* * * Сколько будет их – Новых, Сколько было их – Старых? Сосчитаешь ли звуки, взлетевшие с грифа гитары Под облачный свод? Рождество… Новый год… За окном пролетают они и мелькают как фары,
На замерзшем узорном стекле и сетчатке богов, Равнодушно следящих с олимпов за смертными нами, Попивая нектар наших страхов, сомнений и снов. Вот и новая жизнь, вот и новая песня в полет. Кости брошены, сложены судеб листы в оригами. Так каким мы запомним вот этот стотысячный год? Новый год… Рождество… Старый город и год под ногами…
Может быть этот станет Годом сломанных ставен. Годом сорванных крыш и разрушенных нами мостов? Напрочь рухнувших стен, Исковерканных сцен… Боги знают, но смертным они не расскажут о том.
Мы должны добираться туда постепенно и сами. По узорному льду сквозь февральский крещенский мороз. Кто умней, тот давно приготовил телегу и сани, Кто хитрей, тот давно их украл и на рынок отвез. Мы же все нависаем с бокалами над скатертями. Почему я никак не закончу свой медленный тост? Новый год… Рождество… Старый город и год под ногами… Неизвестность над нами во весь свой немеряный рост. Всегда рядом.
* * * Дымом пропах наш сон... Брось ветку сухую в пламя. Эльфы, дети лесов, Сидят в кругу между нами. Их песни вечно грустны, Терзают гитары струны, Смотри, как танцуют руны На свитках сухой листвы...
И странные эльфы из сумок заплечных Достанут волшебные древние вещи: Чудесные кольца, прозрачные кубки, И травы, и книги, и медные ступки. Напиток печали, напиток надежды В хрустальных флаконах из складок одежды, И камни рожденные из поцелуя, И мертвую воду, и воду живую.
Смотри, как луны кольцо Сияет над небесами, Эльфы – дети лесов Сидят в кругу между нами. И смоет с них лунный свет Печаль о потерянном доме, Груз тысяч ушедших лет Скитаний, любви и боли.
Создания света, они так прекрасны, Легки, остроумны, смешны и опасны, Накидки из ветра, плащи из тумана, Не ведают страха, не знают обмана. Их магия миром играет беспечно, Их цель далека, тайна их бесконечна, Их стрелы остры, не уйдешь, не догонишь, Посмотришь в глаза – и навеки утонешь. Всегда рядом.
У старика и старухи Был котенок черноухий, Черноухий и белощекий, Белобрюхий и чернобокий.
Стали думать старик со старухой: - Подрастает наш черноухий. Мы вскормили его и вспоили. Только дать ему имя забыли.
Назовем черноухого Тучей - Пусть он будет большой и могучий. Выше дерева, больше дома. Пусть мурлычет он громче грома!
- Нет, - сказала, подумав, старуха, - Туча легче гусиного пуха. Гонит ветер огромные тучи, Собирает их в серые кучи.
Свищет ветер Протяжно и звонко. Не назвать ли нам Ветром Котенка?
- Нет, старуха, - старик отвечает, - Ветер только деревья качает, А стена остается в покое. Не назвать ли котенка Стеною?
Старику отвечает старуха: - Ты лишился от старости слуха! Вот прислушайся вместе со мною: Слышишь, мышка шуршит за стеною? Точит дерево мышка-воришка... Не назвать ли нам кошку - Мышка?
- Нет, старуха, - старик отвечает, - Кошка мышку со шкуркой съедает. Значит, кошка сильнее немножко! Не назвать ли нам кошку Кошкой?.. Всегда рядом.
Смотри! Полосатая кошка На тумбе сидит, как матрёшка! Но спрыгнет – и ходит, как щука, Рассердится – прямо гадюка! Свернётся – покажется шапкой, Растянется – выглядит тряпкой… Похожа на всех понемножку. А изредка – даже… на кошку! Вероятно, труднее всего Превратиться в себя самого. Всегда рядом.
