Они выехали ранним-ранним утром -- Жанна как раз подоила коров и выпила парного молока на дорогу. Подхватила узелок с краюхой и прибежала к дому дядюшки. Тот не торопился, топтался у телеги, смазывая оси колес, поправлял упряжь смирной бурой лошадки, уминал в телеге сено. А Жанна переступала с босой ноги на другую в росистой траве, сгорая от нетерпения. -- Ну, садись, что ли, -- буркнул Лескар. -- Ох, не нравится мне все это, ох, не нравится... И всю дорогу бурчал, выискивая ляпы в ее планах. -- Да просто потому что ты женщина! -- буркнул он наконец, спугнув сидящую на лозовом кусте ворону. -- Женщина, ясно тебе? Сам Бог определил вашей сестре покорность мужчинам, потому что вы глупые и некудышние, поняла? Жанна сердито покрутила головой и сдула темную прядь с лица. -- Чепец поправь, дуреха, -- дядя вздохнул. -- В замок едем, не так себе.
Сообщение отредактировал Триллве - Пятница, 29.08.2014, 19:26
- Подумаешь, замок, - совсем по-детски фыркнула Жанна. ...Но замок все-таки произвел на нее впечатление. Тот, что рядом с Домреми, даже если приблизиться к нему был маленьким, и потом, там никогда не было столько людей. А здесь словно собралось пол-Франции. Впрочем, праздник же, Вознесение Господне... - Посиди здесь пока, - сказал дядя Лескар и вздохнул, кинув взгляд на молодых солдат, торчавших у каких-то сараев, и явно интересовавшихся всем, особенно походившими мимо женщинами, - или нет, лучше пойдем со мной. Дядя вначале нашел сына; обмен приветствиями, рассказами о жизни, последними новостями... Дядюшка словно тянул время. Жанна терпеливо ждала. Помощник кузнеца, конечно же, ничем не мог помочь ей, не мог провести в Бодрикуру, а сын Дюрана Лескара работал именно помощником кузнеца. И все-таки девушка решилась в конце концов поторопить дядю: - Дядюшка, идем же. - "Идемте же", - передразнил он, - эх, буднт мне на старости лет хорошая порка за наглость... Всегда рядом.
-- Все будет хорошо, -- сказала Жанна неуверенно и обратилась к мальчишке-слуге, такому наглому и расфуфурыенному, будто он был по крайней мере бароном. -- Мне надо увидеть господина Бодрикура. Мальчишка окинул ее косоватым взглядом. -- Ну, проведу, если поцелуешь. -- Вот что, -- сказал Лескар, ловя наглеца за воротник. Тот вырвался и кинулся бежать, показав мужчине кулак. -- Крестьяне вонючие! -- Кто бы говорил... Пойдем отсюда, Жанна!
- Нет! - возразила девушка, - мы пойдем только к Бодрикуру. - Да не примет он тебя! Жанна устала возражать. Она подошла к тем самым солдатам, которые провожали женщин взглядами. - Храбрые солдаты, пожалуйста, проводите меня к коменданту этой крепости. Он очень ждет меня. Дюран Лескар не успел остановить ее, не дать сделать эту глупость. Вояки обменялись понимающими взглядами. Они явно поняли по своему "он очень ждет меня". И один из них, самый юный, кивнул: - Хорошо, идем... А это кто? Твой, хм, защитник? Жанна не поняла, что он имел в виду, но слово "защитник" явно несло какой-то намёк. - Мой дядюшка, - поправила она, - и защитник тоже. Солдат хмыкнул и повел их в замок. Всегда рядом.
Городок Вокулер рядом с Домреми был огромен, но замок, стоящий над ним, вовсе поражал, подавлял каждого высотой своих стен, громадностью башен, серым камнем, вонзающимся в блеклое небо. Но, как с удивлением заметил дядюшка, Жанна вовсе не стеснялась и не дичилась. С грацией ступала босыми ногами по холодной мостовой, и Лескару на мгновение показалось, что вокруг головы ее разливается похожее на корону сияние.
Стоп, поймала картинку. Черноволосая Жанна в белом чепце, гладком, как шапочка, без изысков, полотняном; из-под него темные чуть растрепанные волосы. Прямые. Черная юбка колоколом, белая блузка, черный лиф, и шейная косынка, желтая, линялая. Босиком.
Сообщение отредактировал Триллве - Воскресенье, 31.08.2014, 17:41
Ловко это у тебя:) а я без связи опять. Пррровушка....
