|
*ЛитКопилка*
|
|
| Lita | Дата: Понедельник, 30.10.2017, 12:45 | Сообщение # 136 |
 Друг
Группа: Администраторы
Сообщений: 9617
Награды: 178
Репутация: 192
Статус: Offline
| Ирина Валерина
Про дауна и бога
Аллилуйя, люди, свершилось, возносите к небу хвалу,
ломайте тонкие пальцы за зиму настывшей вербе,
накрывайте столы, шинкуйте к селёдке горчащий лук —
Ваня-даун проснулся рано и бога увидел первым.
Тот шёл, опустив голову, но горел золотистый нимб
(Ваню любила бабушка и часто читала книжки),
и Ваня всё сразу понял и очень хотел за ним,
но не пустило тело, к тридцати обрюзгшее слишком.
Да и окно с решёткой (пятый, поди, этаж)
он не открыл, понятно, только ладонь поранил.
Мир ничего не видел — где значим объём продаж,
не пробудиться страсти, не прозвучать осанне.
Бог уходил всё дальше, плакал навзрыд дебил,
трясся, сморкаясь трубно в мятый подол рубашки.
Он же как мог, так верил, он же за всех просил:
маме — конфет и платье, пчёлам — цветущей кашки.
День наступал, как гунны;
жарила плоть плита,
плыл по квартире запах: спонсоры, пища, милость.
Ваня смотрел в окошко и бормотал:
«Бо-бо-о-х...», а старая мама чадца тихо, привычно злилась:
— Горе моё, ну что ты, где у тебя болит,
хоть бы тебя прибрали к стае господней птицей...
...Шёл над землёй и слушал эхо таких обид,
что и хотел бы — света, но понимал — лучиться
поздно, пускай скорее кончится гиблый век.
Миг — и помчатся кони Судного дня.
...Но чем
так зацепил тот сирый, маленький человек,
что до сих пор он полон им и преступно нем?
Время открыться Слову, время звучать трубе,
время камням летящим серу нести и пламя.
Время!
Но шепчет голос, даже начав слабеть,
что-то о пчёлах, кошках и престарелой маме.
Всегда рядом.
|
| |
| |
| Lita | Дата: Вторник, 06.03.2018, 12:30 | Сообщение # 137 |
|
Друг
Группа: Администраторы
Сообщений: 9617
Награды: 178
Репутация: 192
Статус: Offline
| Р. Киплинг.
У Северной Двери хозяйка живёт...
У Северной Двери хозяйка живёт, у неё богатый дом.
Кормит и поит она бродяг и в море их шлёт потом.
Иные тонут, где глубоко, иные в виду земли,
И приходит весть – и она других посылает на корабли.
Покуда есть у неё свой дом и место у камелька –
Она гонит сынов на мокрый луг и жатва их горька.
Шла рядом с конями легенда, рассказ о лишениях злых.
Отцы покорили равнины, а мы унаследуем их,
Мы сердцем своим в колыбели, в стране, где потратили труд,
Надежду и веру, и гордость мы в землю вложили тут!
Наполните ваши стаканы и пейте со мной скорей
За четыре новых народа, за отмели дальних морей,
За самый последний, на карте ещё не отмеченный риф –
И гордость врагов оцените, свою до конца оценив!
За кровли на крышах железных, звенящих от наших шагов,
За крик неподкованных мулов, за едкую гарь очагов,
За риск умереть от жажды и риск в реке утонуть,
За странников юга, прошедших в мильоны акров тяжёлый путь.
За яркий очаг народа, за грозный его океан,
За тихую славу аббатства – (без этого нет англичан)
За вечный помол столетий, за прибыль твою и мою,
За ссудные банки наши, за флот наш торговый – пью!
Когда же страданий наших приблизится конец –
Твой тяжкий труд разрушит – лентяй или глупец.
И платить – то честь наша – будем дань мы тысячу лет морям.
Так и было, когда «Золотая лань» раскололась пополам,
И когда на рифах, слезя глаза, кипел прибой голубой
Коль кровь – цена владычеству, то мы уплатили с лихвой!
Я ел ваш хлеб, я ел вашу соль, я пил вашу воду и пил вино,
Я был с вами рядом под огненным градом, я с вами прошёл через радость и боль.
Всегда рядом.
|
| |
| |
| Lita | Дата: Вторник, 06.03.2018, 15:30 | Сообщение # 138 |
|
Друг
Группа: Администраторы
Сообщений: 9617
Награды: 178
Репутация: 192
Статус: Offline
| ДМИТРИЙ БЫКОВ
«ВСЁ СКАЗАНО. И ДАЖЕ ДРЕВНИЙ РИМ...»
Всё сказано. И даже древний Рим
С пресыщенностью вынужден мириться.
