Четверг, 28.03.2024, 19:36
Главная | Регистрация | Вход Приветствую Вас Гость | RSS
[ Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ]
  • Страница 1 из 1
  • 1
Модератор форума: OMu4  
Форум » Пёстрое » Мозаика. Творения моих друзей. » Мастер снов (цикл рассказов Ксении Быковой)
Мастер снов
LitaДата: Суббота, 21.01.2012, 18:26 | Сообщение # 1
Друг
Группа: Администраторы
Сообщений: 9617
Награды: 178
Репутация: 192
Статус: Offline
Рассказы Ксении Быковой, размещены здесь с согласия Автора, взяты с авторской страницы на Проза. ру

Автор о себе:
Откуда? Да с Желтой горы, есть такое место на Волге. Желтая гора – Сара тау, ну, а по-русски Саратов. Все женщины у нас сплошь ведьмы, ну, по крайней мере, те, кто давно замужем. Так мужья говорят, а мы им, конечно, верим. А как не быть ведьмой, если Лысая гора тоже у нас находиться. Незамужние девушки все, как одна, ангелы или русалки. Это тоже мнение местных мужчин. Кто не верит, тот пусть приедет и проверит.
Характер лирически - оптимистический. Романтична. По настроению могу и слезу нагнать. Графоманией заразилась чуть больше года тому назад. Как автор, достаточно ленива, все вещи написаны на тот или иной конкурс, проводимый на сайте книголюбов, исключительно под давлением суровых модераторов.
Конструктивную критику не только принимаю, но и глубоко уважаю. Я же русский человек и потому учусь только на своих ошибках, а если мне их не покажут, то как я о них узнаю. Не обидчива, но иронична.
Люблю… книги, общение и рыбалку. Замужем. Имею самого верного читателя, критика и вдохновителя, сына 13 лет. Дом полная чаша, так как кошка, собака, птички и рыбки в наличии.
Прошу любить и жаловать. Все остальное обо мне расскажут мои произведения. Они меня лучше знают.



Всегда рядом.
 
LitaДата: Суббота, 21.01.2012, 18:28 | Сообщение # 2
Друг
Группа: Администраторы
Сообщений: 9617
Награды: 178
Репутация: 192
Статус: Offline
Дикий хмель


Да, жаркий выдался денек. Зной осязаемой дымкой дрожал в раскаленном воздухе. Путешествовать днем становилось просто мучением. Пот лил градом. Дорожная пыль налипала на кожу, подсыхая тонкой соленой коркой, и нещадно зудела, поэтому небольшая речушка, затерявшаяся в зарослях камыша и ветлы, выглядела просто подарком свыше. Сквозь чистую, быструю воду просвечивало песчаное дно. Стайка серебристых рыбешек сновала на мелководье в поисках пищи.
Ни раздумывая ни минуты, Дэниэль скинул одежду и окунулся в прохладную глубину. Вода омывала разгоряченное тело, унося жар и усталость. Пробултыхавшись с четверть часа, он выбрался на берег, простирнул вещи, развесил их сушиться на ближайших кустах. До селения с громким названием Норп оставалось всего ничего, рукой подать, но спешить было некуда. Его там точно никто не ждал, а речушка манила и уговаривала остаться. Вытащив из котомки краюху хлеба, перекусил, смахивая крошки мелкой рыбешке, которая смело подплывала к самому берегу за подачкой - казалось, протяни руку и лови. И растянулся на песочке в тени плакучей ивы.
Прикрыл глаза, слушая стрекот кузнечиков и незамысловатую птичью песенку - «жить...жить... любить... жить... жить...любить... жить... жить...». Птаха божья понимала в этой жизни куда больше людей, выпевая гимн самым простым и неизменным ценностям. Действительно, ну что еще нужно, кроме как жить и любить? Но человек - создание сложное, ему для того, чтобы прийти к этим банальным истинам, нужно пройти через боль, грязь, кровь. Вот и этот райский уголок с трудом возвращался к полноценной жизни, затягивая страшные раны, нанесенные последней войной: мертвые, выжженные поля, опустевшие выгоревшие деревни, лесные поляны с проплешинами от магического огня... а казалось бы, ну что может быть проще, чем: «жить... жить... любить...» Сон пришел незаметно, накрыл расслабляющей волной, унося мысли в неведомую даль.
Громкие голоса, смех, плеск, стук белья о воду вырвали из блаженного небытия, но сожаления об ушедшем сне сразу отступили, как только он обнаружил источник шума. Местные селянки на противоположном берегу устроили постирушку. Совсем молоденькие и не очень, в одних нижних рубашках, промокших и заткнутых за пояс, обнажавших ноги до самых колен и соблазнительно подчеркивающих очертания тела, селянки с удовольствием полоскали белье, выбивая щелок об воду, подымая столб радужных брызг и одновременно усиленно перемывая косточки отсутствующим товаркам.
Вволю насладившись открывшимся зрелищем, Дэниэль благоразумно отполз в кусты, по пути потихоньку собрав свои вещи. Бабы, конечно, хороши, но ведь за погляд могут и по шее накостылять - случайно или нарочно, разбираться не будут. Полноценную потасовку с ними не устроишь, а быть битым бабьим войском позорно и обидно. Ниже по течению благополучно пересек речушку по шаткому мостку и вернулся по дороге к месту постирушки.
- Эй, хозяюшки, на постой путника не пустите? - визг взметнулся до самых небес, кусты затрещали, когда бабы кинулись за своими вещами. Присев на безопасном расстоянии на взгорок, Дэниэль принялся ждать, пока селянки приведут свои наряды в прядок. Ждать долго не пришлось - накинув верхние юбки да рубахи, самые любопытные уже павами выплывали из-за кустов. Для переговоров вышла дородная баба, с зычным голосом, огромной грудью и внушительными кулаками. Молоденькие девицы благоразумно прятались за ее спиной, а любопытные молодки обступали по сторонам, стреляя шалыми глазками.
- Ты надолго или переночевать?
- Ну, как примете, глядишь - и задержусь на семицу.
- Ты как мужик-то силен - или как?
- Да пока не жаловались...
- Ну коль на семицу, то выбирай любую. Все, почитай, вдовые солдатки, любой мужик в доме лишним не окажется. Опосля войны, почитай, на три десятка дворов пять мужиков осталось, да и те - кто старый, кто хворый... Коль совсем осесть решишь так и невесту сыщем, вон какие девки-то подросли, а женихов днем с огнем не найдешь. Хату выделим, не новую, но, коли руки приложишь, жить можно. Без серьезных намерений девиц не тронь - у нас и так молодух хватает. За девок самолично шею намылю.
- Эй, вы поосторожней, с таким напором и путников-то всех распугаете. Я же только переночевать, а вы уже крестины собираете... - бабенки плотными рядами, вроде бы как невзначай, стали напирать, каждая пыталась встать поближе да позу принять поэффектней. Немного вдалеке статная молодка складывала белье в большую корзину, вроде как и не участвуя в смотринах, но как сверкали черные глаза... глянет - огнем обожжет. Толстая коса вилась ниже пояса, губы - малина, смуглая кожа, уже не девчушка, но зрелые женские формы приятно радовали глаз, и еще было в ней что-то такое, что заставило бы оглянуться вслед, - прямая спина, горделивая осанка, бабий нерастраченный жар, перехватывающий дыхание.
- А я, пожалуй, вон к той смуглянке попрошусь, она уже вроде бы как и с постирушкой закончила. Ждать не надо. Пустишь к себе на постой?
- Отчего же не пустить мужика, на которого бабы пока не жаловались? Пущу, конечно... Ну, мужик, хватай корзину, а то мокрое белье неподъемное, да тащи вперед, моя хата с краю.
- Ганка, мужики за версту чуют, на чьём дворе лучшее пиво варят, - и бабы за спиной захихикали, провожатая счастливицу завистливыми взглядами.
- Денег за постой да за стол не возьму, но уж отработать изволь, сам слышал - с мужиками у нас беда, так что на покой и негу не рассчитывай. Все соки выжму, не каждый день мужик к дому прибивается, - сказала, как ножом отрезала, не оставив пути к отступлению.
Хата действительно стояла с краю, чистая такая, ухоженная. Выметенный двор, палисадник с яркими, душистыми цветами - все радовало глаз. В хате пахло воском и сушеными травами, щедро развешенными большими пучками на балках в сенях для просушки. Еще в воздухе ощущался пряный аромат чего-то неуловимо знакомого. Этот запах плыл с чердака, источался стенами, и даже хозяйка пахла именно так, горьковато-пряно и одуряюще.
- Эй, хозяюшка, куда это тебе трав-то столько?
- Какие куда - одни от простуды, другие от других болячек; в Туине лекарь вовремя собранную травку хорошо берет, да еще я варю лучшее пиво и варенуху в наших краях. Трактирщик Хиврон за мое пиво серебром платит. Коли глянешься, угощу, ты такое вовек не пробовал. Бабка у меня травница была да повитуха знатная, а муж из зажиточных семейственных пивоваров. Вот теперь я одна за всех. Летом пиво варю, зимой селян врачую.
- Не тяжело одной?
- Тяжело, да сейчас вся деревня так живет. Мужики полегли на поле, а бабы гробятся в поле. Ты в Лордене случайно в ту пору не был?
- Был...
- Наши деревенские, почитай, все в ту битву и полегли... А ты как?
- Повезло. Выжил. Отвалялся в лазарете - и почти как новый; только временами кажется - лучше бы уж тогда... Не люблю я вспоминать про это...
- Ладно, не любишь - и не надо старое бередить. Ну-ка, похвастайся своей мужской силой, пойди-ка дров наруби да воды натаскай. Чай, вечерком-то в баньку попросишься.
До самого вечера Дэниэль рубил дрова, таскал воду в баню и большую колоду на огороде, подправил скрипевшую ступеньку у крыльца да покосившийся плетень. Когда Ганна позвала в хату, в голове уже крутилась только одна мысль - перекусить и упасть, да где угодно, хоть на лавке, хоть на сеновале.
- Молодец, силен, я думала, раньше сломаешься. Снимай рубаху да нагибайся, на спину полью, до баньки-то тебе, видать, сегодня уже не добраться.
Упругой, тугой струей бьет вода по спине из глиняной крынки, смывая пот и усталость, вызывая ноющую боль в натрудившихся мышцах. Пахнет вода мятой, травами луговыми и все тем же неузнаваемым ароматом. Спросить бы, чем, но уже соседки облепили плетень, переглядываются да зубоскалят.
- Ганка, еще только свечерело, а ты мужика - глянь как ушатала; сбежит от тебя, так мы ведь приберем. Совсем от мужика отвыкла, они же не семижильные, с ними бережно обращаться нужно, ласково.
- Кыш, трещотки. Не завидуйте моему счастью, - и протянула затейливо вышитый рушник.
- Вытирайся да пошли в дом, ужин на столе стынет.

