|
Отпусти без печали
|
|
| Триллве | Дата: Воскресенье, 30.12.2012, 17:06 | Сообщение # 31 |
 Полковник
Группа: Модераторы
Сообщений: 247
Награды: 15
Репутация: 64
Статус: Offline
| Цитата (Lita) Ту же и хламу полно)
Ай, кто знает, что в хозяйстве пригодится. 
Пока читаю не все и не подряд, а куда вынесет.  И мне нравится!!
Сообщение отредактировал Триллве - Воскресенье, 30.12.2012, 17:06 |
| |
| |
|
| Lita | Дата: Пятница, 18.01.2013, 13:17 | Сообщение # 33 |
 Друг
Группа: Администраторы
Сообщений: 9617
Награды: 178
Репутация: 192
Статус: Offline
| Да ладно) я обычная сказочница. Правда, давно... 
Всегда рядом.
|
| |
| |
| Lita | Дата: Пятница, 22.11.2013, 16:34 | Сообщение # 34 |
|
Друг
Группа: Администраторы
Сообщений: 9617
Награды: 178
Репутация: 192
Статус: Offline
| История пятая: Яск. Стихи и мир
- Ашш! – ученики, словно подброшенные, кинулись бежать. Как будто волна воздуха, поднятая воплем учителя, понесла их вперед.
Яск очень старался не отстать, но бегать не очень любил, особенно с препятствиями, когда откуда-то берутся лозы, за мгновение создающее живую изгородь прямо посреди дороги и так же мгновенно убирающие ее, песок, страшно скользкий или развилка дороги, где на любом ответвлении ждут новые препятствия. Иллюзии нельзя игнорировать - тогда призрачное становится очень даже настоящим, а набить шишку о какое-нибудь дерево, не хотелось. Но сквозь фантомы своего пути Яск мог видеть других.
По соседней дорожке – и в какой-то своей реальности с другими препятствиями - неслась Дрем. Вот она прыгнула и сделала кувырок, вот словно увернулась от чего-то. Яск был уверен, что она выиграет, но сам не старался победить. Извиниться перед Дрем оказалась легко – девушка не избегала его, но стихосложение увлекло юношу не на шутку. Три дня подряд он наведывался в библиотеку к Фёфе, и многое нашел на книжных полках, полезного и не очень, и собирался продолжать. Теория поэтики помогла лишь немного, и больше рассердила. Складывая слова согласно правилам, он получал ровные и даже осмысленные вирши, которые ему не нравились. Попытавшись поправить, оформить «как предписано» свои первые вирши, юноша совершенно их изуродовал и решил: никогда и ничего не будет переделывать, из того, что ему нравится. Среди любимых авторов были и те, кто писал, как попало и соблюдавшие правила. Можно попробовать все. От понимания, что и он теперь поэт, немного лихорадило. От ожидания вдохновения, которого он жаждал.
...Конечно, Яск споткнулся и полетел в кусты… оказавшись на мягких матах любимого физруком-троллем темно-зеленого цвета.
- В минусе, - кивнул учитель, стоя на руках выполнявший комплекс силовых упражнений, и указал на лавку в стороне от тренировочного поля с его множественными реальностями, - садись, жди.
Юноша не спорил.
Но время ожидания он потратил даром, потому что просто устал думать и разбираться, и в голове гудело от одних и тех же мыслей, упрямо бегающих по кругу. Будут ли другие стихи? Когда и какие? Как призвать вдохновение и возможно ли это?
- Яск, ты чего? – спросила подошедшая Дрем, над плечом ее сияла «Звезда победы», знак выигранного соревнования.
Девушка села с ним рядом на лавку. Учитель затеял игру с кольцами, мячами и веревкой с теми, кто хотел, но ни он, ни она к играющим не присоединились.
- Понятия не имею, - честно ответил Яск, - знал бы – сказал.
- Суровый какой, - улыбнулась она и юноше захотелось улыбнуться тоже. Забавные кудряшки Дрем словно жили какой-то своей жизнью и все время чуть шевелились, как от сквозняка, - и задумчивый. Так о чем ты думаешь?
- О стихах, - признался он и рассказал все, что мог. О мгновении вдохновения, о бесцветном мире после творения и невероятном чувстве перевернувшем душу во время него. О теории и решении не править вдохновенно написанное. Об ощущении какой-то ответственности и легкой тревоги…
- Дрем Амику и Яска Тинвоя просят подойти в Заклинательный покой, - прервал его искаженный донельзя заклинанием передачи слов голос.
Юноша и девушка переглянулась.
- Кто это может быть? Кому мы понадобились? - Дрем спрятала в ладонях огонек победной звезды и он погас.
Яск пожал плечами, с трудом вернувшись из мира своих невеселых мыслей.
Путь по коридору показался слишком длинным – оба торопились, и очень волновались, не зная, что могло случиться. В Заклинательном они увидели Раану, сосредоточенно магичившего возле полупрозрачной с серыми разводами сферы какого-то поля, закрывавшей стоящий на полу цветочный горшок. Яск узнал его – тот самый, куда Лита, как он думал, посадила одно из Семян. Внутри поля и вокруг него были оплавленные следы, потолок и часть стены дымилось, но цветок казался невредимым.
- Подойдите ближе, пожалуйста, – попросил сфинкс, увидев гостей. Он выглядел еще хуже, чем при встрече в лазарете. Бледный, с каменным лицом, и, кажется, у него руки дрожали.
Ученики сделали десяток шагов и остановились у самого края сферы.
- Юноша, скажите, вы уверены, что в этом горшке посажено Семя Зла? – спросил Раану, глядя на Яска.
- Ничего не знаю про Зло, - ответил он, - на последних уроках Лита уже не носила медальона с Семенами. Увидев цветок, я решил, что учительница посадила одно из них, или даже оба.
- Как давно вы заметили исчезновение медальона?
- Дней десять назад или около того, - Яск подумал и прибавил зачем-то: - А цветок красивый.
- Красивый? - переспросил сфинкс строго, - Зло не может быть красивым.
Но голос его странно дрогнул, почти сорвался.
- Мастер, а это и правда Зло? – спросила Дрем, пытавшаяся рассмотреть что-то сквозь серые разводы защитного поля.
- Посмотри сама.
Раану провел кончиками пальцев одной руки по ладони другой, словно стряхивая что-то на серый купол, и тот стал совершенно прозрачным. Цветок немного походил на те, что растут на воде. Белый, еще не раскрывшийся полностью, почти круглый бутон казался светящимся. Но и все. Ничего необычного.
- Что это, мастер? – спросила Дрем. – Он такой простой.
- Не знаю, - признался сфинкс. – Но с простотой я бы не спешил. Мое Семя вчера рассыпалось в прах. Возможно, что причина в этом, посаженном. Исследую его, чтобы потом уничтожить, но толку от исследований немного. Однако дата сходится, я забрал Семя у Литы десять дней назад, оставив ей одно, и она могла решить посадить оставшееся, из-за обиды или от непонимания ситуации. Возможно, это просто растение, но я должен точно знать, найти доказательства. Если не найду – просто сожгу его.
- И не жалко? – зачем-то спросил Яск.
Возникшая неожиданная пауза была странной. Лицо сфинкса осталось бесстрастно каменным, но глаза выдали невозможное – почти панику или отчаяние, блеснувшие на миг и пропавшие. И когда он заговорил, слова его кололись, как ледяные иглы.
- У меня нет выбора. Если Добро перестало существовать, то Зло вдвойне недопустимо.
- - Мастер, а если создать еще одно семя Добра с помощью моего Тёплого слова? - спросила Дрем.
- Я больше не стану пользоваться чужой магией, принципов которой не понимаю, - довольно резко ответил сфинкс, - и кивнул обоим: - спасибо. На этом все, - но когда они шагнули прочь, попросил: - Дрем, задержись, пожалуйста.
Яск вынужден был выйти. В коридоре он отошел подальше от дверей зала, чтобы не было искушения прислушаться и узнать, что там творится, и, сев на скамейку, стал ждать. Минут через пять юноша ощутил волну энергии, прошедшей сквозь него – как сквозняк, внезапный порыв невидимого ветра. Кто-то в Покое использовал мощное заклинание… Дрем почти тотчас вышла из Заклинательного и лицо у нее было... Неправильное.
- Что случилось? – спросил он.
Девушка только махнула рукой, и они вместе пошли по коридору. Возвращаться в спортивный не было смысла, звонок только что прозвучал. Поэтому они спустились на первый этаж и подошли к аудитории травоведения, их следующего урока.
Яска подмывало спросить, но он понимал – если не сказала сразу, то сейчас тем более не скажет и потому просто ждал. Но девушка вместо того чтобы хоть на миг приоткрыть завесу тайны, вдруг спросила:
- Ты когда своей рукой займешься?
Яск удивился ее голосу, ставшему вдруг злым и беспомощным.
- Когда буду готов.
- Отговорки, отговорки, вечно отговорки, - проворчала девушка.
- А если я тебя порошу потратить Теплое слово на себя? Ты же хочешь научиться превращаться?
- Но я уже обещала тебе Слово!
- А если справлюсь сам, тогда потратишь магию на себя?
- Не знаю… чего пристал? Ты мне стих обещал. Сделаешь?
Он вздохнул - Дрем меняла тему уже не в первый раз, да и вообще не была на себя не похожа - но решил сделать то, чего давно хотел, благо в коридоре возле аудитории пока никого не было кроме них. Яск взял девушку за руку и, заглянув ей в глаза, спросил:
- Пойдем погуляем вместе вечером?
- Тинвой, мне заниматься надо, - вздохнула она, - ты в тот раз в Холле правду сказал, я все забросила. Вот выгонят меня из Академки, что тогда делать будешь?
- Вылечу вслед за тобой, догоню в полете и мы вместе полетим куда-то еще, счастливые и свободные.
Она засмеялась:
- Я подумаю, ладно? Подумаю и скажу тебе немного позже.
Юноша кивнул. Все-таки это был не отказ.
- А стихи я бы послушала прямо сейчас, - закончила Дрем и улыбнулась, - особенно такие, которые могут изменить мир.
Просьба удивила Яска и в то же время вдохновила его. Руки сами потянулись к блокноту и карандашу. «Подожди. Только подожди, - мысленно просил он Дрем. - Не уходи никуда».
Она ждала и не уходила, а Яск почти пропал в творении, перестав осознавать окружающее.
А когда вернулся – кажется, прошел лишь миг – увидел на чистом прежде листе несколько четверостиший, без помарок и поправок.
- Можно? - Дрем протянула руку к блокноту с торопливо записанными строчками и Яск испугался - а вдруг вышло совсем плохо? - но отказать ей не смог и отдал блокнот. Девушка прочла, едва заметно шевеля губами, и подняла на него глаза, полные какого-то света.
- А знаешь, хорошо, - сказала она. – Да, я пойду погулять с тобой, когда буду свободна.
И еще одна внутренняя встряска - такая сильная, что Яск не нашел слов для ответа и только улыбнулся и открыл перед ней дверь класса.
Прошло три урока, прежде чем он решился перечитать свои стихи.
Так мало есть у меня, так мало:
Десяток слов, белый лист, чернила.
И можешь сжечь, но прочти сначала.
Там что-то важное, помню, было.
Какой-то проблеск, едва ли внятный,
Ведь чувство слову не поддается.
Прочтя, ты можешь вернуть обратно
Мой лист, но чувство пусть остается!
Тобой обронен листочек смятый,
А смотришь прямо с улыбкой милой.
Я так легко мог сказать все взглядом!
Но тем, кто робок, нужны чернила.
Стихотворение казалось лучше, чем первое.
Собравшись с духом, он решился отложить чувства и сделать подробный разбор стиха согласно книге теории, и тут же передумал. Поправить скачущий ритм и кривую рифму, которые он видел и так, было легко, но Яск ничего не хотел менять и уже обещал себе не трогать написанное. Стоило заняться более важным - написать другой стих для Дрем. Он чувствовал что сможет, при мысли о Дрем в его душе вновь поднималась волна вдохновения. Яск был счастлив. Кажется, стихи и в самом деле могли изменить его мир.
Всегда рядом.
|
| |
| |
| Lita | Дата: Пятница, 22.11.2013, 16:37 | Сообщение # 35 |
|
Друг
Группа: Администраторы
Сообщений: 9617
Награды: 178
Репутация: 192
Статус: Offline
| История шестая. Клай. Встреча
Расстояние в два с лишним дня между ним и Литой не позволило Клаю легко и быстро найти след девушки. Мир Афад был местом, куда постоянно прибывали гости и откуда то и дело кто-то отправлялся в другие миры. Следы наслаивались на следы, самые свежие бросались в глаза, а старые расползались туманными клочками, долго не исчезавшими и мешавшими видеть, что за ними. Использовать ржавчину, чтобы очистить пространство, Клай не мог - она съедала и нужное и ненужное, и потом, все это тоже было чье-то и могло кому-то понадобиться, как ему. Кропотливо, час за часом он рассматривал нити и ленты чужих следов, таких разных, причудливых, и старался заметить знакомую ему на вкус и вид радужную магию.
В конце концов мужчина смог отыскать путевой след Литы, уже начавший таять. Отправив себя по нему, Клай продолжал двигаться вперед, даже когда след совсем исчез, и в конце концов прибыл куда-то.
Место прибытия оказалось обочиной дороги. Стоило шагнуть, и под ногами зашелестела сухая трава. Осень. Цвет неба, прозрачно голубой, казался почему-то прохладным и путешественник невольно поежился. Наверное, все от усталости – человек, сделанный из слов, чувствовал себя совершено вымотанным, но эта проблема решалась легко. Клай сел на придорожный камень, и отдыхал, пока не увидел повозку, маленькую кибитку бродячего торговца с бортами обещавшими "все за смешную цену". Окликнутый возница остановился и согласился подвезти незнакомца за несколько монет, завалявшихся в кармане у Клая. Вид серебряных "ке", родом из другого мира, его не удивил, но вызвал недовольную гримасу. Пока хозяин кибитки, решивший использовать остановку с толком, поправлял упряжь, Клай сотворил из Слова несколько серебряных лимов, имевших хождение всюду, их торговец принял более благосклонно.
Странник сел в кибитку и попытался разговорить торговца, но тот остался не слишком разговорчивым. Клай только и узнал, что мир этот и в самом деле Лив’д’анэн, а Сиддна находится на другом материке.
Просто ехать и смотреть на дорогу, на осенние травы по обочинам и ярко одетые деревья оказалось неожиданно хорошо. Пара животных, толстеньких и гривастых, неторопливо, но упорно тащила повозку вперед, бархатистые, черно-белые спины поблескивали на солнце, клонившемся все ниже и ниже.
До темноты странники успели попасть в город, звавшийся Мерна. Путешественник расплатился с возницей, зашел в первую же таверну у городских ворот и сытно поужинал. Еда немного утолила голод и прибавила сил. Потом он подошел к стойке и расспросил девушку-трактирщицу о дороге в Сиддну. Юная хозяйка заведения показала ему карту с четырьмя материками Ливданэна и точками городами на них – чем крупнее нижний пункт, тем больше точка. Родной город Литы оказался совсем крошечным. Слушая рассказ о дорогах и кораблях, телепортах с материка на материк и ценах на телепортацию, Клай сосредоточился на магической составляющей мира, чтобы сориентироваться, как во всяком незнакомом месте, где названия городов ничего ему не говорили. Расстояния и любые преграды не мешали такому взгляду, человек, сделанный из слов частично видел, частично чувствовал большие города – самые яркие, активные магически, и те что меньше и тусклее. Он мысленно совместил пылающие точки со знаками на карте - совпало не все но многое, позволив засечь направление на Сиддну и запомнить его. Сил все еще было немного, но если переместиться хотя бы в следующий город, то расстояние меду ним и Литой станет меньше.
Поблагодарив девушку и заплатив за ужин и рассказ, Клай вернулся за столик. Нужно было утолить главный голод, голод Слов, а потом начать путь. К нему несколько раз подсаживались люди, предлагая сыграть в сорк, азартную игру с цветными треугольниками, один долго убеждал купить редкую книжку, и дал Клаю возможность подпитаться Словами, а пожилая женщина просто села на свободное место напротив и, спрятав лицо в ладонях, заплакала. Подошедшая к столику служанка сочувственно предложила мятного чаю. Гостья вытерла слезы крошечным платком, попыталась улыбнуться, но вышло так жалко что наверное и она сама ощутила это.