Всё было. Только ты неповторим
И потому - не бойся повториться.
Жизнь тратили в волшбе и ворожбе,
Срывались в бездны, в дебри залезали...
Пиши, приятель, только о себе:
Всё остальное до тебя сказали.
Всегда рядом.
|
| |
| |
| Тео | Дата: Вторник, 15.05.2018, 08:46 | Сообщение # 139 |
 Подполковник
Группа: Верные
Сообщений: 117
Награды: 10
Репутация: 72
Статус: Offline
| Я тебе принесла прекрасное)
Антон Захаваев
Письмо с фронта
Знаешь, мамочка, мне не хочется умирать.
Я боюсь.
Валит снег на погон — перхоть божия.
Ну и пусть.
Знаешь мама, какие жуткие снятся сны…
А еще я тут мама, кажется, чуть простыл.
А вчера, перед сном, я считал "улетевших ввысь":
Сашку с Мишкою, (что на мине подорвались),
Алексея (ему осколком пробило грудь),
Николая, Илью, Владимира, Абдулу…
Абдула — это кличка, вообще-то он Федор…
Жаль…
Снег, все больше, укутывает как шаль.
И не только плечи, а весь этот грешный мир.
Мне священник тайком, на днях, подарил псалтырь.
Он сказал, что — священник… Наверное так и есть.
Я пытался читать, и... понял зачем я здесь.
Это — просто… Просто, мама, — такая жизнь.
Ты с отцом, от слез, пожалуйста, воздержись.
* * *
А он молчал, курил и уезжал:
От каменных "гробов" пятиэтажек,
От тех, кто все же влез на пьедестал,
От тех, кто и не попытался даже,
От мусора в траве и головах,
От выщербленной двери съемной хаты,
От тех, кто никогда не будет прав,
От тех, кто, в основном, не виноваты,
От города разбитых фонарей,
От... самого себя, в конечном счете.
От Августов, Апрелей, Январей...
От бытия, которое на взлете.
От бытовухи, и от перспектив.
От тех дворов, где так душевно пелось.
И может мироздание простит,
Его, в конце концов, за эту смелость.
* * *
Это странное время, что так на себя не похоже...
Что присело на корточки между "еще" и "ужЕ",
Что сжимая в руках сигаретный окурок и ножик,
Ухмыляется едким оскалом кривых гаражей.
Что таращится, с прищуром, окнами многоэтажек,
И кивает с балконов постиранным кем-то бельем.
Что детей своих крестит дождями, ветрами и сажей,
Прежде чем пропустить их в знакомый подъездный проем.
Что споет колыбельную, воем промчавшейся Скорой...
Вдруг шепнет сквозняком, из не законопаченных рам:
"Не сердись на меня. Я пройду. И пройду очень скоро.
А пока... Можно я полежу у тебя по углам?".
Сообщение отредактировал Тео - Вторник, 15.05.2018, 08:49 |
| |
| |
| Lita | Дата: Пятница, 18.05.2018, 12:32 | Сообщение # 140 |
|
Друг
Группа: Администраторы
Сообщений: 9617
Награды: 178
Репутация: 192
Статус: Offline
| Тео, это не прекрасное, это Чудо 
Всегда рядом.
|
| |
| |
| Тео | Дата: Среда, 23.01.2019, 10:05 | Сообщение # 141 |
|
Подполковник
Группа: Верные
Сообщений: 117
Награды: 10
Репутация: 72
Статус: Offline
| Мария Фроловская
Грета верила с детства в русалок и Добрый народ,
Оставляла им сыр, и кулёчки с печеньем пряничным.
А теперь она тянет саночки и идёт,
А на саночках сын, закутанный, точно бабочка.
Снегопад со вчерашнего вечера не стихал,
Как там, в городе? Наверно, уж отобедали.
Никого у Греты - ни дома, ни жениха,
Только Добрый народ, невидимый и неведомый.
Не стерпел отец, и мачеха прогнала,
Лишь родная сестра заплакала - нынче плачет ли?
Ну а тот, кто так много и песен знал, и баллад -
Может, принцем он был, или просто вором удачливым?
Грете старые люди сказали - иди на юг,
Там, где серые скалы угрюмым ущельем сходятся,
Кто-то видел танцующих духов и ведьмин круг,
И эльфийскую деву, а может быть, Богородицу.
Грета тянет салазки, ей в принципе, всё равно
В неизвестный Рай, в неведомый Аваллон идти:
Если есть города, где холодно и темно,
Значит, есть и другие, ей бы не проворонить их.
Грете кажется - с каждым шагом идёт быстрей,
Санки катятся сами, а ноги не чуят холода,
Грета видит дома и башенки в серебре,
И мосты над ущельем из радуги и из золота,
Тает снег, просыпаются яблонии и цветут,
И отбросив тряпьё, первый раз поднимаясь на ноги,
Пятимесячный мальчик смеётся, идёт к мосту.