— Невероятно! — воскликнул Темный Властелин. — Просто не верится! Неужели это наконец случилось? — Да, мой лорд, — низко поклонился секретарь. — Вы победили. — Но такого не может быть! То есть… ведь до сих пор я всегда проигрывал? — Убедитесь сами, — секретарь повел рукой, указывая на пленников. Темный Властелин, склонив голову набок, еще раз осмотрел свою добычу. — Да. Определенно, все тут. Это действительно победа, сомнений нет. Поверить не могу! Пленники мрачно уставились на него поверх кляпов. — Надо бы придумать, что с ними теперь делать, — задумчиво произнес Темный Властелин. — Я столько раз мечтал об этом моменте, столько напридумывал, что теперь, право, теряюсь. Какую бы казнь для них выбрать? — Давайте их раздавим в уплотнителе для мусора, — предложил секретарь. — Нет. Я уже думал об этом. Они обязательно найдут, как его отключить. — Тогда, может, утопим? В мешке, как котят? — И об этом я фантазировал. Нет, к сожалению, они наверняка найдут способ выбраться из мешка. — Повесим? — Веревка оборвется, они убегут. — А если связать? — Все равно. Как-нибудь да развяжутся. Говорю же тебе, я продумал все варианты. — А почему бы вам, сир, не прирезать их прямо сейчас? Ножиком по горлу, и всех делов! — Ты с ума сошел? — рассердился Темный Властелин. — Я, гений зловещих замыслов и коварных планов, я, кровавый губитель, вредитель и мучитель, опущусь до того, чтобы попросту перерезать кому-то глотку? Даже не поиздевавшись как следует? Да за кого ты меня принимаешь? — Простите, сир!.. — Этого, пожалуй, можно скормить пираньям, — указал Темный Властелин на Полуэльфа. — А того бородатого карлика, что рядом с ним, сжечь на костре… или лучше наоборот? Что пираньи больше любят: гномятину или полуэльфятину? А может, халфлингятину? — Сир, я восхищаюсь вами! — воскликнул секретарь. — Выговорить такое трудное слово! — А, пустяки, — отмахнулся Темный Властелин. — Ладно, тут есть над чем подумать. Время у меня есть, на досуге найду для каждого подходящую кару. Кого отдать пираньям, кого аллигаторам. А эту… Он подошел к Принцессе и окинул ее задумчивым взглядом, от растрепанной прически до испуганно поджавшихся пальцев ног. — А с этой я разберусь лично, — решил он. — Потом. Может быть. — Потом? Не сейчас? — удивился секретарь. — Не забывай, что я пока еще глава правительства! — напомнил Темный Властелин. — Удовольствия удовольствиями, но надо же сперва думать о государственных делах! — О-о… простите. — Хм. Доставай бумагу. Пиши. Темный Властелин заложил руки за спину и принялся расхаживать по комнате из угла в угол. — Первое. Известить все население страны о нашей блистательной победе. Этот день объявить национальным праздником. Записываешь? — Ага, — секретарь быстро зачеркал в блокноте. — Второе. Отменить военное положение. Сократить Легионы Смерти на 90 %. Теперь, когда война окончена, нам такая армия ни к чему. Всех демобилизовать. — «ли… зо… вать», — повторил секретарь, скрипя пером по бумаге и высунув от усердия язык. — Что еще… Третье. Объявить амнистию для политзаключенных. Они проиграли подчистую и больше не опасны. Четвертое. Снизить налоги, в счет сокращения военных расходов. Перевести промышленность на мирные рельсы. Это пятое. Ты успеваешь? — Я пишу, пишу, — кивнул секретарь. — Шестое. Землю — крестьянам, власть… Хотя нет, власть пусть пока остается у меня. А то они такого наворотят! Я ничего не забыл? — А с этими-то как быть? — спросил секретарь, указывая кончиком пера на связанных героев. — А что с ними не так? — удивился Темный Властелин. — Ну они ведь вроде как тоже политические заключенные? Проигравшие и все такое. Им амнистия полагается или нет? Может, сделаем исключение? Темный Властелин пожевал губами. — Нет, — решил он. — Не будем портить праздник. Амнистия так амнистия. — А делать-то с ними что? — Да делай что хочешь, — пожал плечами Темный Властелин. — Правда? — обрадовался секретарь и с интересом оглядел Принцессу от пальцев ног до растрепанной прически. — Нет, неправда, — сухо отозвался Темный Властелин. — Развязать и отпустить. Пускай катятся на все четыре стороны. Он зевнул и добавил равнодушно: — Разумеется, после того, как оплатят весь причиненный казне ущерб. — Ясно, — уныло произнес секретарь. Героев развязали, отвели в караулку, дали скудный завтрак и велели подождать, пока будет подсчитана точная сумма ущерба. Герои сидели и мрачно пережевывали сухой хлеб. Им было стыдно смотреть друг другу в глаза. Нет, не из-за того, что так глупо проиграли силам Зла. Они не хотели думать, как на месте победителя поступили бы их собственные Лорды Света.
*****************
— Что мы тут, черт возьми, делаем?! — воскликнул Полуэльф, отбрасывая кирку. — Зарабатываем на жизнь, — спокойно сообщил Гном. — Но почему именно здесь? И почему таким грубым, примитивным трудом? — Так мы же узники, — фыркнул Гном, — а это рудник. Либо мы дробим камень и живем, либо не дробим камень. И не живем. А кроме того, — Гном любовно погладил свою кирку, — мне здесь даже нравится.