- Спасибо, не нужно чаю, - сказала она, - только немного медовых леденцов с собой.
Девушка ушла и вернулась с яркой коробочкой конфет.
- С вас полтора хиа, госпожа, - сказала она.
Женщина с каким-то странным, застывшим выражением лица достала кошелек, красивый, ярко-расшитый шелком и высыпала на ладонь горсть медяков, кажется из самых метких Она считала их, перекладывая на стол и Клай понял что денег не хватит. Он сунул руку в карман и вытащил ее, сжимая в кулаке все монеты, которые там были. Потом встал, с нарочной неловкостью толкнув стол. Медяки, лежавшие с краю, упали и раскатились по полу.
- Прошу прощения, госпожа! - воскликнул он и тут же принялся собирать рассыпное в свою ладонь. – Вот, возьмите!
Он положил всю горсть на столешницу и поспешно удалился. Наверняка женщина поймет, что он сделал, но Клай не хотел дать ей возможность вернуть ему деньги.
За порогом таверны был вечер, впрочем он ощущался и в таверне, по малолюдности и тишине, а может это обычное дело для меленького заведения. Голод Слов он так и не утолил. Можно сменить облик и вернутся в зал или найти другую таверну. Пока он рассуждал, за порог вышла та самая женщина с яркой коробочкой конфет руках. Клай отошел чтобы пропустить ее, но госпожа остановилась.
- Вам есть где остановится? - спросила она неожиданное.
- Нет, - отвил он честно, - но мне и не нужно останавливаться наоборот, хочу продолжить путь.
- Но пока для этого чего-то не хватает? Раз вы стоите тут а не идете или едете.
Человек, сделанный из слов, удивленно рассматривал ее. Эта женщина мало была похода на ту что горько плакала за его столом и читала горькие медяки.
- Не хватает слов, - признался он. - Любых. Они дают мне силу для всего.
- Как и всякому другому человеку, - заметила она. - Рассказать вам что-то?
- Да, все что угодно, - согласился он. - Ее голос было приятно слышать. И очень радовало, что она не заикнулась о деньгах.
- Моему внуку шесть лет, - начала она...
Несколько рассказов не связанных один с другим ничем кроме рассказчика. Клай слушал и слова наполняли его неожиданно приятным чувством мало похожим на привычную сытость.
- Мне кажется, тебя беспокоит Та мысль, - закончив, сказала старушка.
- Та? переспросил он.
- Да. Которая думает себя сама и не дает покоя. Может, я помогу?
- Вы очень проницательны, - смущенно заметил Клай. – И правда, у меня есть один вопрос. Что позволяет человеку… не исчезнуть, если он обязательно должен исчезнуть?
- Другие люди конечно, - уверенно ответила она. – Те, кого любишь или даже ненавидишь, все важные для тебя. От них к тебе тянутся невидимые нити, они и не дают пропасть. Очень часто… когда кажется – все, нет ни сил, ни желания, ни возможности продолжать быть тем, кто ты есть, одно воспоминание спасает, или одно слово.
От этого почему-то в его памяти шевельнулись осколки чужой, кусочки воспоминания Ниаммат. Тот, дольше всех проживший слуга, выказывал госпоже особенное внимание, уважение… и привязанность. Она старалась оборвать его всякий раз, когда он позволял себе предложить ей больше чем выполнение ее приказа, в конце концов решила – экземпляр снова вышел неудачным и рассеяла его на отдельные Слова.
- Вы не только проницательны, но и мудры, - признал Клай, пережив волну прокатившегося по его разуму чужого воспоминания.
- Да что ты, - всплеснула руками старушка, - разве это мудрость? Просто богатая фантазия. Впрочем, как и у тебя, - она улыбнулась. – Хитрый фокус с рассыпанными монетками ты изобрел, и он же очень простой…
Расстались они как друзья или хорошие знакомые - Клай проводил ее до маленького домика с кривоватой крышей, и ярко раскрашенным забором.
Но больше его ничего не держало. Мужчина принял свою исконную форму, ощутив, как и всегда, легкую эйфорию, которая уже давно не кружила головы, и отправился в путь.
Дорога от города к городу заняла у него несколько дней, но в Сиддне почти сразу удалось найти эльфа, указавшего ему на дом Литы. И вот он стоит перед дверью и стучит.
Открыла ему невысокая женщина-эльф с простым и приятным лицом.
- Здравствуйте, госпожа, - поклонился Клай, - я хотел бы повидать Литу, она мой друг.
- Заходите, - пригласила эльфийка и Клай принял приглашение.
Дом оказался уютным, несмотря на пестроту. Кажется, хозяйка не пыталась следовать единому стилю, а просто добавляла детали, которые нравились ей самой. Легкие, взлетающие от малейшего колебания воздуха полупрозрачные занавески с вышитыми узорами, на стенах детские рисунки и аппликации, колокольчик-гостевка над дверью, звенящий когда ее открывают. В комнате, куда его привела эльфийка, стояло три кресла, два одинаковых, синих с цветными кляксами, больших и одно маленькое, клетчатое, коричнево-золотистое, несколько стульев с высокими резными спинками и красиво изогнутыми ножками, громоздкий комод со слишком большими для маленькой женской ладони ручками, над ним висело зеркало с закругленным верхом и врезанным в стекло узором, изящной ветвью. Стол посреди залы самый простой разве что покрашен он был причудливо, полосами, встречающимся и расходящимися. Дверной проем, ведущий, видимо, на кухню украшал цветной шнурок с кистями, а перед закрытой дверью в другую комнату висела штора из деревянных монеток.
- Присядьте, пожалуйста, - попросила женщина, - как вас зовут?
- Клай, - представился человек, сделанный из слов и, выбрав для себя один из стульев, присел к столу.
- Я Раисс, мама Литы. Вы голодны или может быть, предложить вам чаю?
- Не знаю, - честно признался он, рассматривая эльфийку. Короткие рыжеватые волосы. Мягкий подбородок с ямочкой - у Литы точно такой же, - и зеленые глаза, как трава в сумерках. И совсем незаметно почему-то что она эльф. Хотя конечно черты лица все равно уточенные. - Вашей дочери нет дома? Может быть, мне прийти позже?
- Нет смысла, - госпожа заняла маленькое кресло, - она спит уже вторые сутки, и я не могу ее разбудить.
Открылась дверь комнаты, и в зал, прошуршав шторой из монеток, вошла белокурая девочка.
- Спит, - подтвердила она, вид был подавленный, - здравствуй, я Ини. Госпожа, не пора использовать то снадобье, которое целитель дал?
- Подождем до вечера, - ответила мама, и представила гостя, - Клай, друг Литы.
- Клай? Тот самый человек-слово?
Он кивнул с улыбкой, хотя повода для радости в сущности не было.
- А что случилось? Почему Лита спит? И зачем снадобье? Она больна?
- Лекарь сказал, что нет. И даже больше - она вообще в полном порядке, - ответила Ини, - как будто ест и пьет во сне и это ее поддерживает. Представляешь? Но все равно, вторые сутки. А я бужу ее бужу... В первый раз получилось, во второй ее Даннери разбудил, а теперь вот не выходит... А от снадобья точно проснется, только оно дает большую нагрузку на сердце...
- Но как это все... - Клай поискал слова для правильного вопроса и нашел, - в чем причина?
- Вот все так спрашивают, - вздохнула девочка, - а что я могу сказать? Что ничего не видела. Тут ученики и друзья Литы первые дни толпами ходили, все хотели ее видеть. И помочь хотели.
- Но никто ничего не может, - вздохнула мама, - и ничего не знает. Если дочь не проснется через несколько часов, я разбужу ее хотя бы чтобы покормить.
- Ага, но она потом опять дрыхнуть завалится. А лекарь не советовал использовать снадобье больше двух раз.
Клай слушал и думал. Нить Литы провисла и не отзывалась не потому, что с девушкой случилось самое плохое, но неприятное все равно произошло.
- Я вам не сказала еще одну вещь, – мать вдруг поднялась, - пойдемте, посмотрите сами.
Комната за шторой и дверью оказалась спальней и там, на кровати, спала рыжая девочка.
- Лита стала такой.
Клай подошел, всмотрелся в лицо спящей, нахмурился, не понимая.
- Совсем не похожа? - спросила Ини устало, словно задавала этот вопрос в тысячный раз и уже не надеялась услышать добрый ответ.
- Нет, не похожа, - признал он, - а разве ты не знаешь?
- Не знаю. Я была ее проводницей, ки, маленькой и волшебной, но вещью. А у вещей нет глаз.
Клай посмотрел на белокурую девочку, как несколько дней назад на мир. В ней легче было узнать маленькую вещицу, принимавшую разные формы, чем в спящей – Литу. В ки по-прежнему жила Сила - цветным бликами, словно играющими в салки, но сейчас ее разбавляла другая, цвета перламутра, что упорядочила блики в красивый симметричный узор.
- Тебя я узнаю, - согласился он, - а ее нет.
Клай очень-очень хотел бы ответить иначе, но и лицо и внутреннее «сияние» Литы были для него чужими. И никакой Красоты, словно такой магии никогда не существовало. Даже ее следов в доме он не видел.
- Грустно. Значит ты тоже. Она ведь еще и не помнит ничего, - сказала мать.
- Ничего не помнит, но кое-что знает и может, - поправила Ини. - И еще произносит «тихие слова»... Только и они немного другие. Словно ей все равно…
Клай упрямо сжал губы. Каждая следующая новость была хуже предыдущей, но это не значит, что он просто примет это и оставит как есть. И совсем непонятно, как она смогла отдать кому-то дар «тихих слов». Но это не было самым важным, что он хотел понять.
- Госпожа, у меня появилась одна мысль, - сказал он, когда все трое вернулись в зал, - у Литы есть весьма могущественные и мудрые друзья, можно позвать для совета или помощи кого-то из них.
- Можно, - кивнула мать немного смущенно, - но я не знаю ее друзей кроме тех, кто живет здесь.
- Я знаю тех, с кем Лита знакомилась в пути... но немногих, потому что никогда не докучал своим обществом. Но может, ты знаешь? - Клай обратился к Ини.
- Толку от моего знания… - вздохнула ки, - не могу помочь, даже назвав имена. Она не оценивала друзей по могуществу и не рассказывала о ком-то, как о сильном волшебнике или полубоге. Понимаешь? А у меня совсем другое восприятие. Вот я ощущаю всплеск... Чувства, цвета, света. Лита говорит - это сильное заклинание. А другое, которое я увидела еще лучше, еще ярче – оно оказывается слабым и тот, кто его сотворил – никакой маг. Но Лита вела путевой дневник. мысль о друзьях еще вчера мне в голову пришла и я поискала в ее записях. Только Лита к магии относилась… легко. И к любой власти. Редко писала о них. Могу назвать лишь одно имя – Тира, Рыжая Королева.
Клай немного слышал о ней, но никогда не был в мирах Ветви и ки тоже. Зато он был в Пестрой Пещере, подаренной Лите Рыжей королевой. И туда отправился сразу же, оставив ки и госпожу Раисс перечитывать Путевник в поисках других, кто мог бы помочь Лите.
Пещера впустила его. Ни на миг не надеясь, что сможет из всех нитей-следов вычислить, какие ведут в Миры Ветви, Клай решил отправить зов по каждому из путей. Но оказалось, Междумирье не хранит никаких следов и даже собственного он не нашел.
Клай рассмотрел Пещеру и то, что за ее пределами. Междумирье было ничьим, и отчаянно сопротивлялось любой попытке что-то с ним сделать, а упорядоченное пространство Пещеры несло отпечаток индивидуальности того, кто создал его. Клай видел это место как причудливую плетенку, все линии и завитки творения Рыжей королевы заканчивались в одной точке и там же начинались... И снова заканчивались и вновь начинались. Пещера не была вещью, завершенным раз и навсегда творением, она жила. Была ли среди этих нитей сигнальная, как на паутине? Клай надеялся, что была - по словам Литы Тира являлась в гости сразу, как девушка приходила в пещеру. И он принялся трогать все нити и завитки, играть ими, перебирать как ребенок подвешенные на нити игрушки.
- Хватит-хватит! - остановил его громкий, возмущенный, и в то же время веселый голос и Клай, оторвавшись от поглотившего все его внимание занятия, увидел рыжую девочку в платье с двуцветными, белыми с алым, пышными юбками. Рыжая? Скорее огненная. Волосы, уложенные в сложную прическу, делающую ее чуть старше, полыхали как огонь, почти слепя. - Ну, что случилось?
- Лите нужна помощь, - Клай ощутил себя сильно ослабевшим. Слишком давно не отдыхал и не питался привычно ему, словами, но для этого просто не было времени. - С ней что-то случилось – стала ребенком и спит сутками так крепко, что разбудить невозможно…
- Так, - перебила Тира, - ты пришел оттуда, где она сейчас? Тогда идем обратно.
Он не успел возразить, как оказался в доме Литы. Мгновенный перенос отразился на нем плохо, на некоторое время погрузив сознание в туман. Когда разум прояснился, Клай понял что сидит в кресле, а госпожа Раисс держит его ладони, массирует пальцы и запястья. Со стороны кухни доносились голоса – строгий Ини и капризный детский, наверное, Литы, потому что рыжая Хозяйка миров сидела за столом и листала Путевник.
- Спасибо, - поблагодарил Клай, - уже все хорошо.
- Точно хорошо? - женщина отпустила его руки. - Давайте-ка я все-таки вас покормлю.
Человек, сделанный из слов, благодарно кивнул.
- Чаю и чего-нибудь сладкого и еще поговорите со мной. Моя обычная пища - слова.
- Хорошо, - кивнула госпожа Раисс, - сейчас все будет.
Она быстро ушла на кухню. Говорить сил не было и почему-то желания тоже. Тира еще несколько минут занималась «Путёвником», потом отложила дневник. Прическа уже не украшала ее голову, волосы рыжеватыми локонами спускались на плечи.
- А почему ты не питаешься словами всегда, когда их слышишь? - спросила девочка. – Нет, не отвечай, дай сама догадаюсь... Потому что приняв слова, как пищу, ты... Теряешь их? Они стираются из твоего разума или вообще туда не попадают?
Клай кивнул. Девочка угадала, слова-еда просто проходили мимо его ума, оставляя лишь смутное воспоминание – да, был такой разговор, но одновременно питаться словами и воспринимать их, как информацию, он не мог.
На кухне стало чуть тише. Гостья заправила рыжий локон за ухо и грустно улыбнулась.
- Боюсь, что придется оставить все как есть. Нет, не хмурься. Ведь я могу и ошибаться.
- Как ты сумела разбудить ее?
- Влезла в ее сон, взяла за руку и увела с собой, - призналась Тира, - не слишком вежливо, но помогло. А ей красочные сны снятся, кстати.
Госпожа Раисс вернулась с угощениями на всех, а потом принесла и чай в чашках, разрисованных цветными кляксами, похожими на маленькие солнца. Тира взяла свою осторожно, кончиками пальцев, сделала глоток и тихо поставила обратно на блюдце. Клай попробовал чай, аромат которого напомнил ему запахи в мире Лета, а через них – Ниаммат и загадку его неисчезновения с возможной разгадкой, зачерпнул ложечкой меда из тонкостенной вазочки, принесенной вместе с чаем, попробовал... Мать беспокоилась о дочери, но гостей вниманием не обделяла, хотя он видел – ей больше всего хочется сейчас быть там, на кухне. Но возможно тут она нужнее.
Кратким разговором в полчаса Клай неожиданно хорошо насытился.
- Госпожа, а почему вы назвали младшую дочь не по-эльфийски? – в конце его, когда человек, сделанный из слов, уже мог просто слушать, спросила Тира.