Пахнут яблоки, как же всё-таки пахнут яблоки!
|
| |
| |
| Lita | Дата: Пятница, 25.01.2019, 09:53 | Сообщение # 142 |
|
Друг
Группа: Администраторы
Сообщений: 9617
Награды: 178
Репутация: 192
Статус: Offline
| ууух... спасибо!
Всегда рядом.
|
| |
| |
| Munen | Дата: Суббота, 26.01.2019, 09:38 | Сообщение # 143 |
 Генерал-майор
Группа: Верные
Сообщений: 390
Награды: 16
Репутация: 85
Статус: Offline
| Андрей Шигин
А наши не придут... Такое время ныне –
Не тот сегодня год, война совсем не та.
Никто не слышит глас, взывающий в пустыне.
Да и пустыни нет — сплошная пустота.
И в этой пустоте дорога будет долгой –
Закончились давно короткие пути.
Не вспыхнет Сталинград, и есть земля за Волгой...
Но наши не придут. Откуда им прийти?
Не выведет никто "За Родину!" на бомбах,
Никто не прохрипит: "Даёшь стране угля!"
Гуляют сквозняки в одесских катакомбах,
Зашторен мавзолей под стенами Кремля.
Не встанет политрук, не ткнёт наганом в небо,
Труба не позовёт на подвиг и на труд.
Коль отдали себя комфорту на потребу,
Пора уже понять, что наши не придут!
Так выпьем за дедов по чарке русской водки
И снова в интернет – оттачивать умы,
Развешивать флажки, терзать друг другу глотки.
А наши не придут… Все наши – это мы.
Где здесь пропасть для свободных людей?
|
| |
| |
| Lita | Дата: Суббота, 02.02.2019, 07:55 | Сообщение # 144 |
|
Друг
Группа: Администраторы
Сообщений: 9617
Награды: 178
Репутация: 192
Статус: Offline
|
Всегда рядом.
|
| |
| |
| Lita | Дата: Пятница, 31.05.2019, 10:42 | Сообщение # 145 |
|
Друг
Группа: Администраторы
Сообщений: 9617
Награды: 178
Репутация: 192
Статус: Offline
| Maмa нa дaчe, ключ на столе, завтрак можно не делать. Скорo каникулы, восемь лeт, в авгyсте будет девять. В августе девять, семь на часах, небо легко и плоско, солнце оставило в волосах выцветшие полоски. Сонный обрывок в ладонь зажать, и упустить сквозь пальцы. Витька с десятого этажа снова зовет купаться. Надо спешить со всех ног и глаз — вдруг убегут, оставят. Витька закончил четвертый класс — то есть почти что старый. Шорты с футболкой — простой наряд, яблоко взять на полдник. Витька научит меня нырять, он обещал, я помню. К речке дорога исхожена, выжжена и привычна. Пыльные ноги похожи на мамины рукавички. Нынче такая у нас жара — листья совсем как тряпки. Может быть, будем потом играть, я попрошу, чтоб в прятки. Витька — он добрый, один в один мальчик из Жюля Верна. Я попрошу, чтобы мне водить, мне разрешат, наверно. Вечер начнется, должно стемнеть. День до конца недели. Я поворачиваюсь к стeне. Стo, девяносто девять.
Мaмa на дaчa. Beлосипед. Завтра сдавать экзамен. Солнце облизывает конспект ласковыми глазами. Утро встречать и всю ночь сидеть, ждать наступленья лета. В августе буду уже студент, нынче — ни то, ни это. Хлеб получерствый и сыр с ножа, завтрак со сна невкусен. Витька с десятого этажа нынче на третьем курсе. Знает всех умных профессоров, пишет программы в фирме. Худ, ироничен и чернобров, прямо герой из фильма. Пишет записки моей сестре, дарит цветы с получки, только вот плаваю я быстрей и сочиняю лучше. Просто сестренка светла лицом, я тяжелей и злее, мы забираемся на крыльцо и запускаем змея. Вроде они уезжают в ночь, я провожу на поезд. Речка шуршит, шелестит у ног, нынче она по пояс. Семьдесят восемь, семьдесят семь, плачу спиной к составу. Пусть они прячутся, ну их всех, я их искать не стану.
