|
И пара строк, упавших в руки с судьбы широкого плеча.
|
|
| kagami | Дата: Четверг, 03.05.2012, 16:02 | Сообщение # 1 |
 Сержант
Группа: Верные
Сообщений: 25
Награды: 6
Репутация: 37
Статус: Offline
| Заглядывать - забываю. А захожу - и уходить не хочется. Хорошо здесь. Нет, даже не так...
Здесь уютно и честно. Здесь странные сны
Обнимают простым и естественным словом.
Здесь витает любовь, словно запах весны.
И любовь - это Лита. И Лита - основа.
И мне очень захотелось тоже чуть-чуть здесь остаться. Но наследить не чем попало, не графоманией, а только настоящим, правдивым. Ты уж не обижайся, ладно.
|
| |
| |
| kagami | Дата: Четверг, 03.05.2012, 16:02 | Сообщение # 2 |
|
Сержант
Группа: Верные
Сообщений: 25
Награды: 6
Репутация: 37
Статус: Offline
| * * *
А мне сегодня надо много:
И тихий лес, и светлый час,
И теплый день, и - дар от Бога -
Стихов заветная свеча,
Страсть и полет, бунт и покорность
Всему, что мне не прощено,
И крылья - ввысь, и в землю - корни,
И звонкий уличный щенок.
А мне сегодня все доступно!
Поймав автобус на ходу,
Сбегу свободно и преступно,
Прощу обиду и беду,
Переболею, переплачу,
Переплачу судьбе с лихвой
За вдохновенье, за удачу,
За лес промокший и хмельной.
А мне сегодня все простится:
Побег, дорога-серпантин,
В далеком небе посвист птицы,
Зовущий страстно: "Полетим!",
Щенок, обляпавший мне брюки,
И локоть сбитый сгоряча,
И пара строк, упавших в руки
С судьбы широкого плеча.
Вернусь с букетиком фиалок,
Таящих призрачный секрет,
И станет мир смешон и жалок
В туманной дымке сигарет.
|
| |
| |
| kagami | Дата: Четверг, 03.05.2012, 16:03 | Сообщение # 3 |
|
Сержант
Группа: Верные
Сообщений: 25
Награды: 6
Репутация: 37
Статус: Offline
| * * *
"Еще не все!" - скажу себе я строго, -
"И голос есть, и не дрожат колени!",
И засмеюсь изящной шутке Бога -
Остатку самомнения.
А многоцветный росчерк листопада -
Всего лишь часть задуманного мною.
Чтоб, просыпаясь, петь, так мало надо -
Гореть с листвою.
Мне ль исповедать путь судьбы крученый,
Идей Вселенной крепкую закваску?
Я по цепи хожу, как кот ученый,
Слагая сказки.
И все ж, порой, приоткрываю двери,
Чтобы взглянуть на странную дорогу,
Где пурпур листьев заставляет верить
В огонь и в Бога.
|
| |
| |
| kagami | Дата: Четверг, 03.05.2012, 16:04 | Сообщение # 4 |
|
Сержант
Группа: Верные
Сообщений: 25
Награды: 6
Репутация: 37
Статус: Offline
| Ночь си-бемоль мажор
Я нынче накину сиреневый плащ,
Сиреневых крыльев почувствую мощь,
В квартире пустой свой назойливый плач
Закрою на ключ и уйду на всю ночь.
Мне звезды снежинками падают вслед.
Назад оглянись - и загадывай всласть.
Но знаю, желанья растают, как снег,
Как в пальчиках детских стеклянная сласть.
А плащ мой поземка цепляет, как плющ.
И серый асфальт из-под снега - как плешь.
Я выкину в ночь опостылевший ключ,
И плащ оборвется с опущенных плеч,
Взметнется, разрезав лиловый рассвет,
Издав на прощанье таинственный свист.
И звезды, что снегом летели мне вслед,
В дыханье вплетет неизвестный флейтист.
Услышав в мелодии стон пепелищ,
И страх не посаженных вовремя рощ,
И плача, что заперла, сдавленный клич,
Я ключ отыщу. Не суди меня, ночь.
В квартире пустой будет утренний свет,
И дым сигарет, и вчерашняя боль.
Скажу им: "Простите!". Гитара в ответ
Сиренево всхлипнет струной си-бемоль.
|
| |
| |
| kagami | Дата: Четверг, 03.05.2012, 16:05 | Сообщение # 5 |
|
Сержант
Группа: Верные
Сообщений: 25
Награды: 6
Репутация: 37
Статус: Offline
| Письмо
Давно такого звездопада
Я не припомню в ноябре.
А мне иного и не надо,
Чем эти строчки в серебре.
А серебро, оно есть слово.
А слово - это серебро.
И можно жить стихами снова
И просто так творить добро.
А в эту ночь зимы прихода
Ноябрь прощальным жестом дал
Душе пьянящую свободу
Падучих звезд. Но, вот беда!
Они рассыпались словами.
И, душу заточив в тетрадь,
Мой друг, я примирилась с вами
И расхотела умирать.
Мой друг, а вы, конечно, правы.
Зачем вам знать про звездопад,
Про то, как женщины лукавы,
Или правдивы невпопад.
Мой друг, у вас на сером небе
Природой обозначен снег.
А здесь у нас - тепло и небыль,
И не совсем реальный век.
А здесь у нас красивых женщин
Привыкли на руках носить.
Мой друг, я помню вас все меньше,
И все же не могу забыть.
И все же, возвращаюсь снова
К вам сердца взбалмошной игрой.
Мой друг, вначале было слово.