Может быть, солдат, оказавшийся не таким уж плохим, но сильно болтливым, тоже что-то такое заметил. Но он, в отличие от мальчишки и его же собратьев, оставшихся во дворе, никаких намеков не делал, но, кажется, решил показать ей весь замок, все что было ему доступно, или просто не знал, как провести Жанну и Лескара к Бодрикуру. Они спускались, поднимались, и снова спускались. Бесконечные лестницы, то каменные, то деревянные, коридоры со старыми гобеленами, комната, буквально заваленная старыми, ржавыми доспехами, маленькая часовня, многолюдная, полная пара и ароматов стряпни кухня, чердак… как и обычный чердак, разве что с этого видно дальше. Туда уже дядюшка Лескар не полез, но Жанна увлеклась, слушая рассказы молодого солдата, его звали Анри Жё, о людях замка, забавные и печальные истории и даже совершенное вранье вроде сказок о привидении. И на чердаке она выглянула в окно и увидела, наверное, бОльшую часть мира, чем видела когда-либо до этого. Большую и все-таки маленькую часть ее страны, ее Франции, которую нельзя было не любить. Всегда рядом.
Рыцарь Бодрикур нашелся в замковом дворе, где у чучел упражнялись оруженосцы. Был он величав и сердит. А поскольку двор был тесный, в нем свирепствовало эхо. Так что хотелось прикрыть уши, присесть и спрятаться. -- Ну, чего там еще?! -- он оглянулся и увидел Жанну с дядюшкой. Жесткое, в складках, обветренное лицо скривилось. -- Кто вы такие? Чего вам нужно?
Так и тянет ответить: "Я к вам с приветом от сириусян".
Лескар стянул шапку и поклонился, незаметно толкая Жанну в спину. Но она даже головы не опустила, продолжая смотреть Бодрикуру в глаза. Его глаза сузились, губы вытянулись в полоску. Какое-то время они мерились взглядами. -- Ну-у?.. -- Господь Бог и Дева Мария посылают меня к вам, рыцарь, -- произнесла Жанна звонко.
Сообщение отредактировал Триллве - Понедельник, 01.09.2014, 20:22
Рыцарь нахмурился: - Повтори. Или объясни. - Господь Бог прислал меня, чтобы помочь освободить Францию от захватчиков. Во дворе неожиданно начало стихать; тренировавшиеся останавливались, замирали, смотрели во все глаза на дивное зрелище - девушку в чепчике, из под которого выбиваются черные волосы, черной юбке, льнущей к ногам под струями просквозившего открытый двор ветра, треплющий концы линялой шейной косынки... - А почему он прислал именно тебя, а не ангела с огненным мечом или хотя бы сотню солдат, умеющих драться и выполнять приказы? Жанна чуть не брякнула, что ангел тоже с ней, но поняла, как по-детски это будет звучать. - Потому что Господь и Пресвятая Дева не могут дать нам победу, если мы сами ничего для нее не сделаем. Лицо рыцаря побагровело. - Ничего не делаем? - повторил он, явно услышал свое. - Что ты об этом можешь знать? Он перевел взгляд на Лескара. - Отец? Забирай свою дочь. И советую высечь ее и выдать замуж. Всегда рядом.
-- Она племянница, -- ответил Лескар чуть слышно. -- Тогда, -- рыцарь нахмурил кустистые брови, -- отхлещи ее по щекам, чтобы мозги вправить. Прежде, чем уйдете. Таков мой суд. Дядя перевел беспомощные глаза на Жанну. Она стояла спокойно. Не краснела, не белела, не прятала лицо, не становилась перед Бодрикуром на колени, чтобы вымолить прощение. Дядя заскорузлой ладонью легонько хлопнул ее по щеке. -- Сильнее, -- рыкнул Бодрикур. Лескар ударил Жанну по второй щеке. -- П-простите ее, вашество... -- Ступайте! И чтобы я больше вас не видел!
Возвращение показалось Жанне ужасно долгим. Горели щеки - обе, не от пощечины, от стыда за невыполненное поручение и от воспоминания о произошедшем. Почему все вышло так? Ее небесный покровитель молчал, не подсказывая ответа, святые подруги тоже не давали о себе знать. И даже дядюшка, едущий рядом в одной повозке, более близкий, чем небеса и все, кто на них. Не говорил ни слова. Только уже в деревне, почти у самого дома Жанны тяжко вздохнул: - Ты правда не можешь про все это просто забыть и жить как все? И можешь Францию? Жанна подняла на него удивленные глаза. Дядюшку, как и всех людей на свете, заботило только собственной хозяйство, своя жизнь...И вряд ли раньше он стал бы задаваться вопросами, выходящими за пределы его обычного, обыденного, привычного и уютного, во всем объяснимого бытия. Первый как раз и был попыткой остаться в этих пределах. А во втором - надежда на нее. Или надежда на чудо. -Могу, - ответила она, постаравшись сделать голос уверенным, - и сделаю. Всегда рядом.
По-моему, на этом можно закончить главу и попытаться ее собрать, используя и то, что мы наиграли.
Глава вторая.