Борщ, грибная солянка, большая стопка блинов, сметана в крынке. Хороша хозяйка, да и насчет варенухи не похвасталась. Пряная, медовая, хмельная, как будто весь аромат лета в себя впитала. Как очутился в постели, не помню. Где то вдалеке, в тумане звучал голос: « Эко, как тебя развезло с устатку. Ну-ка, вставай, милый. Ножками-ножками, да на постельку. Вот и молодец, спи, я тебя утром рано разбужу».
Плохо я спал в ту ночь. Всю ночь меня мучил мой самый страшный кошмар. Я снова шел по Лорденскому полю, после той самой битвы, сломавшей хребет бестолковой и бесславной войне, выискивая раненых и недобитых, и обрывал тонкие нити, связывающие изуродованные тела с душами, прекращая мучения. Желтовато-белый дым все еще клубился в низинах, но туда соваться было бесполезно, там живых уже не оставалось. Легко раненных подбирали и уносили в лазарет, обреченных добивали. Каждый недобитый солдат с наступлением сумерек мог пополнить зловещую армию зомби. Я до сих пор помню ужас солдат, встретившихся взглядом с Легкой смертью в ожидании своего приговора. Наверное, я никогда не сотру из памяти это прозвище и ощущения бившейся в руках тонкой, золотистой нити; легкий рывок - и отлетающая душа. Я всего лишь хотел лечить людей, но каждое знание имеет обратную сторону: кто знает, как лечить, тот хорошо умеет убивать. Ненавижу войну... Проклятый сон. Рядом со мной тенью шествовала укутанная в плащ фигура, заглядывающая в лица каждого солдата...
Еще не рассвело, когда Ганка меня растолкала.
- Поднимайся, нам по холодку еще много дел переделать нужно. Летний день - он зиму кормит.
Крынка холодного молока и горбушка ржаного хлеба, огромная корзина, тропинка, ведущая к роще, травы в росе. Мирная благодать после ночных кошмаров. Густой туман, пахнущий прелой землей и разнотравьем. Когда-нибудь он сотрет в памяти след от желтого дыма, но пока я еще машинально пытаюсь сдерживать дыхание. Вот он, вчерашний аромат... заросли дикого хмеля... Срываю шишку, разминаю в руках, и голова идет кругом...
- Что, мужик, пиво любишь?
- Да кто ж его не любит...
- Ну тогда вот тебе задание... Хмель созрел. Бери только золотистые шишки, стебель старайся не задевать, а то раздерешься весь да заноз насобираешь.
Вроде бы несложная работа - обрывай зрелые шишки с зарослей дикого хмеля да кидай в корзину за спиной; но через полчаса одежда пропиталась росой, настоянной на пряном аромате, руки затекли и покрылись мелкими ссадинами, а в корзине едва дно прикрыто. Далеко впереди маячит прямая спина с горделиво посаженной головой. Интересно, откуда у селянки такая осанка, вот ведь даже коса, уложенная вокруг головы, как корона смотрится. Нет в ней ни капли усталости, как будто не монотонной, нудной работой занимается, а на вечерку павой плывет, еще и напевает что-то негромко.
Когда с полной корзиной я выполз на полянку, Ганка, уже отдохнувшая, валялась в траве с пучком спелой лесной земляники. Пунцовые ягоды не спеша обрывала, едва прикасаясь губами. Прислонив корзину в тенечке к пеньку, я пристроился рядом с Ганкой в траве. Сорвал губами ягоду со стебелька - молчит. Слизнул каплю земляничного сока с тонких пальцев - шалая искорка мелькнула в глазах. Потянулся к губам - отпрыгнула дикой кошкой.
- Не балуй... Эка ты уделался с непривычки. Вон там, за березками, родник пробивается, поди охлонись да умойся. Руки в воде подержи, а то завтра все царапины воспалятся...
Холодна вода в роднике. Зубы ломит. Руки судорогой сводит. Мозги прочищает... Подумаешь, недотрога... Не хочет — не надо. Я ведь тоже не юнец какой-то, чтобы от каждой юбки вспыхивать.
Домой возвращались молча. Поднял корзины на чердак. Вот он откуда, запах-то: весь чердак засыпан хмелем, сохнут шишки в теньке в ожидании своего часа. Собрал подсохший хмель, рассыпал свежий.
Ох, и сложное это дело - хорошее пиво сварить; сродни алхимии. Натаскал воды родниковой, колодезная ни-ни. Дрова под чан только ольховые, чтобы смоляного да дегтярного духа не давали. Тяжелыми ручными жерновами мелко перемолоть ячмень. Варится пиво на слабом огне, чтобы не бурлил отвар, а томился. Стоит Ганна у чана, отвар помешивает, к запаху принюхивается, то одну травку бросит, то другую, и что-то в ней такое появляется от древних волхвов и давно забытых богов.
- Ганка, как же тебя еще твои деревенские ведьмой не объявили да камнями не забили?
- Так вся слава Норпского пива на мне одной держится: чтобы хорошее пиво сварить, кроме знаний, еще и чутье особое нужно. За пивом в Норп со всей Шеетены приезжают. Вся деревня под эту марку свое пиво сдает. Так что кормилица я у них, куда меня забивать...
Вечером, после сытного ужина и кружки варенухи, я снова провалился в сон, едва до лавки дошел.
Только закрыл глаза, как увидел Ганну в тонкой прозрачной сорочке, варившую пиво. Помешивает и смеется. Зовет меня к себе. Рванулся навстречу - и утонул в хмелевом тумане, который постепенно стал превращаться в желтый дым... и снова я, задыхаясь, иду по Лорденскому полю. Выискивая и убивая малейшие крупинки жизни. И серая тень опять идет за моей спиной, внимательно вглядываясь в мертвые лица.
Я был уже благодарен за столь раннее пробуждение, унесшее мой кошмар. И снова день, как две капли воды похожий на вчерашний. Корзина за спиной, руки, расцарапанные в кровь, одуряющий аромат хмеля. Вода из звонкого, говорливого родника. Тяжелые жернова, перемолотый в пыль ячмень. Взгляд черных глаз, провожающий и обжигающий каждую минуту. Только к вечеру я все-таки попал в жарко натопленную баньку. Вот чего не хватало для полного счастья! Каждая косточка, каждая жилка в натруженном теле пела от удовольствия, когда я растянулся на полоке. Скрипнула дверь, волна свежего воздуха ворвалась в баню. Странные все-таки существа - женщины, они приходят сами, когда их уже перестаешь ждать...
- Да кто же так парится? Ты прям варвар какой-то.
Скинула нижнюю сорочку, представ в первобытной, колдовской красоте. Такое тело создано для любви и материнства... Чертова война, разрушившая все первозданные устои, только птицы и помнят, для чего мы приходим в этот мир: «Жить, жить, любить...»
Плеснула травяного отвара на каменку, сняла березовый веник со стены...
- Ну держись, настоящий мужик, парить буду...
Ах, как прошлась веничком, разгоняя духмяный жар, разминая уставшие мышцы. Баня - это тоже колдовство, она уносит и смывает все, что нас давит и мешает жить, заполняя образовавшиеся пустоты жизнью в высшем ее понимании. Распаренные и отмытые до скрипа, выскочили во двор, окатились холодной водой из дубовой колоды. Всю усталость длинного дня как рукой сняло.
- Ну что, мужик, пробу с пива снимать будешь?
- А как же, быть в Норпе - и не попробовать знаменитого Норпского.. .наливай, хозяюшка...
Хмель на губах. Волосы, пахнущие хмелем. Тело, впитавшее в себя летний зной. Голова кругом. Во всем виноват дикий хмель. Засыпал, прижимая к себе, щедрый дар хмельного лета...
Кошмар не отступил. Я снова всю ночь бродил по Лорденскому полю, выжигая остатки своего редкого дара, и серая тень шла за моей спиной.