А слово - это серебро.
|
| |
| |
| kagami | Дата: Четверг, 03.05.2012, 16:05 | Сообщение # 6 |
|
Сержант
Группа: Верные
Сообщений: 25
Награды: 6
Репутация: 37
Статус: Offline
| * * *
Поэты живут ночью,
Когда не видно воочию
Всеобъемлющего греха,
Когда душу рвет в клочья,
За горло берет прочно
Липкая боль стиха.
Поэты живут странно.
Для тусклого взгляда - обманно,
Для чистого - горячо.
И лужи им - океаны,
И небо - дальние страны,
И берег - одно плечо.
Поэты живут быстро,
Сгорая в огне неистовств,
В поисках красоты.
Зачем-то верят - артисты! -
В образ души пречистой.
Не могут без чистоты!
Не найденные ответы
Сплавляют поэтов в лету,
Не дав завершить виражи.
Ночами, в поисках света,
Живут на свете поэты,
Как все должны были б жить.
|
| |
| |
| kagami | Дата: Четверг, 03.05.2012, 16:06 | Сообщение # 7 |
|
Сержант
Группа: Верные
Сообщений: 25
Награды: 6
Репутация: 37
Статус: Offline
| * * *
Размашистым мазком метафоры крученой
Оправлю все в стихи. Пойди и разберись,
На белом ли коне, в карете золоченной
Иль странником с клюкой проходит эта жизнь.
Пойди и разберись в коротком ямбе боли,
В анапесте тоски неполных пятых стоп.
Мне жизнь не все простит, хотя и все позволит,
Но я сама не дам, чтоб с губ сорвался стон.
По клеточкам скупым заскачет быстрый почерк,
Сквозные даты лет пронижут дневники.
Пойди и разберись, судьбы ли то подстрочник,
Иль просто никому не нужные стихи.
Что выплакано в ночь, никто читать не будет.
От кодов бытия утеряны ключи.
Поди и разберись, где игры словоблудия,
А где и впрямь душа стихом кровоточит.
В мускат вина надежд добавлю яд сарказма
И в нем вгляжусь в себя, как разбежится круг.
Но станет голым взгляд мой пристально-напрасный,
Метафоры вуаль бесстыдно скинув вдруг.
|
| |
| |
| kagami | Дата: Четверг, 03.05.2012, 16:07 | Сообщение # 8 |
|
Сержант
Группа: Верные
Сообщений: 25
Награды: 6
Репутация: 37
Статус: Offline
| Ночь ведьмы
Ночь...
Луна, словно сыр, крысолаком из мышеловки изъеденный – осторожненько, нежненько, с ехидцей и вложенным мастерством. То есть так, чтобы не сработал убийственный зажим, не зашиб нечисть. Тоненькая луна. Новорожденный месяц. Хорошая ночь для ведовства. Вдвойне хороша, потому что последнее новолуние перед равноденствием, последний привет уже сдавшегося холода, последний...
Смеется. Есть что-то саркастичное в изгибе едва народившегося месяца. Шальное такое. Насмешливое, хулиганское. Манящее. Напоминающее.
Есть!
Смеюсь. Не снять платка расписного, не распустить кос. Нет ни того, ни другого. Есть лишь еще едва теплый ветерок, что печально ласкает тонкими пальцами постаревшее лицо. Есть лишь смешливый демон луны, зовущий ворожить.
Привет тебе!
Почки, набухшие на прутиках ивы, недоуменно тычутся в ладони, как слепые котята. Не понимают, что их ждет.
Сонные караси в рукотворном прудике дивятся таинственному свету. Откуда им знать, что луна заигрывает с растерянной ракитой только для того, чтобы мне захотелось расправить крылья. Кожистые, тонкие, сильные!
Да!
Трепещут, дрожат веточки, почувствовав ведьминскую мощь, выгибаются дугами. Серебрит почти лысую кожу нетопыря отраженный свет воды и чешуек безмозглых рыб. Вскидывает ветку в протестующем жесте старая мушмула: «No passaran!» Но даже понять не успевает, как лишается конечности. Шипя, как змеи, выпущенные на волю из выхолощенного террариума, ветки ивы оплетают ее пушистым хвостом будущей метлы. В каждом прутике – летучая мышь. Вы, считающие лошадиные силы моторов ваших авто, завидуйте! Две тысячи нетопырей в одной метле ведьмы!
Привет тебе, месяц! Твой сарказм слишком жидок для этой ночи! Очнись! Разве не ты завел всю эту канитель?! Но нет, он все еще думает, что выше этой суеты. Дурачок! Я ведь приду. Мы придем. Мы, неспящие. Мы, ищущие. Мы, верящие. Мы, уверенные. Ведьмы! Развернем твои слабенькие рожки. Заставим закатиться на восток. Обкусаем настолько, что ты забудешь, как быть полным. Вывернем мир наизнанку. Мы ведь можем.
Ох, не беги так быстро, я все равно до тебя доберусь! Дразнишь, играешь, заставляешь забыть о времени, о расстояниях, о прожитой жизни! Злой в своей наивности, смешной в своем недоверии, страстный в своем отчаянии! Я догоню тебя, рогатый! А догнав, растерзаю и стану смеяться над каждой пролитой тобой слезой.
И тогда нетопыри в моей метле умрут от разрыва сердца, не выдержав ужаса святотатства.
И тогда ветка старой мушмулы скукожится, словно эта весенняя теплынь ударила ее морозом.
И тогда караси спрячутся под камни и не найдут там корней давно погибшей кувшинки.
И ведьма обиженно покосится на разожравшуюся луну и не увидит в ней своего отражения.
И чистый лист Word-а моргнет ничего не понимающим глазом.
И жизнь, как полная луна, скатится к обыденности.
И только крысолак воровато тяпнет за палец босой ноги, напоминая...