- Решила внести разнообразие, - ответила мама, - имена моих первых девчонок заканчиваются одинаково, на «эль», и они пользовались этим, как отговоркой – когда я звала одну, прибегали обе, или никто не приходил, а потом Кирисаэль и Шинраэль говорили, что не расслышали, кого именно зовут - имена слишком похожи.
Рыжая девочка-эльф вошла в зал и уселась на стул слева от Клая, рядом с мамой. Мужчина встретился с ней взглядом и понял что для этой новой Литы у него пока нет слов. Знакомые, зеленовато-карие глаза смотрели иначе - без прежних восхищения, удивления, ожидания какого-то простого чуда и надежды, а просто с любопытством. Правда, его было много.
- А кто вы? И чем тут занимаетесь? - спросила девочка, обращаясь к человеку сделанному из слов и Тире.
- Мы друзья. Вот, ждем тебя, развела руками Рыжая Королева.
- Но хоть не бывшие ученики в этот раз и то хорошо, - вздохнула Лита. - Мам, я соскучилась. Мне снилось много приключений, но тебя там не было.
- Наверное я просто не могу находиться в двух разных местах сразу - в твоих снах и на твоей кухне, - улыбнулась мама, беря дочку за руку. Большая ладонь и маленькая... Клай еще пытался найти в ней знакомое. Лита говорила совсем не так и двигалась не так... Правда он не знал, каким она была ребенком... Мать все-таки узнала ее - значит беспокоиться и сомневаться не стоит?
Из кухни вернулась Ини.
- Госпожа, посуду я помыла, - сказала она и села к столу, - Лита, ты только опять спать не падай, ладно?
- Самой уже надоело, - проворчала она и тат же встала из-за стола. - я хочу куда-нибудь пойти. Мне пришлыми обещали.
Она взяла с кресла коричневую клетчатую накидку, а потом поглядела на каждого, словно решая, кого пригласить с собой.
Ини успела первой:
- Можно с тобой? – спросил она, вставая на ноги.
- Неа. Зачем?
- Чтобы тебе не было одиноко, - ответила мам за девочку.
- Одиноко? Но я собираюсь делать то, что мне хочется а у вас всех совсем другие желания.
- Но люди все равно разделяют пути или дело, - заметила Тира.
- Пока не поймут что они разные и им не по пути. Павда я этого не знаю. Если я кому-то из вас что-то обещала, то постараюсь выполнить обещание. Но пока все что хочу это пореже встречаться с людьми из своего прошлого. Я просто не знаю, что с вами всеми делать, понимаете? Как не обмануть ваших ожиданий.
Она говорила как взрослая, и в то же время в ее словах было что-то от ребенка, открытого и безжалостного.
- А если мы пообещаем, что ничего не будем от тебя ждать? - спросила мама и Тира едва заметно кивнула.
И девочка-подросток словно отразила эту улыбку.
- Хорошо бы. Тогда мне будет легче.
- И ты не сбежишь? - спросила ки, тоже с намеком на улыбку.
- Сейчас? Сбегу, конечно. Но сначала сделаю что-нибудь чтобы вы не скучали… Ини, хочешь тайну открою? Тихие Слова - это просто инструмент, ножницы, чтобы взять настоящее, существующее, свернуть его во много раз и вырезать то, что нужно или хочется – гирлянду, красивую снежинку или силуэт. Даже не так. Всего лишь один из инструментов. Все что очень хочется сделать, без причины, но невыносимо хочется – такой же инструмент. Внезапное желание пойти гулять… - она улыбнулась, словно прося понимания.
- Но для чего они… для чего Тихие Слова нужны были Лите? – Тира не сказала – «тебе», наверное, первой из всех признавая, что девочка перед ними – уже не та Лита.
- Поддержка, подпитка. Она делала Красивое, в котором нуждалась всегда, из всего, что видела и чувствовала. Утоляла собственную жажду.
Рыжая Королева подумала и кивнула:
- «Мне показалось, что ты заклинаешь кого-то, например – себя». Это мои слова…
- Они верные. Каждый выбирает для этого свои способы. Вот я, например, открыла тебе тайну и утолила твою жажду… - девочка переходила взглядом от одного к другому, - а могу еще. Мама? Хочешь что-то узнать?
Госпожа Раисс подумала и кивнула:
- Тебя. И счастлива ли ты.
- Да, мам, счастлива, - девочка лукаво улыбнулась, - а меня мы будем узнавать вместе, обещаю. Клай?
- Да? – он понимал, что остался последним, кто может спросить важное и не мог выбрать это важное. Лита уже стояла в дверях и все-таки – ускользала, словно отдалялась и времени оставалось лишь на один вопрос.
- Ты ничего не будешь менять? – спросил он, - оставишь как есть? Станешь вести отсчет от этого нового начала?
Девочка задумалась.
- Да, стану, ведь начало было красивым. Я танцевала, потому что хотела собраться из кусочков, осколков, на которые рассыпалась моя жизнь. Но не находила новой картинки, образа для себя. А потом к танцу присоединился человек с золотыми волосами и глазами слишком синими, чтобы можно было смотреть в них долго. Человек слишком большой изнутри… настолько большой, что человеческая форма не могла уместить этого внутреннего и оно прорывалось за его пределы, - девочка помолчала, - это по-своему красиво. Он и стал моим образцом.
В воздухе замерцала иллюзия, картинка: мужчина с сияющей головой… не как огонь, а словно солнечный блик проник в сокровищницу и заставил блистать новенькие монеты в открытом сундуке. Синие глаза полыхали тоже, пронзительно, невыносимо… Он двигался словно в танце, то резко то плавно, и каждое движение заставляло окружавший его воздух мерцать… В этом ореоле проступали видения или отражения – горный хребет с яростно-острыми пиками… Небо с розоватой луной… поляна, словно разделенная надвое чертой – алые цветы и белые, без смешения… морской берег – почти идеально круглые камешки, светлые и темные, с искрами слюды… Мгновения хватило чтобы… не рассмотреть, просто увидеть а потом в окружении синеглазого появлялись другие вещи, такие же мгновенные и пронзительно ясные, как его взгляд.
Скрипнула дверь – Лита вышла в сумерки начинавшегося вечера и затворила за собой створку. Иллюзия висела в воздухе еще несколько мгновение, потом погасла, оставив памятью по себе ощущение светящегося воздуха.
- Боюсь все придется оставить так, как есть, - повторила Тира собственные слова. Как вы узнали ее госпожа? - она обернулась к матери.
Эльфийка покачала головой:
- Это она меня узнала. А потом уже я. Образец? Моя дочь взяла за пример другого человека, чтобы собрат себя заново?
- Кажется да. И наверное стоит найти этого… человека.
- Но он же не человек, - заметила Ини, - это мир.
Тира кивнула:
- Почти немыслимое дело – когда мир посещает другие миры.
- Но как? – удивился Клай, - ведь мир большой и он… не может войти в другой мир.
- Может, если ограничит себя. Просто тогда… пострадают его обитатели. Танец, о котором Лита говорила – хиаль, Танец Души. Он случается, а не танцуется. – Рыжая Королева встала из кресла, - пора вернуться к моим мирам. Не беспокойтесь о Лите, все что случилось – ее свободный выбор. И мне кажется, не стоит напоминать о том, кем она была. Все что хочет она помнит и видит это во сне. Я видела это… кусочек истории, о которой она мне рассказывала. До встречи.
Мгновение и ее уже не было в комнате.
- Сложно все, - вздохнула ки. - и невесело.
Клай едва заметно кивнул. Он мог все. Он мог мало, потому что это все мог для себя. А сейчас не хватило бы даже всемогущества, потому что просто все было в порядке и помощь не нужна.
- Значит просто положиться на ее выбор и ждать, - сказал он и тоже встал.
- Ты это куда? – удивилась Ини.
Мужчина, сделанный из слов, растерялся:
- Не знаю. Куда-нибудь.
- Чем это какое-то там «куда-нибудь» лучше чем этот дом? – девочка посмотрела на эльфийку, - вы же не дадите ему уйти, госпожа?
- Конечно, нет, - согласилась она, - уходить не обязательно, наоборот – хорошо не уходить.
Клай вдруг ощутил себя своим… Человеком, который нужен и важен.
И он остался.
Всегда рядом.
|
| |
| |
| Lita | Дата: Пятница, 22.11.2013, 16:42 | Сообщение # 36 |
|
Друг
Группа: Администраторы
Сообщений: 9617
Награды: 178
Репутация: 192
Статус: Offline
| История седьмая. Дрем. Свидание
Поговаривали, что Парк нарочно так устроен – если не хочешь никого встретить, то не встретишь. Наверное, Тинвой этого желал - прогуливаясь вдвоем, они не увидели на своем пути ни одного человека. Для осеннего дня было прохладно, и становилось все холоднее. Выпавший вчера снег поскрипывал под ногами – естественная музыка к их разговору.
Дрем весь день до этого писала письмо приемному отцу, но так и не смогла его закончить - слишком много всего случилось и обо всем хотелось рассказать, но почему-то рассказ выходил скомканным, невнятным. Это мучило ее, не давало покоя, и во время прогулки она не слишком внимательно слушала, что говорил Тинвой и отвечала невпопад.
- Замерзла? - спросил юноша, заметив, наверное, как она поеживается от чувства внутреннего неудобства, ощущения, что она чего-то не может, совсем простого.
- Неа, - Дрем посмотрела на него и улыбнулась, чувствуя себя виноватой. Парень не старался отвлечь или развлечь ее, но делал что-то иное, от чего девушка, даже занятая своим мыслями, чувствовала, что рядом друг. – А куда мы идем?
- В одно хорошее место. Только когда придем – не знаю.
Она хмыкнула:
- Ты заблудился?
- Наоборот. Я слишком хорошо представляю, где мы сейчас, а так не пойдет. Просто все должно происходить не так. Надо что-то сделать. Или как-то, еще не знаю. И пока не сделаю – будем просто гулять, хорошо? Ты не против?
- А если что-то так и не сделается, то мы не попадем в твое хорошее место?
- Наверное. Но мы уже где-то, - он повел ладонью, очерчивая пространство вечернего парка. - И тут тоже неплохо.
Дрем поняла, что спорить бесполезно. Для нее это была просто прогулка вдвоем, для него – свидание.
С неба начали падать мелкие, редкие снежинки. Не слишком много дней оставалось до начала зимы, но в мире Афад теплые зимы, можно даже не носить шапку и перчатки, которых девушка терпеть не могла. Вот и сейчас на ней лишь куртка с меховым капюшоном, но Тинвой шапку все таки надел, наверное, не хочет снова заболеть.
- Расскажи о чем-нибудь важном для тебя, - попросила она, решив дать ему полную свободу. Уже потом она спросит о том, что важно ей самой.
- Запросто. Вот, например… - он поднял свою изувеченную руку, - получается, что я тебя и Литу обманул тогда, в Холле. Нет никакого бога, Дрем, и не было. В той истории настоящая только суть, а больше ничего.
- С кем же тогда ты так?..
Тинвой задумался, явно решая, рассказывать или нет – но, наверное, не потому что не доверял Дрем или переживал по поводу той истории. Наоборот – девушку удивляло, насколько мало он переживал.
- Со старшекурсником, почти выпускником. Орм хотел, чтобы я присоединился к его... Команде, группе или банде, не знаю как правильно. Но мне этого совсем не хотелось.
- Хулиганы, возмутители спокойствия? - спросила Дрем, но юноша отрицательно качнул головой.
- Наоборот. Утонченные эстеты, ценители прекрасного и при этом не помешанные на идеях «благородной крови» или превосходства какой-то расы и охотно принимающие к себе хоть лепрекона из касты «черной прислуги», хоть наследника высокого рода. Только жестокие, как ужас что. Жестокость тоже считали красивой. Была одна пара в Университете, по уши влюбленные парень и девушка, которые собирались пожениться по окончании учебы. Орм предложил своей команде развести и поссорить их. Кто-то вызов принял и через месяц те двое друг друга возненавидели. А человек, сделавший это, получил от дяди Орма протекцию в другом университете, более престижном.
- То есть их жуткие шутки и споры не были «из любви к искусству»? - Дрем не удивилась, но решила уточнить. - А ради выгоды? Хотя разницы никакой. Прости.
- Не за что прощать. Я так и так рассказать собирался, не хочу, чтобы ты верила в историю о ссоре с богом. А бога и не было. Ну, почти. Стая относилась своему вожаку, почти как к богу. - Он поглядел на девушку с легким вызовом. - Или как ты иногда смотришь на своего мастера ритуалиста.
- Вряд ли так, - не согласилась она, - просто...
- Знаю, - перебил юноша, - в общем, я сказал «нет». - Тинвой усмехнулся. - Такая честь, сам вождь лично попросил меня войти в его банду... Стать одним из тех, кто подстраивал пакости, слал подметные письма и кляузы директору университета и распускал слухи, чтобы одна очень хорошая учительница уволилась со службы. И при этом Орм страшно удивился, когда услышал мой отказ. Вот честно, не поверил.
- Потому что дурак, - не выдержала Дрем. Помолчала и добавила: - тебе отказа не простили?
- Нет, не простили. Закончилось этим, - Тинвой качнул покалеченной рукой. - Но это просто потому, что я не давал себя разозлить, а Орм очень хотел, чтобы я вышел из себя. В конце концов, он уже хотел только этого.
- Но у тебя железная воля.
Юноша улыбнулся:
- Нет, у меня чудесная мама. Я писал ей и рассказывал все, что мог, а остальное она сама читала между строк и всегда помогала и поддерживала. Писала так, что мне сил прибывало. И приезжала, когда я готов был стать как Орм и начать мстить ему или другим. А еще стихи помогали. Они разные есть, и если ищешь, то найдешь для себя. Как будто специально написанные…
Он замолчал, и девушка молчала тоже. Падавшие снежинки становились все крупнее. За снежным пологом уже не было видно, что впереди.
- Мне дали отпуск на поправку здоровья, «несчастный случай» произошел прямо на уроке и учитель сразу же применил исцеляющую магию. Но пока восстанавливался, я совсем не учился, хотя друзья и приходили в лазарет с уроками. И потом не смог подтянуть хвосты и был отчислен за неуспеваемость.
- Я понимаю, - кивнула Дрем, - очень долго ты боролся, носил непробиваемые доспехи воли. А тут оказалось, что всё, можно отдохнуть. Снять доспехи и ничего не делать. И не делал, а потом не смог себя заставить снова собраться. Тем более что до этого очень долго жил в напряжении.
- Давай отложим серьезные разговоры на потом, - предложил Тинвой с улыбкой, не подтвердив и не опровергнув ее догадку.
Девушка сразу же пошла навстречу.
- Давай. Твоя мама и правда такое чудо?
- Конечно, как и твой приемный отец. Вот про свою родительницу ты совсем не рассказываешь. Почему?
Девушка нервно пожала плечом:
- Она слабая. Позволила моему отцу уйти.
- Только из-за этого ты думаешь, что она слабая? - удивился Яск, - разве ты знаешь, как было дело?
- Лишь примерно. Но мама все равно могла бы его удержать.
- А если человек не хочет остаться? Тогда зачем удерживать?
- Чтобы попытаться сохранить то, что есть, или сделать новое. Когда есть из чего – это ведь легче. На месте мамы я пробовала бы опять и опять, хоть что-нибудь. Терпеть не могу отступать!
Она замолчала, поняв, что слишком разволновалась, и голос стал громким, звенящим. Терять контроль Дрем тоже не любила и уже собиралась извиниться, когда Тинвой серьезно кивнул:
- Я понимаю тебя. Думаешь, почему торчу в плотницкой столько времени? Мне нравится делать самому. Что угодно. Когда потом держишь в руках новую вещь, которая вчера была только в твоих мыслях – это здорово. На самом деле возможностей для настоящей победы не много. Не хочу упускать ни одной.
- Что бы ты ни говорил, у тебя душа поэта, как у той девушки, Рыжей, душа огня, - Дрем вспомнила воительницу, встреченную ей в мастерской, стихи из сборника любовной лирики Мирэ Авен, шуршарика… Литу. Постаралась не думать о ней и кивнула, - да, надо все делать самому, пока можешь, а если не можешь, то все равно пробовать. И стихи твои мне очень нравятся. От них… как будто все становится понятнее, яснее.