Maмa нa дaчe. Бaшкa гyдит. Coннoe нeдeяньe. Koшкa ycтpoилась на груди, солнце на одеяле. Чашки, ладошки и свитера, кофе, молю, сварите. Кто-нибудь видел меня вчера? Лучше не говорите. Пусть это будет большой секрет маленького разврата, каждый был пьян, невесом, согрет, теплым дыханьем брата, горло охрипло от болтовни, пепел летел с балкона, все друг при друге — и все одни, живы и непокорны. Если мы скинемся по рублю, завтрак придет в наш домик, Господи, как я вас всех люблю, радуга на ладонях. Улица в солнечных кружевах, Витька, помой тарелки. Можно валяться и оживать. Можно пойти на реку. Я вас поймаю и покорю, стричься заставлю, бриться. Носом в изломанную кору. Тридцать четыре, тридцать...
Мама на фотке. Ключи в замке. Восемь часов до лета. Солнце на стенах, на рюкзаке, в стареньких сандалетах. Сонными лапами через сквер, и никуда не деться. Витька в Америке. Я в Москве. Речка в далеком детстве. Яблоко съелось, ушел состав, где-нибудь едет в Ниццу, я начинаю считать со ста, жизнь моя — с единицы. Боремся, плачем с ней в унисон, клоуны на арене. «Двадцать один», — бормочу сквозь сон. «Сорок», — смеется время. Сорок — и первая седина, сорок один — в больницу. Двадцать один — я живу одна, двадцать: глаза-бойницы, ноги в царапинах, бес в ребре, мысли бегут вприсядку, кто-нибудь ждет меня во дворе, кто-нибудь — на десятом. Десять — кончаю четвертый класс, завтрак можно не делать. Надо спешить со всех ног и глаз. В августе будет девять. Восемь — на шее ключи таскать, в солнечном таять гимне...
Три. Два. Один. Я иду искать. Господи, помоги мне.
Аля Кудряшева
Всегда рядом.
|
| |
| |
| Lita | Дата: Пятница, 31.05.2019, 10:48 | Сообщение # 146 |
|
Друг
Группа: Администраторы
Сообщений: 9617
Награды: 178
Репутация: 192
Статус: Offline
| Дана Сидерос
ЧАС ПИК
Здравствуйте, Саша.
Можно сразу на "ты"?
Ты проходи, не стесняйся, будешь салат?
Ну, значит, чаю. Вот ведь, чайник остыл,
грел же, казалось, десять минут назад.
Спрашивай, Саша.
Что ты хочешь узнать?
Что у тебя, диктофон или хэндикам?
Дай причешусь хотя бы.
Всё, начинать?
Всё, начинаю.
Ехал издалека...
1.
Думаю, это случилось,
когда проезжали Пермь.
Да, точно,
сейчас вот вспомнил.
Тот эльф в купе
мне не понравился сразу,
взгляд такой, с наглецой,
а впрочем,
они же все на одно лицо.
Когда им давали гражданство,
мы все кричали "ура!".
А потом эти твари, считай,
захватили Урал.
Их тут было полно и встарь,
иначе откуда
это уральское чудо:
светлоглазые девушки
ледяной, неземной красоты?
Но мы отвлеклись немного,
если не веришь, ты
возьми почитай источники --
об этом есть у Бажова.
Поверь, они здесь давно.
Но раньше
не брали
чужого.
Я сразу не понял,
но что-то заныло внутри,
когда он сошёл.
Поезд дрогнул,
вокзальные фонари
поплыли в грязном окне,
а он стоял на перроне
и улыбался мне.
Довольно скалился, сука,
рукой помахал вослед.
А позже я выяснил.
Он украл у меня
десять лет.
2.
Если ты покупаешь грибы
с глазами
для соседских детей,
пьёшь в закусочной лунный мёд,
мерцающий в темноте,
ищешь жене браслет
с огневушками в янтаре,
любуешься светляками
в колбах уличных фонарей,
в общем, если идёшь по рынку
в эльфьем квартале --
следи, чтобы эти
руками тебя не хватали.
Здесь могут стянуть минуту,
две или пять.
Будешь на них опаздывать,
или всех ровно столько ждать.
Если вор очень борзый,
можно лишиться часа,
максимум -- дня.
Но
никто
никого
никогда
не грабил
так, как меня.
У них вообще не принято
красть у смертных.
Считается, ну зачем
владельцу веков несметных
ничтожно малые сроки
какого-то дурака?
Смешно: олигарх-карманник.
И я так думал, пока
не вычитал где-то:
за точность цитаты не поручусь,
но, вроде как, наше время
для них разнится на вкус.
Минута
"успел вскочить в последний вагон"
Минута
"шепот в ключицу, негромкий стон"
Минута
"безмерно жаль, мы сделали, что могли"
Минута
"болит болит боже как болит"
Минуты
"кончается воздух",
"удар",
"поцелуй",
"невозможный гол".
Минута за час,
полчаса за месяц,
неделя за год.
Всё это можно купить,
если знать места и времени тьма.
Но в долг не бери никогда,
пожалеешь, что занимал.
3.