И все же... прощай, ночь...
|
| |
| |
| kagami | Дата: Четверг, 03.05.2012, 16:08 | Сообщение # 9 |
|
Сержант
Группа: Верные
Сообщений: 25
Награды: 6
Репутация: 37
Статус: Offline
| В преддверии зимы
Конь Бледный – снег-предатель - утром стаял.
Труба пропела, пал Иерихон,
К асфальту льнут подгнивших листьев стаи,
Как призраки грядущих похорон.
Горчит в камине жара святотатство
Хмельным дымком сгорающей сосны.
И так легко поверить и поддаться,
Смотреть в огонь и слушать чьи-то сны.
Но нет, нельзя напрасно тратить силы,
Ведь завтра, несгибаемо-пряма,
Конкистадором, варваром Аттилой
Официально явится зима.
И пусть она лишь листик календарный,
Пусть плачут дни обманчивым теплом,
Их лицедейство скупо и бездарно,
Они трусливы в выборе своем.
Капели дерзкой лживые ноктюрны
Восторг внушают, путая умы,
И трепетную прелесть авантюры
В формальном объявлении зимы.
Но лед скует не воду и не соки,
И с полночью не новый день придет.
Последний луч, смертельно одинокий,
Зиме навстречу кинется на дзот.
|
| |
| |
| kagami | Дата: Четверг, 03.05.2012, 16:09 | Сообщение # 10 |
|
Сержант
Группа: Верные
Сообщений: 25
Награды: 6
Репутация: 37
Статус: Offline
| * * *
Где-то в другом измерении –
Яркие краски и солнце.
Где-то мое настроение
Ласковой кошкой свернется.
Где-то мое одиночество
Спляшет в кругу хабанеру.
Может быть, даже захочется
Выспаться дерганным нервам.
Может быть, даже бессонница
С днем разделит заботы.
Может, сарказм мой охотиться
Станет на Бармаглота.
Где-то все просто и правильно,
В жизни, в природе, в людях.
Где-то в иной реальности
Нет меня... и не будет.
|
| |
| |
| kagami | Дата: Четверг, 03.05.2012, 16:09 | Сообщение # 11 |
|
Сержант
Группа: Верные
Сообщений: 25
Награды: 6
Репутация: 37
Статус: Offline
| Танец лжи
Танец лжи, словно дым. Как картинны его реверансы.
Томный морок игры, на которую все мы так падки.
Не роман, а романс, не тоска, а ленивые стансы.
И, как в кофе коньяк, чуть загадочный флер декаданса –
Мундштуки и стихи, и до локтя смешные перчатки.
Танец плоских теней, что живут только ради каприза,
Ради вычурных па, ради зрелищных поз – и статичных.
Как бездарный поэт, что лелеет свой личностный кризис,
Как бессмысленный пафос в уродстве любви Элоизы –
Круговерть мизансцен – беспощадных, бездушных, безличных.
Танец солнца в снегу – танец лживости всех обещаний.
Это холод теней, это лед, не умеющий таять.
В этом смысл: забывать, никогда ничего не прощая.
А последний поэт безголосо с трибуны вещает
Для оглохшей вселенной стихов одичавшую стаю.
|
| |
| |
| kagami | Дата: Четверг, 03.05.2012, 16:10 | Сообщение # 12 |
|
Сержант
Группа: Верные
Сообщений: 25
Награды: 6
Репутация: 37
Статус: Offline
| * * *
В белесой серости безверья,
В наивном гневе на себя,
Куда теперь откроешь двери?
Какие призраки и звери
Какие клетки злобно мерят?
А если вырвутся – губя.
Куда теперь? В какие дали
Ведут какие тупики?
Тебя предали и продали,
Зато навесили медалей.
В посмертьи снега сеть проталин
Стремится на простор реки.
В преджизни вечность хорошится
И обещает помнить все.
Но память улетит, как птица,
И новые заменят лица
И лик любви, и лик убийцы.
А вера снова не спасет.
Открой же дверь в страну преданий.
Пророк ты или просто псих,
Ведь может, под твоею дланью
Какой-то мир чуть лучше станет.
Но только жилкою на грани
Последней правдой бьется стих.
|
| |
| |
| Lita | Дата: Четверг, 03.05.2012, 20:02 | Сообщение # 13 |
 Друг
Группа: Администраторы
Сообщений: 9617
Награды: 178
Репутация: 192
Статус: Offline
| Свет моей тени, kagami, обижаться - на что?) На стихи, которые не читаются а переживаются?
За это?
Quote (kagami) А серебро, оно есть слово.
А слово - это серебро.
И можно жить стихами снова
И просто так творить добро.
Или за это?
Quote (kagami) Поэты живут странно.
Для тусклого взгляда - обманно,
Для чистого - горячо.
И лужи им - океаны,
И небо - дальние страны,
И берег - одно плечо.
Или за самое большОе, за бОльшее - для меня сегодня это подарок - понимание через такие стихи!
Quote (kagami) В этом смысл: забывать, никогда ничего не прощая.
А последний поэт безголосо с трибуны вещает
Для оглохшей вселенной стихов одичавшую стаю.
Quote (kagami) Но только жилкою на грани
Последней правдой бьется стих.
За ощущение полета в "Ночь ведьмы", где слова - поток, ветер, стихия, стремление?
За радость и счастье? А сегодня и правда счастливый день. Столько Красоты - сразу... 
Спасибо тебе за Чудо твоих стихов)
Всегда рядом.
|
| |
| |
| kagami | Дата: Вторник, 22.05.2012, 13:09 | Сообщение # 14 |
|
Сержант
Группа: Верные
Сообщений: 25
Награды: 6
Репутация: 37
Статус: Offline
| ВЕНОК ДРАКОНА
Сказка для волшебницы Литы
* * *
«И когда час придет, превратишься в дракона...»
В старину даже сказки слагались, как быль.
Были страхи реальны, а небо огромно,
И дракон с него стряхивал звездную пыль.