День сменялся днем. Купцы приезжали за пивом, снимали пробу, причмокивали от удовольствия, полновесно платили за хмельной напиток. По утрам корзины с свежим хмелем, поцелуи вперемешку с земляничным соком, чешуйки хмеля, запутывающиеся в волосах, ласковые волны небольшой речушки. По ночам - выматывающие кошмары и Лорденское поле. Я уже стал бояться засыпать. Пробовал набраться и уснуть в хмельном угаре. Но каждую ночь все возвращалось... Легкая смерть шел по полю, собирая свой страшный урожай, и серая тень маячила за его плечом.
Вот она, очередная слабая искра жизни. Нагибаюсь, осматриваю солдата. Увы, я уже ничем не смогу ему помочь, Ожоги по всему телу, оторванная нога, большая кровопотеря и легкие, выжженные ядовитым дымом, синие ясные глаза глядят без страха, черные от запекшейся крови губы шевелятся в безмолвной просьбе. Я ловлю тонкую золотистую нить и резко обрываю, отпуская душу. За спиной навзрыд, по-бабьи голосит серая тень. Для меня «еще один», а для нее «единственный», и нет мне прощения. Я почувствовал себя лишним в своем собственном кошмаре. Надо уйти и дать ей проститься. Тяжело, с надрывом, я делаю то, что проделывал сотни тысяч раз, начиная с самого раннего детства, - выхожу из сна. Открываю глаза. Получилось. Рядом рыдает спящая Ганка. Тихонько встаю, одеваюсь, собираю свой нехитрый скарб в котомку. У двери задерживаюсь - нехорошо оставлять после себя такие воспоминания. Легкая смерть остался на том поле, дар выгорел подчистую, больше ему уже не лечить и не убивать. Тело Легкой смерти притащили в лазарет, где он провалялся в горячечном бреду почти месяц, из лазарета вышел Сен Дэниэль, странник без роду и племени, ни имеющий ничего - ни дома, ни дара, ни друзей. Но даже сейчас, спустя годы после войны, найдутся люди, которые щедро заплатят за то, чтобы найти Легкую смерть и спросить по старым счетам.
Если я смог выйти из сна, значит, нужно попробовать убрать воспоминания о нем. Это же самое простое, на это не нужно много сил. Вернулся к постели, тихонечко зацепил сеть сна Ганны, прислушиваясь к себе, пытаясь найти то, что мне нужно. Раньше у меня на это уходили доли секунды, а теперь минуты слились в длинную цепь. Вот она, нить памяти, выровнять дыхание и осторожно удалить ее. Утром Ганка проснется и не вспомнит ничего, кроме того, что у нее жил постоялец, который сбежал, гад, даже не попрощавшись. Берусь за нить - и получаю оглушительный ментальный удар. Когда-то в молодости, нахальным юнцом, я получал пару пощечин от взбешенных девиц, но они не шли ни в какое сравнение с этой ментальной оплеухой. В глазах потемнело, в ушах звон, и сквозь этот звон прорывается раздраженный крик Ганки.
- Запомни, я всегда сама решаю, что мне помнить, а что нет...
Ганна сидела на постели, закутавшись в простыню, слезы от недавнего сна еще не высохли на ресницах.
- Нашла, что искала?
- Нашла. Я не могла иначе - для того, чтобы начать новую жизнь, я должна была распрощаться со старой. Его мертвым никто не видел. Он просто ушел - и как в воду канул. Я должна была это увидеть.
- У тебя пропал местный акцент...
- Твоя речь тоже не сильно напоминает бездомного странника...
- Давно копаешься в моих воспоминаниях?
- С первой ночи, когда тебя спать укладывала, случайно поймала нить сна; даже не поверила вначале, кто ко мне на огонек приблудился...
- Ты медиум? Я думал, их не осталось...
- Медиум слабый, а вот травница хорошая. Я-то недоучка из глубинки, но тебя-то в столичной академии натаскивали - и не понял, что пьешь? А я все вздрагивала, когда ты сообразишь, чем варенуха отдает...
- Расслабился, разнежился...
- Все вы, мужики, одинаковые: увидели смазливую бабенку - и бери вас тепленькими...
- Пожалуй, мне пора...
- Я тебя не гнала, ты сам решил. Мужик решил, мужик сделал, что было, того не вернуть. Уходи...
Она била словами наотмашь, как кнутом, за прошлое и настоящее, за то, что не попробовал спасти, за то, что обрек на безрадостное вдовство, за глупость и за трусость - и это было ее право. Мы воюем и убиваем, а их оставляем выживать и помнить.
На утренней зорьке я покинул гостеприимный Норп, унося на губах горький привкус дикого хмеля. Не люблю оглядываться, но не сдержался, оглянулся с дороги, Ганна стояла у плетня, смотря мне вслед. Первые лучи солнца выглянули из-за горизонта, ударив по глазам и сыграв надо мной злую шутку. Я впервые за долгие годы снова увидел бьющуюся внутри нить жизни. Дар возвращался. Я всегда чувствовал, что в ней слишком много жизни, ее нить быта прочна и крепка, она скручивалась в спираль и двоилась. У этих доморощенных чародеек все не как у людей... а может быть, это просто солнце...
«Жить, жить, любить» - заливалась птаха. Казалось, что может быть проще, а вот, однако, не получается...

- Что-нибудь еще изволите? - поинтересовался трактирщик Хиврон. -Хотите пива? У жены начальника гарнизона подружка в Норпе живет, так что у нас самые лучшие поставки.
- Мне не очень нравится Норпское, на мой вкус, оно слегка горчит...
- Да вы, я вижу, знаток. Но что вы хотите от вдовьего пива - до войны, говорят, этой горчинки не было.
- А, ладно, налей, только неразбавленного, плачу двойную цену.
- Ну что вы, для такого знатока налью, как себе.
- Хорошее пиво, а горчит просто оттого, что варят его на диком хмеле...

© Copyright: Ксения Быкова, 2012



Всегда рядом.
 
LitaДата: Суббота, 21.01.2012, 18:29 | Сообщение # 3
Друг
Группа: Администраторы
Сообщений: 9617
Награды: 178
Репутация: 192
Статус: Offline
Дай мне руку


Рождественские ярмарки, заполненные веселой суетой, всегда дают способ неплохо подзаработать. Шумные ряды торговцев предлагают товары на любой вкус. Лакомки бродят у лотков с пряниками и леденцами, модницы толпятся у прилавков с тканями, лентами, бусами, солидные горожане приглядывают упряжь, домашний скарб и лошадей. Лошади - это отдельная статья любой ярмарки. Чем богаче конный ряд, тем ярмарка солиднее. В этом году я прибился к небольшому бродячему цирку дядюшки Тома. Пара акробатов, девочка-плясунья, старый шут Том – он же хозяин цирка, - канатоходец, ну и я со своими незамысловатыми фокусами, вот и вся труппа. Место досталось бойкое. Народ с удовольствием смотрел на простенькое представление. В миску щедро сыпались медяки, а иногда и серебро.
Ничего сверхъестественного я не показывал, так - ловкость рук и умение отводить глаза. Вынимал из шляпы кролика, показывал банальные карточные фокусы, извлекал монеты из-за уха зевак и цветы из рукава. Конечно, можно было заставлять зрителей бегать босиком по углям, изображать из себя собаку, коня или петуха; но в этом городке инквизиция была строга, и за такие фокусы она по головке бы не погладила. Заканчивалось уже третье представление, когда к толпе зевак присоединилась она. Хорошенькая, свежая, как весенний цветок, в сопровождении служанки, загруженной покупками, незнакомка сразу приковывала к себе внимание, и так уж получилось, что номер я доигрывал только для нее, даже в конце подарил ей букет бумажных цветов.
Представление закончено. Монетки перебрались из кошелей зевак в миску маленькой плясуньи. Каждый отправился по своим делам. Обеспеченная, добропорядочная горожанка - в свою сторону, а балаганный фигляр - своей дорогой. В мечтах я уже сидел в теплой таверне, у большого камина, потягивал горячий грог из глиняной кружки, заигрывая с пухленькой служанкой. Рядом семенила и трещала без умолку взбудораженная выступлением и большим сбором Ташка, внучка дядюшки Тома.
- Ден, а Ден, ты чего это цветочки-то раздариваешь? Я тебе не буду всю ночь новый букет вырезать… Сам отдал, сам и делать будешь..
- А я тебе сказку вечером рассказывать не буду, вредина…
- Конечно, не будешь, ты сегодня опять просидишь до утра в зале, накачиваясь грогом, щупая толстух да облапошивая простаков в карты.
- Ташка, ну в кого ты такая язва растешь?
- В вас, конечно... Где бедному ребенку набраться хороших манер - кругом одни пьяницы, мошенники и бабники?
- Ребенок, прикуси свой грязный язык, а то вымою рот с мылом, – Ташка не сильно поверила моим угрозам, но благоразумно отодвинулась на пару шагов в сторону.
В этот момент из-за угла появился горячий гнедой скакун с не менее горячим всадником. Скакун летел, не разбирая дороги. Сзади слышался шум погони. Ну вот, и на этой ярмарке отметились цыгане. Всадник направил коня прямо в толпу зевак. Толпа расступилась, как по мановению волшебной палочки. Велик у нашего народа инстинкт самосохранения. Едва успел выхватить Ташку из под копыт, как площадь пронзил истошный женский крик: «Изабелла!» Преследуемый древнейшими людскими инстинктами, я кинулся на крик, усердно работая локтями; где-то за спиной пыхтела Ташка, не отступая ни на шаг. Не все успели увернуться от копыт. На брусчатке лежала незнакомка с представления, а рядом голосила пожилая служанка. Протиснувшись вперед, я присел рядом с девушкой. Видимых повреждений не было, но она была без сознания. Служанка голосила сиреной:
-Изабелла, Белла, Беллочка, да на кого же ты меня покинула!..
Пришлось отвесить ей легкую оплеуху. «Беллочка-а-а-а...» - еще раз взметнулось ввысь и удивленно затихло.
- Что случилось?
- Ну этот, бешеный, как налетит. А мы в сторону, а он как Белочку толкнет, она отлетела - и головой о брусчатку, вот лежит, совсем неживая.
Я снял с девушки капор. Русые локоны рассыпались по плечам, обрамив хорошенькое личико. Аккуратно ощупав голову, я ничего страшного не обнаружил, только чуть выше виска дулась огромная лиловая шишка. Дыхание ровное. Пульс немного учащен
- Сударыня, у вас есть чистый носовой платок?
Служанка, шмыгнув носом, пошарила в огромных карманах и протянула мне приличного размера кусок ткани. Набрав в платок снег, приложил к гематоме. Под громкие протесты выдернул клок шерсти из ближайшего тулупа, поджег и поднес еще дымящийся клочок к носику девушки - реакция ноль.
- Живете далеко?
- Да нет, в десяти минутах ходьбы.
- Ну что, показывайте дорогу.
Подняв барышню на руки, я уверенно зашагал за резво семенящей впереди меня служанкой. Идти оказалось действительно недалеко. Через два квартала мы остановились перед большим богатым домом. Я ошибся, она была не добропорядочная горожанка, а особа голубых кровей. Какого черта ее занесло на ярмарку? Передав драгоценную ношу с рук на руки многочисленной челяди, я не удержался и остановил на минутку служанку.
- Как вас зовут?
- Магда, я…
- Так вот, Магда, к синяку прикладывайте лед, лежать не менее недели, и лекаря не забудьте позвать. Все поняли?
Она кивнула головой и бросилась в дом.
Ну вот и все, история закончена, пути княжьих дочек и фигляров дважды не пересекаются.
За спиной все еще пыхтела любопытная, верная Ташка.
- Ден, а ты что, врачевать умеешь?
- Я много чего умею…
- Но ведь лекари - люди богатые, а ты почему с нами таскаешься?
- Много будешь знать, плохо будешь спать.
В полном молчании мы дошли до постоялого двора. В глазах у Ташки металась тысяча вопросов, но чуткой детской душой она понимала, что ответа не получит.