Один мой друг,
из тех,
за которыми следом ходит война,
купил
за четыре года любви
два дня спокойного сна.
Я говорю, тебя же нагрели,
сделка -- чистый грабёж.
Я говорю, ты что, совсем идиот?
Он говорит, не ори,
чего ты орёшь --
с нами сидит мой взвод.
Борис,
или кто-то с таким же
шрамом на левой щеке.
Андрей
или кто-то с таким же
крестиком на шнурке.
Олег
или кто-то с такой же
татуировкой "ОЛЕГ".
И все остальные.
Или такие же, я не уверен: снег,
не тающий снег на лицах
не даёт разглядеть черт.
Но я думаю, это они, иначе зачем
они здесь сидят --
на окне, на полу, за столом.
Два дня не звони,
я планирую выспаться.
Время пошло.
4.
Мой вор
попался на новой краже
пару недель спустя,
потом мне сказали -- по эльфьим меркам
он, в сущности, был дитя.
Но глянуть ему в глаза,
но плюнуть ему в глаза,
как я хотел, не срослось:
наутро его в СИЗО
нашли -- формально живым,
но газеты
не публиковали фото,
а следователь со стажем
моргал и сдерживал рвоту.
Всё ясно.
Семья не терпит позора,
семья смывает позор.
И не сердите эльфа --
эльф неприятен, когда он зол.
Понятно стало одно: ни года, ни часа,
ни даже пары минут
они не вернут.
5.
Мне снится огромное
черное сердце промзоны,
стеклянный снежок
в жухлом свете ночных фонарей.
Я вижу его, незнакомца,
он сеет минуты, как зёрна,
минуты апреля
хоронит
в колючем пустом январе.
Мне снится,
как он поливает
промёрзшую землю июлем
моим, неслучившимся, жарким,
бездумным, цветным.
Я вижу сквозь толщу земли,
в ней дремлют минуты, как пули,
отлитые в форму и смятые
зерна войны.
Мне снится:
мои семена,
вырастают на сажень
из пуль превращаются в бомбы,
ворочаются, поют,
и первый мерцающий день
пробивается в полночь и сажу,
зелёным огнём выжигая
январский больной неуют.
И шумные кроны недель
взрываются
и взмывают
на стройных стволах,
светят, дышат и говорят.
Цветут медоносные дни
моего непрожитого мая,
несбывшегося июня,
непрошлого октября.
Вот тут я всегда просыпаюсь,
с неясным чувством утраты
и после весь день не знаю,
куда бы себя приткнуть.
Ну что ты хочешь спросить?
Хотел бы я их обратно?
Да ну...
6.
Столкнулись случайно,
в гостях у общих друзей.
Не виделись с выпуска,
да и не искали встречи.
Тогда, в институте, ну что:
разок проводил под вечер,
разок целовались по пьяни,
разок ходили в музей.
Домой возвращались вместе,
июнь, накрыла гроза,
хохочем на остановке
в вечернем лиловом свете.
Прости, говорит, пора
идти.
Понимаешь -- дети.
И рано вставать.
Где ты был десять лет назад?
Я слышал этот вопрос,
должно быть, десятки раз.
От каждого
важного для меня человека,
до сих пор
не укладывается в голове, как
всё это работает.
Странно, к примеру, джаз
мне нравится тот,
что уже десять лет забыт.
И разное там по мелочи, чистый быт:
устаревшие шмотки,
реликтовые манеры.
Не веришь?
Вижу, не веришь.
Да и не надо веры.
Однажды, Саша, в четверг
ты не вспомнишь, что было в среду,
но вспомнишь меня
и нашу с тобой беседу.
Я ждал этой шутки.
Вы все
в этом месте шутите про бухло.
Я тоже был идиотом.
Потом прошло.
7.
Полоз приехал лично.
Знаешь меня, говорит.
Не спрашивает, уверен, что знаменит.
Да, говорю, конечно.
Бессмысленно отрицать,
в городе не было тех,
кто не знал бы его лица --
безупречного, хищного, как у всех у них,
притягивающего взгляд -- лесные огни
пляшут
в зелёных глазах подземных владык.
Если явился Полоз, принято ждать беды.
Любой, кто с эльфом хоть раз
имел любые дела,
мог, например, очнуться в чем мать родила,
в четыре утра, на карнизе,
этаже на шестом,
в незнакомом городе
(как выяснялось потом).
Или мог внезапно пропасть среди бела дня.
Впрочем, в подобном их, думаю, зря винят.
Город у нас неспокойный,
сгинуть у нас легко,
лишнего ляпнул в маршрутке -- и был таков.
Полоз приехал лично.
Охрану бросил внизу.
Вложил мне в руку подвеску,
похожую на слезу
или хрустальное яблочное зерно.