По ночам вылетая, резвились, как дети,
Под луною прекрасные змеи мечты.
Лишь порой, словно рок, появлялись при свете,
Чтоб на страсти людишек взглянуть с высоты.
И нет смысла бежать, и нет смысла таиться:
Все увидит дракон в свете яркого дня.
Если застила солнце гигантская птица,
Значит, в жизни пора было что-то менять.
А теперь? Позабыли мы древний закон?
Кто придумал легенду? Зачем? И о ком?
* * *
Кто придумал легенду? Зачем? И о ком?
Был дракон судией и толчком к переменам.
Был он страшен во гневе, но не был врагом.
Покровителем – гордым, спокойным, надменным.
Преклонялись ли предки пред зверем? О нет!
Уважали. Возможно, немного боялись.
Но в сомнении шли и искали ответ
У крылатого змея из злата и стали.
И одни говорили: дракон есть добро.
А другие хулили его за ответы.
Но в баллады вплели слов его серебро
Смельчаки-менестрели, безумцы-поэты.
А теперь ничего не спросить у дракона.
Где дракон? Не закроет крылом небосклона...
* * *
Где дракон? Не закроет крылом небосклона
Мудрый ящер, чтоб волю свою принести.
И вчерашний разбойник напялит корону,
И пророк не придет, сгинув где-то в пути.
И красотка любви предпочтет звон пиастров,
Полководец сбежит, бросив рати на смерть.
Сколько глупых надежд и желаний напрасных!
Сколько чаяний страстных без права посметь!
Сколько страхов! И сколько бесплодных исканий...
Безнадежных открытий, бессмысленных лет...
Кто посмотрит на небо, мечтателем станет,
Коль чурается истины даже поэт?
Мир едва начертал быстротечным стилом
Змей, сияющий сталью, огромным крылом.
* * *
Змей, сияющий сталью, огромным крылом
Осенял каждый камень, былинку и зверя.
Проникал его взгляд в каждый замок и дом,
В сруб, землянку и скит, в храм, в чертоги безверья.
Не всезнающ, но в чем-то почти всемогущ,
Не всевидящ, но зорок, он мир мониторил.
И гарантом был ада и праведных кущ,
Был защитой для всех и надеждою в горе.
Но ведь страшно, когда кто-то есть над тобой!
Кто-то сильный настолько, что трудно представить.
И нашлись бунтари, и дракона на бой
Вызывали. Но прежде подсыпав отраву.
Но тряслись все равно и боялись сразиться...
И напрасно плели заклинанья провидцы...
* * *
Но напрасно плели заклинанья провидцы,
Обещая безумцам победу в бою.
Не изволил дракон к ним на землю спуститься,
Стать лишь дичью в своем заповедном краю.
Высоко в небесах воспарив над землею,
Сжег пожаром страстей нерадивых глупцов.
И с печалью взирал на взращенных собою,
Не познавших начал, не познавших концов.
А потом спел последнюю песнь, словно лебедь,
О бездумии мира, о праздности дней,
И смешную надежду на мудрость лелея,
Он ушел от земли, посмеявшись над ней.
Ну а смертным осталось лишь память сберечь,
Тщась его возвращение к людям предречь.
* * *
Тщась его возвращение людям предречь,
Суетились цари, обещая пророкам
То богатства и власть, то пожары и меч,
Лишь бы те в предсказании дали им сроки.
Ведь одни за судьбу свою тайно тряслись,
Бед накликав правленьем на головы черни.
А дракон первозданный, взметнувшийся ввысь,
Не простит от законов своих отреченья.
А другие – гордыней отринув закон –
Полагали, что правы во всем и безгрешны,
И надеялись: если вернется дракон,
Станут более значимы, чтимы, успешны.
Но нет дела до них гордой огненной птице.
Не услышит дракон. Тьма над миром сгустится.
* * *
Не услышит дракон. Тьма над миром сгустится,
Навлеченная алчностью, злобой, враньем.
Человеческой подлости верная жрица –
Межусобица в небо вспугнет воронье.
Те, что прежде на яд не скупились дракону,
И сейчас не гнушаются ближних травить.
Те, что в страхе тряслись, и сейчас преклоненны,
Только идолы спят, искупавшись в крови.
И найдутся такие, кто скажет: «Мы правы!
Мы изгнали дракона, мы вольны теперь.
И сейчас мы сражаемся только во славу
Нашей чести, и нам не указ этот зверь».
Уничтожена мысль защитить, уберечь,
Злобным ядом интриг, кровью яростных сеч.
* * *
Злобным ядом интриг, кровью яростных сеч
Не дракона в себе убивают безумцы.
Им бы выплюнуть яд, им бы выронить меч
И от морока ярости, вздрогнув, проснуться.
Только некому их отрезвить, опалить,
Звездной пылью осыпать, послав просветленье.
И ярится толпа, стайный гнев - монолит,
И опять продолжается это сраженье.
Не за честь – а за месть, за богатство и власть,
За дворцы и короны, за силу и право.
Нет мечты, потому что она не сбылась,
И затоптана в пыль однодневная слава.
Позабыты все клятвы, заветы, зароки...
И оглохнут божки, и охрипнут пророки...
* * *
И оглохнут божки, и охрипнут пророки.
И убьет тебя завтра твой нынешний друг.
И никто не услышит твой глас одинокий,
Если вдруг ты поймешь, что творится вокруг.
Ты увидишь пожары, разор и разруху,
Искалеченных судеб печальный узор:
Беспризорных детей, побирушку-старуху...
И услышишь кликуш злобно лающий хор.
И тогда в просветлении кинешься к людям,
Чтоб напомнить забывшим дракона завет.
Но никто тебя слушать и слышать не будет,
В лучшем случае, станут смеяться в ответ.