Два дня пролетели в обычной кутерьме. Днем ярмарка, балаган, представления, а по ночам я подолгу просиживал за карточным столом.
На третьи сутки я случайно столкнулся с Магдой. Знакомая фигура мелькнула в толпе, и я решился ее догнать.
- Магда, как там Изабелла?
- Плохо, сударь, совсем плохо. Белла так и не пришла в себя.
- Лекарь приходил?
- Приходил, четыре раза кровь пускал, клистир два раза ставил. А когда у Беллы лихорадка началась, он сказал, что в нее демон вселился, и велел священника вызывать.
- Коновал, откуда только такие берутся…Горячка давно началась?
- Да позавчера к ночи, и больше не отпускает. Мечется бедняжка. Бредит.
- Вторые сутки… это плохо… Я не имею права лечить в этом городе, у меня нет лицензии. Если кто-то узнает, у меня будут крупные неприятности, но я попробую помочь, если вы тайно проведете меня . Вы понимаете, о чем я говорю?
- Да, конечно. Хозяин еще не вернулся, так что приходите к дому к полуночи.
Ну что ж, ночь - это мое время. Колокол пробил полночь. Дверь в дом открылась, и Магда помахала рукой. Через пару минут я уже сидел у постели Изабеллы.
Гематома уменьшилась, синяк выглядел, конечно, устрашающе, но явно не мог быть причиной лихорадки. Я взял в руку тонкое запястье. Пульс слабый, но учащенный.
- Магда, принесите мне, пожалуйста, тазик с холодной водой, винный уксус, и заварите вот эти травы, – я извлекаю из кармана мешочек с сбором, – только не будите никого, сделайте все сами.
Служанка бросилась выполнять поручение.
Закрываю глаза. Медленно выравниваю свой пульс с биением пульса Беллы и, отсчитывая удары, погружаюсь в темноту. Вокруг меня исчезают свет и звуки; когда прекращается противное чувство головокружения, открываю глаза. Длинный темный коридор. Двигаюсь вперед, отсчитывая гулкие шаги. Раз, два, три, четыре, пять…двадцать, двадцать один. Я медленно изменяю реальность, сейчас будет поворот, а за ним дверь. Заворачиваю за угол, так и есть, дверь на месте. Ну, держись, малышка, я уже иду. Толкаю дверь и вхожу…
Черт, только не это… Несколько сотен масок проносятся мимо в безумном хороводе. Огромный зал. Гирлянды цветов и еловых веток, венки из омелы, бесконечные ленты серпантина и кружащие в воздухе конфетти, конфетти, конфетти... Я на маскараде. Сотни беснующихся масок. Ну и сны у тебя, Белла, как теперь тебя искать в этой толпе?
- О белый рыцарь, не дадите ли даме бокал вина…
Белый рыцарь? Это о ком? Пикантная Коломбина заглядывает мне в лицо. Беру бокал вина, протягиваю кокетке. На мгновение руки соприкасаются…Увы, фантом, пустышка.
Подхожу к ближайшему зеркалу и вглядываюсь в отражение. Действительно, белый рыцарь. Плюмаж из страусиных перьев на шлеме, белоснежный плащ через плечо, из прорези забрала глядит грустный и честный взгляд. Жалко, Ташка меня сейчас не видит, а то - бабник, картежник…
Пора менять маску, какой из меня рыцарь, да и неудобно железом весь вечер брякать. Провожу рукой по зеркалу, изменяя призрачную реальность; но сегодня реальность спорит со мной, навязывая свое мнение: из зеркала на меня глядит грустный Пьеро. Самокопанием заниматься сегодня не будем, некогда, еще один взмах рукой - и вот моя привычная маска шута, с ней я уже сросся.
Итак, раз, два, три, четыре, пять - я иду искать…
- Сударыня, в вашей бальной книжке есть место для одинокого бедного шута, чье сердце разбито о ледяной взгляд ваших прекрасных глаз?
Бесконечный и нудный котильон. Никогда бы ни подумал, что буду тебе благодарен. Сто двадцать пять фигур, бесконечное количество пар.
Шаг. Поворот. Почти случайное касание рукой - и пустота. Смена партнеров.
Поклон. Проход вперед. Касание плечами - и пустота. Пары меняются.
Руки за спиной. Кружение по часовой стрелке, кружение против часовой стрелки. Кавалер подает даме руку - и опять фантом.
Сто двадцать пять фигур, сто двадцать пять дам - и везде пустота.
Чувствую себя последним идиотом. Два часа танцевать в зале, заполненном привидениями, бредом воспаленного сознания, глубоко запрятанными страхами и нереализованными желаниями юной особы...
А между тем реальность дрожала и дробилась, меняя цвет стен и рисунок паркета. Изабелле явно становилось хуже.
Так не пойдет, я могу искать ее очень долго, у нее нет столько времени.
Подхожу к ближайшему зеркалу и делаю шаг вперед, покидая сон.
Приступ тошноты и головокружения, и я открываю глаза. Отвар дымится на столе, Магда ставит рядом тазик с водой.
Ну что ж, значит, я все еще в форме, не так уж много времени я провел во сне.
- Магда, вы давно служите Белле?
- Да, почитай, с самого рождения. Матушка-то ее померла при родах, вот меня и взяли из деревни в кормилицы. Белла мне, как дочь.
Развожу уксус в воде, мочу губку и начинаю потихоньку протирать Беллу прохладной водой.
- Расскажите мне, какая она? Как она жила все эти годы?
- Ну, какая… Малышкой была шумной и веселой. Любил ее отец без меры, баловал. Он-то сына ждал, а тут девочка, да еще и без матери воспитывалась. Отец ее сызмальства с собой в седле везде возил, как пацана воспитывал. Когда подросла немного, то могла без седла на любом жеребце полдня проскакать. Отец ей сам уроки фехтования давал. В общем, росла сорвиголовой. А когда Беллочке исполнилось десять лет, отец не вернулся из похода. Сиротка так горевала. Осталась Изабелла хозяйкой огромного поместья. Ненадолго, правда, вскоре суверен назначил опекуна. Лорд Квелли когда приехал, то долго не думал, объявил, что воспитание Беллы не соответствует высокому званию «наследницы» и отправил ее на долгих восемь лет в монастырь, чтобы монашки из нее сделали настоящую леди. Уж как ей там жилось, бедняжке, не знаю, только вот приехала вся такая тихая да неулыбчивая. Я и решила ее на ярмарку сводить, развеяться, да кто же знал, что такая беда случится? На днях лорд Квелли вернется, жениха Белле привезет, а она…
Закрываю глаза - и снова темный коридор. Медленно отсчитываю шаги. Раз, два, три…
Да, девочка, проблем у тебя выше крыши. Десять, одиннадцать, двенадцать… Как тебя искать? От стен пышет жаром, времени остается совсем мало. Двадцать, двадцать один… Толкаю дверь. Опять эти чертовы доспехи. Я не рыцарь, я шут. Реальность дрогнула и выполнила мое желание, на этот раз не споря.
Белла, кто же ты, девочка? Маски монахини я не видел. Невеста? Дамы в белом все участвовали в котильоне. Стоп… Я же видел здесь маленькую девочку, но где? Точно, она сидела у окна…
Я нашел ее, сидящую на подоконнике, спрятавшуюся за роскошной занавесью. Маленькую, одинокую и очень печальную.
- Малышка, что ты тут делаешь?
- Грущу. Мне еще нельзя участвовать в танцах, а взрослым не до меня. Ты мне расскажешь сказку?
- Сказку? Увы у меня просто нет столько времени, но зато смотри, кто у меня есть… - и я протянул ей большого плюшевого мишку. – Если прижать его покрепче, то он расскажет тебе сказку. Он их много знает.
Девчушка схватила медвежонка, стиснула от радости, и он действительно пробурчал: «В одном королевстве жили-были...». Девчушка пискнула от восторга, а я, как бы между прочим, погладил ее по голове… Увы, опять пусто, еще один фантом.
За что я люблю сон, так это за то, что в нем так просто сделать человека счастливым. Как была бы счастлива Ташка, имея такого медвежонка! Но медведи рассказывают сказки только во сне.
Что у нас еще осталось?
«Изабелла осталась хозяйкой огромного поместья.»
Хозяйка. Королева бала восседала на высоком троне. Величественна и недоступна, такую не пригласишь с бухты-барахты на танец.
- Моя королева, зачем Вы так грустны? Одно только слово, и верный ваш шут отдаст свое сердце лишь за тень вашей улыбки.