********************
— Это ужасно, — всхлипнула Принцесса. — Я так больше не могу! Я просто не выдержу! Я… я умру, вот! — Ну что ты… не надо! — Варвар обеспокоенно нахмурился и переступил с ноги на ногу, не зная, чем помочь. — Все настолько серьезно? — Да! — выкрикнула Принцесса, глотая слезы. — Настолько! И даже еще серьезнее! Тебе-то хорошо, ты гладиатор. Дерешься со львами и забот не знаешь. А я… а меня… Она закрыла лицо руками и зарыдала в голос. Варвар беспомощно оглянулся на Халфлинга. — Да что с ней такое? Может, хоть ты объяснишь? — Охотно, — оживился Халфлинг. — Нам, если ты помнишь, влепили срок исправительных работ. Вот она и отрабатывает. — А как? — заинтересовался Варвар. — На арене она точно не сражается, иначе мы бы там иногда встречались. То есть я знаю, конечно, что каждому назначили свое наказание, но подробностей мне не сообщали. Куда определили Принцессу? И где, к слову сказать, Гном и Полуэльф? Да и ты сам тоже? — Гном и Полуэльф на рудниках, — сообщил Халфлинг. — А я вроде как на государственной службе. Тайная полиция. — Ты? Но почему?.. — А что тебя удивляет? — засмеялся Халфлинг. — Все так и должно быть. При серьезных государственных потрясениях барды и монахи отправляются на каменоломни, так уж заведено. Из заслуженных воинов, ветеранов, делают скоморохов — ну вот как из тебя сделали гладиатора. А я вор. Ворам прямая дорога в государственные структуры. — Ну хорошо, а она? — Варвар кивнул на Принцессу. — Она? — Халфлинг расплылся в широчайшей ухмылке. — Ею Их Темное Владычество занимается лично! Принцесса подняла заплаканное лицо и громко всхлипнула. — Это настоящий кошмар! — пожаловалась она. — Он раздевает меня почти догола, а потом… потом ставит в неудобную позу и велит не шевелиться! — А потом? — Варвар побледнел. — Он берет… берет… эти свои жуткие кисточки… и… и начинает рисовать! Принцесса снова зарыдала. — Я этого не вынесу! Это ужасно, ужасно, ужасно! — О-о… — протянул Варвар. — Он с нее картины пишет, — разъяснил Халфлинг. — Для книжных обложек. И действительно ужасно! Всегда рядом.
Темной ночью Дракон опустился на лугу недалеко от стен дворца. Здесь по утрам выгуливали принцесс, и он намеревался завтра раздобыть себе новое домашнее животное. Найдя место, где трава была повыше и погуще, Дракон распластался на земле, подобрал крылья и приготовился ждать. "Это хорошо, что я зеленый и плоский,-подумал он,- пока не нападу, никто меня и не заметит. Сами принцессы-то не кусаются, но у самцов, которые их сопровождают, очень неприятные жала." И в этот момент кто-то ударил Дракона по морде. Совсем слабо, но весьма решительно. Дракон скосил глаза, пригляделся и увидел у себя под носом котенка. Котенок стоял, растопырив тощие лапки, выгнув спину горбом и распушив хвост; от этого он казался вдвое больше. И это хорошо, потому что иначе Дракон бы его даже не увидел. -Ты чего?-удивился Дракон. -Ничего,- ответил Котенок.- Я охочусь. -На кого? -На тебя. Дракон моргнул, а Котенок важно объяснил: -От вон той березы и до забора - мои охотничьи угодья. Раз ты сюда залетел - ты моя добыча. -Да неужели?- усомнился Дракон. -Точно-точно!- Котенок прыгнул вперед и накрыл лапками палец Дракона.- Я тебя поймал, теперь ты мой! -И что ты будешь со мной делать?- Дракон заинтересованно склонил голову набок.- Съешь? Котенок задумался. -Нет. Не хочу я тебя есть. Ты красивый. -А что хочешь?- спросил польшенный Дракон. -Играть хочу. В кошки-мышки. Я буду кошкой, а ты - мышкой. Дракон сел на хвост и озадаченно почесал лапой за ухом. -Малыш, ты какой-то ненормальный. Я же Дракон! Ты меня должен бояться! -Я никому ничего не должен!- вскинул мордочку Котенок.- Мы, кошки, делаем только то, что хотим. А я хочу играть. -А больше ты ничего не хочешь?- прищурился Дракон. -Хочу, конечно!- отозвался Котенок.- Я еще хочу, чтобы мне почесывали брюшко, поили меня молоком и катали на спине. Дракон покосился в ту сторону, где громоздились в темноте башни королевского замка. "Да ну ее нафиг, эту принцессу!"- подумал он -Ладно,- кивнул Дракон Котенку, который уже пристроился тереться мордочкой о драконью лапу, и бережно подхватил его когтем под брюшко.- Хочешь жить у меня? -А ты будешь со мной играть? -Буду. И молоком поить, и брюшко почесывать. -Я согласен,- важно кивнул Котенок и вскарабкался Дракону на спину.- Все-таки хорошо, что я тебя не съел! -------------------------------------------
— А принцесса даже не узнала, какой прекрасной участи ей удалось избежать. Всегда рядом.
Тоже из Чеширского Графства. Автора пока что не знаю.