Словно невидимая рука отдернула белый полог – снег прекратился вдруг, разом, и мир, кристально ясный, с четкими очертаниями, поразил Дрем какой-то удивительной незнакомостью, не похожестью на все, что она помнила. Тропинка из гладких серых и черных камней – разве она была такой? Темные стволы деревьев в свете магических фонарей – сейчас девушка не сказала бы с уверенностью, что это за деревья. И даже воздух казался незнакомым.
Но впереди она увидела строение, которое узнала, и ощущение волнующей таинственной чуждости мира пропало.
- О, мы к беседке вышли. Помнишь ваш театр?
Тинвой смущенно улыбнулся:
- Я играл кошмарно, да? Не говори, сам знаю. Ну… никогда не умел врать.
- Игра – не вранье, - девушка заметила огонек внутри беседки, - что это там?
- Там мы, - значительно произнес юноша, - еще нет, но сейчас будем.
Изнутри беседку оплетал зеленый плющ – короткие и длинные пряди, явно выращенные наспех не очень умелым заклинанием. Тинвой подал ей руку, помогая переступить единственную невысокую ступеньку беседки.
На лавке стояла свеча, самая обычная, не волшебная.
- Садись, - предложил он девушке и сел сам. А потом неожиданно для нее окружил всю беседку «тишиной» и взял Дрем за руки. Она позволила, ни словом не возразила. Ждала.
- Зарой глаза, пожалуйста, - попросил он.
- Зачем… - начала она, но он перебил:
- Просто сделай.
Она не стала спорить, зажмурилась. Слишком тихо… Где и когда бывает такая тишина и для чего? Дрем вдруг поняла, что не привыкла к такому, что еще минута, и она не выдержит – и тут же услышала совсем близкий шум. Прибой или дождь. И голос, читающий стихи:
- Представь, что мир погас и свет померк,
И ты одна осталась, в пустоте.
А ветер, что твоих коснулся век,
Всего лишь попрощаться захотел.
Представь, что это был последний жест -
Взять белый лист, где нет имен и дат.
Поверь, что пьеса сыграна уже,
Оркестр молчит и алый полог снят.
А что за этим занавесом? Ты.
И ждешь, что включат свет и мир вернут.
А если нет? Во власти пустоты
Тогда навек тебе остаться, тут,
Где уничтожен памятью покой
И всё в упрек, сбылось ли, не сбылось:
Вражда и дружба, праздник или бой,
И дождь, который промочил насквозь.
Там было все; смеясь или кляня,
Ты шла по жизни, а теперь - стоишь.
Да, тут есть ты. Ни мира, ни меня,
Ни голоса, и от того - молчишь.
Но можно отдохнуть, уйти, простить.
Без мира, раздражавшего порой,
Все это легче. А потом - забыть.
Занять себя какой-нибудь игрой.
Представить, например, поля и лес -
Все, что не уставала ты любить.
И это можешь ты, но мир - исчез.
И больше он тебя не будет злить...
Не хочешь так? И я бы не хотел.
Но ты не верь. Вот мир и я при нём.
Как хорошо, что он не опустел,
Что ночью так темно и ярко днем.
Что дождь промочит, высушат ветра,
Ударит враг, а друг разделит путь.
Что здесь, сейчас ты можешь разыграть
Вот эту пьесу, чтобы мир вернуть.
Она невольно открыла глаза.
- Как красиво. Это твое?
Он с немного грустной улыбкой повел рукой, дернул свисавшую со стены беседки плеть плюща.
- Вот это - мое, и твое. То, что я для нас сделал.
Рядом, на скамейке, стояла крошечная шкатулка. В ней светилась маленькая зеленая искра и оттуда, изнутри шкатулки, и слышался шум прибоя или дождя. Тинвой потянулся, закрыл ее и звук стих.
- Понравилась? – спросил он, - подарить?
- Я не знаю, - она взяла шкатулку из его рук подержала, открыла, послушала прибой и закрыла снова. – Нет, оставь себе. Почитай мне лучше стихи, только свои.
Он вздохнул, но не возразил и не стал спорить:
- Ну слушай. Это вчерашнее.
Ветер и крылья, тень на звездном мосту...
Взять бы в ладони мир, что ничей пока.
Я подарю тебе тающую звезду,
Танец дракона и легкие облака.
Знаю, подарок тебя удивит такой -
Повода нет, только хочется видеть мне,
Как улыбнешься, коснешься своей рукой
Может - звезды, может - облака в вышине.
Или ты сразу на крыльях взлетишь - своих.
Хватит мгновенья, чтоб полюбить полет.
Всё ожиданье разделим мы на двоих:
Пусть что-то выйдет и что-то произойдет.
Если же всё не так, ты сама скажи:
«Небо кривое и мир почти не живой».
Я все равно подарю - и от всей души,
Вряд ли душа моя может быть кривой.
Дрем улыбнулась.
- Это так ты просишь, чтобы не критиковала? Не буду. Только скажу спасибо. И знаешь, пока ты читал… казалось что все это существует и оно важно. Мост и дракон… Сегодня будет еще что-нибудь?
Она заметила, как по лицу юноши промелькнула тень - кажется, разочарования.
- Не люблю терять время, - извиняюще объяснила Дрем, - ты же сам говорил о важном, которому нужно произойти. А само оно не случится, надо постараться. все было очень красиво. Но завтра снова уроки. Хочешь, теперь я тебя приглашу?
- Погулять с тобой? – немного недоверчиво спросил он, в голосе звучала обида.
- Хотя бы. А можно и заниматься вместе, это тоже интересно. Хочешь, на ритуалистику пойдем? Или ты вовсе не собираешься на этот урок ходить?
- Не знаю, он же пока не обязательный. Что, правда так интересно?
Дрем помолчала. Врать не хотелось.
- Иногда очень. Раану хороший учитель.
- Хороший, но?.. – конечно, Тинвой не мог не услышать это «но», которого Дрем так и не произнесла.
- Он же не уничтожил цветок? – не дождавшись ответа, спросил юноша.
- Нет. Я это сделала, по его просьбе.
Ну вот, она сказала это. И сейчас, конечно, будет много вопросов, а она не знала, что можно сказать, а что - нельзя. Наверное, когда не понимаешь сути происходящего, не стоит говорить ничего. Но слова уже звучали.
- В тот день, когда он нас вызвал с урока, а потом попросил меня задержаться, то сказал что цветок надо уничтожить, но он не может. Рука не поднимается - вот его слова. И я сожгла цветок «Белой Вспышкой».
- А тебе не было жалко цветка? - Тинвой встал, затушил свечу, спрятал в карман свою шкатулку с прибоем и поглядел на Дрем, словно ей предлагалось не отвечать, если не хочет. Но девушка ответила:
- Очень. Цветок и правда красивый.
Он улыбаясь, подал ей руку чтобы дать переступить через единственную ступеньку беседки.
- Хочешь, я верну его? Точно такой же, если получится.
- Как? - она ступила на заснеженную тропинку, вдохнула морозный воздух. Темнота, казалось, пригасила и фонари, и звезды. - Иллюзию сотворишь?
- Конечно, нет! Ты же хотела, чтобы я использовал Теплое Слово на что-то нужное?
Дрем резко остановилась.
- Это кажется тебе нужным? Самым нужным?
- Не самым. Но цветок у меня из головы не выходит, и Лита расстроится, когда узнает. И ты не очень-то хотела его сжигать, но Раану попросил…
- Он не просил, - сухо сказала девушка, едва удерживаясь, чтобы не нагрубить.
- Ну, значит, велел... - или предложил, - поправился он, прежде чем Дрем ответила резкостью, - не важно. Было там Зло или нет - второй вопрос, а я могу сотворить цветок безо всякого зла. Ты мне веришь?
Кажется ему в самом деле нравилась эта мысль, очень нравилась… А она не понимала. Парень, у которого вместо левой руки заклинание, снова и снова отказывался от возможности вернуть потерянное.
- Ой, не смотри так! - весело подмигнул юноша, словно дразня ее этой веселостью, - из твоих глаз вот-вот выпрыгнет дикая кошка, которая бросится на меня и покусает!
- Жаль, что я не кошка, - отвернувшись, сказала Дрем, понимая – ничего объяснить нельзя, ничего изменить, что бы она ни сказала, Тинвой останется при своем мнении. – Все проще, когда стоишь на четырех лапах.
Это была попытка пошутить – и так подбодрить себя саму – но только не для него. Тинвой услышал в этом что-то свое и понял по-своему.
- Тогда надо попробовать, - сказал он и на Дрем словно повеяло теплым ветром весны – весны в Лумаэ-арриа, долине ее родного мира, где она нашла приемного отца в клане Амарри, клане перевертышей-кайтэри.
- Ну вот, я и попробовал, теперь твоя очередь, - он подумал и кивнул, - или не теперь, а когда захочешь взять и превратиться в кошку. Если Теплое слово и правда делает то, без чего ну никак... Я просто подумал – ведь не обязательно чтобы это было именно мое "ну никак".
...Дрем так и не нашла что ответить до самого общежития, а Тинвой и не настаивал на ответе. Наверное, надо было сказать спасибо человеку, который хотел помочь ей исполнить ее мечту и потратил на это уникальный дар. Или – самое естественное, что можно сделать – все-таки вернуть ему руку с помощью собственного Теплого Слова. Но он не хотел по каким-то своим причинам. И она сама сейчас не хотела ничего, испытывая не радость, а растерянность, объяснить которую не могла даже себе самой. Может, Лита испытывала тоже, получив Семена в подарок.
Она как то собрала свои мысли, чтобы непринужденно попрощаться с Тинвоем до завтра и еще раз пригласить его на урок ритуалистики, который начнется в полдень. При мысли о Раану ей стало много спокойнее. Всегда можно посоветоваться с кем-то, например с ним.
Но она не пошла искать сфинкса, а вернувшись к себе в комнату закончила, наконец, письмо отцу, а потом, подумав, написала еще одно, маме. И в каждом из этих писем был рассказ о неожиданном подарке Тинвоя и ее непонимании, что с ним делать.
Всегда рядом.
|
| |
| |
| Lita | Дата: Среда, 12.02.2014, 17:50 | Сообщение # 37 |
|
Друг
Группа: Администраторы
Сообщений: 9617
Награды: 178
Репутация: 192
Статус: Offline
| История восьмая. Лита. Не хочу!
- И тогда она отправила меня туда порталом, в этот кошмар. Сначала, правда, он таким не показался. Иногда во мне самом накапливалось слишком много силы и это было хуже, чем бешеные вихри неопознанных магий. Но сила внутри меня стала отвечать внешней и тогда…
- Покажи, - перебила я. Уж слишком занудно он рассказывал, - Ниаммат покажи. Знаю, что умеешь.
Мы от нечего делать забрались на мой чердак. К сожалению, там стоял только один сундук, и тот пустой. Игры в сокровища и клады не вышло, зато вид из крутого чердачного окна открылся неожиданно хороший. Прямо полгорода видно, словно с башни смотришь. Да еще тут солнечно, хотя вообще-то погода стояла хмурая, и дождь обещался. Мама с Иниаисой за покупками утопали. Я попыталась спать завалиться но Клай не дал, предложил игру... Все-таки магом быть удобно, все что хочешь сделаешь, и солнце и вид из окна, и даже перемещение. Жаль, сама не владею магией. И так и эдак пробовала - ничего.
Клай достал из ладони сиреневую ленту, скатал ее в клубок, подвесил в воздухе. А ленты то уже не было – просто сияние, и там, в нем – крошечная фигура, которая двигалась. Я хотела сказать, что мелко и ничего непонятно, но оказалось – стоит задержать взгляд и картинка растет. Вот тогда я смогла рассмотреть лучше.
Комната, шкафы со склянками и прочее, и магичка которая работала, не покладая рук. Молодая, светловолосая женщина с очень уверенным лицом. Красивое, но надменное. Она творила волшебство, и оно повисало перед ней в воздухе сиреневыми лентами. Наверняка это и были Слова. Женщина брала их и связывала, сплетала вместе. Очень сложно, она перестала справляться, не смогла уже уследить за всеми нитями и узлами, за всем, что требовалось завязать, отпустить, поменять местами...
Ей пришлось прервать творение из-за поистине непосильной сложности. Но расплетать созданное магичка не стала – просто распылила его. Эффектно – раз и ничего нету. А потом Ниаммат начала все вновь. Упорная…
Сотворенные Слова подчинялись ей, но не во всем. Они не хотели складываться вместе, никак. Первое ее творение – плетенка, было куда более прочным и выглядело цельнее. Все остальные - просто пучки нитей-лент, вроде неряшливого веника, со сцепленными кое-как прутиками...
Я невольно хихикнула. Ей и самой, похоже, надоело – Ниаммат переплетала Слова уже не с таким рвением как раньше, обрывала лишнее резко и грубо - действовала как капризный ребенок, а не как опытный маг. Потом вообще остановилась и начала рассматривать творение со всех сторон, поворачивать и как-то по-особенному касаться его кончиками пальцев. Наверное, в конце концов она догадалась – одной Силы, чтобы соединить Слова в единое целое, мало. Волшебница вообще хотела создать из них живое мыслящее существо. А, вот, она творит новое слово и помещает его в центр. И делает все остальные слова зависимыми от него. И помещает другие слова снаружи уже оформившегося сгустка в виде человеческого тела. Интересно, это зачем? А, да, чтобы ее слуга смог что-то брать из мира и отдавать это ей.
Картинка погасла. Клай взглянул на меня, достал еще одну ленту из ладони:
- Хочешь посмотреть продолжение?
- И так все ясно. У тебя эти ленты не кончаются, что ли?
- Такие – кончаются иногда, и приходит стррашный голод, - он нарочно свирепо рыкнул, и я улыбнулась, - а те, которые составляют мой магический скелет – их не трогаю, просто внутри себя самого складываю немного иначе, если хочу изменить форму.
- А я так не умею. В смысле меняться. А вообще-то… У тебя вроде бы не должно быть такого воспоминания, как показанное. Или ты все придумал?
- Как ни странно, нет, - качнул головой Клай. – Я это действительно помню. Хотя и не так давно. Я виделся с Ниаммат.
И он рассказал историю куда более увлекательную, чем первая и совсем не занудно. Может дело в том, что случилась она недавно и все еще волновала человека, сделанного из слов. Только одно удивило меня.
- Ты и правда сам не мог догадаться, почему не рассыпаешься? – спросила я, когда рассказ закончился. Пристально смотрела на него, наблюдала. – Даже после того как Ниаммат назвала причину?
- Она не ответила мне, - возразил он. Да, правда, ничуть не похож на голема, искусственное существо.
- Еще как ответила. Просто сделала это до твоего вопроса. – Вот тут он точно удивился. Разве не здорово? – Она сказала «Ты больше не мое творение, а свое собственное». Не знаю, как там с привязанностями, наверное они помогли тебе… возвышенно выражаясь, осознать себя человеком. Но главное – ты сам себя изменил. Чего тебе рассыпаться-то? О чем надо беспокоиться, это о зависимости от Красоты. Тут придется подумать.
- Думаю, я справлюсь, - сказал Клай, спокойно так сказал, словно не мне, а себе самому.
- Думаешь, я не справлюсь? Не доверяешь? - я ощутила какую-то волну. Впрочем, эти волны давно по мне ходили и цвет у них - перламутр. Но странно, как это - чувствовать цвет, не видя его? Ведь взгляд мне больше не заливало и вот, когда волна прошла, я ощутила, что все могу. Ну, не совсем так. Что Клай может, если ему немного помочь. Есть такое, когда самой малости не хватает. Но она определённо есть у меня. Как и тогда, в дверях, где меня остановила та же волна.
- Да нет, я... - начал он, но я перебила, торопясь сделать то, что очень хотелось.
- Вот и не спорь. Слушай меня, я знаю, что делать. И тебя научу.
Точно. Я же была учителем и это мне все еще нравится.