- И что я буду делать с твоим сердцем?
- Подвесишь на веревочку и будешь играть со своим котенком, или положишь на блюдо и выставишь в назидание своей свите, чтобы они не позволяли тебе скучать…
- Ты дерзок, шут, но забавен…а давай свое сердце, у меня потерялся любимый мячик…
Что и требовалось доказать: падки вы, женщины, до наших сердец. Старая как мир пантомима с извлечением бьющегося сердца и вручением его даме, а в последний момент вместо сердца из руки вылетает белый голубь. Только в этой реальности все проще, и я, стоя на одном колене, вручаю воистину королевский подарок – огромный, с кулак, бриллиант с замурованной внутри пурпурной розой.
- Ты развеселил меня шут. Что желаешь взамен?
- Один поцелуй, моя королева…
- Ты нагл, фигляр…
- А ты нетерпелива… я желаю всего лишь припасть своими грешными устами в благочестивом поцелуе к твоей лилейной ручке.
Еще одна улыбка нахальному шуту - и ее рука милостиво протянута для поцелуя. Не вставая с колена, слегка касаюсь губами руки. Увы…
- Очередная пустышка, - шепчу себе под нос, отходя от величественного трона.
- Эй, ты оскорбил даму! – громко, на весь зал, выкрикнул мальчик-оруженосец.
- Я никого не оскорблял, - этот сон меня начинает нервировать, я прошел тысячи чужих снов, и впервые призрачная реальность диктует мне свои условия, споря со мной. Белл,а ты талантлива - создать такое количество фантомов. Удерживать их долгое время, каждого наделив индивидуальностью и характером. Спорить на равных с мастером снов. Девочка, с такой фантазией тебе бы романы писать. Я отвлекся - и вот расплата: мне в лицо летит перчатка.
- Защищайся или беги, если ты трус! - бретта блеснула всплеском молнии, мальчик замер в боевой стойке.
Любопытная толпа окружает плотным кольцом. Это будет похоже на избиение младенца.
- Не дерусь с детьми, - и я поворачиваюсь к мальчишке спиной.
- Потому что ты подлец и трус! – толпа одобряюще загудела, она ждала развлечений и крови.
Провожу рукой, пытаясь сдвинуть реальность и убрать надоевшего фантома, но мальчик так и стоит на моем пути. Зато у меня в руке материализовалась шпага. Кажется, я устал и теряю власть над этой реальностью.
- Ты сам напросился, молокосос. Убивать не буду, но, клянусь, выпорю гаденыша.
Рапира скрестилась со шпагой: прима, терц, реприз-прима. Мальчик мог дать фору записному дуэлянту. Косой удар в правую ключицу, резкий поворот - и рапира скользнула в воздухе. Реальность заметно вздрогнула. По стенам пошли легкие трещины. Маски стали сливаться в одну размазанную личину, и она смеялась надо мной. Господи, косой квинт после репризы! Финт сменялся ударом, выпад, защита и снова терц и прима. Очередная волна прошла по залу, из канделябров посыпались свечи. Черт!!! Белла, девочка, держись! Только не сейчас, милая моя!
Батман, клинок звякнул о клинок. Мальчик хорош, но на моей стороне опыт и сила. От упавших свечей вспыхивают еловые венки, огонь переходит на шпалеры.
«Отец ее сызмальства с собой в седле везде возил. Как пацана воспитывал.»
Ловлю рапиру на эфес в верхнем блоке и с силой толкаю вперед. Мальчишка теряет равновесие и отступает к стене.
«Когда подросла немного, то могла без седла на любом жеребце полдня проскакать. Отец ей сам уроки фехтования давал.»
Выпад. Моя шпага обертывает бретту пажа, поворот кисти, резкий рывок. Рапира отлетает в сторону. Стремительный рывок вперед - и я локтем прижимаю мальчишку к стене и сдергиваю берет. Водопад русых локонов рассыпается по плечам. Бой закончен. Портьеры вспыхивают, как факелы.
- Изабелла, дай мне руку. Я пришел за тобой.
- Я никого не звала. Мне никого не надо. Я привыкла быть одна.
Тихонько прижимаю ее к себе. Теплую и живую. Плечи вздрагивают от рыданий, горькие слезы обиды и поражения прокладывают тоненькие бороздки по щекам. Маска в сторону - и вот маленькая обиженная девочка плачет у меня на плече.
По потолку бегут тучи, и теплый дождик заливает языки пляшущего пламени. Дождь хлыщет по лицам и по маскам, смывая грим, превращая роскошные костюмы в мокрые тряпки, а утонченных дам и галантных кавалеров - в жутковатые манекены.
- Белла, отпусти их, нам пора возвращаться. Нельзя прятаться от жизни. Хочешь - я покажу тебе будущее? – смахиваю слезинки с ее щеки, собирая их в пригоршню. Каждая слезинка застывает у меня в руках маленьким алмазом с острыми и колючими гранями. Она неуверенно кивает.
В легкой дымке растворяются призраки прошлого и внутренние страхи. Мы одни. Призрачная реальность еще раз вздрогнула и открыла нам выход в парк.
Сочная зелень деревьев и пряно-сладкий аромат цветов, влажная после дождя трава, а где-то за спиной растворяется замок. Мы идем по парку, я держу ее за руку. Проходя мимо клумбы, стряхиваю алмазы на цветы, и они сразу превращаются в росу. Вот там и место твоим слезам. Останавливаемся у ручья.
- Не хочешь умыться? У тебя на лице полоски сажи…
Белла умывается, а я пью ледяную холодную воду.
Мы выходим на край обрыва. Я сдвигаю занавес тумана. Внизу на поляне очаровательная женщина играет с двумя маленькими мальчиками. Всадник несется на вороном коне. Мужчина спрыгивает с коня, хватает на руки женщину и целует ее. Мальчишки уже атакуют отца. Он отпускает жену и подхватывает пацанов, высоко подкидывая их в воздухе.
- Видишь, все будет хорошо, а ты решила отказаться от всего этого… идем, тебе давно пора возвращаться.
Плотный туман снова окутывает нас. Мы идем, держась за руки, а я медленно отсчитываю шаги. Девятнадцать, восемнадцать, семнадцать… Какая сильная девочка… Одиннадцать, десять, девять… Завидую тому, кто будет всю жизнь вести тебя за руку… Четыре, три, два… Я навсегда запомню этот сон, он был непрост, но так завораживающе красив. Один… Просыпаемся…
Я отпускаю руку. Изабелла открывает глаза.
- Магда, давайте отвар… Она хочет пить…
Белла пьет жадно и много. Капельки пота блестят на висках. Она блаженно улыбается и снова засыпает. Но это уже будет другой сон, легкий и освежающий, как весенний ветерок. Спи, девочка, набирайся сил. Тебе еще нужно так много сделать.
- Ну вот и все, утром она проснется здоровой, а теперь вам тоже пора уснуть.
Легкий взмах рукой, и Магда обмякла в кресле. Спи, верная служанка, ты заслужила отдых. Пусть тебе приснится маленький домик в родной деревне, яблоки с отцовской яблони и полевые цветы, пахнущие медом.
Я мастер снов; мне не говорят спасибо за мою работу, так как меня не помнят. Я остаюсь в памяти лишь тенью из сновидения. Взмах руки - и я стираю сегодняшнюю ночь из памяти Беллы и служанки. Мое мастерство приравнивается инквизицией к колдовству. Я уже трижды приговорен к сожжению. Каждый раз я клянусь себе, что это последний раз, и каждый раз не могу остановиться перед зовом заблудшей души, слышным лишь мне.
Тихонько выхожу в ночь. Как тих предрассветный час. Морозец щиплет щеки. Снег скрипит под ногами. Пять минут - и я уже в таверне.
Последний посетитель недавно покинул уютное тепло. Хозяйка вытирает перемытую посуду.
- Хозяюшка, налей-ка мне бокал вина.
- Держи, пройдоха. Где это тебя сегодня носило всю ночь? Без тебя было скучно…
- Я знаю…
- Что-то ты неважно выглядишь, видать, горячая красотка тебе сегодня досталась, еле ноги несешь.
- Ой, и не говори, еще какая горячая! Но я был на высоте. Но ты же знаешь, я, как истинный рыцарь, не имею права разглашать подробности.
Легкий хлопок полотенцем по руке.
- Иди-ка ты спать, шут гороховый.
Пустой бокал с багровыми каплями вина остался на столе. А я спать, спать, спать… в мир, который любит и знает меня другим.