Здравствуй, добрый друг. Я вижу, что ты смотришь на меня выжидающе и хитро. Ты прав. Сегодня будет новая история. История не об отважных рыцарях и прекрасных дамах. Сказка не о славных королевствах и добрых королях. Сегодня я расскажу тебе о моем добром друге. Его звали Кранц. Он был хорош собой, но его вид приводил в ужас обитателей села неподалеку. Он был азартен, но никто и никогда не решался сесть с ним за игральный стол. Никто и никогда, кроме меня в тот вечер пятницы. -Здравствуй, Кранц. Он задумчиво и долго посмотрел на меня. -Золото? Выпивка? Женщины? -Я пришел не за этим. Я хочу сыграть с тобой. Если Фортуна улыбнется тебе - ты получишь всё мое золото и троих лошадей. Глаза его загорелись изумрудным лукавым светом, но он тут же оборвал себя: -А если победишь ты? -Ты расскажешь мне свой секрет. Кранц задумался. Азартный и жадный до денег и хороших скакунов, он был слишком нелюдим, чтобы доверить свою тайну даже давнему знакомому вроде меня. -Идёт. Мы достали карты, выкинули на стол разноцветные кусочки камня, заменяющие фишки. Бой начался. В наших руках не было оружия, на наших телах не было доспехов, но это была настоящая битва - я защищал свои деньги, Кранц защищал своё единственное настоящее богатство. -Стрит-флеш. - Кранц откинулся в кресле и улыбнулся, уже предвкушая звон в своих карманах. -Флеш-рояль. -Ч... черт. В этот момент на него было страшно смотреть: всегда невозмутимый и саркастичный, он вдруг превратился в напуганного. Его зеленые глаза с вертикальными зрачками забегали по комнате. -Твоя взяла, человек. Давнюю историю имеет мой род... -Кранц, прекрати. Я читал о драконах, в Общей Библиотеке я нашел даже толкование цвета твоей чешуи и формы гребня. Мне нужна твоя тайна, а не малоизвестные факты. -Я последний. -Бред! Даже в нашем Западном Крае есть как минимум пяток драконов. Дирк, Зорп... Он прервал мою речь: -Ты не понимаешь, парень. Я - последний из рода Изумрудных. Я последний в мире Дракон, который никогда не сможет превратиться в человека. Никогда. Полеты на рассвете, красота фисташкового пламени и покер - это всё, что мне осталось. Но даже покер меня подводит - думаешь, легко держать камни когтями? Мне нечего было ответить. Я чувствовал себя так, будто случайно заглянул в душу самому древнему существу. Ожидая услышать обычную драконью историю о прекрасной принцессе или не менее прекрасном принце, я заигрался. Кинув на стол пару золотых монет, я обернулся, чтобы уйти. -Человек, погоди. В тот момент в моих жилах замер даже страх. Драконы давно перестали убивать ради еды, но последний и самый нелюдимый дракон, лишенный человечности... -Не бойся. Ты единственный, кто знает. Я не трону тебя. Просто это... Заходи иногда. Я обернулся и увидел в его глазах всё тот же хитрый отблеск. Губы растянулись в добродушной и выжидательной усмешке, обнажив пару клыков. -Трудно тебе отказать, Кранц. Я приду. -Следующая пятница? -Договорились.
-И это - всё?! -Да, мой добрый друг. Я закончу историю в следующий раз. Или не закончу. -Но почему?! -Слишком много вопросов. Иди к матери, уже темнеет. Ты же знаешь, по пятницам я занят. Черновики Ротгара
Сообщение отредактировал Ротгар_Вьяшьсу - Пятница, 04.04.2014, 08:28
Никто, кроме тех, кому это положено знать, не знает, как спал в ту ночь президент США, зато совершенно точно известно, что Роза Борисовна была счастлива.
Соня - наконец-то! - закончила вязать жакетку. Деньги, конечно, сумасшедшие, да и поскорее можно было бы, зато работа какая!
Когда Розу Борисовну еще называли Зорочкой, она не могла и мечтать о такой шикарной вещи! Одно обидно: Семен Маркович на обновку никак не прореагировал. В последнее время он вообще мало на что обращал внимание. Сидел в маленькой комнате за Своими проволочками-железками и чего-то там мастерил. Правда, к обеду все же появлялся.
Роза Борисовна давно разучилась сердиться на мужа, занеся его в графу потерь, уготованных ей жизнью. В конце концов, дети устроены, не голодаем, жизнь налажена, да и сколько ее, той жизни, осталось? Но сегодня бывшая Зорочка на какую-то долю секунды вновь ощутила на плечах, обтянутых чудо-жакеткой, тяжелую копну еще не поседевших волос, на краткий миг словно бы исчезли лишние сорок девять кило и во всю мощь единственного своего неутраченного достояния она рявкнула: - Семен! Ты что, умер?