- Значит так, - я наконец-то отлипла от окна и встала во взрослую позу. - Слушай лекцию. Тебе она не нужнa, зато необходимa мне. Итак. Есть природные источники Силы.. И живые существа вырабатывают ее... Как солнце - свет и тепло. По качеству, по, хм, «густоте» эта сила разная, но основа всегда одна и та же - что у ближайшего природного источника. Твой Источник – слова. Отлично. Значит, слова, описывающие Красивое, будут питать тебя Красотой. Сейчас попробуем.
Посмотрела вокруг. Что бы такое описать? Все казалось обычным, простым. Для такого не найдется красивых слов. И тогда я зажмурилась и увидела красивое. Небо, а в нем танцует дракон.
- Крылья, - сказала я, - они иногда легки, а порой тяжелы. Дело лишь в том, для чего они тебе. Если попасть из точки на карте в другую точку – то, пожалуй, легче дойти пешком, встречая интересных спутников, расставаясь с ними, учась и растя. Если для того, чтобы выйти из себя и попасть в другого себя – для этого они как раз подходят. И вот дракон танцует в небе свой хиаль, ведь пришло время меняться. И кто-то заметивший его снизу - хотя это почти невозможно, ведь хиаль выводит танцующего за пределы мира, пределы возможного, которое можно наблюдать,- но если уже так и кто-то смотрит, значит, он сам готов к танцу. И это немного тревожно и радостно, и хочется спрятаться, потому что у того, наблюдающего, все еще может сложиться и без хиаля.
Открыла глаза. Клай смотрел, словно чего-то не понимал. Может это потому, что я произнесла все голосом, каким говорят с ребенком. Словно убеждала в чем-то.
- Ну как? Получилось? Ты насытился?
- Да, - ответил он. - Выходит ты знала даже то, чего я не рассказывал. O словах, что одни насыщают лучше чем другие.
- Знать не всегда обязательно, как и помнить… Ой. Нет-нет-нет.
Последнее не для Клая. В круглом окне я видела идущих к дому маму, Ини и еще троих. Два юноши и красивая женщина. Ученики, друзья или кто-то там в прошлой судьбе.
- Слушай, - я быстро отошла от окна пока меня не заметили. - Помоги мне, я же тебе помогла! Отправь в тот мир, где Академия. Или пошли со мной. Да, со мной! Так интереснее. Сюда идут незнакомые люди. Может ученики. Только ведь я им уже ничего дать не могу, а этого не изменить. Ну не знаю, как с ними разговаривать, и с другими из моего прошлого. Оно все еще мое, но не во мне, а они не прекращают искать! Не хочу. Ну пожалуйста! Все, что было у нас общего – там. А тут этого просто нет.
- А тебе никогда не захочется стать прежней и восполнить потерю?
- Нет никакой потери и нечего возвращать. Я же говорю!
- Тогда для чего ты расспрашиваешь меня и других о прошлом? – спросил он задумчиво и чуть менее тревожно.
- Потому что ваши истории интересны. Ваши, а не моя. То, что вы видели со своей стороны – это не то же самое, что видела я.
Ну вот, дверь хлопнула. И мама зовет.
- Пожалуйста, Клай. Хоть ради той, которой я была!
Это было вообще не честно. Зато подействовало.
- Хорошо,- отозвался он, - но потом я вернусь и скажу твоей маме, куда ты пропала.
- Конечно… - люблю, когда слова не расходятся с делом. Мы уже были там. Мир Афад. Я помню все, что хочу помнить. Вот и его тоже. Мы оказались на каком-то мостике. Под ним едва слышно звенела текучая вода. Снег. Зима? Клай мгновенно достал еще одну нить, превратил ее в накидку, пушистую и пятнистую, как шкура зверя, положил мне на плечи и даже попытался застегнуть.
- Спасибо, сама, - отказалась я, - иди, предупреди маму. И захвати пожалуйста «Путевник», он мне нужен.
- Только никуда не уходи! - попросил он.
- А где это, «никуда»? - улыбнулась я, - знала бы, так ушла.
Он кивнул, почему-то серьезно и исчез. Ну вот, теперь остается дождаться. Его, или событий в которых можно поучаствовать. Потому что или так, или снова захочется спать. Если событий не будет, могу сделать их сама. Но потом.
Я набралась терпения и стала ждать.
Всегда рядом.
|
| |
| |
| Lita | Дата: Пятница, 06.06.2014, 09:00 | Сообщение # 38 |
|
Друг
Группа: Администраторы
Сообщений: 9617
Награды: 178
Репутация: 192
Статус: Offline
| История девятая. Яск. Сначала и потом
Яску приснилось прошлое. То, что на самом деле вовсе не было таким уж устрашающим во сне оказалось жутким. Тот урок, на котором он лишился руки – обычная проверка экспериментальных заклинаний, если бы два из них не вошли в резонанс и не заставили кисть его правой руки почернеть и рассыпаться серым прахом.
Яск не почувствовал боли, но она все равно была – встретить довольный взгляд Орма оказалось больно. Одно из вошедших в резонанс заклинаний было его. Орм явно ждал, что юноша, наконец, выйдет из себя, закричит или кинется на виновника происшествия. Или – возможно, это принесло бы ему куда большее наслаждение – отомстит потом, а может – бросит учебу, не выдержав издевательств. Там, в прошлом, бывшим настоящим, Яск выдержал, но учиться все-таки больше не смог или не захотел. А во сне – нет. Какой-то частью разума он понимал что все это – сон, а значит можно что-то изменить. И он, Яск, зажимая покалеченную руку здоровой, произнес в лицо врагу рифмованные слова, наполняя их чувством глубокой ненависти и презрения:
Ты думаешь, все разрешает Сила,
Пусть даже так. Ты слаб и можешь мало,
Тебя твоя же глупость победила,
А для меня она победой стала.
Смотри в глаза, не опуская взгляда,
Привязанный к своей последней шутке.
Из чашей этой отхлебнешь ты яда.
Отравлен! Ты слепой как я безрукий.
Прощения нет, ведь не простишь себя ты
Другим же это просто не под силу.
Глаза пылают, злым огнем объяты.
Тебя твоя же шутка погубила.
Серая пыль, все, что осталось от руки Яска, взлетела вверх и осела на лице Орма. Тот вскрикнул и схватился за глаза… Из под пальцев любившего жуткие шутки юного аристократа пробивался страшный алый свет, словно очи его превратились в два костра.
Юноша проснулся, и еще не совсем понимая и помня себя, но отчетливо помня - он сделал это, изменил другого. Ощущение этого и память об этом были такими отчетливыми. Пугающе отчетливыми.
Отсидев все положенные уроки – и не вспомнив о предложении Дрем вместе пойти на ритуалистику, хотя девушку он видел то и дело, юноша отправился в Бестиарий.
Многие клетки перенесли в помещение, оставив лишь тех животных, которые любили холод. Среди них Жи, существо из какого-то мира, выкупленное Ректором у бродячих циркачей. Жи был сличем – он проверял заклинания или амулеты на работоспособность.
Бесцветный шар сидел на жердочке в одной из ближайших клеток.
- Жи хороший? – спросил юноша как можно более мелодичным голосом. Шар проворчал что-то но перекатился по жердочке ближе в Яску, чудом сохраняя равновесии. Юноша протяну хваталку и почесал ему… наверное, животик. Жи понравилось. Он повернулся подставляя другой бок, потом еще повернулся… и вертелся так минут десять пока у Яска не устала рука.
- Ну ладно, а теперь поработай для меня, - сказал он для лучшего результата требовалось его настроить.
Он по памяти прочел стих, который во сне бросил врагу. Если в этих словах есть какая-то Сила…
Слич начал меняться почти сразу, после первой строчки. Он вытягивался, обретал слишком знакомый Яску облик – с каждой строчкой и словом делался все больше похож на юношу. Яск глядя на него ощущал себя пойманным, сидящим в клетке. Неожиданно узнать, что ты способен на такое, пусть даже во мне – неприятно. К счастью, сон был лишь сном.
Но другие стихи – нет.
Он собрался с духом и прочел свое первое. Жи не изменил облика – даже стал еще больше похож на Яска – теперь он копировал его жесты даже движении губ, произносящих слова. Еще большая неожиданность…
На него реакция била такой же.
Яск стоял у клетки долго, до тех пор пока чужой – его собственный – облик не стек со слича и тот мяуканьем не потребовал снова его погладить. Юноша почесал бочок удивительного создания и наконец отправился прочь.
Мысли неостановимо метались. Как странно и как тревожно. Стихи для Дрем - тоже действующие заклинания. Он мог изменить ее, но не хотел менять.
В голову пришло неожиданное и неприятное: а вдруг изменившая отношение к нему Дрем результат заклинания?
Он обдумал это потому что не хотел себя обманывать. Наверное, это можно проверить, только он не знал как, но, наверное, кто-то из учителей знал.
Бывшее хорошим настроение резко ухудшилось. И почему-то он снова ощутил себя больным. День только начинался, а Яск устал и у него шумит в голове. Может побеспокоить госпожу Ульсу? Он достал «Ладошку» из внутреннего кармана куртки и снова спрятал. Нет, не сегодня.
На мосту через искусственную речку, результат сданного экзамена кого-то из старшекурсников, стояла какая-то девчонка. Впрочем, когда она услышала шаги, то обернулась, и оказалась не такой уж мелкой. Лет тринадцать пожалуй, да еще и эльф, судя по ушам, а представители ее расы взрослеют медленнее, так что может и все двадцать. Мостик был узковат для двоих; правильно оценив ситуацию, девочка сошла с него, дав Яску пройти.
- Спасибо, - сказал он вежливо.
- Да не за что… Постой!
Он уже забыл о девчонке, когда она окликнула.
- Скажи, почему ты не сделаешь, чтобы у тебя снова была рука?
Яск не понял. И эти слова незнакомой девчонки были слишком неожиданными, выбили из колеи.
- Извини, это не твое дело, - грубо ответил он, но не ушел, а смотрел на нее, взглядом требуя объяснений.
- Я Лита, та самая, кто преподавал тут вербалику, - сказала девочка и тряхнула рыжей головой, – или была ей.
- И что? - спросил юноша, и веря, и не веря ей. Лита… Девчонка не была похожа на учительницу, разве что – тоже эльфа. – Если ты была Литой, то знаешь, почему я не сделаю себе руку.
- Немного знаю, - кивнула приставучая девочка, - но, по-моему, это очень по-детски. Какой-то бог…
- Никакого бога не было, - перебил Яск нетерпеливо и холодно, - были… недоброжелатели и несчастный случай. Так что я просто не могу вернуть все, как было. Нет такого условия.
Девчонка задумчиво потеребила рыжую прядь.
- Тебе нелегко, - сказала она вдруг, как взрослая – серьезно и мягко, доверительно и очень просто. Так что невозможно стало взять и уйти, оборвав неприятный разговор, - потому что реальность сложнее выдумки. Думаю, условие возвращения руки все-таки есть, только оно больше… тяжелее, чем просто «когда я не смогу не делать и попрошу о невозможной милости». Но тут я могу помочь. Хочешь, чтобы все стало так, как ты рассказывал? С богом и простым условием? Тогда сможешь все сделать сам.
Яск смотрел в глаза девчонки и не знал, что ей ответить. Таких предложений не делают, да и он не из тех, кто желает подменять реальность выдумкой. Но не он ли рассказал… или позволил рассказать сказку о себе – и позволил другим верить, что это – правда? И может он смог бы ответить… вчера, или сможет завтра, но не сейчас. Вопрос был задан очень не вовремя и Яск оказался не готов к нему.
- Извини, - сказал он. – Я не знаю.
Девочка понимающе кивнула.
- Ага. Ничего, это все равно будет с тобой. И если когда-нибудь захочешь – все тут же и станет.
Слова показались Яску бессмысленными… и в то же время – одним из тех заклинаний… или стихотворений мастеров, которые он так любил, даже если не мог понять. И он не спросил – что такое «это» которое всегда будет с ним. Просто кивнул, повернулся и пошел прочь. И даже смог забыть о девочке и ее обещании сразу, как только свернул за угол корпуса Академии. Просто решил, что все по порядку – сначала разобраться со стихами-заклинаниями, меняющими мир. А уже потом – менять его или себя. А выбрать… выбрать он всегда успеет.
Всегда рядом.
|
| |
| |
| Lita | Дата: Пятница, 06.06.2014, 10:26 | Сообщение # 39 |
|
Друг
Группа: Администраторы
Сообщений: 9617
Награды: 178
Репутация: 192
Статус: Offline
| История десятая. Раану. Против Зла
- Ваши слова неубедительны, мастер Раану, - голос у артефактора был спокойный, даже слишком. Он все еще не понимал, что речь о серьезных вещах, - называть себя защитником Академии вы имеете право, но считать, что Академию защищаете только вы - не слишком... по-взрослому.
Оскорбление Раану предпочел не заметить, потому что сохранял надежду объяснить одному из учителей, что он собирается рискнуть их общей безопасностью ради своего каприза.
Артефакторская, точнее, соседствующая с ней комната-мастерская, где ученики и сам мастер Весслен делали заготовки для волшебных вещей, плохо подходила для серьезного разговора. На столах в беспорядке лежали инструменты, куски дерева камня, металла, ткань и нитки всех цветов, бусины, проволока, бумага, краски и воск в коробочках… Все это страшно отвлекало, особенно яркие цвета ниток, резавшие глаза. Раану старался вернуть себе стремительно покидавшее его спокойствие, и не мог. Все окружающее мешало этому, настойчиво внушая мысль посмотреть вон туда, задержать взгляд на вон том, обратить внимание на это… И все несло в себе какую то информацию, что-то говорило о себе. Понемногу, да. Но «говоривших» было слишком много и на Раану выливался чудовищный поток данных, совершенно не нужных ему и к тому же, бездоказательных.
- Попробуйте подумать, - терпеливо повторил он, - я не скажу вам ничего такого, что вы не знали бы и сами. Семя опасно, согласны?
- Оно может быть опасно, - не стал спорить Весслен. - А все ножи в этой аудитории острые, а еще есть острые камни, осколки самоцветов с неровными краями, и даже книжной страницей можно порезаться. Опасность только одна из возможностей. Учитывайте ее, но помните и о других.
Раану не нашел другого ответа, кроме как продолжить убеждать теми же аргументами, уже отвергнутыми:
- Семя опасно вдвойне, потому что никто и ничего о нем не знает точно...
- Именно это я и собираюсь исправить, - перебил Весслен, - изучив артефакт. Хотите принять участие в изучении? Или предпочитаете какой-то другой образ действия и защиты Академии? Хотите уничтожить его?
- Да, хочу, - Раану почти обрадовался, решив, что смог доказать артефактору свою правоту. - Это самое разумное.
- Серьезно? – молодой, слишком молодой для такого серьезного предмета учитель, иронически улыбнулся, - попытаться разрушить вещь с неизвестными свойствами, которая, разрушаясь, может разнести полмира, превратить всех кто здесь находится в улиток, или наделить их неизвестными и, по вашему мнению, опасными способностями... Это менее опасно, чем осторожно и понемногу изучить ее?
Сфинкс ощутил себя дураком. В словах артефактора была правда, но и он сам прав, просто иначе.
- Тогда... - напрашиваться в партнеры по изучению семени было стыдно, - я хотел бы знать то, что вы узнаете во время своих экспериментов. Чтобы быть уверенным, что Академии ничего не грозит.
Артефактор улыбнулся, чуть склонив голову, словно подозревая – настоящая просьба должна была быть другой – кивнул.
- Прошу прощения, мне нужно готовиться к уроку, - сказал он и кивнул на один из столов, самый заваленный.
Раану поклонился и вышел.
В коридоре у окна торчал какой-то человек. Явно не ученик – слишком взрослый и уверенный в себе даже так, со спины. Раану постарался вернуть своим мыслям рациональность. Откуда он взял, что золотоволосый, рассматривавший заснеженный двор за окном – уверен в себе? Ниоткуда. Значит, в расчет это принимать нельзя. Очередная «дикая» информация, пришедшая к нему неведомо откуда.
Но когда незнакомец повернулся, на его лице была именно уверенность, на миг заставившая сфинкса позавидовать ему.