© Copyright: Ксения Быкова, 2012



Всегда рядом.
 
LitaДата: Суббота, 21.01.2012, 18:30 | Сообщение # 4
Друг
Группа: Администраторы
Сообщений: 9617
Награды: 178
Репутация: 192
Статус: Offline
Серая мышка


- Ден, за что ты так любишь баб?
- Они прекрасны и неповторимы.
- Все?
- Конечно, и притом каждая по-своему.
- А если они уродины?
- Значит, мы просто что-то в них не разглядели.
- Даже вот эта? — хмыкнул дядюшка Том, ткнув пальцем в угол корчмы, где маленькая, ссутулившаяся, закутанная с ног до головы в серые тряпки женщина убирала со стола.
- А эта в особенности. Жена хозяина весьма недурна, просто ей забыли это сказать.
- Да за этими платками даже не видно, молода она или старуха.
- Поверь наметанному глазу опытного бабника, она молода и хороша собой. Просто муж у нее дурак.
- Да ну тебя, Ден, всё ты придумал и пудришь нам мозги. Иди-ка ты лучше рассказывай сказки Ташке.
- Спорим, что она молода и красива.
- На что?
- Кто выиграет, тот и расплачивается завтра за ужин.
- Ден, готовься угощать. Я целый день есть не буду, чтобы за ужином больше поместилось.
В это время женщина проходила мимо нашего столика, я тихонько зацепил край платка и сдернул его с головы. Соломенные волосы, собранные в скромный пучок, большие испуганные глаза серого цвета. На первый взгляд ей было около сорока... но нет, такая нежная кожа и четкий овал лица - пожалуй, все-таки нет даже тридцати.
- Извините, хозяюшка, я нечаянно, - смиренно опускаю глаза в пол, изображая глубокое раскаяние.
Женщина выхватила платок, накинула на голову и скрылась в продымленной кухне.
- Все равно, Ден, тебе расплачиваться - пусть и молода, но уж как нехороша, мышь серая, моль бесцветная; так что готовь денежки.
- Ну да, огонька в ней не хватает, так спорили на завтрашний ужин, а утро вечера мудренее.
Допив пиво, наша компания отправилась спать в заранее снятые комнаты на втором этаже. Босая, растрепанная Ташка в одной нижней рубашке вылетела из комнатушки.
- Ден, ты мне сказку обещал на ночь рассказать...
- Обещал – значит, расскажу, но это еще не повод почти голышом по коридору расхаживать, а ну-ка марш в постель.
Ташка проворно заскочила в комнату и шмыгнула под одеяло. Вот так-то лучше будет. Я присел на краешек узкой кровати, погладив по голове внучку Тома. Ну, слушай, Ташка-букашка.
- Далеко-далеко, в царстве великого Гипноса, есть сад, где утром деревья зацветают, в полдень на их ветках появляются плоды, а к закату зрелые яблоки уже падают с веток. Когда над садом всходит луна, желтые листья осыпаются и покрывают ковром дорожки сада. На каждом листе записан сон, ветер подхватывает эти листья и разносит по всей земле. Залетают листья в окна и тают в воздухе, а сон приходит к спящему человеку.
- А яблоки куда девают?
- Из яблок делают вино, один глоток которого навсегда забирает с собой боль и страх, даруя вечный сон. Слуги Гипноса разносят это вино тяжелобольным людям, облегчая уход в другой мир.
- Это поэтому старики перед смертью всегда пить просят?
- Да, поэтому, а если ты не перестанешь меня перебивать, вообще ничего рассказывать не буду. Ну-ка, закрывай глаза, - я потихоньку продолжаю линию рассказа, аккуратно вплетая в него тонкие ниточки сна.
- Живет в том саду вещая птица Щур. Она всё про всех знает, кто когда замуж выйдет или умрет, только подойди и спроси, и она всё будущее тебе расскажет. Вот и повадились люди лазить в волшебный сад, чтобы узнать свою судьбу. Яблоки до срока сбивают, зрелые топчут, по сон-листьям ходят, а кому приятно сон смотреть, на котором отпечаток грязной ноги? Да и людям пользы от этого знания нет. Зачем жить, если ты и так уже всё знаешь. Не интересно. Вот тогда и поставил царь Гипнос волшебную решетку вокруг сада: кто к решетке подойдет, тот забывает, зачем сюда пришел; а на птицу Щур накинул сонную сеть, и теперь спит Щур и видит вещие сны про всех живущих на земле. Ночью, когда ветер забирает сон-листья, иногда захватывает и сон-предсказания птицы Щур. Увидит человек такой сон - и потеряет покой, будет бродить по свету, пока не найдет то место, что во сне видел.
- Ден, а ты видел сон птицы Щур?
- Люди говорят, что все странники видели такие сны и поэтому не могут найти себе покоя.
- Значит, я тоже видела...
- Ты не видела. Ты не сама странствуешь, тебя дед за собой таскает. А вообще-то ты спать собираешься или нет?
- Ден, а какой мне сегодня сон приснится?
- Какой ты хочешь?
- Хочу, чтобы я была принцессой, жила в розовом замке и каталась на белоснежном коне.
- Ну вот его и увидишь, спи давай,- я вплел последнюю нить в сон и завязал узелок.
Ташка ткнулась носом в подушку и засопела. Она уже была прекрасной принцессой на веселом балу. Ярмарочной плясунье никогда не стать принцессой, но если маленькие девочки не мечтают об этом, то из них и вырастают затюканные серые мышки.
Сказки - сказками, но пора и про спор вспомнить. Можно, конечно, просто внушить с утра Тому, что хозяйка - самая прекрасная женщина земли, но мы не ищем легких путей. Я прислушался к шорохам постоялого двора. Посетители уже разошлись, Хозяин закрыл двери и куда-то вышел через черный вход. Мыши шебуршат на чердаке. Кони сонно перетаптываются в конюшне. Хозяйка стучит посудой на кухне. Ну что же, пожалуй, пора. Старые ступеньки на лестнице тихо пели свою песню под моими шагами.
Женщина на кухне вытирала стол, с тоскою поглядывая в окно, поджидая своего непутевого супруга.
- Хозяюшка, а не найдется у вас кваску, пить очень хочется.
Она испуганно вздрогнула от моего голоса, привычно закуталась в платок и молча подала мне кружку кваса, налитого из старого, щербатого кувшина. Я не спеша пил, прислонясь к косяку, закрыв собой бОльшую часть дверного проема. Поняв, что выскользнуть в дверь мимо малознакомого постояльца не получится, хозяйка присела на краешек лавки у стола и стала смотреть в окно. Что мне и было нужно. Как только она отвернулась, я тихонько набросил на нее заранее сплетенную сеть сна. Она опустила голову на руки и уснула прямо за столом. Выждав пару минут, я присел рядом, сдернул с головы серую тряпку, гордо называемую платком, и положил руку ей на затылок. Ну что ж посмотрим, что тебя сделало серой мышкой.
Сначала в прошлое. Как легко с тобой работать, твой разум совсем не сопротивляется чужому влиянию. Все открыто, как на ладони. Да и история, как я и предполагал, проста и банальна. Сиротка, взятая из жалости на воспитание, выданная замуж за хозяйского сынка, дабы бесплатные рабочие руки не потерять.
Теперь в сон... Раз, два, три, четыре, пять... Узкая улочка спускается вниз, к шумной площади. Шесть, семь, восемь, девять, десять... Толпа паломников двигается неспешной процессией к площади. Четырнадцать пятнадцать, шестнадцать. Серая, пыльная улица. Серые невзрачные дома. Даже сны у тебя бесцветные и безликие. Восемнадцать, девятнадцать, двадцать...
Проповедник вещает с помоста у статуи великой богини-воительницы.
- Дети мои, мы пришли в этот мир для служения пресветлой богине. Ежечасно и еженощно заботится она о нас, чадах своих несовершенных, согревая свой добротой и красотой, защищая нас, неразумных, от дьявольских происков, охраняет от татей иноземных. Великая и лучезарная Ленда явила нам свой лик, дабы помнили мы о своем несовершенстве. Все тщеславные помыслы о нашем величии - от лукавого, никогда нам не сравниться с пресвятой воительницей. Так скроем же наши лица от чужих взоров и вознесем свои молитвы к истинной красоте.
Боже мой, какая чушь. Сейчас я расшевелю это болото. Где ты, серая мышка? Протиснулся в сером плаще паломника ближе к помосту, не вызвав никаких подозрений. Свой среди своих, серый среди серого. Вот и она - теплая волна в холодном море, укутанная в балахон, так что даже носа не видать. Ну что ж - аккуратно цепляю нитку от плаща и начинаю скручивать. Серая нить сновидения послушна в моих руках, пара минут - и плащ скручен в тугой клубок. Волосы, убранные в узел, платье, скрывающее тело, как саван, из рукавов едва выглядывают кончики пальцев, глаза закрыты в религиозном порыве. Она молится и даже не замечает, как лишилась одного защитного слоя. Цепляю нить платья и начинаю свою работу. Пара минут - и второй клубок исчезает у меня в рукаве. Вот так-то ты мне куда больше нравишься, в тонкой батистовой рубашке и нижней юбке.
Первым на такое преображение отреагировал проповедник: с минуту глупо пялился в глубокий вырез на груди богомолки, а потом завопивший петухом, сорвавшись на фальцет.
- Блудница, богохульница, да как ты посмела в таком виде явиться перед ликом святой богини! Толпа на минуту расступилась, а потом начала напирать на бедную ошеломленную женщину. Как бы не растерзали. Я придержал паломников, открывая ей только один путь отступления - к помосту. Наиболее рьяные все-таки успевали зацепить те или иные детали туалета, завершая начатый мной стриптиз. Тонкая батистовая рубашка разлетелась в клочья, шпильки из волос остались где-то в толпе, нижняя юбка разорвана до самого пояса. Вот в таком виде она и оказалась на возвышении - с распущенными волосами, обнаженной грудью и порванной нижней юбкой. На лице появился пурпурный румянец, в глазах блеск. Крик вырвался наружу.
- За что?
Внизу бесновалась еле сдерживаемая толпа. Женщина попыталась сжаться и прикрыть свое тело руками, но здесь снова вмешался я, прошептав в ухо змеем-соблазнителем:
- Посмотри на них. Что ты видишь в их глазах?
- Огонь... Они меня ненавидят.
- Это не ненависть, это зависть. Женщины завидуют твоей красоте, а мужчины мечтают тобой обладать. Смотри, как их пожирает огонь страсти и желания. Ты прекрасна. И они тебя разорвут на части, если не дашь отпор. Ты хочешь жить?
- Да...
- Тогда защищайся, — я сунул ей в руки посох паломника.
Зрелище было феерическое: почти обнаженная женщина отбивалась посохом от сотен протянутых к ней рук. Впервые в жизни море сильнейших и противоречивых эмоций бушевало в этой серой мышке, помогая родиться совершенно новой женщине. Долго она, конечно, не продержалась бы. А управлять своим сном ей даже не приходило в голову. Надо было что-то делать. Вот тут я, каюсь, немного схулиганил, заменив в её руках посох на меч и слегка изменив статую богини за ее спиной.
Солнце выглянуло из-за туч, добавив еще красок. В закатных лучах кожа приобрела золотистый оттенок, а волосы наполнились каштановым блеском. Толпа взвыла и замерла. Перед ними стояли две богини. Одна каменная и неприступная, а вторая - точная ее копия, но такая теплая, живая и желанная.
Первым очухался проповедник.
- Чудо! Богиня явило нам чудо! Ленда спустилась к нам, грешным, услышав наши молитвы!
Волна любви и восторга, исходящая от толпы, была просто осязаема. Минута - и паломники снова двинулись к помосту, теперь уже в желании прикоснуться с живой богине, грозя ее просто растоптать.
Выхватив женщину из толпы, я одним движением сдвинул реальность, перенеся нас на берег речки. Ссадины и синяки на ее теле ныли и болели, а прозрачная теплая вода так и манила к себе.
- Иди искупайся, и тебе полегчает.
- Отвернись, — и очаровательный румянец залил не только лицо, но и шею, затронув даже прелестные полушария.
Интересно, что я мог еще не рассмотреть? Вроде бы всё уже видел. Тихий плеск воды навел меня на еще одну шалость. Мгновение - и... я вода, всего лишь вода, омывающая твое тело. Капелькой пробежал по позвоночнику, легкой волной коснулся груди, водоворотом обернулся вокруг талии, плавно стекая по бедрам, едва касаясь ног и лаская каждый пальчик на твоих ступнях. Я вода, просто вода, и я ощущаю каждой своей клеткой сумасшедшее биение твоего сердца, а глаза у тебя не серые, а зеленые...
Всё, я выхожу из сна, Я мужчина и бабник. А не маньяк из ночных кошмаров. Женщин соблазняю только наяву и по их собственному желанию. Оставив на берегу стопкой сложенную одежду, выныриваю из твоего сна. Резкий приступ дурноты. Противнейшее состояние. Я стою у стола, а ты спишь, положив руки на старую столешницу. Маленькая серая мышка. Спи и помни: ты прекрасна и достойна почитания и уважения. Никому не позволяй себя обижать, ты сильная и способна дать отпор любому. В твоих венах течет горячая кровь. Ты способна любить и должна быть любима. А это сон, всего лишь сон, только сон. Спи и набирайся сил для новой борьбы, маленькая серая мышка.
Утром меня разбудили. Шум, крики и хохот.
- Ден, вставай, ты сейчас все самое интересное проспишь.
Хозяйка таскала за косу шалопутную служанку, застигнутую в неподходящий момент с хозяином в кладовке. Рыжее пламя волос, алые щеки и зелень глаз метались по кухне, снося всё на своем пути.
Незадачливый супруг потирал огромную шишку на лбу, и в его глазах явственно читались удивление и интерес: такой он свою жену еще точно не видел и не знал. По-моему, примирение за дверью супружеской спальни не заставит себя ждать, а там его ждет еще один сюрприз...

