды: 178
Репутация: 192
Статус: Offline

- Просветите меня, Геральд, почему комиссия допустила этого никому не ведомого исполнителя сразу к финалу? Ведь он даже не принимал участия в отборочных турах!
Представитель отдела информации планетарного сообщества с любопытством смотрел на секретаря-референта по культуре. Тот старательно заполнял последние графы в голограмме графика выступления конкурсантов. На мгновение оторвавшись от своего занятия, секретарь многозначительно улыбнулся и ответил:
- Немного потерпите, Дариус, и сами всё поймёте. Уж поверьте мне: такого ошеломляющего исполнения я никогда прежде не слышал!
Дариус недовольно поморщился – никакой стоящей информации выудить не получалось, и его репортёрская сущность не хотела с этим мириться.
Уже давно планеты содружества напоминали выхолощенные стерильные и полностью автоматизированные ульи. Здесь всё было просчитано до мелочей: содержание микроэлементов в окружающей среде, температура, освещённость, влажность, плотность населения и занятость. Как-то незаметно исчезла живая природа, вытесненная искусственной. В повседневных заботах и погоне за удобствами человечество забыло о мечтах, о несбыточном и непостижимом.
Но, как дань ушедшей эпохе романтизма, раз в десять лет по земному календарю проводился грандиозный музыкальный конкурс, в котором принимали участие лучшие из лучших исполнителей планетарного содружества. Отборочные туры начинались за два года до финала и проводились очень строго. От каждой планеты мог быть всего лишь один представитель, поэтому число участников строго регламентировалось. Однако в этом году, накануне финального выступления соискателей на звание лучшего виртуоза десятилетия, произошло невероятное: отборочная комиссия неожиданно включила в список конкурсантов неизвестного исполнителя. Причём он не являлся представителем какой-либо планеты, а вошёл в финал под статусом независимого. И что самое странное, так это то, что о нём никто ничего не знал, даже сами члены комиссии.
- Геральд, вы можете мне по старой дружбе хотя бы объяснить, на основании чего комиссия в последний момент включила этого неизвестного в список финалистов? Согласитесь, ведь это небывалый случай!
Секретарь мягко улыбнулся, в его глазах появилась лёгкая мечтательная поволока.
- В комиссию пришла индивидуальная заявка. К ней прилагался звуковой файл с фрагментом музыкальной композиции. После его прослушивания члены комиссии единогласно приняли решение о включении в список конкурсантов дополнительного имени. Это была божественная музыка…
Дариус раздражённо мотнул головой и проворчал:
- Но почему в списке стоит просто слово "Музыкант"? Почему нет имени?
- Таково было его условие.
- Странно всё это, ну да ладно, посмотрим, а вернее послушаем, что он из себя представляет…
Сопровождаемый ироничным взглядом Геральда, недовольный Дариус направился в бар. Он решил освежиться бокалом энергайзера, а заодно, если повезёт, услышать что-нибудь любопытное от посетителей. На сенсацию он не рассчитывал – подобного рода материалов никому не удавалось раскопать вот уже несколько десятилетий. Но на небольшую светскую сплетню вполне можно было рассчитывать.
Однако его надеждам не суждено было сбыться. Кроме бармена в уютном зале никого не оказалось.
- Что-то у вас сегодня пустовато… - обратился Дариус к бармену.
- Я бы не сказал. Как раз сегодня гостей больше, чем в любой другой день конкурса.
- Но где же они все в таком случае?
Бармен удивлённо вскинул брови:
- Разве вы не в курсе, что сегодня выступает Музыкант?
- Да. Ну и что?
- Все уже занимают свои места, чтобы не опоздать к началу его выступления. Говорят, это будет что-то совершенно невероятное!
Дариус промычал в ответ нечто невнятное и, одним залпом осушив бокал, направился в ложу отдела информации.
Здесь уже были заняты все места, кроме его. Дариус машинально отметил про себя знакомые лица, кому-то кивнул в ответ на приветствие, и уселся в удобное мягкое кресло.
Огромный амфитеатр Дворца искусств напоминал глубокую чашу, в центре которой на небольшом возвышении находилась круглая сцена. Здание проектировалось так, что в любом месте, на любом ярусе был слышен звук со сцены, даже шёпот.
Слабое освещение начало плавно меркнуть. Ровный приглушённый гул, наполнявший зал, смолк, словно по мановению волшебной палочки. Под самым сводом пробежала переливчатая световая волна, оповещая о начале выступления очередного соискателя.