- Приветствую, - сказал золотоволосый. – А шикарно тут у вас, хотя с виду просто. Идеальная простота, в которой нет ничего простого.
В этих словах для Раану не было никакого смысла, хотя он понял, что хочет сказать человек у окна. Это тоже приходило ниоткуда, заставляя его ненавидеть себя за слабость: понимание бессмысленного.
- Приветствую, - Раану повернул, собираясь пройти мимо. Золотоволосый был неприятен не только цепким взглядом и наглым видом, но и тем, что он, Раану, угадал, беспричинно приписав ему самоуверенность. В угадывании нет рациональности.
Но гость не дал ему просто уйти, а последовал за ним. Впрочем, молча. Но почему-то это мешало, как соринка в глазу.
- Ни капли лишнего времени? - спросил незнакомец вдруг. Тон был насмешливый но, посмотрев ему в глаза, Раану убедился - золотоволосый серьезен.
- Как и у всех, - сухо ответил он, продолжая идти по коридору... Еще не зная куда. Поговорить с Марком Ксеноном? Но это будет просто жалоба. Можно вернуться в свой кабинет или домик в поселке, который он занимал, но делать там совершенно нечего.
- Понимаю, - согласился незнакомец и тут же представился, - Рош, с вашего позволения. Должно быть, вы всем нужны, все советуются с вами. Уж не ректора ли я встретил?
И в этих словах тоже не было ни насмешки, ни иронии. А «дикое знание» подсказало; гость знает - он, Раану, вовсе не ректор. От того, поверить ли этому, и зависел ответ. Дать возможность этому Рошу продолжить его игру, чем бы она ни была, и поучаствовать ней, или не позволить играть по неизвестным правилам.
- Раану, - коротко кивнул маг, называя имя, чтобы отсечь всякую возможность непонимания, он остановился и посмотрел в глаза гостю Академии, - мастер-ритуалист. Говорите прямо и не притворяйтесь наивным дурачком. Что вас интересует на самом деле?
- Вещь, которая волнует вас в этот момент больше всего. Непросительное любопытство?
Снова ирония.
- Непросительное тем более, что вас это никак волновать не может, - холодно сказал Раану.
- Именно так, - кивнул гость, - но как мастер-ритуалист вы должны знать о «ритуале попутчика». Немагческом в сущности. Обычное право выговориться перед тем, кого не знаете, и кто для вас ничего не значит. И уйдя, он унесет с собой ваши тайны и забудет их за первым же поворотом дороги. А вы в свою очередь освободитесь от ноши. Потому что в таком ритуале уходит все ненужное, а нужное остается.
Раану безразлично пожал плечами. По крайней мере, постарался, чтобы это выглядело безразлично. От слов гостя отчетливо пробивало «диким знанием» - обещанием опасности… и освобождения.
- Описанное вами - не ритуал.
Рош чуть заметно склонил голову:
- Я не лгу. Проверьте. Это не будет ошибкой, которую нельзя исправить. Вашей или чужой.
От последних слов по телу Раану прошла дрожь. То ли это было совпадение, то ли гость обладал неведомой, непонятной ему силой, позволившей так легко угадать или прочесть мысли сфинкса. Ошибки, которые не исправить – это и было то, что волновало его больше всего.
- Непоправимые ошибки не делятся на свои и чужие, - сказал он, поймал себя на излишний эмоциональности, решил говорить спокойнее – только для того, чтобы минуту спустя броситься, как в омут, в рассказ о Семенах и Лите, преданном доверии и Зле.
А закончил он как ни странно действительно спокойнее:
- Она зависима и не может принимать решения и совершать поступки свободного человека. Эта ее ки наверняка что-то советует, а подчинение подобным советам меняет мышление и даже саму сущность. На Литу нельзя положиться, она непредсказуема, И если бы она пробудила семя Зла, мне пришлось бы сразиться с ней.
- А вы сказали об этом ей? – спросил Рош совершенно без эмоций – идеальная бесстрастность.
- Я намекнул, - Раану постарался скопировать тон собеседника, - и она исчезла из Академии. Возможно, это признание вины и моей правоты. И сражаться все-таки придется. Ведь со Злом нужно драться в любом случае.
- А что есть Зло?
Раану посмотрел на собеседника удивленно:
- Поступать беспечно. Идти против порядка и Добра, которые одинаковы во всех мирах…
- А разве миры одинаковы? - перебил Рош, - разве один человек похож на другого? Хотя бы внешне... Ведь это самое простое и, в сущности, не особенно важное. Всего лишь облик. Сосуд, в котором у каждого свое особое блюдо.
- Блюдо, может, и свое, но приготовлено по тем же правилам что и все. Никто не пытается сварить воду – варят в воде. И никто не сыплет сахара, если блюдо должно быть соленым. Добро, Зло и их осознание - это связь между нами, они и делают людей людьми, как бы они не выглядели.
- Только это?
- В основном, - кивнул Раану, ему почти начал нравится внимательный слушатель, задающий правильные вопросы.
- Тогда, пожалуй, вы правы и Зло недопустимо. Мириться с тем, что кто-то варит воду или сыпет соль на сахар нельзя. Значит, нужно просто поступать как считаешь правильным… И без разговоров сражаться со злом в любом случае.
Вроде бы он просто повторил слова Раану, но так, что сфинкс вдруг понял – да, все верно. Не нужно говорить со злом. И с Вессленом не надо было разговаривать.
- Прошу прощения, - сказал он, повернулся и быстро пошел назад.
В артефакторскую сфинкс почти ворвался. По счастью, урок еще не начался. Весслен поднялся из-за своего стола, встал и молча ждал слов гостя.
- Я требую отдать мне Семя Зла, - сказал Раану, не заставив себя ждать. И не стал добавлять «иначе я отниму его». Артефактор, конечно, молод, но не глуп.
«Дикое знание» подсказывало – он понял. В этот раз оно оказалось к месту.
Весслен отвернулся, взял со стола небольшую коробочку, протянул ее Раану. Тот принял, коротко кивнул, словно подтверждая, что между ними нет никаких долгов, и вышел. Роша в коридоре не было, но Раану уже почти забыл о нем. Он открыл футляр убедился, что там находится именно Семя и задумался. Можно уничтожить его. А можно сделать то, что сделал бы любой сфинкс - извлечь знание, несмотря на цену. И прямо сейчас, пока не остыли чувства.
Он телепортировался в свой кабинет, защищенный ничуть не хуже расхваленного Пёстрого Холла, вытряхнул семечко на совершенно пустой стол – Раану не любил захламлять его вещами, тем более что обычно нужен ему был лишь собственный разум… Даже если он находится под действием чужой магии или неизвестного фактора, наделяющего его высокой чувствительностью, не свойственной сфинксам и «диким знанием». Раану все больше склонялся к тому, что Лита наложила на него какое-то заклятье, или это сделала ее ки, но сам не находил никаких следов заклинания кроме собственной изменившейся реакции на все. Но Извлечение избавит его от чар, пройдясь жесткой теркой, снимая с его существа верхний слой – все наносное и временное. Надо было сделать это раньше – Извлечение знания уничтожает предмет, из которого его извлекают, и значит Зло будет обезврежено.
Он клонился над семечком, не отпуская его взглядом. Настоящее, новое Знание – то, ради чего стоило пойти на уничтожение предмета исследования, и на риск приблизить свой последний день.
Сфинкс полностью отпустил контроль и дал волю всем своим чувствам.
Отчаянию – от осознания ошибочности выбора хранителя семян.
Гневу - на Литу и себя.
Страху – из-за полученной слабости… да не бывает таких слабостей! – и от того, что может так никогда и не создать источник Добра.
Надежде – возможно, все не так плохо, просто ему, зачарованному и ослабленному чужим влиянием, все видится в мрачном свете.
Привязанности… он не успел понять к кому и к чему, как она присоединилась к остальным и смешалась с ними.
Этой буре он позволил бушевать ровно до тех пор, пока не смог снова различать в ней отдельное чувства. А потом взял первое же, и заставил его пройти через другое. Отчаяние через привязанность… И так вкладывал одно в другое, заставляя много раз проходить друг через друга, пока вместо чувств не получился острый как стрела, и так же рвущийся с тетивы разума сгусток Силы.
И сфинкс направил его прямо на семечко, лежавшее на столе. Даже не на него, а на то, что внутри него, не видимое глазу и недоступное магии, сканирующей или любой другой. На его… да, наверное, так правильно – его душу.
И мир взорвался.
Раану в полной мере ощутил на себе, каково это – умереть для себя, но стать для других источником знания, вещью, отвечающей на все вопросы, артефактом… Ощутил, принимая толику знания, что станет частью общего, хранимого сфинксами. То, ради чего живут все они, даже он сам, так заботившийся о Зле и Добре в мире. И даже в такой крохе Знания он почти растворился, пропал, исчез…
Но контроль, которому учатся с детства представители его расы, не позволил совсем исчезнуть, хотя придя в себя, он понял, что не может двигаться. Тело закаменело и не подчинялось требованиям разума. Раану так и стоял над столом, глядя на то, что осталось от семечка – горстку серого праха, не мог отвернуть голову, не мог закрыть глаза… Он приступил к упражнению «Слабый лед», представляя себе, что верхний, окаменевший слой, идет трещинами и пуская в эти трещины Силу. Постепенно сфинкс начал снова ощущать свое тело и смог пошевелить сначала руками, потом головой. Около часа потратил, чтобы отойти о стола и сесть в кресло. Оно заскрипело и это был первый звук, который он смог услышать и потом уже больше не сосредотачивался на борьбе с окаменением. Но вместе со звуком пришло дикое знание: Веслен пойдет жаловаться Ректору и тот пришлет за ним фантома. Или придет сам. Нет, все же фантома. Сфинкс был уверен и уверенность эта неприятно удивляла, особенно в свете остального: мысли о Добре и Зле не бодрили, как раньше, а вызывали чувство, похоже на стыд. Полученное знание Раану помнил, но не мог его понять. Семя не было Злом. Но могло стать им, и Добром… и всем, чем захочешь. Возможностью, которую он уничтожил и жалел об этом. Но Раану такого точно не создавал. Лита исказила его замысел… но неведомым образом сделала куда больше чем он собирался, только не сказала ему об этом и взялась сама владеть собственным творением. Знала ли она сама о том, что сотворила? Раану не сомневался – знала. Помнится, она даже говорила ему что-то про веру… Что ж, в следующий раз он будет внимательнее прислушиваться к тому, что ему говорят. Надо разобраться хотя бы в том, отчего Извлечение не унесло, не стерло его способность к «дикому знанию» - точно наносную и лишнюю. Зато кажется, ушли в небытие его уверенность в себе и… он вспомнил о том, как заботился о Зле и Добре – и снова окаменел.
Громкий стук в дверь ввел его из оцепенения. Раану заставил себя подойти и отворить. На пороге стоял один из фатомов Марка Ксенона.
- Господин Раану, пройдите к Ректору немедля, - сказал он и тут же исчез.
Дикое знание не обмануло. Весслен все-таки нажаловался… Но поздно, слишком поздно. Только эту мысль сменила другая, более… правильная, что ли. Более естественная. Артефактор и должен был рассказать все Марку. А он в свою очередь должен поделиться с ректором собственным знанием. В конце концов Марк – не просто ректор Академии, но и его друг, несмотря на вечные поединки и дружеские подначки, которыми они обменивались вот уже лет десять.
И сразу стало спокойно, так, как, кажется, не было давно, с самого детства.
Всегда рядом.
|
| |
| |
| Lita | Дата: Суббота, 14.06.2014, 15:07 | Сообщение # 40 |
|
Друг
Группа: Администраторы
Сообщений: 9617
Награды: 178
Репутация: 192
Статус: Offline
| История одиннадцатая. Клай. Превращения
- Хочешь домой? - спросил Клай, искренне надеясь, что так и есть. Он и Лита полдня провели, бродя по паркам Академии, зашли к Ректору, Марку Ксенону – Лита считала, что обязательно должна сказать ему о том, что больше не может преподавать вербалику и место теперь свободно. В коридоре, у самого кабинета Ректора, почти столкнулись с высоким бледным человеком, которого девочка проводила долгим пристальным взглядом, а на вопрос Клая «ты его знаешь?» ответила, что даже он сам себя не знает. Начинало смеркаться, еда, собранная мамой и переданная ей с Клаем, закончилась, холодало и стоило в самом деле вернуться в Лив'д'анэн.
- Нет пока. Мне еще тут интересно.
Они шли дорожке между рядов заснеженных невысоких деревьев. Красивый парк. И тут совсем не хотелось ни говорить, ни думать о том, что скоро ночь что здесь осень и не получится заночевать под деревом. Даже не хотелось спрашивать о том, как принял Ректор и что сказал.
- Он совсем не удивился, - сказала девочка, усмехнулась в ответ на невысказанное, и добавила: - y тебя прямо на лбу написано. Твои вопросы. Давай я попробую ответить. Итак, Марк Ксенон не удивился, но, кажется, огорчился. Может быть, я была неплохой учительницей.
- Судя по тому, что ученики все время приходят к тебе домой... - начал Клай.
- Твой второй вопрос, - перебила Лита, посмотрела на него, помолчала и закончила: - что я собираюсь делать дальше. Это просто. Идти, пока не кончится аллея или желание идти. Оставаться тут столько, сколько нужно.
- Нужно для чего?- спросил человек, сделанный из слов.
Она достала из сумки «Путёвник», а из него свернутый листок.
- Для них. Однажды мне сказали, что эти трое важны. Но кажется все наоборот – это я для них важна. Могу сделать многое…
Клай заметил, как она ежится.
- Пойдем-ка в тепло, - предложи он. - успеешь все осмотреть завтра.
- Да, пожалуй, - согласилась она, - где то тут есть мой бывший класс. Покажешь?
- Ты не помнишь, как и его найти?
- Сейчас – нет. - Она сладко зевнула, - ну вот, опять засыпаю.
Но прошло совсем немного времени, прежде чем девочка остановилась и вдруг села прямо в снег.
- Ты чего? – удивился он.
- Сил нет, как спать хочется…
Клай попробовал уговорить ее встать, но ничего не вышло. Тогда он поднял ее на руки и понес. Лита оказалась неожиданно тяжелой… а потом вдруг стала легкой, как пушинка… и снова тяжелой.
Войдя в Пестрый холл, оказавшийся открытым, он уложил ее в большое кресло, хотя мог на кушетку, но показалось, что так правильно. И до самого утра сидел с ней, ощущая почему-то щемящую тоску.
A утром его неудержимо потянуло куда-то. Прочь из Холла, в коридор, наполненный звуками проснувшийся Академии, к неведомой, но очень соблазнительной цели. Клай сопротивлялся, как мог. Но через час понял, что долго так не продержится. Противостояние собственному желанию изматывало, как тяжелая работа. Его кидало жар и в холод, окатывало ощущением, очень похожим на боль, но не бывшим ею.
А потом безо всякого портала, словно вошла в открытую дверь, появилась Ини.
- О, получилось, - воскликнула она почти с восторгом и тут же огорчилась: - А Лита снова спит.
- Спит, - кивнул Клай, - но я подумал – может это нормальный сон?
- А сколько уже? – девочка подошла, посмотрела в лицо спящей, пожала плечами, - не отличишь один от другого.
- Сколько спит? Пожалуй, часов шесть или семь.
- Немного. Пусть тогда, потом разбудим… Ты хочешь уйти?
Он смущенно кивнул.
- Тогда иди, я с ней побуду.
Клай не стал себя упрашивать. Он уже просто не мог думать о чем-то другом. В коридоре было тихо, но недолго. Прозвучал короткий отрывок какой-то мелодии и Академия наполнилась шумом и гамом высыпавших из классов студентов. Галдели конечно не все, а самые младшие, но старшие разговаривали порой слишком уж энергично, так что шумели куда больше младших. Клай замечал это краем глаза, но видел он перед собой не студентов, не коридор, но путь ведущий… он пока не знал куда. Словно где-то там было что-то важное. Так его когда-то притягивало к Лите, а теперь – тянуло от нее. Подумав об этом, он даже смог остановиться, но ненадолго. Стоять было тяжелее, чем идти к неведомой цели по непонятной причине, не зная, что с ним просиходит. Но может быть там, в конце пути, он поймет и найдет ответ.