Я побелел от злости. Думаю, вот говно,
теперь ещё и глумятся,
гнить им всем под забором.
Это что, говорю, за цацка, привет от вора?
Он отвечает, слушай,
знаю, что мы в долгу.
Больше дать не могу.
Действительно не могу.
Это всего лишь час,
но ценный, особый час.
Ты примешь его, простишь нам урон
и больше не встретишь нас.
Мы не любим
и мы не будем
ни у кого в должниках.
Ты ведь умный. Ну, по рукам?
И я кивнул: по рукам.
8.
Я и правда их больше не видел,
а через пару лет
все они
куда-то исчезли
ясным июньским днём.
И с тех пор мне никто не верит,
только вот
знакомый поэт
говорит:
Мы тут все вне времени,
все потерялись в нём.
Всякий пишущий неуместен,
выталкиваем средой,
отстаёт или обгоняет --
всё одно пролетает мимо.
Кстати, думаю, он метис:
вечно лёгкий и молодой,
невозможно красивый, резкий
невыносимо.
Потому ему предоставят шанс.
В тот час, когда он умрёт,
кто-то явится, так и вижу:
без охраны, с мешком бессмертия.
Он им скажет:
"вас не бывает, вы выдуманный народ".
Он им выдаст все свои лучшие
междометия.
Сдохнет этаким победителем,
улыбающимся палачу,
гордо вздернув свой безупречный
эльфячий нос.
Когда я об этом думаю, я безудержно хохочу,
как будто бы я отмщен
и помилован заодно.
9.
Новостные ленты
автоматно
стрекочут.
Испуганные смс
стрижами
носятся.
По останкам
узнать
совсем нелегко, чья
дочь -- глаза мамины,
нос отца.
Двух часов не прошло --
а эксперты валом,
кто всем этим голову
забивал им.
Слушаешь. Леденеешь.
Должны быть списки,
почему-то
нет интернета.
Какой она называла рейс?
Какой она называла рейс?
Какой она называла рейс?
Этот.
Потом звонит телефон.
Её номер.
Её голос.
Мы в порядке, и я, и дети,
так, слегка испугались.
Папа, мы попали в аварию,
в аэропорт мчась,
на рейс опоздали
на час.
Ушиблась только немного,
да ну, сама виновата,
и ещё разбился кулон,
помнишь, ты мне дарил
когда-то.
10.
Вот моя история, Саша.
Или как там тебя, Гюрза?
Или, может, Медянка?
Дома хлебнёшь позору-то?
Ну избавь меня, ну не надо
строить мне такие глаза,
я вас чую,
как вы, должно быть,
чуете золото.
Просто хочешь узнать финал?
Он забавный: мне сотня лет,
десять лет, как ушёл последний,
кто был мне дорог.
Десять лет я тут гнил, как плот,
завернувшись в плед,
век мой даже с учетом кражи
был слишком долог.
Всё, что можно было прожить,
я прожил до тла.
Я могу белоснежный мёд,
и сочащийся в щели яд,
я умею ласкать
и наматывать на кулак.
Мне плевать на бессмертие --
мне важна идея прощения
И поэтому мы сейчас
замутим травяного чая,
будем пить
редкий сбор моего последнего лета.
А потом ты пойдёшь к своим
передашь им:
я вас прощаю.
И не важно,
что вы не просили меня
об этом.
Всегда рядом.
|
| |
| |
| Lita | Дата: Пятница, 31.05.2019, 10:57 | Сообщение # 147 |
|
Друг
Группа: Администраторы
Сообщений: 9617
Награды: 178
Репутация: 192
Статус: Offline
| Дана Сидерос
* * *
Много курю опять, это в сентябре-то,
внутренне сжавшись, пью свои двести грамм:
врач прописал мне водку.
И сигареты.
И задушевные разговоры по вечерам.
То есть, врачей было много.
Собрали кворум,
спорили,
слушали что-то в моей груди...
Мне непонятно, где добыть разговоры,
даже один.
***
Вот так и живут:
болтаясь на общем тросе,
но избегая взглядов, кивков, касаний.
Один никогда не расскажет, если не спросят.
Другой никогда не спросит.
Ждёт, чтобы сами.
Всегда рядом.
|
| |
| |
| Lita | Дата: Среда, 05.06.2019, 16:49 | Сообщение # 148 |
|
Друг
Группа: Администраторы
Сообщений: 9617
Награды: 178
Репутация: 192
Статус: Offline
| Марина Комакевич
Письма от ангела
1.
Господи, здравствуй. Пишет Твой ангел Фима.
То есть, Ефимий, но речь сейчас не об этом.
Мне бы пару советов необходимо –
Как обратить человека в адепта света.
