Мне кажется, что я пишу полный отстой и никому это не нужно.
Весна... Кажется, за воющей в трубах и лепящейся в оконца зимней вьюгой ее не дождаться. Но за Сочельником приходит Рождество, и деревенскую церковь украшают еловыми лапами, цветами в горшочках и омелой. И отец Анри особенно убедителен и красноречив. И солнце сияет в витражах, обещая, что вот-вот... Новый год. И небо ярко-синее, и солнце пригревает, несмотря на мороз.
Мне кажется, что я пишу полный отстой и никому это не нужно.
Оппа, а ты куда и с чего вдруг? Я тут недавно люфтила по этому поводу. Даже решила не вывешивать ничего в Прозе МФшной... решение решением, но смысл есть всегда. Ты развиваешься, так? "Нам не дано предугадать..." - два... И "А что ты будешь делать, если не будешь писать?" - три...
И Жанна, когда кончается день, встает на колени у своей постели и шепчет: - Спасибо тебе, Господь, за то, что даешь нам всем так много. За маму и отца, которые меня любят, за вех добрых людей. За тех, кто учат нас быть добрее, хотя сами не добры. За возможность что-то изменит в этом мире, хотя эту трудно, очень трудно... И она видит улыбку архангела. И в этот миг он не тот, кто всегда выше любого из людей, а просто свет и тепло. Всегда рядом.
Видать, это сакраментальный вопрос любого писателя.
А потом приходят сны. Иногда мирные и теплые, а иногда снится война. И Жанна кричит и плачет во сне. Долгая зима проходила, как болезнь, и отец уже думал, что дочка выкинула дурь из головы. А что ходит задумчивая -- так это девичье, с замужеством пройдет. Не слюбилось с Жюстеном -- найдется другой парень. Пусть не такой заможный, приданого хватит на двоих. И от крестной немало перепадет, она не какая-то там крестьянка.
Но девушка не поддерживала разговоры на эту тему. Только однажды сказала: - Отец, это все потом. Сейчас я не об этом должна думать. - Господи, Жанна, - всплеснула руками сидевшая за тем же столом мать, - это ведь жизнь, от нее никуда не убежишь. Даже ангелы твои не смогут помешать тебе влюбиться или родить. - Но сначала я спасу Францию, - с какой-то почти нарочитой суровостью, словно отказывала в чем-то самой себе, ответила непокорная дочь. ...Впрочем - покорная. Она без напоминаний и недовольства выполняла обычную тяжкую работу, не пытаясь убеждать что ей, божьей избраннице, не пристало доить и чистить корову, прясть или возиться в саду. До того самого дня когда снова не заявила решительно что должна попасть в Вокулер. Всегда рядом.
На этот раз она отправилась с братом, Пьером. Город все еще казался Жанне огромным, но на этот раз не смущал. Тесные улицы, в которые солнце приходило только в полдень, уже очистились от снега, но оставались промозглыми, будто весна, давно разукрасившая зеленью лужайки, поля и рощи, сюда еще толком не добралась. Верхние этажи сходились над мостовой, дома тянулись вверх, как чахлые деревца густого чернолесья. А над всем нависал серыми стенами массивный замок, облегший гору, как диковинный дракон. И били, звенели колокола многочисленных церквей. -- Не иначе, тебя приветствуют, сестренка, -- пошутил Пьер. Жанна серьезно кивнула.
Пьер мог только руками развести. Он и верил ей, и не верил. Замок его пугал - размерами и подавляющей суровой неприступностью. Как вообще можно тут жить? Обогрей такую громаду... ...Не сильно то и обогревали. Как ни странно, но в замок их сразу пустили. Какие-то солдатики во дворе, увидев Жанну, засвистели, окликнули, назвав красоткой. Она не смутилась, остановилась и помахала им рукой. Но дальше пошло хуже. Слуги замка, все как один заносчивые, или становящиеся такими при виде двух крестьян, пусть по виду и не из бедных просителей, коих тут по весне бывает немало, только посмеивались, но не отвечали, тут ли хозяин замка и как найти его не подсказывали. Не говоря уже от том, чтоб проводить. Похоже, повторялась прежняя история. - Может вернемся? - предложил Пьер, - видишь же, сам Бог не дает тебе встретиться с рыцарем. - Если бы Он не хотел, мы не оказались бы здесь, - возразила Жанна. Всегда рядом.
И уверенно пошла туда, где встречалась с рыцарем де Бодрикуром в прошлый раз. Ни разу не спутав ни лестницы, ни коридоры. Пьер шел за ней следом, стараясь не особенно вертеть головой и не дергать лопатками, между которыми веял холодок. При виде рыцаря он опустил голову и схватился за колени, чтобы не дать ногам унести его прочь. А Жанна держалась смело и с достоинством.
Тот же двор. Тот же рыцарь. Да и солдаты, беспощадно гоняемые по плацу, те же самые, наверно. Но все-таки была и разница. Жанна произнесла почти то же слова, что и в первую встречу, но иначе. Она смотрела рыцарю прямо в глаза и чувствовала, что ее глазами сейчас смотрит на него Господь. - Спасти Францию... - повторил он устало, - а почему ты, девушка, уверена что Францию вообще можно спасти? Если тот, кто действительно мог бы что-то сделать... не делает ничего? Она не опустила глаз и не помедлила с ответом: - Если не мы, то кто? Всегда рядом.