-- Из дому ни ногой, -- приказал отец, толкая Жанну к прялке. Он был мрачен. Так же мрачен, как когда Пьера ловили в соседском саду. У Дарков был свой огромный сад и ульи, но краденое слаще купленного. Но ведь Жанна ничего не украла! Она просто хотела спасти Францию, спасти всех. -- Ишь чего удумала! Косы повыдергаю, дурь вытряхну из головы, -- отец размахнулся еще раз. И тут -- Жанна явственно видела -- архангел Михаил стал между ней и отцом. И старый Дарк ее не ударил. -- Бог с тобой, дочка. Не стану тебе лицо перед свадьбой портить. Пускай муж разберется. -- Какой муж? -- губы Жанна дрожали. Уж лучше бы ударил.
По-моему, на этом можно закончить главу и попытаться ее собрать, используя и то, что мы наиграли.
И тут начинается рработа
Отец заулыбался. Ему явно нравилась кандидатура будущего мужа. - Жюстен естественно. Ведь ты ему обещалась. - Не было такого! - возразила Жанна, ощущая смутную тревогу. Милые и не очень заигрывания Жюстена она просто терпела, и разговоры о замужестве он заводил то и дело, неизменно получал ответ "нет", и посмеиваясь над собой, отставал. - Дочка, не спорь. У его матери чудный сад, коровы, козы, поросята. Даже сейчас, когда полдеревни разорилось или кое-как сводит концы с концами. Будешь сытой... - Я не пойду за Жюстена! Я вообще замуж не хочу! Отец посуровел. - Позже поговорим, работа стоит. Девушка покорно кивнула. Она была согласна на работу, и ей надо было подумать о том, как и когда снова отправиться в Вокулёр. Немного подождать - хотя каждый день это боль и страдания милой Франции, - и попытаться снова спасти страну. Всегда рядом.
Но сперва надо было поговорить с Жюстеном. При свидетелях. Больше всего подошел бы Пьер, они с Жанной были очень близки, но примут ли судьи показания брата? Тогда отец Анри. Есть еще близкие подруги, но... она уже выслушала, что дядя Лескар говорит о женщинах. Да и глаза держит открытыми. И слышит, как повторяют часто "да убоится жена мужа своего"... и еще многое. Эх, была бы она мальчиком! Переодеться, стать пажом какого-нибудь дворянина... Мечты... наивные мечты глупой девчонки. А беда с замужеством настоящая.
Ну в конке я не участвую. А то будет как с ''Вокзалом''. Проповедь на Мардигра:D Кстати про суд то мы пока не говорили. Я бы приписала где то до твоих слов о суде...
- Жанна, тебе придется выйти за него! Девушка сама не заметила, как выметнулась на улицу. Должна! Она должна спасти страну! - А правда сегодня погодка прекрасная? - услышала девушка звонкий голосок. У калитки стояла Луиз, сестра Жюстена. На земле рядом с ней ведро с молоком. Несла кому-то и остановилась отдохнуть? - Правда, - вздохнула Жанна но идти отворять калитку не спешила. - что то ты не очень рада,- сощурилась Луиз. - Ой гляди, мой брат веселых любит. Станешь ему хмурой женой - будет он ходить к другой... - Да не стану я ему никакой женой! - взорвалась Жанна. - ну вот, а день так хорошо начинался,- покачала головой гостья. - Я уже знаю какой будет ваша сва... - Не будет!! Луиз молчала долго. Словно давая Жанне возможность сказать еще что-то. - Жюстен парень серьезный. Если откажешься, подаст на тебя в суд за нарушение обещания. И все. Взяла ведро и пршла дальше. Отец вышел на крыльцо. Жанна по его лицу поняла что он все слышал. Всегда рядом.
Суд потом. Когда она добровольно не пошла. Тут все норм выходит А насчет Вокзала -- ну ни все ж идиоты.
Жанна гордо вскинула подбородок. Она думала, отце ухватит за косы и уволочен в дом, готовилась и к ударам, и к побегу. Но старый Дарк только проводил дочь тяжелым взглядом. А до церкви всего пара шагов. Негоже девчонке это запрещать. Был бы взнос на монастырь -- самая ей дорога. И писать-читать научилась бы, и всегда при деле, и сытая, и дурь насчет спасения страны из головы бы выкинула. Пусть вон вельможи с дофином решают. Может, нехорошо так говорить о венценосных, но вся Франция с дурачка смеется -- ну, та часть, что от нее еще осталась. Ла Тремуй обманывает и грабит беднягу, Бургундец откровенно с него потешается, у тещи Карла, Маргариты (?) Испанской какие-то свои интересы. И искренне любят беднягу только его собаки. И, может быть, Агнесса Сорель, то ли дворянка из мелких, то ли вовсе из простых. Хотя чего там, и дед его простую девушку в любовницы брал. Впрочем, безумному позволено. Особливо когда он король.