Дариус непроизвольно подался вперёд, вглядываясь в материализовавшуюся на сцене фигуру, в белом то ли костюме, то ли накидке. Да, неизвестный соискатель именно материализовался на сцене, а не взошёл на неё. Как это произошло, никто не заметил. Он был среднего роста, худощав, где-то между тридцатью и сорока годами. Русые волосы волнами ниспадали на его плечи, подчёркивая невероятную глубину серовато-голубых глаз. Небольшая курчавая бородка прятала едва заметную улыбку. В руках он держал обыкновенную скрипку.
Этот старинный смычковый инструмент уже давно хранился лишь в музеях искусств. На смену ему, впрочем, как и другим музыкальным инструментам древности, пришли современные полифонические звуковые нейросинтезаторы. Они преобразовывали электромагнитные колебания, возникающие в коре головного мозга, в звуки. Поэтому современные исполнители вообще не играли на музыкальных инструментах. Они просто транслировали напрямую свои ощущения, а синтезаторы превращали их в мощные музыкальные композиции.
- Это что, шутка? – растерянно пробормотал кто-то неподалеку.
Дворец замер в немом ожидании. Все взоры были устремлены на сцену.
Плавным движением Музыкант опустил скрипку на плечо и чуть склонил голову, словно прислушиваясь к ней. Затем он поднял правую руку и легонько тронул пальцем струну.
"Какие у него удивительно тонкие аристократичные пальцы…" – успел подумать Дариус, и тут родился первый звук.
Словно хрусталик росы возник из небытия и с мелодичным звоном поплыл над сценой, мгновенно заворожив слушателей. А Музыкант тем временем, едва касаясь, пробежался пальцами по струнам, пробуждая к жизни множество новых звуковых хрусталиков. Не успели они смолкнуть, как вдогонку им полетели более плотные округлые звуки. Появилось ощущение того, что вот-вот пойдёт дождь.
Дариус замер в изумлении.
Пальцы Музыканта бегали всё быстрее. Уже обе руки принимали участие в таинстве рождения музыки. Пальцы сновали по грифу, словно ткали живую музыкальную ткань. Звуков становилось всё больше и больше. Незаметно в правой руке появился смычок и легко скользнул по струнам. Нежный вздох родился где-то в глубине скрипки и поплыл по амфитеатру. А пицикатто мелькающих пальцев продолжало ускоряться, разбиваясь каплями летнего дождя. Смычок рождал шум ветра, скрип качающихся ветвей, журчание водных потоков…
Дариус прикрыл глаза и расслабился. Невероятная музыка возрождала в нём давно забытые видения детства. Он, словно наяву, видел потоки дождевой воды, напитывавшие корни могучих деревьев и иссохшую почву. И где-то там, в глубине, скрытые от глаз, пробуждались к жизни семена разнообразных цветов и трав. Они пробивались наверх сквозь пласты земли, и тянули ростки к небесам, где раздвигая истощившиеся облака, уже выглядывало ласковое солнце. Тёплый ветерок овевал нежные одуванчики, алые маки и белоснежные ромашки. Откуда-то, басовито гудя, прилетели пчёлы и принялись деловито сновать по цветочному ковру. А над ними порхали хрупкие бабочки… и пели птицы…
Дариус открыл глаза. Он не заметил, когда перестала звучать музыка. Судя по изумлённым выражениям лиц соседей, они этого тоже не заметили. И тогда он посмотрел на сцену.
Там, освещённый тёплым светом, зеленел островок живой природы! Да, в этом не было никакого сомнения – Дариус был уверен. Зелёные кроны нескольких деревьев на краю небольшой поляны, покрытой пышным разнотравьем. Порхающие бабочки и поющие птицы – всё это было настоящим. А над этим оазисом, словно арка, висела полупрозрачная радуга. И в воздухе витал аромат чего-то необъяснимого. Никто из присутствующих не знал, что так в древности пахло после грозы…
Музыкант исчез. Это было странно. Никто не мог понять, почему он скрылся после своего ошеломительного выступления? Этот вопрос ещё долго волновали всех, кто присутствовал на концерте. Но ответа на него так и не нашли. Зато на всеобщем референдуме приняли решение возрождать живую природу на планетах содружества.
Один лишь Дариус долго не мог успокоиться. Ему казалось, что раньше он где-то уже видел этого Музыканта. Позже вспомнил: в исторических хрониках, упоминающих о религиозных течениях древности, ему попадался очень похожий образ, но это, безусловно, было просто совпадение…
* * *
В невообразимой дали, среди холодно мерцающих звёзд шагал Музыкант, направляясь к дальней галактике на самом краю Вселенной. Там уже давно ожидала возрождения древняя технократическая цивилизация.
Прикрепления: 8312206.jpg (14.5 Kb)



Всегда рядом.
 
Форум » Пёстрое » Мозаика. Творения моих друзей. » Истории и сказки (Анатолия Валевского)
  • Страница 1 из 5
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5
  • »
Поиск:


Copyright Lita Inc. © 2024
Бесплатный хостинг uCoz