Пара км в широких местах)))) тебя ничем не остановишь)))
Но жизнью правят случайности. В военное время - превратности войны, подминающие под себя всех. Выбравшись на берег, Жанна почти наткнулась на сидящую в грязи крохотную девчушку. Малышке было два или три года и все что она знала-что зовут ее как святого покровителя Франции - Дени. Жанна не смогла узнать, потерялась ли она, сбежала, ее родителей убили или им просто надоело с ней возиться. Но оставить ребенка не могла. Но как путешествовать с ребенком той, которая бежит и скрывается? Она вспомнила о переправлявшихся монахах. Жаль что не монахини - можно было отдать малышку им. Значит просто надо найти ближайший монастырь. Придется расспрашивать людей в деревнях. Или спросить у тех же монахов, зотя и странно встретить их здесь. Братья ордена святого Реми держат больницы и помогают раненым на поле боя. Ну может как раз туда они и шли - в места битв. Жанна еще раздумывала, но тут Дени начала плакать так громко и пронзительно, что не могла не привлечь внимание. Всегда рядом.
Пара км в широких местах)))) тебя ничем не остановишь)))
Километр без напряга.
Проще всего успокоить маленького ребенка сладким, голодного -- кусочком хлеба. А потом посадить на плечи и нести, потому что сама девочка долго пройти не сумеет. -- Там где начинается война, кончается милосердие? -- насмешливо шепнул в ухо Михаил. -- Оно кончается там, где кончается совесть, -- огрызнулась Жанна. И твердо поняла, как это было еще с голосами -- что дойдет до своих. Что бы там ни было. Когда заботишься о ком-то, страхи отступают. И идти легче, даже если это покажется странным. Есть с кем поговорить, кому рассказать сказку и спеть колыбельную. Жанна с удивлением поняла, что помнит все песни, что пели в их деревне. А если хвостик какой-то сказки забылся, то можно придумать свой. И милостыню нищенке с ребенком подавали охотнее, и внимания меньше обращали. Хотя у Девы и в мыслях не было ребенка использовать. Если бы нашелся кто-то сердобольный, она охотно доверила бы девочку ему. Но там, где туда и обратно топчутся войска, выметая все подчистую, никто особенно не торопился брать к себе лишний рот.
ччорт, ну не мо-гу я ее в плен опять... уже раза три порывалась написать что поймали - нивкакую...
ЦитатаТриллве ()
-- Там где начинается война, кончается милосердие? -- насмешливо шепнул в ухо Михаил.
- голоса вернулись?
Малышка оказалась капризной. Может быть, в ее прежней жизни было так – единственный способ получить немного внимания это громко потребовать его криком. Она плохо спала, постоянно вздрагивая, поскуливала во сне. Жанна часто просыпалась и потом плохо соображала от недосыпа. Дени становилась все тяжелее с каждым шагом. Но каждый шаг приближал ее к своим. Стали чаще попадаться места боев. Это было вдвойне опасно – из-за рыскающих там мародеров, злых и усталых солдат, которым было все равно, кого пырнуть мечом. Но все-таки в большинстве из них еще жило что-то человеческое. Скрываться, из-за «громкой» ноши, стало совершенно невозможно и Жанна шла по земле практически в открытую, постоянно попадаясь кому-то на глаза. И даже те, кто принимал ее за шлюху с малолетним дитем, всего лишь грубо шутили и не позволяли себе лапать ее. А некоторые делились скудным пайком. Бог все еще был с ней – в людях. Всегда рядом.
А я и не собиралась. Хвост романа вполне мона посвятить спасению дурочки, что поддалась на посулы бургундца. Не-е, ушла -- значит, с концами.
ЦитатаLita ()
- голоса вернулись?
А они никуда и не исчезали, мне кажется. Только помалкивали. В камере точно возвращались.
В то утро Жанна проснулась с твердым ощущением, что сегодня все закончится. К горю ли, к радости? Она почему-то была уверена, что к радости. И встала, улыбаясь. Помолилась, умылась ледяной водой из ручья. Тело ломило -- в нем жила память о ледяной реке, и в горле скребли кошки. Девочка заворочалась и захныкала, как котенок, из-под которого вдруг забрали теплую печку. Уселась в куче сухих листьев и стала тереть глазенки. Жанна умыла и накормила ее и поела сама. Взяла Дени за руку, подхватила узелок. -- Сегодня мы придем. -- Куда? -- В теплый дом. "Там будет огонь в очаге, молоко и хлеб. И друзья." Жанна на минуту прикрыла глаза. И взмахнула ресницами, сряхивая слезинки.