- Вот это баба – огонь!
- А ты говорил - серая мышка, моль бесцветная. Том, не забудь про ужин.

© Copyright: Ксения Быкова, 2012



Всегда рядом.
 
LitaДата: Пятница, 11.12.2015, 12:53 | Сообщение # 5
Друг
Группа: Администраторы
Сообщений: 9617
Награды: 178
Репутация: 192
Статус: Offline
Сказка о настоящей принцессе


Она была принцессой. Самой настоящей принцессой до кончиков ногтей. С детства ей внушали, что прежде всего интересы государства, а уж потом все личное. На ночь ей читали не сказки, так как они неблаготворно влияют на неокрепшие умы, а только историю и географию страны. Когда она выходила погулять в сад, многочисленные няньки не уставали ей напоминать, что принцесса всегда должна выглядеть безупречно, и поэтому, когда она возвращалась с прогулки, на платье не было ни одной помятой складочки, а на туфельках — ни одного пятнышка грязи.
Шли годы, маленькая принцесса росла, и король с королевой могли гордиться своей дочкой, ее аккуратностью и рассудительностью. Художники писали ее портреты, воспевая несравненную красоту, а поэты сочиняли оды ее образованности. Вот только маленькое сердце, не знающее любви, покрылось корочкой льда, и отблески этого льда отсвечивали в прекрасных глазах.
Время шло, и король объявил, что отдаст принцессу замуж за того, кого она выберет сама. Он был уверен в правильности ее выбора. Слухи о прекрасной принцессе разлетелись далеко за пределы страны, и во дворец стали съезжаться женихи. Принцесса встречала их, благосклонно принимала комплименты и подарки, а в голове ее крутился арифмометр, в течение нескольких минут безошибочно определявший финансовое состояние претендента и пользу, которую он может принести государству. В честь прибывших женихов устраивались балы, но, даже танцуя, принцесса оставалась похожей на фарфоровую куклу: ни один локон не выбивался из идеальной прически, румянец не трогал белоснежную кожу. Многие женихи уезжали. Кто-то — получив отказ, а кто-то — потеряв надежду растопить ледяное сердце. В принципе, выбор был уже сделан, и кольцо с неприлично огромным брильянтом украшало изящный пальчик принцессы. Ну да, претендент был не слишком молод и не очень-то красив, зато государство граничило с родным королевством, а о его богатстве ходили легенды. О любви в этом браке не могло идти и речи, но он сулил многие блага обоим странам и спокойную размеренную жизнь нашей принцессе. Казалось, все было уже решено, когда во дворец ворвался он…
Принц из далекого заморского королевства немного опоздал к официальной части, так как его корабль попал в шторм и сбился с курса. Кожа его была загорела и обветрена, руки покрыты мозолями, темные волосы стянуты простым кожаным шнуром в длинный хвост, на поясе висел меч, без особых украшений, но явно побывавший во многих схватках, а за плечами болталась лютня. Вместе с ним в зал ворвался запах моря, ветра и степных трав. В подарок он привез ларец с ароматными специями, мешочек экзотического кофе, незнакомые фрукты, похожие на маленькие солнца, да пригоршню крупного жемчуга. Принцесса дежурно улыбнулась, глянув на подарки, и продолжила любоваться камнем в кольце. Шальной принц из небольшого южного заморского королевства явно занимал одно из последних мест в списке претендентов по результатам арифмометра принцессы; но принц снял лютню и запел… Он пел о бескрайнем море, омывавшем его королевство, о песчаных пляжах с бархатным песком, о хрустальных водопадах в горах, о розах, цветущих в его саду, о темно-синих ночах, дающих приют всем влюбленным, и о северной деве несравненной красоты, в чьи уста он клялся вдохнуть жизнь и растопить лед в прекрасных глазах. Принцесса слушала его, и на ее щеках впервые заиграл румянец; а когда он улыбнулся, то ей показалось, что все в зале услышали, как трещит и лопается ледяной панцирь на ее сердце, а огромный бриллиант на пальце стал выглядеть как дешевая стекляшка.
Всего одна ночь была у принцессы для того, чтобы сделать выбор. Слова «Государство» и «Долг» сверлили мозг, но стоило закрыть глаза, как перед ней вставали синие, как море, глаза принца, розы из далекого сада и деревья с прячущимися в ветвях маленькими солнцами. Впервые в своей жизни дисциплинированная принцесса не могла уснуть до самого утра.
А утром она объявила о своем выборе родителям, жестко аргументировав по каждому пункту.
Во-первых, король еще в силе и сможет долго и плодотворно править королевством, а иметь под боком более молодого претендента на престол — значит, ввести страну в нестабильное состояние.
Во-вторых, поддержка со стороны моря, от южных соседей, благоприятно скажется на обороне страны.
В-третьих, кофе, пряности и экзотические фрукты являются редким и дорогим товаром, и налаживание торговых отношений с южной страной обеспечит не только само королевство товарами, но и позволит открыть экспорт в соседние государства.
В-четвертых, сильная и уверенная королева сможет вывести небольшую и небогатую заморскую страну на более высокий уровень развития.
В-пятых, хороший генофонд заморского принца позволит королевской семье со временем обзавестись сильным и здоровым инфантом, способным взойти на престол не ранее чем через двадцать лет.
Чего-чего, а правильно аргументировать и убеждать принцесса умела — и что могли возразить родители? Принцесса твердой рукой вписала в договор о приданом десять крупных торговых кораблей для открытия стабильного торгового пути. Сняла с пальца кольцо, секунду полюбовалась игрой света на идеальных гранях, бросила кольцо на стол и отправилась искать избранника.
Через месяц прекрасная принцесса с молодым мужем покинула пределы государства — конечно, для налаживания длительных и плодотворных контактов двух государств.
Чтобы побегать босиком по песчаному пляжу, подставив ступни под жадные языки прибрежных волн, услышать песню горных водопадов, пить из пригоршней ледяную родниковую воду, сорвать маленькое солнышко с дерева, перепачкаться оранжевым соком, а потом слизывать сладкие капли с любимых обветренных губ, встретить рассвет на ложе, устеленном лепестками роз… ну и, конечно, выполнить обещание, данное родителям: родить и вырастить им красивого, сильного, умного синеглазого внука или двух — ну, в крайнем случае, трех — и одну внучку…
Прикрепления: 8447571.jpg (75.0 Kb)



Всегда рядом.
 
LitaДата: Среда, 23.12.2015, 15:57 | Сообщение # 6
Друг
Группа: Администраторы
Сообщений: 9617
Награды: 178
Репутация: 192
Статус: Offline
Легенда бамбуковой рощи

Шелест бамбука
О цене женской чести
Нашептывал мне.

Бьется тётин на ветру. Оживают картинки на старой ширме, рассказывая свою историю. Запоздалый путник на усталом коне. Мечутся тени по стеблям бамбука. Домик весь полон покоем и негой. Женщина манит у входа зазывно. Стол накрывает служанка безмолвно. Красотка игрою на сямисэне слух услаждает, щедрой рукою подливая саке. Ужин окончен. Красотка оби распустила… Сон беспокойный к путнику ночью приходит. Видится, пыль от копыт лошадей самураев, хижина в ярком огне погибает, скрывая два тела убитых, растерзанных женщин. Страшное было его пробуждение. Черные кошки сидят на груди. Острые когти плоть разрывают. В горло вонзается пара клыков.
Утро осветит заброшенное пепелище. Черных две кошки лежат на истлевшем татами. Бурые пятна покрыли циновку. В сумерках нового путника ждут эти кошки. Память о старых обидах не даст им покоя. Ужас охватит Киото. Дорого стоит сегодня женская честь.



Всегда рядом.
 
LitaДата: Среда, 23.12.2015, 16:02 | Сообщение # 7
Друг
Группа: Администраторы
Сообщений: 9617
Награды: 178
Репутация: 192
Статус: Offline
Несочиненная песня

Рубиновые капли на траве-
Так ярко в изумрудном пламенеют…
Не верьте вздорной и дурной молве-
Драконы возрождаться не умеют!

Людишки глупые в погоне за наживой
Уничтожают их, расплаты не боятся…
Но не поймут-пока драконы живы-
В их жизни сказка будет продолжаться!