Семен Маркович, конечно же, был жив и здоров, однако, очевидно, сильно увлекся, паяя свои погремушки. Как правило, такие сигналы срывали его с места мгновенно. Злодейка-судьба вновь ставила Розу Борисовну перед выбором: скандал или телевизор Каждый вариант имел свои неоспоримые преимущества. Но Семена Марковича телевизор раздражал значительно больше. И потому Роза Борисовна, слегка поколебавшись, плотно уселась в кресло и ткнула кнопку.
Полированный ящик заморгал слипшимся со сна глазом, и певец на экране уже собрался выкрикнуть нечто воскресно-оптимистическое, как вдруг экран снова пошел рябью. Роза Борисовна уже собралась шлепнуть непослушную тварь но...
Экран, будучи до этого момента черно-белым, засиял ровным оранжевым светом, послышались тягучие монотонные звуки и отвратительная морда заняла весь глаз кинескопа. Было в ней и нечто от человека. Роза Борисовна решила поначалу, что это видеоклип, но морда раздвинула челюсти, поклацала треугольными, слегка выдвинутыми вперед клыками и внятно прохрипела: ... Я ЕСТЬ ПЕСПОЩАТНЫ И КРОСНЫ АТМИРАЛ ТЧУ. ПЕРЕТАЮ ПО ПУКВАМ: ТШАУ-ЧИТР-УМХ.
Я ЛЮПЛЮ И УМЕЮ ФЕСТИ ФЛОТ ИМПЕРИЯ НА ФАШ ПЛАНЕТА. СКОРО МЫ ПУТЕМ ПЫТЬ. АПЪЯВЛЯЮ УСЛОФИЯ СТАЧИ- ФСЕ НА КОЛЕНИ, ФЫ - РАПЫ. ЭТО ПОКА ФСЕ Президент оттер пот, отбросил кассету и насупившись, поглядел на помощника.
- И ради этого бреда вы подняли меня среди ночи?
- Но, сэр, это было передано по всем каналам связи. Прессслужба зафиксировала около тысячи звонков. Компании отрицают свою причастность. Люди напуганы.
- Наверное, какой-то рекламный трюк. Выясните и доложите.
- Хорошо, сэр. Но звонил наш посол из Манилы Там тоже это видели Когда Джефф пьян он еще и не то увидит!
Президент еще надеялся что вся эта история не стоит выеденного яйца. Но за спинами помощников маячило бледное лицо старого приятеля однокашника не склонного верить розыгрышам: - Люк! Звонили с горячей линии. Русские вызывают Президента!
На Земле все было, как обычно. Каратели гонялись за партизанами, террористы строили дерзкие планы рабочие бастовали штрейкбрехеры трудились в поте лица. Роза Борисовна шла в магазин за солью и мылом. Ей не понравился видеоклип, но еще меньше ей понравились интонации хари с телеэкрана. Больно они были знакомы. Чепуха, конечно, а все же. Интуиция девочки из гетто ее никогда не подводила.
Вечером, перебив выпуск новостей, харя появилась снова, оправдав и подтвердив самые скверные предчувствия Розы Борисовны На этот раз адмирал Тчу предстал во всей красе. Нечто алое, похожее на комбинезон, со множеством желтых пятен разного калибра.
Яркое одеяние особенно ясно подчеркивало уродство фиолетово-синей складчатой кожи. Адмирал, видимо, находился в рубке флагмана: за спиной его поблескивали приборы и суетились похожие на него уроды.
На пульте перед адмиралом резвилось пушистое существо, похожее на котенка с шестью ногами. Розе Борисовне, всегда такой уверенной, знающей, что почем, внезапно очень захотелось стать маленькой и спрятаться за кого-то большого и надежного. Но Семен Маркович телевизору не доверял, на зов не отвлекался и продолжал возиться со своей дребеденью, запершись на крючок.
Адмирал Тчу почесал надглазный нарост, довольно хрюкнул и отчетливо произнес: ТПРОКИЕ РАПЫ! КОТОФЫ ЛИ ФЫ КЛЕП-СОЛЬ ТАФАИТАФАЙ ОЧЕНЬ ПЫСТРО? КОТОФЫ - КОРОШО, НЕ КОТОФЫ - ПЛОХО,- с этими словами он ухватил средней левой конечностью жалко пискнувшего зверька, размозжил его о панель, бросил в рот, прожевал, сглотнул и ощерился.- НАТО ПОМНИТЬ: МЫ ЕСТЬ ШЕЛЕСНЫ И АПСОЛЮТНО НЕПОПЕТИМЫ!
... Земля закупала соль и масло. Турникеты универсамов были сметены потоками орущих, плачущих, дерущихся женщин. Деловой мир паниковал. В Ватикане толпы коленопреклоненных людей с жадной надеждой следили за папским балконом. Балкон был пуст. Папа молился. Над Тегераном динамики несли спокойный и сосредоточенный старческий голос.