Сообщение отредактировал Триллве - Среда, 06.08.2014, 12:06
Ей никто этого не говорил, но Жанна не ошиблась. К вечеру этого дня она, совсем успокоившаяся, увидела на дороге отряд и даже не стала сходить на грязную, слякотню обочину. И сама ускорила шаг, насколько могла. Постепенно, как из сна или когда выздаравливаешь и сквозь бред с мордами чудовищ проступают лица родных, Жанна узнавала тех, кого ей не нужно было бояться. В отряде приближающихся к ней всадников было много незнакомых; но узнав одного, двоих, четверых, девушка, как ей казалось, могла бы назвать имена всех этих солдат. А самым большим подарком стало лицо брата, осунувшееся и грязное но все равно родное. Всегда рядом.
-- Пьер! -- Жанне казалось, что она бежит, но на самом деле едва переставляла ноги. И голос был охрипшим и тонким. Но брата словно что-то толкнуло в спину. Он слетел с коня и заключил Жанну в объятия. Дени закричала. -- Тихо, тихо, свои. Глядя с высоты коня, девчушка перестала орать и вцепилась в гриву, сидела притихшая и важная. Солдат, что принял ее на седло, ухмылялся.
Возвращение заняло, кажется, не больше получаса. Жанна не успела ничего толком рассказать, не успела расспросить, словом - вообще ничего не успела. А с другой стороны время тянулось еле-еле. И чем ближе была стоянка войска, тем более тягучим оно становилось. Немного отвлекала Дени. Привыкшая за время пути к Жанне, она все время просилась к ней и девушка уступала, хотя именно сейчас почему-то ощущала слабость. Словно если больше не надо бороться, то и сильной быть не обязательно. Она то и дело засыпала в седле. Брат будил ее, или это делала Дени. Жанну лихорадило - и после ночевок под открытым небом и из-за покидающего ее нервного напряжения. Самое важное, что хотела знать, она узнала - с Жилем все в порядке. И он знает о том, что она сбежала, достаточно долго знает. От этого было легче. Жанна не хотела, чтобы Жиль страдал из-за нее. Всегда рядом.
Оказаться в знакомых руках, прижаться к груди, знать, что твою слабость спрячут, твои слезы укроют, что даже восхищению, совершенно не нужному тебе сейчас, не дадут приблизиться -- это было хорошо. -- Ну что вы, Девы не видели? -- рявкнул Пьер, пока она пряталась в руках Жиля, и он осторожно вел ее в дом, занятый под ставку. О чем-то распоряжался, кому-то коротко отвечал. Жанна не хотела ни есть, ни пить, только добраться до постели. И заснула мгновенно, точно провалилась куда-то.
Утром, проснувшись в своей постели, Жанна очень быстро покинула ее. Энергия, какая-то особенная сила бурлила внутри. Париж все еще не сдается? Ничего! Он не устоит, не может устоять перед... не перед ней, нет, какое она имеет значение теперь? - перед ними. На этой мысли она задержалась, чтобы подумать ее иначе: Жанна важна для тех, кто ее любит и знает. Интересно, а кто она для Михаила, Катерины и Маргариты? Вот же они давно молчат, значит... Это она додумать не успела - вошел Жиль. Снова обнял. - Думал, если что с тобой случится... - Не случилось же, - перебила она поспешно. - Мне так хочется сказать "слава Богу", но не уверен, что Бог тут при деле, - усмехнулся он. - Зато дьявол точно. Карл Красивый продолжал торговаться со мной, даже после того, как ты сбежала. А потом продал тебя англичанам. - Как продал? - удивилась девушка. - Думаю, просто нашел какую-то дурочку... Всегда рядом.
-- Что же она наделала, -- Жанна плюхнулась на сундук, потому что он первый подвернулся при внезапной слабости. Жиль глянул встревоженно. -- Полежи-ка сегодня в постели. Один день ничего не решает. Я распоряжусь о завтраке. -- Они же убьют ее! Признается в обмане, нет ли... Де Рец покрутил головой. -- Да, англичане сейчас начнут орать, что ты самозванка. А бургундец их поддержит. И что бы девчонка ни твердила, продолжат принимать ее за тебя. -- Погоди, -- он придержал готовую сорваться с места Жанну за руку. -- Во-первых, я... мы никогда не позволим тебе сдаться вместо нее. Ни я, ни Дюнуа, ни остальные твои друзья, -- он заглянул в распахнутые, темные глаза Жанны. -- Уясни это, пожалуйста. А потом станем думать, как действовать.