Ты, единственный воли своей господин,
Вдруг почувствуешь, что остаешься один
* * *
Ты почувствуешь, что остаешься один.
Будь хоть сто раз ты прав, для других ты – блаженный.
Так откуда же это томленье в груди,
Ликование, словно грядут перемены?
Что за странный мираж? Серебрится в траве,
Звездной пылью усеяна, тайная тропка.
Ты увидел ее! Сделай шаг и поверь:
Этот путь – для тебя, он никем не протоптан.
Сделав выбор – иди! Не всегда по земле –
Не пугайся! – порой по воде и по небу
В дивный мир, где зияет пещера в скале –
Клад и мудрость дракона, волшебная небыль.
Все доступно тебе одному! Но не только...
Там поймешь, кто ты есть, и вернешься к истокам...
* * *
И поймешь, кто ты есть и вернешься к истокам
Сразу, только ступив в этот каменный грот.
И забудешь, что раньше ты был одиноким,
Что над верой твоей потешался народ.
Ты не вспомнишь о том, что здесь может быть злато,
Свитки знаний старинных лишь взглядом мазнешь,
Осознав то, что здесь совершалось когда-то,
Ты глубин мирозданья почувствуешь дрожь.
Здесь дракон опалял синим пламенем стены
И стальными когтями царапал гранит.
Но не память о нем глубока и бесценна,
А броня, что, сияя, на камне стоит.
В этом гроте дракон пребывал не один –
Здесь крылатый доспех надевал паладин.
* * *
Где крылатый доспех надевал паладин,
За дракона свой меч на врагов поднимая,
Ты стоишь и не знаешь, куда угодил,
И зачем тебе память о прошлом немая.
Отвернуться? Сбежать? Позабыть обо всем?
Ни богатства не нужно, ни знаний, ни славы...
Только кто защитит, кто безумцев спасет
От предательства, подлости, сечи, отравы?
Кто настолько правдив, кто настолько силен?
Только ты видишь трезво все их заблужденья.
Ведь над миром уже не взметнется дракон...
А тебя привело в этот грот Провиденье.
Ты – последний избранник терновой короны...
Стань собой, раз в других не найти эталона.
* * *
Стань собой, раз в других не найти эталона.
Звездной пыли цветочный вдохнув аромат,
Все же сделаешь шаг в тишине многозвонной
В направлении тускло сияющих лат.
Прикоснешься дрожащей рукою к червленью,
Тихо звякнут зажимы и скрипнут ремни...
Ты услышишь дракона мольбу и веленье:
«Ты пришел! Так осмелься и право прими!»
И тяжелые поножи станут когтями,
И рванутся стальные наплечники вширь.
Раскалится забрало и вспыхнет огнями.
И поймешь, что ты с неба взираешь на мир.
А безумцы таращатся вверх удивленно...
Час настал. Ты теперь превратился в дракона.
* * *
Час настал. Ты теперь превратился в дракона.
За тобою – безжалостный солнечный свет,
Под тобою – весь мир, как песок на ладони,
Нет в нем тайн для тебя, и неясностей нет.
Сохрани, сбереги, защити от безумства,
От их собственной глупости, жадности, лжи.
Дай им веру в добро, дай им светлые чувства,
Дай им волю дракона и путь укажи.
А еще среди них ты жемчужины смысла –
Чистых душ устремления - высмотришь вдруг.
И как спустится ночь, и рассеются мысли,
Ты придешь к ним, чтоб снова замкнуть этот круг.
Звездной пылью осыпав, нашепчешь им, сонным:
«И когда час придет, превратишься в дракона...»
* * *
И когда час придет, превратишься в дракона...
Кто придумал легенду? Зачем и о ком?
Где дракон? Не закроет лазурь небосклона
Змей, сияющий сталью, огромным крылом.
И напрасно плетут заклинанья провидцы,
Тщась его возвращение к людям предречь.
Не услышит дракон. Тьма над миром сгустится
Злобным ядом интриг, кровью яростных сеч.
И оглохнут божки, и охрипнут пророки.
Ты почувствуешь, что остаешься один.
И поймешь, кто ты есть, и вернешься к истокам,
Где крылатый доспех надевал паладин.
Стань собой, раз в других не найти эталона.
Час настал. Ты теперь превратился в дракона.
|
| |
| |
| kagami | Дата: Среда, 05.09.2012, 13:39 | Сообщение # 15 |
|
Сержант
Группа: Верные
Сообщений: 25
Награды: 6
Репутация: 37
Статус: Offline
| Извини, что так долго) Забыла я про него))))
ВСПОМНИ ИМЯ ЕЕ
Но кто же, как не мы любимых превращает
В таких, каких любить уже не в силах мы?
Евгений Евтушенко. «Старый дом»
Тишь ночная* укрывает мир, словно капли дождя в волосах бесстыдницы, поблескивают звезды, теплый ветер шепчет запретные слова, играет сбитыми кошмаром простынями, тонкими пальцами пробегает по обнаженному телу. Тьма ночная...
Что ж ты не успокоишься, о чем грезишь? Ах, не прячь свои мечты от той, что видит во тьме, знает тьму и познала ее... И не вздрагивай так, словно не чаешь, что кто-то может оказаться с тобой на узкой кровати. Как раз об этом чаянья твоего нервного сна...*
И не надо так дрожать, еще не время для дрожи, оставь ее на потом. Не эту, трусливую, а другую, ты знаешь... Не разочаровывай ночную гостью...