Но оказалось, что цели нет. Он плутал по коридорам Академии, ловя себя на мысли свренуть в тот коридор, подняться по той лестнице – и тут же сворачивал и поднимался. Забрел в зал с гудящей Силой и вышел оттуда довольно поспешно – Сила срегировала на него как обычно, несмотря на то что он был сытым – начала ржаветь. Зашел на чердак и посмотрел на двор академии сверху, увидел строгий порядок дорожек парка, расположения соседних корпусов, площадок и маленьких строений, полюбовался ими и спустился вниз. Постепенно его словно отпускало, давало ему волю поступать как он хочет и чем больше бродил, тем легче становилось сворачивать туда, куда сам хотел, а не то, что вело его. В конце концов он оказался в тренировочном отделении или зале. Учеников тут было немного и эти немногие не обращали на Клая внимания, занятые своими упражнениями и заданиями, порой довльно интересными, как у девушки, которой надо было поймать в ловушку на земле летающее существо странного вида – огромный глазастый шар, все время дразнивший девушку высунутым языком. В конце концов она что-то кинула в земляную яму, что-то блестящее. Существо спустилось посмотреть и тут земля поднялась и накрыла его, утащив в ловушку.
В одной из зал тренировались две девушки. Огненно-рыжая и другая с забавными кудряшками. Кажется они пытались друг друга научить чему-то, причем одновременно.
- Все, стоп, - наконец скомандовала рыжая. – На сегодня хватит. Мда, а я еще на своих учителей рычала, что гоняют, а теперь вот сама гоняю. Знаешь, все на самом деле проще. Если ты чего-то очень хочешь, то тебя ничто не остановит.
- Это правило такое? – хмыкнула девушка с кудряшками, садясь рядом с рыжей на лавку. На Клая, вошедшего и застывшего у стены, они глянули и больше не обращали внимания.
- Не то чтобы. Главное правило всегда знать, чего ты хочешь. Всегда. Разбираться в себе самом. Тогда в других уже не так трудно.
Клай невольно улыбнулся и подумал, что хорошо б ему применить это к себе самому.
- Слишком красиво чтобы сразу взять и поверить, - возразила кудрявая.
- Когда попробуешь и получится, поверить будет проще, Дрем. Ладно. Пора мне к нашему артефактору, сдаваться. Надеюсь, хуже чем в прошлый раз не будет…
- Тебе или артефактору? – хихикнула Дрем. Клай вспомнил это имя. Одна из учениц Литы. А вторая… наверное, тоже – Юллеанель, девушка с душой огня.
- Обоим, - рыжая взяла сумку, лежавшую у стены и, махнув рукой подруге, покинула зал. А Клай остался. И он слишком пристально смотрел на Дрем, чтобы она не заметила этого.
Девушка не стала это игнорировать. Она тоже посмотрела на него, твердо, прямо и долго и в этом взгляде был вопрос, не враждебный, но строгий. Не «в чем дело, а просто «что?»
- Здравствуй, - сказал он, - я Клай.
Девушка не спросила, почему вдруг совершенно незнакомый человек решил представиться ей. Она, подумав минуту, спросила:
- Тот самый друг Литы, который следует за ней? Она вернулась?
Клай подумал, что наверное Лита не захочет чтобы к ней приходили ее здешние ученики, как не хотела этого дома. И он не знал, как объяснить девочке, что ее учительница теперь помнит меньше о своих учениках, чем он.
- Не совсем. Она вернулась, но совсем другая. Уже не сможет… не захочет никого учить.
Кажется, девочка удивилась.
- Это как? Она с ума сходила по своей Красоте и от каждого удачного стиха светиться начинала – и теперь она ничего этого не хочет? Что за превращение?
В голосе Дрем не было особенного дружелюбия. Точнее, не было вообще никакого. Кажется, она не любила свою учительницу.
- Это длинная история, предуредил он
- У меня есть время. А у тебя?
- Тоже есть,- кивнул Клай.
- Тогда пойдем туда, где никому мешать не будем.
В Зал как раз зашла группа студентов и пришлось посторониться а потом просто выйти вон. Клай охотно пошел за девушкой, знающей тут все.
Оказалось – недалеко. Дрем привела их в таверну, маленькую и чистую. Вопрос, не имеющий отношения к происходящему, вертелся у Клая на языке и когда они заняли свободный столик, человек, сделанный из слов задал его:
- А зачем таверна, если есть столовая?
Дрем пожала плечами.
- Традиция. И потом, столовая слишком большая для маленьких компаний. Рассказывай.
Клай рассказал.
- Даже не знаю, как к этому отнестись. Раньше я бы наверное порадовалась, потому что злилась на Литу. А сейчас... правда не знаю.
- А за что злилась? - поинтересовался Клой.
Девушка задумалась.
- Она слишком… Слишком мягкая. Так нельзя.
- А почему нельзя?
- Потому что тогда же все это видят и хотят тебя использовать. Могут начать наглеть. Если кто-то один всегда добр и все прощает, то другие могут делать все что угодно. Им не обязательно быть добрыми. И что ей останется в итоге? На что она потратит свою жизнь?
- Тогда надо не сердиться на нее а сочувствовать ей? Или может быть не пытаться ее использовать?
Дрем заметно покраснела.
- Я и не пыталась… Тебе бы в Академию, преподавать Науку Совести.
- А есть такая?
- Нет, по порой кажется, что стоит сделать. Или науку сначала думать потом говорить.
Клай засмеялся:
- Эту науку сам себе всю жизнь преподаешь. Но все-таки не сердись на Литу.
- Извини, - перебила собеседница чуть резковато. - Я не хочу об этом говорить.
- А о чем хочешь?
Она задумалась, потом спросила:
- А ты можешь во что угодно превратиться?
- Наверное. Но должен знать, как выглядит образец.
Девушка тут же изобразила иллюзию: большая пятнистая кошка бежит по невысокой траве, черно-белая грива развивается на ветру.
- Пожалуй, смогу, - Клай встал и тут же, без предупреждения, сменил облик на предложенный.
Сразу словно ниоткуда возник Хозяин таверны:
- Животным на улицу!
Никто не стал спорить. Дрем отворила перед Клаем-котом дверь, хотя он мог бы сам изменить облик на человеческий и выйти, но не хотел. Дрем была слишком заинтересована в его новой форме. И она снова вела их куда-то.
Оказалось – в парк, в ту его часть, которая смыкалась с настоящим лесом. И там она на миг скрылась за деревьями и уже оттуда выпугнула кошкой, такой же как он, только без гривы. Подошла к Клаю, коротко вопросительно мяукнула и помчалась вперед с удивительной скоростью, оставляя на снегу отпечатки больших лап. Клай кинулся в погоню.
Они догоняли друг друга, иногда шуточно боролись, без когтей и серьезных намерений, прыгали по скалам, начинавшимся сразу за лесом и парком, увязали в снегу, которого за пределами территории Академки оказалось много, и просто бежали рядом. Клаю нравилось бегать, ей кажется тоже. Игра продолжалась несколько часов, пока девушка, присевшая отдохнуть, и отдышаться на расчищенную от снега дорожку парка, не перетекла в человеческую форму.
- Спасибо, - сказала она, - это было… здорово.
Клай тоже вернул себе привычный вид.
- И мне понравилось, - заметил он.
- А ты.. вы с Литой такого никогда не делали? Впрочем, она же не оборотень.
- Но превращаться умеет, - ответил он, - просто не любит. Как и драться например. Но если надо, может быть жесткой.
- Кто? Лита?
Клай кивнул и чтобы не объяснять показал. Достал ищ опдони сияющую ленту-слово, подбросил в воздух...
Над столом возникло видение. Девушка с лицом Литы, внезапно атакованная и развернувшая четверку заклятий Радуги - Щит, что накрыл ее мерцающим куполом, Кольцо Радуги, прянувшее в стороны, выискивая источники магии и лишая их энергии, Сеть Радуги что должна была связать и обездвижить все, что могло стать угрозой, и Гнев Радуги - атакующее заклятье.
Гнев настиг свою цель быстрее прочих хотя и был вызван последним – нападавший, кем успел лишь коротко вскрикнуть и замолчал навсегда, дотла сожженный огнем Гнева.
- Вот шше, - эмоционально высказалась Дрем. Помолчала. - Значит может. Тогда ей легче. Быть всегда доброй это надо столько терпения. А кто ее так?
- Тот, кто хотел использовать.
- Круто она с ним, но наверное заслужил. Нет, точно заслужил. Ели б кто-то меня использовать пожелал... Я понимаю, что иногда человек просто делает то, что считает правильным. Но не может же она считать, что правильно быть такой мягкой! Это слишком тяжело!
- Всем нам непросто быть собой, - заметил Клай.
Та кивнула. Поправила воротник на форменной куртке.
- Спасибо, - и не прощаясь, встала и пошла по дорожке, явно не желая чтоб кто-то следовал за ней.
Клай и не стал. Пора было вернуться и сменить Ини на посту у спящей Литы, если конечно девочка уже не проснулась. А если проснулась – уговорить ее вернутся домой. Хотя если остальные двое, которых она ищет, такие же, как Дрем, это будет непросто.
Всегда рядом.
|
| |
| |
| Lita | Дата: Суббота, 14.06.2014, 15:08 | Сообщение # 41 |
|
Друг
Группа: Администраторы
Сообщений: 9617
Награды: 178
Репутация: 192
Статус: Offline
| История двенадцатая. Лита. Инструменты
Кто бы знал, как надоело то и дело засыпать! Кажется с этим ничего сделать нельзя. По крайней мере, в этот раз сама проснулась, никто не будил. Сразу увидела Ини. Она забралась на окно с ногами и сидела так, задумчивая или сонная.
- Не спи, свалишься, - предупредила я.
Она вскинула голову.
- Подумаешь. Ты выспалась? Хорошо себя чувствуешь?
- Пф. Я не болею и болеть не собираюсь. Есть хочется.
- Домой? - спросила подруга с надеждой,
- Неа. Тут есть столовая. Ну или таверна, - я взяла с пола оброненный во сне Путевник, полистала, нашла приклеенную к листу серебряную монетку, оторвала. Нездешняя конечно, но может подойдет оплатить обед. – Только ее надо найти.
- Тут еще Клай где-то был.
- Не маленький, не потеряется. Пошли.
Хорошая штука авторитет. Она прямо так сразу и пошла.
До таверны мы не дошли. Слишком вкусные запахи шли из столовой и там нас покормила вкуснющим обедом белоголовая эльфа. Насытившись, я решила продолжить прогулку. Надо бы найти тех двоих, кого еще не видела. Меня к ним тянуло почему-то.
И вот я бродила кругами и зигзагами… вспомнились ''змеиные'' дорожки в парке Сиддны. Может проложивший их тоже кого-то искал и не был спокоен. Ведь от настроения творца сильно зависит результат творения.
- А может все-таки домой? – снова спросила Ини.
Я шутливо хлопнула ее ладонью по плечу.
- И не подумаю! Тут у меня есть дело!
Она как-то странно себя повела. Отшатнулась, словно моя ладонь была раскаленной и обожгла ее. Мы стояли на лестнице перед дверью в какой-то корпус.
- Что такое? Почему ты отшатываешься? - я на пробу протянула руку. Ини отшагнула. Ничего себе.
- Я не могу, - сказала она,- не должна.
- Не понимаю. Раньше я часто держала тебя в руках и ты не возражала.
- А раньше не было так.
- Как - так?
Ини помолчала.
- Ты действительно та Лита.
Я насмешливо поклонилась, а она продолжила:
- Но остро ощущается разница между той и этой. Какая-то мучительная неполнота.
Это напомнило мне о чем-то. Неполнота. Как у того мальчика без руки. Точно! Те трое на картинке не полны и я должна им помочь!
- Слушай, - я схватила ее за руку, - я поняла!
Ини резко рванула свою руку из моей. Я не сразу отпустила и потом потерла равновесие и свалилась со ступенек в сугроб. Вернее, мы обе оказались там, потому что Ини тоже не удержалась. Только она поспешно вскочила и отошла шагов на пять, оставив меня в снегу, обиженной на нее и на весь мир.
- В чем дело? Объясни. Ну чувствуешь ты неполноту, и что? - я поднялась и отряхнула снег, одновременно стараясь вернуть и душевное раановесие.
- А просто я знаю как вернуть прежнюю Литу и хочу этого, но ты не хочешь. Ты для меня теперь инструмент, как я для тебя когда-то, в самом начале, когда ещё не подружились. Сама была такой… и знаю, как надо поступать. Но нельзя. Это… постоянный экзамен, вопрос «Что ты выберешь?»
Она помолчала.
- И знаешь, мне не нравится тот синеглазый, с которым ты танцевала. Может ты из-за него теперь такая.
- А разве важно?
- Никто не должен делать других... другими. Без их желания,
- Но он может думать иначе. Хочешь с ним встретиться и спросить?
Ини нахмурилась.
- Хочу. – и я ощутила тоже неполноту. Ей в самом деле это было надо.
- А он здесь, в этом мире,- сказала я просто, - только не знаю где.
Ини вообще стала мрачной, а я то думала – обрадуется.
- Вот что ты сейчас сделала?
- Показала тебе путь.
- Или стала этим путем. Использовала себя Я же чувствую… пойти искать синеглазого могу только... по тебе.
- Так иди. Боишься наследить? Не бойся. Иди-иди, - поторопила я.
- Но…
- Иди! - Пришлось прикрикнуть, я уже начала злиться. Вот и дари подарки тому, кто их не берет.
- Я тебя не брошу...
- Тогда я тебя брошу, - снова подошла к двери в корпус, - за мной не ходи. Вообще не возвращайся пока синеглазого не найдешь.
И вошла внутрь, уверенная, что она за мной не пойдет. Злость была сильной. Ну что за ерунда? Она так говорила, словно мне без нее ну вообще никуда, и теперь я ощущала себя неполной.
И в общем я шла и шла, пока почти не уткнулась лбом в высокие, сплошь покрытые красивой резьбой двери. За ними должно быть что-то интересное. Вон и надпись, искусно скрытая среди резных листьев: Зал Источника.
Я открыла дверь и вошла.
Внутри было красиво, но странно. Сияли арки, высотой под самый потолок, а некоторые оставались темными, и получалось свет и мрак полосками. Пол выложен красивой каменной плиткой - белой с с золотистыми «перьями». Окон нет, один минус. Но сюда бы не подошли даже такие, как в моем Холле. И главное откуда-то струилось сиреневатое синие, очень притягательное. Я пошла вперед.
Интересно было переходить из света в тень и обратно. И что-то во мне менялось… уходило, а потом возвращалось на место немного другим. Мне нравилось ощущение, я даже прошлась несколько раз туда сюда, пока не надоело. Но в душе все еще кипела злость и тот свет впереди казался мне водой, способной утолить мою жажду.
Светилась высокая каменная чаша неправильной формы, окруженная полем невероятно густой, напряженно гудящей энергии, полная сиреневого мерцающего нечто. Наверное это Сила. Та самая, которой распоряжаются маги и умела когда-то я. Универсальный инструмент. Интересно – даже вот так, видя ее и имея возможность зачерпнуть – неужели не смогу?
Я опустила руку в чашу и сначала не почувствовала ничего. Потом ладонь обволокло прохладой. Ощущение мне понравилось, но когда я вытащила руку из чаши, она оказалась пустой. Сила переливалась сиреневым в чаше, но не в ладони.
Немного разочарованная, попробовала снова и опять не вышло. А потом я услышала шаги и обернулась.
Это был второй человек с рисунка, высокий и бледный, почти белый. Сфинкс, да, я вспомнила, когда понадобилось.
- Что вы делаете? – спросил он строго, останавливаясь передо мной, - что за игры с энергией? Разве вас не научили, что взять ее просто так нельзя?
- А как можно? – спросила я с любопытством рассматривая его. Да, такой же неполный как мальчик калека, просто его покалеченности не видно.
- Сначала дать. Потом взять. Вас совсем ничему не учили?