- А почему потом? – спросила Жанна удивленно. И тут же поняла: - Париж… И другие города. Не стоит оставлять их за спиной невзятыми. - Да, все так. И… - Но если медлить, можно не успеть. Каждый город задержит нас… на сколько? И куда увезли девочку, знаешь? - В Руан. Англичане не скрывают, наоборот – кричат что поймали ведьму… и много других вещей, которые должны бы уронить дух нашей армии. Или им плевать на наш дух, они просто так радуются, - Жиль усмехнулся. - Придумай что-нибудь, - жалобно попросила девушка, хватая его за руку, - я знаю, ты можешь. У меня такое чувство… что она заняла мое место. То, которое предназначил мне Господь. Не на войне… Произнеся это, она снова услышала Михаила – архангел издал странный звук, то ли удивленно выдохнул, то ли всхлипнул. Всегда рядом.
-- Потом -- потому что будет длинный процесс, они будут звать свидетелей, они устроят красивый по их меркам показательный суд, чтобы сделать тебя в глазах народа посланницей дьявола, -- Рец притиснул Жанну к себе и стал гладить по голове. -- И чтобы вытянуть ее, придется приложить много сил. Такие дела наспех не решаются. А тебе обязательно надо отдохнуть, поесть не спеша и как следует, от тебя остались кожа да косточки, -- горько усмехнулся он. -- Ты войско англичан одним видом напугаешь, тут же разбегутся. -- А-а... Но я могу есть и разговаривать. Можно ведь послать нашу разведку в Руан, и помочь ей бежать. Жиль кивнул. -- По крайней мере, я уговорю Жана... п-ф... его величество потратить деньги, что мы собирали на твой выкуп, на ее побег. И думаю, дешевле обойдется. -- Ты замечательно придумал, Жиль! И глянула в, казалось, совершенно пустой угол: -- Михаил, пожалуйста, ты не мог бы? -- Лететь и ободрять самозванку? Ну, знаешь ли! Я не служу у тебя на посылках! -- Михаил... -- Да-да, сейчас заговоришь о том, что мы друзья, про совесть и все такое... Я понимаю, почему вояки смотрят тебе в рот, но я... -- Но мы же друзья? Архангел выступил из тени, делаясь видным и Жилю. Присел на край кровати. -- Мы друзья, -- сказал серьезно. -- Я сделаю, что ты просишь.
А и славно) Но у меня была еще мысля, слегка со привкусом реальности...
Михаил начал исчезать, но почему-то задержался. - Всем надоела эта война, - сказал он вдруг со вздохом, - даже Ему, который над всеми. Но кроме него, над всеми есть другие высшие, которые решают. Даже над Карлом Бургундским. - А кто над ним? - несколько удивился де Рец. - кроме бога, в которого он вряд ли верит... - Над ним - реальность происходящего, - перебил архангел. - Его сестра замужем за Бедфордом.... Была. Пару дней назад он умер. Его союз с англичанами теперь под большим вопросом. Он и сам задумывается о возможности заключить новый союз, тем более что нахапать успел достаточно, а без англичан, которым он не сильно рвется помогать теперь, когда их победы закончились, ему Францию не проглотить. Возможно, стоит это использовать? И все, исчез. - Возможно, - согласился с уже ушедшим де Рец, - но ничто нам не мешает попробовать и то, и это. Всегда рядом.
-- Мне было бы противно иметь дело с таким союзником, -- сказала Жанна. -- Но, возможно, и ты, и Дюнуа смотрите на это по-другому? Может быть, этот союз необходим во благо Франции? -- Я не уверен, -- задумавшись, отозвался де Рец. -- Проще иметь дело с открытым врагом, чем с таким скользким мерзавцем, как Карл Красивый. Если ты ослабнешь или отвернешься, он не задумается воткнуть нож тебе в спину. Но последнее слово все равно остается за королем. Кстати, он хотел тебя видеть. Но сперва завтрак. Жанна кивнула.
Дюнуа сидел за столом и задумчиво читал какую-то бумагу. - Что случилось? - спросила девушка, войдя, Жиль вошел вместе с нею. - Ты случилась, - улыбнулся он, встал из-за стола и позволило себе по-дружески обнять ее, прижать к груди и тут же отпустить, - и почаще бы такое случалось. А еще кое-кто струсил, а может, замышляет пакость, но пока это не выглядит пакостью. Он повернулся взял со стола бумагу. - Явилась целая делегация от Бургундца. Он предлагает мир. И сдать Париж, для начала. Жиль удивленно приподнял брови: - Для начала? А потом? - А потом присягнуть мне и "быть верным слугой вовеки". Жанна невольно поморщилась, вспомнив холодноглазого красавца. - Верность предателя... Но Париж... Хотя мы возьмем его сами, рано или поздно. Всегда рядом.