Господи, я тут искренне озабочен,
Сам не пойму, как все это восприемлю –
Ей уже двадцать лет, и она не хочет
Ни в монастырь, ни в скит, ни в святую землю.
Кошку чумную добыла где-то на даче,
Кошка была на сносях и совсем плохая,
Роды прошли неудачно – сидит и плачет,
А вокруг меня котята порхают.
Кошка поправилась, кстати, и плачет тоже.
Словом – печаль, и духовность не прирастает.
Мне потерпеть? А это точно поможет?
Я запишу. Спасибо, перьев хватает!
2.
Господи, здравствуй, Ты снова мне очень нужен.
Я среди плевелов не наблюдаю злака.
Чуть отвернулся, она поссорилась с мужем,
А потом притащила домой собаку.
Я ведь ее в скуфейке так ясно вижу,
Даже на ссору с мужем махнул рукою,
Думал – от мужа подальше, к скиту поближе,
А она с собакой. Ну что ж такое!
Лечит собаку и плачет, и снова лечит,
Или изводит с собакой вдвоем печенье.
Я ведь не ангел, взирать на такое вечность!
То есть… конечно, ангел… прошу прощенья…
Может, сначала собаку, а после ссора…
Недоглядел, опять хожу виноватый.
В рай относил котят, думал – буду скоро.
Задержался. Искал им кошачью мяту.
Кошка состарилась вдруг, оказалось больно –
Видеть, как тварь перед смертью терзает страхом…
Я потерплю, я все-таки добровольно,
Все-таки, ангел, пускай не догнал с размахом…
3.
Господи, здравствуй, точнее, хорошей ночи.
Тут у нас мирно, ни знамений нет, ни знаков.
Кошка со мной, но летать упорно не хочет.
Муж вернулся и ходит гулять с собакой.
Наши пути, мне сдается ныне – тернисты,
Так что креплюсь, берегу душевные фибры.
Господи, может ей все же надо в буддисты?
Там у монахов живут премилые тигры.
Ну, разумеется, в доме коты, и много.
Про монастырь я уже и мечтать забросил.
Муж возвратился вовремя, слава Богу,
То есть, Тебе, что кошачьих три, а не восемь.
Горе-адептка моя то уснет, то плачет,
То огурец из рассола макнет в сгущенку.
Мужу приснился – пускай огурцы не прячет,
Ей-то виднее, что нужно сейчас ребенку.
Дел оказалось внезапно всяких и много,
Так что прости, побегу подправлять эфиры,
Надо к утру отвести от нее изжогу,
И уберечь от хвостатых запас кефира…
4.
Боже! У нас несчастье! Такое горе!
Вроде нелепо, но сам не могу не плакать.
Недоглядел! И устроил слезное море…
Сбило машиной бедную нашу собаку.
Господи, я виноват в безделье и лени!
Господи, гнев ниспошли мне Твой в изобилье!
Вот он, бедняга, сидит у меня на коленях,
Воет и откусить пытается крылья.
Хочет обратно. Быть может, можно обратно?
Может, как с Лазарем? Мы отчаянно просим…
С Лазарем необходимость? Что же, понятно…
Значит не нужно? Прости, мой маленький песик.
Бедный мой песик, мой старый песик печальный –
Мы – не фигуры в делах спасения мира,
Значит не промысел, Боже, значит – случайность,
Значит, я плохо вчера настроил эфиры.
Дети рыдают, мне слышно даже отсюда,
Как там она, бедолага, страшно представить…
Господи, я уж отправлюсь – с ними побуду,
Пса-то, наверно, на кошку можно оставить?
5.
Господи, извини, тороплюсь немножко!
Все напишу попозже, в деталях, с гаком!
Мы сейчас в подвал за приблудной кошкой,
А потом в приют за новой собакой!
6.
Господи, здравствуй! Давно не писал, заботы.
Выдалась пара минут, строчу на коленке.
Осень, что ныне спустилась в наши широты,
Чудно щедра изобилием рыжих оттенков.
Рыжей рябины за окнами шум нескончаем,
Рыжее солнце рассыпало блики повсюду,
Рыжий жених изнывает на кухне над чаем,
Рыжие дети родились у нашей приблуды.
Я над корзинкой сижу, воздыхая и млея,
Рыжие дети толкутся под пузом у мамы,
Господи, слушай, вот как Ты такое умеешь,
Чтобы забавно и нежно, и золото прямо?
Плачет опять. Это, кажется, неодолимо.
Свадьба – хорошее дело, чего разрыдалась?
Боже, она назвала светло-рыжую Фимой…
Ей подсказали, а, может сама догадалась?
7.
Господи, здравствуй. Как здешние дни быстротечны
В этом Творенье, подверженном тлену, и все же,
Все же прекрасном, иначе откуда о вечном
Людям известно порой больше ангелов, Боже.