Сколько возмущения в голосе. Если продолжать играть непутевую ученицу, то нарвусь. Но просто так взять ему и сказать все… удивится?
- Нет. Это я учила.
- Вот как? – не удивился, скорее не верит и готовится погладить меня протии шерсти за ложь, - и чему же?
- Вербальной магии, – улыбка, просто улыбка. Должно хватить.
Ну и хватило. Все-таки я немного похожа на ту, прежнюю и сейчас всю эту похожесть кинула ему в лицо как перчатку, как вызов.
- Ты?..
Второй вопрос так и не задал – «как?». А я бы и не ответила, потому что не важно.
- Я.
Он постоял минуту, раскачиваясь словно загипнотизированный и вдруг попросил:
- Если ты наложила на меня заклятье… прошу, сними его. Это невыносимо, так жить. Все эти данные которых не хочу… я не знаю, что с ними делать.
- Данные? - не поняла уже я, - заклятье?
- Да. Все на что я смотрю, приносит мне какую-то информацию. Вообще все. Что-то говорит о себе, словно жаждет со мной пообщаться. Словно больше ему не с кем.
- А вдруг так и есть? - невольно усмехнулась я, но он остался серьезным. Пришлось сменить тон, потому что казалось – сфинкс в отчаянии и оно растет.
- Я не могу снять с тебя заклятье, потому что его скорее всего просто нет. Не помню чтобы тебя заколдовывала. И я… прежняя я не стала бы этого делать.
- Ты уверена?
Я кивнула.
- Нет, – он отшатнулся почти так же, как Ини, коснувшаяся меня, - не верю.
- И что мне сделать, чтобы поверил?
Его лицо изменилось, словно… он принял какое-то решение.
- Источник. Он не даст солгать. Опусти руку в Силу и говори.
Не возражала против такой проверки, но скучно было повторять уже сказанное. Опустила руку в чашу источника и предложила ему:
- Спрашивай.
Прохлада объяла мое запястье. Интересно, что будет если солгать? Обращусь в ледышку?
- Ты находилась или находишься под властью существа, называемого ки? - спросил сфинкс.
Вот это да. А только что его интересовало совсем другое. Что за перемена?
- Нет.
- Ты никогда не была под властью заклинания, подчинявшего твою волю?
- Нет.
Он помолчал. Интересно, каким будет новый вопрос? Прохлада ощутимо жгла ладонь – и все сильнее с каждой минутой. Силе не нравились мои ответы или я делала что-то не так? Нет. Скорее Сила имеет свое терпение и предел за которым не намерена терпеть прикосновение к себе.
- Ты когда-нибудь пыталась подчинить другого своей воле?
- Нет, - так же спокойно ответила я. Памятью прежних дней пришло: человек который подчиняет другого, сам теряет свободу. Но я отмахнулась. А теперь он наверное спросит: ''Ты Зло?''
- Почему Семя Добра рассыпалось в пыль через несколько дней после того как забрал его у тебя?
Вот тут пришлось задумываться и вспоминать. Но воспоминания и так уже лезли из всех щелей. Раздражало.
- А оно не было семечком Добра. Только возможностью. Могло стать всем во что ты верил, но не сразу. Только… во что ты тогда верил? Что оно исчезнет? Были ли у тебя такие мысли?
И хотя он не держал ладони в Силе, но лгать не стал.
- Были. Возможность? Всего лишь возможность?
- Если ты подумаешь, то откажешься от «всего лишь». Так можно сказать скорее о твоей задумке – всего лишь Добро и Зло. Важнее даже не во что ты веришь, а как веришь. А твоя вера сильна. Она сжигает все, но не дает понять простое: чтобы что-то стало Добром, надо сделать его им. И все. Само по себе ничто не зло и не добро. Если бы ты что-то сделал с семечком…
- Как ты, посадив его, словно самое обычное? Ну и какое такое добро из этого вышло?
- Но ведь не вышло и зла, - ответила я то, чего не могла знать. И угадала.
- Да, цветок, просто цветок. Красивый. И в нем вообще не было волшебного, чего я не мог понять. Зачем, скажи мне, зачем тратить такую сильную магию на то, чтобы делать обыденное?
- Наверное, потому, что это красиво.
Я не выдержала холода и вытащила руку из чаши. Потерла заледеневшие пальцы. Сфинкс внимательно наблюдал. Кажется, я не смогла его успокоить.
- А что называют чудом? Когда великая сила делает великое? Разве меньшее чудо, когда удается сделать простое? - может над этим он задумается.
- Но зачем? – повторил он, выделив интонацией последнее слово.
Мне начала надоедать эта игра.
- А зачем мы живем? Ведь это просто, но иногда мы тратим кучу сил на что-то в этой жизни. Зачем ты задаешь вопрос «зачем»? Для чего тебе знать?
- Просто хочу понять.
Я улыбнулась.
- Да, просто понять. Это просто и необъяснимо, как чудо. Самые простые вещи – самые чудесные,
- Обойдусь без чудес, - сухо сказал он.
Сказал, как отрезал, только от этих слов его неполнота стала угрожающей. И как же сильно он хотел этого чуда – и как же отталкивал его от себя.
- Берешь любое семечко, - сказала я негромко, - и называешь его семенем Добра. – Вспомнила, кто он, и поправила: - проводишь ритуал Именования. Ты же веришь в то, что делаешь. А значит, получишь… обоснование для веры и в то, что создал семя Добра. Только ты не сможешь верить всегда, не отвлекаясь на другие дела. Поэтому стоит посадить твое семя, пока оно остается тем, чем ты его сделал.
- Слишком просто.
И вот зачем я тратила столько слов, чтобы объяснить?
- Ну как хочешь, - все что можно, я сделала и могла спокойно уйти. Надоело болтать обо всякой ерунде в стиле прежней себя. Мне хотелось проще, а не так, как раньше. И если кто-то попытается меня остановить…
К счастью, Раану не стал попытаться. Наверное ему было не до того. А мне не до них всех и хотелось спрятаться, да просто исчезнуть на время, чтобы с глупостями никто не приставал. И я знала где такое место, в котором меня никто не найдет.
Всегда рядом.
|
| |
| |
| Lita | Дата: Пятница, 19.09.2014, 17:41 | Сообщение # 42 |
|
Друг
Группа: Администраторы
Сообщений: 9617
Награды: 178
Репутация: 192
Статус: Offline
| История тринадцатая. Яск. Упасть чтобы подняться
Все было сложно и даже чересчур. Яск не спал всю ночь и с большим трудом заставлял себя сосредоточиться на занятиях. Немного большей сосредоточенности удалось добиться на уроке артефакторики. Просто Весслен в ходе урока неожиданно заговорил о важном:
- Единственный артефакт которым разрешается и даже поощряется пользоваться на экзаменах – «Око удачи». Но придется сделать много артефактов, потому что ни одно из ваших первых заклятий... а у кого-то и сто первое, не будет работать на человеке, даже если легко очаровало тренировочного фантома. Мы называем это «феноменом жара». Если поставить к печи повара и ученика, дать им один и тот же рецепт, незнакомый и обязать обоих делать все по четкой схеме, совершенно одинаково, блюда все равно будут разного вкуса. Потому что каждый вложит в них свой «жар» - не опыт, не способности, а желание, умение ощутит какое-то чувство к творимому еще до того, как оно сотворено. Закон недействительности на человека ученических заклинаний распространяется на все заклинания.
- А когда ученические заклы начнут действовать на людей? - спросил Яск.
- Зависит от того, как быстро вы научитесь вызывать «жар» и использовать его. Но можно получить нужное его количество в экстренной ситуации в любой момент.
Юноша вышел с урока задумчивым. Скорее всего он не заколдовывал Дрем и правда ей нравится. Никакого «жара» он не вкладывал в стихи – и «чувство» к стиху возникло потом, позже. И экстренных ситуаций не было. Но можно проверить – написать стихотворное заклинание и испытать на себе. Что-нибудь безобидное. И если закл никак не подействует, то можно быть спокойным за стихи которые заклами никогда и не были.
В их комнате сосед, молодой лепрекон принимал родственников и было шумно и ярко от пестрых разноцветных одежд. Яск понял, что ему не дадут сосредоточиться и пошел бродить по Академии, на ходу перебирая строки, останавливаясь записать, вычеркнуть, записать другое.
Но заклинания не получалось, вместо него он зачем начал превращать в стихи историю, рассказанную Литой и им самим. Просто его это тревожило, особенно услышанным от девочки на мосту «будет ждать». Яск устал от загадок, и не хотел никакого ожидания.
«Был Самым обычный, не сильный бог,
Особое существо.
Сам для себя он так мало мог,
A точней ничего.
И встретился с мальчиком как-то раз,
Который попал в беду.
Ему он помог, а вернее спас,
Hо речь не о том веду.
Не всякая истина нам к лицу,
И слово важнее дел.
И бог попросился в патроны к мальцу,
Но тот его не хотел.
Поблагодарил, рукав теребя,
И кажется сразу забыл.
Он слишком сильно любил себя.
Но бог… Он тоже любил.
Два разных желания не сошлись,
Острый вопрос не решен.
Был спор и злые слова нашлись,
Увы, с обоих сторон,
Один другому кинул упрек
Мол ты просто бог калек.
«А ты, - попробуй ответил бог, -
Иначе прожить свой век.
Вот дар мой - исчезнет твоя рука,
Целостность погубя,
И ты ее не вернешь пока
Не покалечишь себя.
Быть может, спутаешь «нет» и «да»,
Иль ударишь в ответ.
Тогда и поймешь ты, что иногда
Не важно, цел ты иль нет».
Добавлять детали в придуманную историю оказалось легко. Это полностью поглотило его мысли и душу. Яск даже не заметил, как забрел в новый, только строящийся Корпус Академии. Но здесь было хорошо. Тихо и пусто это почему-то успокаивало. Вид пустых коридоров внушал странные мысли. Ему нравилась эта пустота. Нет, не так, как нравится обычно какое-то состояние, обстоятельство или вещь. Глубже и в то же время проще. Он испытывал странное чувство от тишины, словно внушавший: «так тихо, словно кроме тебя на свете не осталось никого». В свете этой мысли менялось и все остальное. Какой-то особой значительностью наполнялся каждый шаг. Все, на что он бросал взгляд, имело ореол необычности... Или обреченности, заставившей сердце биться чаще. Если бы правда не осталось ни одного живого существа... Нет, не надо ни одного – пусть будет Дрем и несколько учителей. Paaну. Он поморщился. Интересно, она все же влюблена в сфинкса? А если бы с ним что-то случилось, а Яск помог? Такое очень даже может быть. В последнее врем сфинкс плохо выглядит. Один раз Яск видел его каменно застывшим коридоре. Он же может вообще окаменеть!
Само собой пришло на ум:
Ты стоишь, недвижим, словно жизнь ушла.
Не осталось ни голоса, тепла.
Кто поможет, спасет, кто изменит сюжет?
Сила есть что дала бы на все ответ?
Я хотел бы но... Но сомненья прочь.
Слово день легко превращает в ночь,
Строит замки или сжигает мосты.
Я смогу, я видел, что можешь ты,
И пока есть время найти ответ
Я меняю что есть на то, чего нет...
Пол под ногами внезапно ушел вниз. Яск не успел понять, что падает и испугаться; чья-то рука схватила его за воротник и дернула назад, мощно, безжалостно, так что ворот академической и формы врезался ему в шею до боли. Но тут же его выпустили и боль прошла. Мальчишка, чудом устоявший на ногах, оглянулся. Позади него стоял золотоволосый мужчина с сурово поджатыми губами.
- Смотрел бы, где гуляешь и выбирал более безопасные места, - сказал он сурово, неприятно напомнив ему Раану.
- Извините,- пробормотал мальчик и посмотрел на провал в полу. Кажется падать было не очень высоко, но все равно неприятно. - Спасибо.
- Не за что. Пойдем.
И Яск пошел за незнакомцем, как привязанный, словно сам не нашел бы выход из недостроенного Корпуса.
- А вы кто, новый учитель? - спросил он минут через десять в спину синеглазому.
- Никоим образом. Есть ли разница, кто я, если падал ты?
Яск промолчал. Спорить было трудно. Разве что вот...
- Мы все иногда совершаем глупости.
Синеглазый обернулся:
- Да, но не все могут зайти в них так далеко.
Яску стало обидно:
- Чем вы недовольны? Я же сказал спасибо.
- Мое недовольство не имеет к тебе отношения. Я просто... - синеглазый усмехнулся, - вспомнил одну историю.
- О чем она? - спросил мальчик.
- О мире. Не об этом,- незнакомец жестом указал на окружающее. Они торчали в гулко-пустом и каком-то безжизненном коридоре.
Краткий ответ отчего-то заставил Яска отчаянно желать узнать эту историю.
- Расскажите.
- Что, прямо здесь?
Юноша огляделся. В коридоре была одна чуть приоткрыта дверь незнакомого класса. Он заглянул. Пусто.
Предложил:
- Войдем, - и незнакомец не стал отказываться.
В классе синеглазый присел на краешек учительского стола, а Яск на парту первого ряда. Они оба словно сговорились нарушать устои.
- Он был хорошим миром, - начал гость, - совсем не думал о себе. Зато предоставлял своим обитателям самые лучшие условия для жизни. Прекрасный воздух, чистую воду, короткие холодные сезоны и долгие теплые. Быстрое восстановление любых ресурсов - опустевших недр и вырубленных лесов. Климат, при котором можно снимать по три урожая в год. Что может быть лучше чем жить в таком мире?
Его люди были очень... солидной расой. Никогда никуда не спешили и мало менялись. Но такой необходимости и не было, пока однажды не оказалось, что мир, создавая для обитателей оранжерейные условия, растратил свои силы. Ему пришлось отдыхать, перестав так истово заботиться о своих людях. Срубленные деревья больше не вырастали за год до прежнего размера, исчерпанные недра не наполнялись снова полезными ископаемыми, и количество урожаев свелось к одному в год. Люди не роптали, более того возник подъем искусств, наук, ремёсел. И постепенно вернулся естественный порядок вещей. При котором люди становились сильнее. A сильные интереснее слабых. Поэтому мир не стал возвращать оранжерейные условия, когда набрался сил. Ему нравилось, как все идет.
- Он гордился ими?
- Конечно. Так они и росли пока не остановились исчерпав все возможности для роста в том мире. И он понял, что может им помочь иначе. И стал ухудшать условия. Очень медленно.
Золотоволосый замолчал.
- Он сделал их жизнь невыносимой? – высказал догадку Яск.
- Не сразу. Какое-то время они менялись, потом перестали, и начался упадок всего. Тогда мир резко, скачком, ухудшил климат. И его люди резко усовершенствовались, тоже скачком. Многие погибли. Но оставшиеся обрели большую силу. И когда условия еще ухудшились, просто ушли с ее помощью.
Яск попытался провести какие-то параллели между рассказанным и случаем с его несостоявшимся падением.
- Но почему вы вспомнили эту историю?
- Потому что кто-то помогает, мешая, а кто-то мешает, помогая. Возможно, не дав тебе упасть, я лишил тебя важного урока. Не помог, помогая. Ты бы не умер, ну мог сломать что-то…
- Но мне не хочется ничего ломать, - заметил Яск. – Так что спасибо, что не дали мне получить этот… новый опыт.
- Раз ты так думаешь, значит так и есть.
Яску почему-то не понравилась фраза. Незнакомец слез со стола, вежливо поклонился, шагнул к двери и уже там остановившись спросил:
- Как думаешь, обязательно надо сначала упасть, чтобы подняться?
Этот вопрос понравился Яску еще меньше, потому что отчаянно требовал ответа и после того, как золотоволосый ушел, и даже больше. Кажется, это один из вопросов, ответ на которые нужен всегда. Но которого никогда нет. Но может быть, есть такое место, где можно получить все ответы или где нет нужды в вопросах?
Если бы можно было хоть на время попасть в такое место! Увидеть перед собой чистый лист, где можно нарисовать все что хочешь. Вот было бы здорово. И жаль, что нет такой магии. Ведь если б была, мир давно бы был другим.
Всегда рядом.
|
| |
| |