Рубиновые капли на траве…
Ещё одна баллада не допета.
И люди по беспечности своей
Так и оставят мир без новой песни этой…
Евгений Панченко

В старой таверне сегодня было людно. Народ ел, пил, бурно обсуждал последние новости. Недалеко от стойки сидел менестрель — пел баллады и играл на лютне. Менестрель был настроен лирично, и песни его были о любви и о дружбе, о жизни и о смерти, о вечности и о преходящем. Но сегодня его настроение явно шло вразрез с настроем посетителей, и горка монет в миске была до смешного мала.
— Эй, музыкантишка, кончай скулить. Спой-ка нам что-нибудь героическое. Как герой сражается с драконом. Рубит его на куски — и чтобы черная драконья кровь рекой лилась. – Огромный детина в дешевых кожаных доспехах бросил серебряную монету рядом с менестрелем. Менестрель посмотрел на монету, потом на детину. Пожал плечами.
— Нет у меня пока такой песни. Не могу подобрать слова. Что вы за люди, всё бы вам, чтобы мясо кусками летело да черная кровь рекой лилась. Сами-то вы хоть раз видели дракона? А я видел…
Как-то, возвращаясь из дальнего перехода, я присоединился к обозу. Народ был шумный и задиристый, в основном наемные солдаты, возвращающиеся на родину. Вечерние попойки и телеги, нагруженные захваченным в походах скарбом. Если бы была возможность, я бы постарался избежать этой компании, но переход через горный перевал в одиночку грозил еще большими неприятностями. Поэтому вот уже десять дней как я был один, но среди толпы людей. Я ехал впереди обоза верхом и на ходу сочинял новые баллады. Там-то, на перевале, я и увидел его – нет, точнее, их. Синее-синее небо — и в вышине в лучах солнечного света игралась парочка драконов. Я даже не успел испугаться. Они были настолько высоко, что с земли выглядели немного крупнее пары лебедей. Минут через пятнадцать меня догнал основной обоз. Остановились полюбоваться на такое зрелище. Только разговоры шли больше не о красоте, а о том, сколько можно выручить за чешую, когти и зубы этих красавцев. Я даже порадовался: где они — и где мы. До них точно было не добраться при всем желании. Обоз уже собирался трогаться дальше, правда, для безопасности разместив на телегах лучников в боевой готовности. А то вдруг им надоест летать и захочется пообедать, а тут мы в полном составе. Но драконам явно было не до нас.
И тут на скальный карниз как раз над нами вышел маленький дракончик. Пухлый и неуклюжий, как все малыши любых видов. Круглые, наивные глазенки смотрели с неподдельным любопытством. Ну, вышел бы он на пару минут позже, и ничего бы не случилось. Его заметили, и первые смельчаки уже карабкались вверх, а снизу уже советовали: «Живым бери, живым», — и ставили ставки на то, кто первым до него доберется. Первыми добрались драконы. Если вам будут рассказывать, какие драконы огромные и агрессивные, не верьте. Высотой самец был не более трех метров, а самочка и того меньше, чуть больше двух метров. Белоснежный дракон прикрыл самку, уводящую малыша. Он не проявлял особой агрессии, он просто шипел и швырял камни в смельчаков, продолжавших карабкаться вверх. Но жажда наживы уже застилала глаза наемникам. Они ползли и подсчитывали прибыль от этого боя. Пятеро против одного. Такой расклад никого не смущал. Солдаты пытались взять его в окружение и обойти с тыла. Дракон кидался на них, пытался сбить их лапой и даже плевался огнем. Бой продолжался недолго, минут пятнадцать. Дракон продержался бы дольше, если бы снизу лучники не начали обстрел. Меткий выстрел — и стрела попала в глаз. Дракон взревел, по белой шкуре потекла первая струйка крови. Дальше была бойня. Тело дракона скинули вниз. Наемники рубили его мечами. Люди бросились набирать кровь в котелки и бутыли, а кое-кто и в шлемы. Женщины умывались кровью, надеясь вернуть себе молодость и красоту. Я ушел, потому что видеть это я не мог. Ну почему он не улетел? Зачем ему был нужен этот бой?.. Обоз задержался на переправе на несколько часов. Возбужденный, перепачканный в крови и счастливый народ бурно делил трофеи — куски шкуры, чешую, когти и зубы. Самку с детенышем так и не нашли, они как сквозь землю провалились. Значит, все-таки жертва была не напрасной.
Уже несколько лет прошло с тех событий, а мне всё еще снятся иногда два резвящихся в небе дракона. Синее небо, снежно-белый дракон — и реки крови. Кровь у них, между прочим, красная. Она тоже мне до сих пор видится во сне, алая-алая кровь на изумрудной траве. Когда-нибудь я обязательно напишу балладу — об этом.
Менестрель залпом допил вино, уложил лютню в заплечный чехол и вышел в ночь из притихшей таверны, оставив серебряную монету сиротливо лежать на столе.



Всегда рядом.
 
LitaДата: Среда, 23.12.2015, 16:06 | Сообщение # 8
Друг
Группа: Администраторы
Сообщений: 9617
Награды: 178
Репутация: 192
Статус: Offline
Пасьянс

Ночь. Тишина. На столе — золотистый круг от горящей свечи. Старинная колода карт выводит затейливый рисунок пасьянса. Король. Дама. Валет. Шестерка… Ну и откуда она только взялась, опять спутав масть…
По ночному городу бежит девчонка, цокая каблучками по мостовой, зябко кутаясь в куцую курточку, прокручивая в голове цифры отчета, который не хочет сходиться. Начальник, старый козел, каждый вечер заставляет засиживаться допоздна, а сам припрется в кабинет и сидит — пялится маслеными глазами на коленки, стирая испарину на красном, лоснящемся лбу. Цифры весь вечер прыгали в голове, не желая укладываться в стройные ряды отчета. Еле-еле успела на последний автобус… Теперь осталось преодолеть два квартала, темный переулок и подворотню. И когда, интересно, там вкрутят лампочки? Темные тени мечутся по стене, блики от одинокого, взбесившегося на ветру фонаря. Девчонка испуганно шарахнулась от стены ближе к дороге… и тут мимо пронесся шальной автомобиль, обдав ее с ног до головы грязью. Достав из сумочки маленький платочек, кляня похотливого начальника, шального водителя, нерадивое ЖЭУ, размазывая слезы по щекам, девчонка принялась судорожно оттирать брызги грязи с одежды. Из темной подворотни, насвистывая веселую мелодию, вышел молодой человек. Девчонка прижалась к стенке в тень и испуганно затихла. Молодой человек уверенно прошел по переулку и свернул за угол…
Пасьянс не сошелся… Руки не спеша тасуют колоду. Плавится свеча, тикают часы, ночная дрема окутывает дом, карты выводят линию…
Прыгают цифры перед глазами, никак не желая сходиться в ровные ряды отчета. Пристальный взгляд начальника из-под очков не дает сосредоточиться. «Ну что, Леночка, устала? — рука ложится на плечо. – А может быть, чайку попьем или кофейку?» Испуганно мечется взгляд по пустому офису, бьется сердце, как у загнанного зайца, на лице пылают веснушки. Потная рука сползает с плеча вниз по блузке. На пол падает ручка. Девчонка, вырвавшись из-под обнаглевшей руки, резко шмыгает под стол за ручкой и, вынырнув с другой стороны стола, начинает боком двигаться к выходу, судорожно срывая с вешалки курточку и сумку.
— Елена Владимировна, вы куда?
— Извините, Борис Николаевич, поздно уже, я Вам отчет завтра с утра принесу.
— Если завтра в 8-00 отчет не будет лежать у меня в кабинете на столе, уволю к чертовой матери!!!
Хлопнула дверь. Топот каблучков вниз по лестнице. Автобусная остановка. Свет удаляющихся фар. Ну вот, последний автобус ушел. Придется идти ночевать к подружке, не забыть бы позвонить домой, чтобы не волновались.
Потом долго сидели на кухне с подружкой, сплетничали, пили чай. На углу стола сиротливо лежал злосчастный отчет.
В это время из темной подворотни вышел молодой человек, насвистывая веселую мелодию, уверенно прошел по переулку и свернул за угол…
Пасьянс не сошелся… И снова руки тасуют колоду странных карт, мелькают лица молоденькой, веснушчатой королевы, солидного, лысоватого короля, загадочного валета. Веером ложатся карты на стол, причудливо перемешивая масть…
Поставив машину на стоянку, Валерка решил срезать путь через соседний проходной двор: ну и пусть темно, зато в два раза короче. Настроение прекрасное. День был удачный. Бывают же такие дни, когда все удается. Вот у Валерки и случился именно такой день. С утра в бардачке обнаружилась давно потерянная записная книжка с сотнями необходимых телефонов, к обеду он подписал пару выгодных контрактов, вечером случайно столкнулся со старым школьным товарищем и вместе допоздна зависли в спортивном баре, вспоминая школьные проделки. Да, между прочим, еще и любимая футбольная команда выиграла. Валерка шел по чужому, темному двору и насвистывал незамысловатый мотив. На этом удача его и оставила… В темноте Валерка споткнулся о брошенную дворником метлу, шмякнулся изо всей силы на дорожку, еще и получил черенком по лбу. Громко и от души выругался. Где-то в глубине двора испуганно взвизгнула девчонка, раздался цокот каблучков и стук подъездной двери.
Пасьянс не сошелся… За окном занимается рассвет. Догорает оплавленная свеча. На столе остывает чашка кофе. Уставшие руки в сотый раз повторяют привычные, отточенные движения. Карты исполняют вечный танец судьбы.
Бежит девчонка по темной улице, глотая слезы страха и обиды. Шальной водитель остановлен инспектором ГИБДД за превышение скорости…
Валерка срезает угол через проходной двор. Дворник, получив нагоняй от домоуправа, сегодня был безобразно трезв и тщательно убрал рабочий инвентарь…
Цокают каблучки по переулку… Не спеша идет Валерка по двору… Пляшут карты в свете догорающей свечи…
Леночка свернула в темную подворотню и с разбега врезалась в Валеркину грудь. Девчонка испуганно вскрикнула и замерла. Ошеломленный Валерка опустил глаза и обнаружил взъерошенную челку, россыпь веснушек на побелевшем от страха лице, испуганные глаза, полные непрошеных слез. «Нет, определенно у меня сегодня удачный день,» — мелькнула шальная мысль в голове. «Эй, воробушек, кто тебя обидел? Хочешь, я провожу тебя домой?» — пробасил внезапно осипшим голосом Валерка. Какая-то натянутая пружина лопнула внутри Леночки, снося страх и накопленные обиды, и она вдруг поняла, что ей больше нечего бояться и теперь у нее точно все будет хорошо.
Пасьянс сошелся. Колода вспыхнула ярким светом, связывая теплыми золотистыми нитями разложенные карты, связывая в один узел две судьбы. Человек в комнате с потухшей свечой допил остывший кофе, закурил сигарету и небрежно смахнул колоду в ящик стола. Завтра будет новый вечер, новая колода, новые судьбы… А сегодня — отдыхать. С этими людьми всегда так непросто… Напридумывали тоже: Амур, лук, стрелы… а тут сидишь над каждым, спины не разгибая… Трудно все-таки быть Богом…



Всегда рядом.
 
Форум » Пёстрое » Мозаика. Творения моих друзей. » Мастер снов (цикл рассказов Ксении Быковой)
  • Страница 1 из 1
  • 1
Поиск:


Copyright Lita Inc. © 2024
Бесплатный хостинг uCoz