Дни протекают над нами и полнятся светом,
Свет протекает сквозь все наши лета и зимы…
Муж заходил за собакой в прошедшее лето,
Так что со мною теперь только рыжая Фима.
В заводях неба, где замки из облачной пены,
Наши прогулки до райских ворот и обратно,
Фима решила дождаться ее непременно.
Это понятно. О, Господи, как же понятно…
Как же порою мне хочется, чтобы разлуки
Не было, даже на время. Но хватит, не буду.
Завтра, похоже, приедут из города внуки.
Может, мы с Фимой осилим несложное чудо.
Будет и вечер, и чай на веранде, и ветер,
Плещущий в ивах на склоне почти у обрыва,
Рыжую Фиму она краем глаза заметит,
Света коснется, и утром проснется счастливой.
8
Господи, здравствуй. Ну, как она? Привыкает?
Встретила пса и мужа и снова плачет?
Господи, у нее привычка такая.
Знаешь, конечно. И скоро будет иначе.
Просто оставила столько своих хороших,
Здесь, где страхи, и голод, и, может, муки…
Ты ей скажи, всех наших собак и кошек,
Я проследил – чтоб в самые лучшие руки.
Я еще тоже пока не привык, скучаю…
Мне без нее не то, чтобы одиноко,
Но оказалось… одна лишь нежность венчает
Каждую веху прожитого нами срока…
Господи, можно, я сразу, без проволочек –
Мне бы в шестую квартиру необходимо,
Там у них скоро ребенок родится – дочка,
И котенок – праправнучка рыжей Фимы.
Всегда рядом.
|
| |
| |
| Lita | Дата: Воскресенье, 18.10.2020, 15:36 | Сообщение # 149 |
|
Друг
Группа: Администраторы
Сообщений: 9617
Награды: 178
Репутация: 192
Статус: Offline
| Простить себя
Зинаида Полякова
Притча
Простить, раскаявшись... Но не оправдать...
Умер в своё время человек и похоронили его тело
А душа готовилась Наверх, подводя итоги неумело.
Голая, прозрачная, она задыхалась от воспоминаний.
Подлое всплывало с её дна, не имеющее оправданий.
А хороших дел - совсем чуток. Среди них ужасное не спрячешь.
Проглотила горечи глоток - ад ей уготован , не иначе.
Положив наверх добра клочки и, слегка помедлив у порога,
ощущая совести толчки, полетела за вердиктом Бога.
Бог же, бросив мимолетный взгляд, указал перстом на двери рая.
Не смутил Его души наряд и её история земная.
Только плохо душеньке в раю. И она в слезах вернулась к Богу:
- Господи, умерь печаль мою. И сними гнетущую тревогу.
Я боюсь ступить малейший шаг, чтоб не распахнуть мою одежду.
Ведь несовместимы рай и страх. Убери грехи. Подай надежду
- Думал, что попросишь о другом. Но изволь. И Бог убрал в мгновенье
память неподкупную о том, что являлось для души мученьем.
Но, забыв о мерзостях своих, о предательствах и о паденьях,
и о том, что было дорогим, перестала помнить, к сожаленью.
Будто бы и вовсе не жила - стала безразличной, опустела.
И обратно к Господу пришла, чтоб её он снова прежней сделал.
Бог был милосерден и вложил всё, что её раньше наполняло .
Жалкая, унылая, без сил, мученица тихо прошептала:
- Что мне делать? Неужели в ад? Что содеяно, уже не сбросишь.
- Возвращайся, милая, назад. Ада нет – его с собой ты носишь.
Снова горемычная в раю от своих земных проступков воет
Снова к Богу: - Я Тебя молю, отпусти грехи , нет мне покоя.
А Творец , простив её, любя, знал, что всё равно она вернется.
Потому что, не простив себя, жить в раю никак не удается
Всегда рядом.
|
| |
| |
| Lita | Дата: Вторник, 24.11.2020, 17:57 | Сообщение # 150 |
|
Друг
Группа: Администраторы
Сообщений: 9617
Награды: 178
Репутация: 192
Статус: Offline
| Азачем Азачемов
Когда бессильны были неотложки
И жизнь людская падала в цене,
На помощь людям приходили кошки,
Хоть ничего не смыслили в войне.
Не понимая сущности бомбёжки
И птиц стальных, разивших наповал,
На страже дома оставались кошки,
Когда хозяев их глотал подвал.
Когда ж кончались мёрзлые картошки
И еле тлел отчаявшийся взгляд,
Все девять жизней отдавали кошки,
Хотя вообще-то кошек не едят.
Мы их привыкли видеть на обложке
Календаря, как "кича" элемент,
А мне сдается, заслужили кошки
Хотя бы очень скромный монумент.
Всегда рядом.
|
| |
| |