Лучше протяни руки к ней, прикоснись к манящему теплу, забудься в нем... Разве не этого ты желаешь, разве не этих желаний бежишь? Но это лишь сон, не правда ли? Кому есть дело до грез? Стань свободен в объятиях Морфея. Отпусти душу, охлади сердце, дай волю плоти – это так просто. И что за дело телу твоему, кто повергнет его в пламя страсти – неверная змея*, шерстью покрытая крылатая зверица* или солнцеликая возлюбленная самого Громовержца, проклятая обманутой женой*. Ну что ты опять вздрагиваешь? Посмотри на нее! Сама богиня страсти пришла, чтобы принести тебе наслаждение, а не пить кровь, дурачок. О да, за все нужно платить, и она еще потребует плату. Но не теперь, потом... Духи ночи* в звездной тиши ищут забав, так забавляйся! Утони в глазах, полных вожделения, отпусти похоть на волю, потеряй себя за гранью сна. Стань свободен! И тогда, может быть, ты сможешь себя обрести... Если вспомнишь...
...Зверь рвется наружу из души твоей спящей, зверь, алчущий удовлетворения, зверь невидящий, не думающий, не желающий воспринимать что-либо, кроме собственной жажды. И что тебе в том, кто перед тобой или что - детоубийца, демоница, чужая жена. Глаза твои, искавшие совершенства форм, зажмурены, руки твои, трепетавшие в предвкушении, мнут и терзают, не помня о восхищении, плоть твоя всей мощью своей обрушивается на хрупкий цветок, и победный крик твой заглушает крик боли...
...В тишине ты сам не знаешь, каким чувством различаешь в прерывистом дыхании тихие всхлипывания. Что ей нужно? Чего она ждет? И ждет ли... Почему-то тебе кажется, что да... Вопрос лишь в том, знаешь ли ты, чего именно, захочешь ли вспомнить...
- Адам! Нет! Мне больно!
- Ты моя женщина! Терпи!..
- Адам! Не надо! Опять! Я не выдержу!
- Куда ты денешься!..
- Адам...
- Что?
- Я... я хочу понять... что... что ты находишь в этом... Покажи мне, Адам... пожалуйста!
- Отстань, я сплю!
- Но я же тоже человек!
- Ты – женщина!..*
Ты вспомнил... Сейчас, когда первая волна похоти, оглушив, откатилась, когда распрямилась пружина вожделения и прозвенела на самой высокой ноте, когда дрожь ее успокоилась, сменившись покоем, ты боишься посмотреть на ту, с кем только что разделил страсть. Да и разделил ли?..
...Века терзаний твоих, века потерь... Тысячелетия сравнений и раздумий... Ты возненавидел ее за то, что сбежала. А ведь она всего лишь искала себя, хотела познать полноту гармонии. Пряталась от тебя, нашла тихое пристанище, где чистые сердцами люди приняли ее как богиню. Ты все знал и следил с любопытством за ее одинокими метаниями. Она лелеяла свой народ. Оплакивая себя, орошала слезами поля его, скотные дворы и материнские чрева, даря жизнь и плодородие. Но стоило лишь вспомнить о тебе, забывшись в наивных мечтаниях, раскрыть уста для поцелуя, и смерть расстилала черное покрывало вокруг*. Разве можно такое вынести? Она бежала и оттуда... Ты тихо посмеивался над ее чувством собственной ущербности, попытками что-то понять в себе, в своей сущности...
В какой-то момент ты потерял ее из виду. Под солнцем Ливии, наслаждаясь покоем, она жила земной царицей – слишком недосягаема для черни, слишком незаметна для богов. Но ты, пресытившись покорностью второй жены, уже окидывал жадным взором земные владения...
Память веков капризна и избирательна.
Ты поворачиваешься к женщине из своего сна, и в глазах твоих задумчивый вопрос. Ты не задашь его вслух, не спросишь, чего она хочет. Пытаешься разгадать загадку сам. Понимаешь, что одно неверное движение – и она исчезнет из грез, из твоей одинокой постели. Инстинктивно тянешься к желанному телу, но останавливаешься и снова размышляешь. Ты утолил первый голод, и быть завоевателем тебе надоело. Не хочешь больше брать сам, мечтаешь, чтобы тебе дарили. Но не понимаешь, как получить дар. И просить не умеешь. И тогда что-то вспыхивает в ее глазах, словно она позволяет вспомнить – тебе или себе? – нечто важное. И на мгновение мелькает в памяти солнцеликая царица, покоренная твоим напором, твоим неуемным желанием. Жаркие, как солнце Ливии, нежные, как утренний бриз, сыплются на тебя ее поцелуи. Громы восторга рождаются в твоей груди от каждого прикосновения. Молниями прожигают тело ее ответные ласки. Она одаривала тебя собой, Громовержец. Ты мог бы одарить ее детьми... Как все быстротечно!
- Проклинаю тебя, Ламия! Смертью детей твоих и всех младенцев, которым ты сама принесешь смерть, в вечном голоде своем пожирая их!
- Нет! Зевс! Любимый! Останови ее!
- Муж мой Зевс! Даже не вздумай вмешиваться!
- Конечно, дорогая, как скажешь...*
Этого ты вспоминать не хочешь... Само имя причиняет тебе боль даже теперь. Еще тогда ты постарался выкинуть его из головы и из сердца. Но во взгляде соблазнительницы нет затаенной обиды. Сверкает глазами, как довольная кошка, насытившаяся добычей. Она отомстила. И ей. И тебе. Ты предпочитаешь забыть тот день, когда ваш первенец размозжил брату голову из зависти. И ведь Каин не ее сын, а второй жены твоей!* Хотя разве не из зависти отдала она приказ убить твоих детей? Нет, этого лучше не помнить...