Террористы притихли. Не имеющие телевизоров партизаны в разных концах планеты недоуменно оглядывались: каратели, прекратив преследование, спешно возвращались на базы. Газеты сообщали, что вce спокойно, что для паники нет оснований и что ведутся переговоры. В этом они были правы: переговоры действительно велись. Время от времени адмирал Тчу подавал голос. Впрочем, однажды и у него вышла накладка...
Тот, кто появился на экране, был, казалось, точной копией адмирала, разве что комбинезон у него был зеленого цвета, без всяких пятен. Тем невероятнее было то, что он выкрикивал: ПРАТЬЯ! МЫ ЕСТЬ ПОТПОЛЫЧЫ ШТАП! МЫ КОТОФИТЬ ФОССТАНИЕ, МЫ ХОТЕТЬ УПИТЬ - ОПЕСФРЕТИТЬ ПОТЛЕЦ-МИЛИТАРИСТ ТЧУ! УФЫ!
ФЕСЕНЬЕ НАМ НЕ ЕСТЬ. ОШШЕНЬ МНОКО ПРОФОКАТОР.- Кажется, существо было ранено; за его спиной несколько таких же, в зеленых комбинезонах бешено отстреливались от нападающих. В этот момент изображение исчезло. Спустя несколько минут адмирал Тчу извинился за технические неполадки..
... Все оружие, вплоть до отравленных стрел малоизвестного повстанческого отряда в Южной Бамбукии, настороженно развернулось в направлении неба.
Невыспавшиеся люди совещались в спешно объединенных штабах и легко находили общий язык. Границы стерлись.
Исчезла и паника. Рабочие, присоединившись к штрейкбрехерам, срочно монтировали средства обороны. Террористы предлагали правительствам свой опыт. На базах карателей партизаны, узнавшие от местнмх жителей, что к чему, получали оружие взамен устаревшего. Соль и мыло перестали кого-либо интересовать в связи с полным их отсутствием. Роза Борисовна больше не выходила на улицу. Приперев на всякий случай входную дверь шкафом, она плакала и перебирала фотокарточки. Проняло, наконец-то, и Семена Марковича: он по-прежнему днями возился со своими проводками, но все чаще заходил в большую комнату посмотреть телевизор. Впрочем, он был спокоен и бодр. Роза Борисовна смотрела на мужа с уважением...
И в ту минуту когда станции слежения зафиксировали приближение армады, по единому приказу, синхронно пришедшему с обоих КП, земляне показали, на что они способны все вместе! Один за другим во вспышках исчезали корабли пришельцев. Десять...
Восемьдесят пять.., Сто тридцать семь.., Тысяча пятьсот шестьдесят девять... Единственный уцелевший удирал что есть мочи. На земных телеэкранах корчилась обиженная морда адмирала Тчу: - ФЫ НЕ ЕСТЬ ПОКОРНЫ НАРОТ, ФЫ ЕСТЬ ТЕЛАТЬ ПУНТ И СОПРОТИФЛЯТЬ! ПУТЕТ МЕСТЬ! Я СНАЮ ФАШИ КООРТИНАТЫ, Я ФЕРНУСЬ, Я ПУТУ...-взрыв последней оставшейся ракеты помешал землянам узнать о дальнейших намерениях адмирала Тчу.
... Странное дело: на уцелевшей Земле что-то изменилось.
Около ротной кухни каратели кормили партизан и с интересом листали подаренные брошюры. В длинном открытом автомобиле ехал в Ватиканский дворец прибывший рейсом из Тегерана суровый старик в зеленой чалме. Усталые люди пили коньяк в полутемных кабинетах объединенных штабов. Террористы призадумались. Соль и мыло еще не появились, но в том ли счастье?
Прошло несколько дней. Роза Борисовна снова достала из шкафа новую жакетку, примерила, подумала - и заказала Соне еще одну, с вырезом. А Семен Маркович чистил маленькой пушистой щеточкой проводки и стеклышки пугалки и размышлял, что аппаратурка сработала отлично, Вот только стоило ли отходить от первоначального сценария и позволить последней земной ракете покончить с адмиралом Тчу? Всегда рядом.