Солдаты застыли, вытаращив глаза. То, что происходило сейчас, не вкладывалось ни в какие рамки. То, что происходило сейчас, они могли назвать бы чудом. Если бы у них спрашивали. -- Хорошо, -- обронил Бодрикур. -- Я дам тебе лошадей и вооруженный отряд, чтобы проводить до Шинона. И напишу сопроводительное письмо. Хотя, -- он хлопнул себя широченной ладонью по лбу -- странно, что звон не пошел, -- мне кажется, я сошел с ума. Но теплого приема там не ожидай. Они охотней будут жаловаться Богу и друг другу на свои страдания и несчастья, чем хоть пальцем пошевелят для спасения Франции. И... вот что еще, -- он ухмыльнулся, -- я подскажу тебе кое-что, что сможет тебе помочь. Идем-ка, дочка, -- и взял Жанну за плечо. Пьер, как привязанный, поплелся за ними. -- Сейчас пойдем в портретную галерею, чтобы ты познакомилась со светлейшим нашим королем. А еще я подробно опишу тебе придворных. Как, на память не жалуешься? Жанна помотала головой. -- Эта изрядная придворная гнусь может отнестись к тебе не так, как я. Захочет поиздеваться. Потому я тебя с ними познакомлю... заочно. Чтобы ты подготовилась заранее.
Ну была же та сцена с подменой? Была. Действительно логично. И кстати - класс.
ЦитатаТео ()
Ой, я, кажется, не туда написала, не увидела тему для комментариев...
да не страшно
ЦитатаТриллве ()
пока на Дарингу, тут не суседит снова.
Напрягу соадмина. Вроде прикрепился стары файл. Небось с правами намучено, погляжу.
В портретной галерее пахло пылью и почему-то воском. Может им были натерты рамы портретов. Длинный ряд их весел по стенам длинного коридора. Некоторые были очень старыми и какими-то словно оплывшими. На некоторых только по платью и поймешь, мужчина или женщина. В иных узнавались черты хозяина замка, или это в нем узнавались их черты? Жанне было интересно. Она останавливалась бы у каждого, но рыцарь целенаправленно вел ее к другому концу галереи, где картины освещало широкое окно. В солнечном свете лица на полотнах казались живее, настоящее. И в то же время выделялась шероховатость мазков краски на полотне. - Вот, - Бодрикур указал ей на самое близкое к свету полотно, - его высочество Карл, дофин Франции. Жанна вгляделась. Человек на полотне не казался молодым потому что не был счастливым. Бледное некрасивое лицо, покрасневшие глаза, нос картошкой, совсем по крестьянски... Усталый и недовольный человек. И в то же время было что-то в этом лице, показавшееся девушки по-настоящему неприятным. Какая-то... слабость. Или безразличие? Словно он готов растаять как снег по весне. Оплыть, как те лица на картинах в начала галереи. Только те портреты были старыми, а этот нет. Она понимала, что надо что-то сказать. Но выразить то, что чувствовала словами не могла. Или не хотела. Мало ли, что ей не понравилось лицо. Все равно, это тот, кто избран для Франции чтобы править ею. - Я должна ему помочь, - сказала Жанна, словно человек с портрета вот прямо сейчас попросил ее об этом.
-- Должна? -- переспросил де Бодрикур. -- Ну хорошо, поможешь. Гляди дальше, они тут собраны все. Я прихожу поглядеть на них, когда хочу... проблеваться. Он вдруг стыдливо опустил глаза. -- Я не умею быть утонченным. Прости. -- Для утонченности есть другие, -- отозвалась Жанна, разглядывая красивую молодую женщину с огруженной жемчугами шеей. На женщине было алое платье невесты и слишком много золота. -- Это жена дофина? -- Любовница. Агнесса Сорель. Вострая, умная девица. У нее почти мужской ум и кошачьи повадки. Тебе стоит залучить ее в союзники.
Жанна нахмурилась. Она понимала, что значит "залучить", но ей почему-то казалось, что в подоплеке этого есть что-то нечестное, неправильное. Хотя Рыцарь прав, ей будет легче, если хоть кто-то будет за нее. - Господь мне поможет, - прошептала она, скорее для себя чем для Бодрикура. - А кто это? На следующем портрете полноватый человек с круглым лицом, одетый явно дорого - художник сумел передать благородный отлив алого бархата и меховой оторочки у горда и на рукавах. - А это де ла Тремуйль, та еще змея, граф, в роду которого были даже принцы, чем он страшно гордится, королевский фаворит. Если... если он даже захочет тебе помочь - не слушай и ни на что не соглашайся. Все равно обманет, или предаст, или выставит все дело так что это он спас Францию. Девушка глянула удивленно и рыцарь кивнул: - Да, девочка, и такое бывает. Ты точно хочешь отправиться в этот ад? Только не говори что "должна". Жанна просто кивнула. Он и сам все сказал. Всегда рядом.
-- Хорошо, вот что еще, -- продолжил рыцарь. -- Я дам тебе отряд. Разбойники те еще, я выберу лучших. Они защитят тебя от любой встреченной опасности, но ты не можешь ехать в женском платье. Слишком велик будет их соблазн, могут и не выдержать. Ты... аппетитный пончик, -- он оглядел Жанну с ног до головы, впервые признавая. что она и вправду хороша. И по-девичьи красива. Но было в ней что-то еще -- что мешало завалить девчонку в сено. Было. Но распаленные похотью солдаты могли не обратить на подобные тонкости внимания. Нет уж, пусть едет переодетая мальчишкой. Да и верхом по-мужски удобнее.