Если бы здесь и сейчас уже не было твоим сном, ты бы мог уснуть от усталости и от щемящего желания забыться. Но разве она позволит?! Сначала проведет тебя через все круги адского наслаждения и райского отчаянья. Ей некуда спешить. И ты делаешь вид, что не замечаешь ее задумчивых взглядов, не слышишь и не понимаешь тихого шепота: «Дай мне полюбоваться на это восторженное недоумение в полуприкрытых глазах, насладиться солоноватым привкусом кожи на виске, игрой лунных бликов на блестящей от пота груди... Хоть это. Давать больше ты не умеешь. Пока. Или сейчас. Или уже. Как никогда не умел давать свободу...»
Она откидывается на горячие смятые простыни, ты успеваешь ощутить, как раздвигаются в улыбке ее губы, касаясь твоего плеча, и задыхаешься, когда огонь волос скользит по лицу. Отключись в забвении мгновения. Не вспоминай...
...Что жена твоя, с ее страхом и стремлением пресмыкаться, отсутствием самосознания и уважения к себе? Подстилка. Дешевка. Рабыня собственных запретов. Что ее проклятия вечной женственности? Ева – такой же прах извращенного сознания демиурга, как и ты. Как и этот сгусток страсти, что свернулся сейчас почти невинно у тебя под боком. Но когда Он послал вдогонку своих безмозглых исполнителей, что могла противопоставить им кроме божественной лжи беглянка? Поклялась волей Его. И воля Его оказалась сильнее клятвы. Что не смогла жена твоя, смог Он. А предательница защитила имя свое от тебя. Как сумела*.
Ты не можешь знать, чем стали для нее годы скитаний во мраке, века забвения, потеря себя. Ты думал, что обрел мудрость в одном из потомков своих, ты стал Соломоном и призвал ее. Безумец! Пусть не такой, как прежде, но она ощутила себя живой и тут же начала играть. Смеялась над тобой, когда назвалась одним из имен сущности – глубинной и поверхностной одновременно*. Сказала, что цель ее лишь в одном – уничтожать новорожденных, и не сказала – почему. Ты и так знал. Ее голод требовал придушить любого младенца, но мысль была нацелена лишь на твоих с Евой отпрысков. Игры разума демиурга сбили у нее все настройки восприятия. Но даже ужаснувшись злу, ты вожделел ее, ты ею восторгался. И был готов уничтожить ее, чтобы уничтожить в себе эти чувства. А она поняла. И почти хотела, чтобы мудрый царь остановил ее. Даже сказала тебе, как это сделать. Как остановить Обизот – пожирательницу детей. Отдала на откуп одно из имен, и ты воспользовался, покарал, унизил перед теми, чьей плоти она алкала, чьи души мечтала пронзить болью и ужасом – перед своими потомками.
- Свяжите ей волосы и повесьте перед Храмом Бога!
- Благодарю тебя, Соломон. Ты понял...
И корчился ревностью, когда пламенная рыжая грива жгла руки твоим слугам*. Сделал – и забыл ненавистное имя...
...Да и зачем тебе его помнить? В нем нет страсти, только зло, а сон дал свободу. Это ведь только сон... И ты сам знаешь, что напрасно притворяешься расслабленным и равнодушным. Разве эта женщина такое позволит? Разве ты сможешь устоять перед искушением? Уже не можешь. Сейчас, когда она наклоняется к твоему лицу и глаза ее сияют, как звезды на безлунном небе. Когда бесстыжие огненные пряди щекочут шею. Когда раздвоенный змеиный язык скользит следом за ними и ниже, по груди, выписывая немыслимые узоры, находя самые потаенные точки, заставляя стонать и вздрагивать. Когда вся она льнет к тебе бархатом своего горячего тела. И требует. Кто ты такой, чтобы отказать? А действительно, кто ты?..
...Был ли ты Сисинием и гнал ее вместе с братом то рыболовом, то соколом, из царской бороды рвал волос?* И потом, в Севастии, тонул в ледяной воде вместе с другими мучениками*, во славу ли Сына Божия или из покаяния за муку в глазах ее, когда совершил чудо и вырвал признание в дюжине ложных имен? Ты умирал, и двенадцать трясяниц* хохотали над твоей наивностью, а ее среди них не было. Какая-то другая Гелло*, лишенная страсти стала причиной твоей гибели.
- Гелло...
- Прости, Сисиний. Я обманула тебя. Забудь это имя...
Ты так и сделал, чтобы не спутать ее потом с одной из злобных дочерей Ирода.
Ты искал ее, сам не зная зачем. Носился от Урала до Балкан в поисках бестии, пьющей кровь по ночам, неясытью* заманивающей одиноких путников, соблазняющей мужчин – других, не тебя! Имя ее произносили с ужасом, осеняя себя крестным знамением, но тебе было все равно.
- Стрига! – звал ты ее. - Стрига!*
Но лишь насмешливое уханье в ночи было тебе ответом, а ты, теряя разум и гордость, заглядывал в чужие окна, смотрел, негодуя и страдая, как совращает она мужчин, чтобы породить армию монстров*.
Не ты ли, Илия*, преградил ей путь, когда шла собирать кровавую жатву, пообещал превратить в камень, провоцируя назвать все неизвестные тебе имена ? Трясся от счастья и торжествовал, запоминая: Аилло, Моррха, Биза, Кема, Талто, Патрота...*
- Не ошибись, Илия, не пропусти ни одного. А то ведь я смогу найти лазейку, чтобы вернуться.
- Я изгоню тебя, демоница!
- Ой ли... И откуда, Илия?..
Что двигало тобой? Признайся хоть самому себе! Только ли забота о душах невинных младенцев? Или кровь бросилась в голову, когда увидел за ее плечом надменную улыбку Самаэля*?
Или Самаэль – это тоже ты?..