В огромной-преогромной Пустыне с незапамятных времен обитает Кактус. Никто даже не знает, что было раньше – Пустыня или Кактус (так что скорее всего они примерно одного возраста – правда, все равно непонятно какого). Много всего самого необычного происходило с Кактусом, а однажды явился к нему Ангел. Очень симпатичный, с большими белыми крыльями, светящимся нимбом и доброжелательной улыбкой. - Радуйтесь, - сказал он, - Я принес вам Весть о Боге - Очень мило с вашей стороны, - ответил Кактус, - вы можете повесить ее на любую из моих колючек, я обычно читаю почту вечером, после захода солнца. - Вы, наверное, не поняли, - сказал Ангел, - это – не письмо, а Весть, я – не почтальон, а Ангел, а то, что сейчас происходит – самое важное событие в вашей жизни. - Рад с вами познакомиться, уважаемый Ангел. Боюсь, что я не совсем понял, что именно вы принесли. Может быть, это какой-то специальный подарок? - Это - не подарок, а величайший Дар, - строго поправил его Ангел, - поскольку он означает для вас Спасение. - По-моему, произошла какая-то ошибка, - предположил Кактус, - если вы из службы 911, то скорее всего, вы ищете заблудившихся туристов, а я здесь живу и мне ничего не угрожает. - Как же вы заблуждаетесь, - скорбно сказал Ангел, - если не знаете, что обречены Погибели, если не... - Уважаемый Ангел, - озабоченно перебил его Кактус, - я не знаю, как вы переносите здешнее солнце, но сейчас почти полдень, так что лучше бы вам устроиться в моей Тени, прежде чем продолжать беседу. Ангел устроился в Тени Кактуса и спросил: - Вы вообще к какой конфессии относитесь? - Я отношусь к кактусам, - с достоинством ответил Кактус, - разве вы не заметили? - Это – не Истинная вера, - заметил Ангел, - а знаете ли вы о Боге? - Вы ведь с этого и начали, - напомнил ему Кактус, - вы говорили, что принесли мне нечто о Боге, но оказалось, что вы перепутали меня с туристом. - Я имел в виду, читали ли вы Библию? – уточнил Ангел. - Разумеется. - И что вы думаете о ней? - Хороший роман о Пустыне. Очень трогательная мистическая история о туристах, заблудившихся без средств навигации и одичавших… Это не вы написали? - Нет, что вы! – ужаснулся Ангел. - Значит, кто-то из ваших коллег, - заключил Кактус, - Если честно, я думаю, что автор зря включил в текст столько сцен секса и насилия. Впрочем, я понимаю - таковы законы жанра. Вкусы массового читателя… Даже Голдингу приходилось с ними считаться – у него, кстати, был похожий сюжет, только там все происходит с подростками на необитаемом острове. Не читали? - Сожалею, - сказал Ангел. - Кстати, - сказал Кактус, - вы не знакомы с Экзюпери? Он тоже, как и вы, летает в Пустыне и тоже пишет о ней, как и ваш коллега, но в совершенно другом стиле. - Увы, не знаком. - Жаль. Хотел попросить при случае передать ему привет от меня. Впрочем, Пустыня большая, но все дороги в ней пересекаются. Возможно, вы еще встретитесь. - Возможно, - согласился Ангел. - Я думаю, вы подружитесь, - предположил Кактус, - кстати, как вы себя чувствуете? - Спасибо, гораздо лучше. У вас очень хорошая Тень. - Я знаю. Мы очень давно с ней дружим. Практически, так же давно, как и с Пустыней. - Приятно слышать, что у вас много друзей, - заметил Ангел, - а мне в начале показалось, что вы очень одиноки. - Нет, у нас тут очень хорошая кампания. И кстати, мы всегда рады всяким гостям – кроме, разумеется, торговых агентов и уличных проповедников, но вы ведь не относитесь к этим категориям? - Ну что вы, как можно, - возмущенно возразил Ангел. - Тогда заходите еще, - предложил Кактус, - как вы заметили, мы практически всегда дома. И, кстати, эта ваша модная штука на голове совершенно не защищает от солнца. Возьмите лучше сомбреро, что висит на левой от вас колючке – оно гораздо надежнее. …Когда Ангел улетел, на колючке остался висеть светящийся нимб. Он до сих пор висит там и служит хорошим ориентиром для ночных пилотов и перелетных птиц. Говорят, кто-то из ученых даже придумал целую теорию о том, почему он светится – впрочем, мало ли сплетен ходит об ученых…
Старый Дуб проснулся на рассвете от назойливого стука. Огляделся и обнаружил довольно крупного Дятла, который зацепился за древесный гриб и исступленно долбил кору. - Эй, - окликнул его Дуб, - что ты там делаешь? - Я убираю всяких гадких существ из твоего ствола, - ответил Дятел, - считай, что меня послал Бог, поскольку сам ты никогда бы от этих тварей не избавился. - На мне не живет никаких гадких существ, - отрезал Дуб, - все существа, которые на мне обитают, очень милые, вежливые и (между прочим) не имеют скверной привычки будить меня на рассвете. Я совершенно не намерен от них избавляться. Кроме того, на сколько мне известно, Бог посылает сыр, только сыр и ничего кроме сыра. По крайней мере, я никогда не слышал, чтобы он посылал таких бестактных птиц, как ты. - Да? – с некоторой иронией