...Неясные образы застят взгляд – память или фантазия? Было или не было? Тебе ли хватило сердца подобрать на перекрестке мироздания изломанное уродливое существо, заросшее шерстью, с ободранными крыльями, не помнящее себя? Праведник в тебе соглашается с таким великодушием. А не ты ли разглядел под убогой внешностью нераспустившийся цветок страсти, не ты ли поклялся возродить его к жизни, научить всему, сотворить из искалеченного чудовища вожделенного демона похоти? Ужас охватывает тебя, ибо не тебе прозревать замыслы такого масштаба, не тебе их воплощать. Но руки – твои или не твои? – скользят по гладкой коже, и рыжеволосая соблазнительница в твоих объятиях отзывается на каждое прикосновение. Тихие стоны дурманят и кружат голову, прибавляя сил, вливая в тебя могущество демиурга. И ощутив себя творцом, ты вдруг понимаешь, что слышишь пульс мира – биение жизни в единстве ее начал. Шелуха властности и собственничества, ханжества и раболепия облетает серебристой пылью и теряется среди звезд. Разделенные непониманием половины целого сливаются воедино.
Торжествующий крик ночной гостьи на мгновение приводит тебя в чувство, а потом, ангел смерти, ты распахиваешь крылья, и на последнем витке этой умопомрачительной агонии вы умираете вместе...
- Это и есть любовь, Самаэль?
- Глупенькая! Демоны не умеют любить.
- Тогда, что это?
- Власть, девочка моя.
Она уже подходит к распахнутому окну, готовясь сделать последний шаг во мрак. Но слегка поворачивает голову и смотрит на тебя, словно спрашивает: «Ты помнишь, чем должен заплатить за этот миг восторга?» И ты понимаешь, что она заберет души твоих детей, если не назовешь ее по имени. Но тебе все равно. Нет ничего, кроме пустоты в твоей одинокой постели, бездонной дыры, образовавшейся с ее уходом. Позвать... Всего лишь позвать, и, может быть, она вернется. Она? Кто она? Кто ты?
Нет, не о будущих детях своих думаешь ты, когда губы, пересохшие уже не от страсти – от давней боли, шепчут ей вслед, как заклинание:
- Лилит...
И улыбка ночи касается тебя порывом ветерка:
- Ты вспомнил...
___________________________
*דממה לילית — «дмама лейлит» — ночная тишь, иврит. Предположительно, именно от этого слова происходит имя Лилит.
*Согласно каббале Лилит является во сне молодым неженатым мужчинам и соблазняет их.
*Образ Лилит в поэме «Райская обитель» Данте Габриэля Россетти
*Образ Лилит, вредящей деторождению, из иудейских легенд.
*Мотив Лилит является архетипическим для многих культур. В данном случае образ ее сопоставляется с Ламией, царицей Ливии, возлюбленной Зевса. В средние века Ламию считали демоницей-прародительницей вампиров.
*В ассиро-вавилонской мифологии лилиту – юноша и девушка – демоны, духи ночи.
*Согласно средневековому памфлету «Алфавит» Бен-Сиры, Лилит – первая жена Адама – сбежала от него потому, что считала себя таким же творением Иеговы, как и мужчина, и добивалась равных прав с мужем.
*По шумерской легенде слезы Лилит даруют жизнь, а ее поцелуи – смерть.
*По одной из античных легенд Гера из ревности убила детей Ламии от Зевса и прокляла ее, превратив в чудовище, пожирающее младенцев.
*Согласно Россетти, именно змея-Лилит соблазнила Еву отведать яблоко с древа познания добра и зла, чтобы та породила братоубийцу.
*Когда Лилит сбежала от Адама, Иегова послал вдогонку трёх ангелов. Ангелы догнали ее и пригрозили убить, после чего Лилит поклялась, что она была послана богом и что, хотя её «функцией» является убийство младенцев, она пощадит любого ребенка, защищенного амулетом или пластинкой с её именем.
*Ссылка на Лилит в Завете Соломона явно отличается от каббалистической версии. В то время как персонаж текста названа Обизот, ее собственное само-описание явно идентифицирует ее с той, что была известна, как Лилит.
*«И я, Соломон, услышав это, и прославив бога, приказал, чтобы ее волосы были связаны, и чтобы она была повешена перед Храмом бога, чтобы все дети Израиля проходя мимо, могли бы видеть это и прославлять бога Израиля, кто дал мне власть и мудрость, и силу бога посредством этой печати». Завет Соломона.
*Образы взяты из болгарского текста о святых Сисинии и Сисинидоре, победивших Гилло (Гелло).
*Севасти́йские му́ченики - сорок воинов, в том числе и Сисиний, замученные ок. 320 в Севастии Армянской в гонение Лициния.
*В славянских наговорах – 12 дочерей царя Ирода, каждая из которых олицетворяет собой какую-то болезнь.
*Имя демоницы, похищающей детей, в греко-византийских легендах., а так же одно из имен Лилит.
*В иврите имя Лилит так же означает неясыть. На многих изображениях Лилит предстает с совой.
*У славянских и балканских народов – ведьма, пьющая по ночам кровь. Одно из имен Лилит.
*Согласно каббале Лилит совокупляется со смертными мужчинами, когда те спят, чтобы зачать от них демонов.
*Илия Фесвитянин – ветхозаветный пророк, ревностный поборник иудаизма.
*Согласно древней каббалистической легенде, отраженной в последствие на многих средневековых амулетах, Илия встретил Лилит, идущую за душами роженицы и младенца, и остановил ее.
*Имена Лилит
*Самаэль — первый из серафимов, и в знак своей исключительности имел не шесть а десять крыльев (каббала), второй муж Лилит, предводитель злых духов и ангел смерти (поздняя раввинская литература), князь демонов и колдун (Книга Еноха), демиург (коптское христианство), отец и предводитель Демонов, муж Лилит (Демонолатрия)
Сообщение отредактировал kagami - Среда, 05.09.2012, 13:41 |
| |
| |