переспросил Дятел, - а ты знаешь, что сейчас, например, я долблю, чтобы найти и обезвредить отвратительного белого червяка, который живет под твоей корой? - Немедленно прекрати это делать, - потребовал Дуб, - там никакой не червяк, а личинка моего лучшего друга Майского Жука. - У тебя очень скверные друзья, - заметил Дятел, - но я тебе помогу от них избавиться, хочешь ты этого или нет. - В одном ты прав, - заметил Дуб, - у меня ДЕЙСТВИТЕЛЬНО есть ОЧЕНЬ СКВЕРНЫЕ друзья. Сейчас у тебя будет отличная возможность с ними познакомиться. Эй, вы, фауна! Хватит спать! Я не для того столько лет терплю ваш пошлый перформанс с сыром, чтобы каждая пернатая дрянь могла будить меня ни свет ни заря и оскорблять безо всякого повода! Из дупла появилась здоровенная Ворона самого зловещего вида. - Полегче насчет пернатых, хозяин, - пробурчала она, и, увидев Дятла, добавила - а это еще что за птица? - Не знаю и знать не хочу, но она мне активно не нравится и, таким образом, делать ей здесь совершенно нечего. Тем временем, из норы между корней Дуба, совершенно бесшумно появилась Лисица. - Привет, красавчик, - обворожительно улыбаясь, обратилась она к дятлу, - скажи честно, ты вкусный? - Я как-то не рассматривал себя с этой точки зрения, - растерянно ответил Дятел. - И совершенно напрасно, - заметила Лисица, после чего, обращаясь к Вороне, добавила, - прелесть моя, будь так добра, столкни этого пижона вниз. - Охотно, - сказала Ворона и прицелилась черным полированным клювом Дятлу в макушку. - БОЖЕ!!! – закричал Дятел, отчетливо осознав, что шутки кончились, а началось нечто гораздо худшее. Как это порой случается в подобных ситуациях, тут же появился Бог. Он сидел на облаке и флегматично нарезал сыр аппетитными кусочками. - Ну, что у вас здесь случилось? – поинтересовался он. - Пока ничего, - честно сказала Ворона. - Мы просто собирались позавтракать, - добавила Лисица. - Если ничего не случилось, то что означал вопль этого неучтенного сюжетом организма? - спросил Бог, - и, кстати, откуда он вообще здесь взялся? - Он утверждает, что его послал ты, - заметил Дуб. - Ты же знаешь, что я посылаю только сыр. - Разумеется, знаю, - ответил Дуб, - и я указывал ему на это обстоятельство, но он настаивал. - Очень любопытно, - сказал Бог, - и что вы все намерены делать в сложившейся ситуации? - Поскольку самое время позавтракать, мы склоняемся к мысли назначить это существо сыром со всеми вытекающими отсюда последствиями, - сообщила Лисица. Бог взял только что отрезанный кусочек сыра и повертел в воздухе. - Видишь сыр? – спросил он. - А то ж, - согласилась Лисица. - И хватит ли у тебя нахальства утверждать, что это существо хоть чем-то на него похоже? Вопрос риторический, можешь не отвечать. Приписывать объектам отсутствующие у них свойства – методически неверно. Кроме того, в этом нет стиля. - А зачем ты тогда его послал? – простодушно спросила Ворона. - Повторяю для тупых, - сказал Бог, - я посылаю только сыр. Это существо – не сыр. Значит, я его не посылал. - А надо бы, - заметил Дуб, - я имею в виду послать его. Бог пожал плечами: - Если ты видишь такую возможность в сюжете – я не возражаю. - Боже, помоги мне! – испуганно пискнул Дятел. - Я работаю над этим, - строго сказал Бог, - а ты своей бессвязной речью осложняешь ситуацию, поскольку с каждым словом все больше кажешься похожим на сыр. Надеюсь, ты уже понял, что будет если ты станешь СЛИШКОМ на него похожим? Дятел понял и наступила тишина. - По сюжету, - заметил Дуб после некоторого размышления, - Ворона должна каркнуть «во все воронье горло». Вследствие этого карка, сыр должен выпасть. Никаких иных требований к вороньему карку в сюжете нет. То есть, строго говоря, Ворона может каркнуть решительно все, что угодно, лишь бы сыр после этого выпал. - Последнее я как раз могу обеспечить, - согласился Бог. - Значит я могу его послать? – обрадовалась Ворона. - Да, и желательно подальше, - подтвердил Бог, взвешивая на ладони кусочек сыра, - но только каркнув во все горло, и не ранее, чем я приготовлюсь ронять сыр. Так что набери побольше воздуха… Достаточно, можешь посылать. - Дятел, пошел ты на ………………………………………………………………………….. Сыр со свистом полетел вниз, а Дятел, соответственно, туда, куда был послан, лихорадочно считая точки в сверхъестественно длинном многоточии. Есть мнение, что он (Дятел, а не сыр) до сих пор летит и считает. Теист может считать, что в конечном итоге Дятла послал все-таки Бог – пусть даже это и было сделано через посредство Вороны. Атеист скажет, что Бога нет совсем, а Дятла послала именно Ворона и в свете этого непреложного факта нет смысла умножать сущности сверх необходимости. Скептик же заметит, что Дятла мог послать кто угодно и как угодно далеко, но лишь в соответствии с сюжетом, а Бог (как уже было сказано выше) посылает только сыр…. Черновики Ротгара
:D Браво!!! 
