| Lita | Дата: Суббота, 19.10.2013, 14:40 | Сообщение # 16 |
 Друг
Группа: Администраторы
Сообщений: 9618
Награды: 178
Репутация: 192
Статус: Offline
| * * *
Сутки «неприкаянный» не спал и не ел, и слонялся по дому, видя перед собой не реальность, а прошлое. Даже из зеркала на него посмотрел совершенно чужой человек, седой, хотя вроде не старый, а потом возник цирковой сфинкс. Бредовое состояние не отпускало. В какой-то миг Киро показалось: он закрыт в Доме, и если не покинет его - умрет. И гость не вышел даже – вывалился за порог, распахнув дверь. Был день, безмятежность равнины с постриженной травой и пустые, без окон, стены Дома, которые и стали последней каплей. Кира вернулся в Дом, схватил оставленные в шкафу мелки и вновь выбежав на улицу, начал рисовать прошлое, оседавшее на стенах изображениями сфинкса и других зверей, цирковых девушек, мальчишки-жонглера… И капля за каплей бывшее отпускало его, возвращая к настоящему, и каждое сделанное мелком движение помогало прийти в себя.
Наваждение отступило, хотя и не сразу, и Киро отсыпался сутки, а может двое. Разбудил его голод, а когда «неприкаянный» пришел на кухню, то не нашел там шкафа по имени Рамлу-Лару. Рутта позаботился о завтраке, но на вопросы отвечать не пожелал. Кира машинально исполнил долг - уделил внимание последним двум именным вещам в Доме, и прошел к зеркалу.
Неотражение ждало его.
«Помочь? Ответить?»
- Да, если можно. И даже если нельзя, - гость замолчал, ожидая слов человека из зеркала, но тот не спешил, испытывая терпение «неприкаянного».
«Давай так. Скажи сам все, о чем догадался. Потом я добавлю недостающее».
Киро усмехнулся. И где его прежняя безмятежность? Теперь не получается не думать о странных вещах. Слишком уж они реальны.
- Именные вещи имеют власть надо мной. И все, что делаю, меняет их и меня…
«А твои собственные поступки должны стекать с тебя, как вода с вощеной бумаги, и проходить бесследно для других?»
- Нет! Но я хочу понимать!
«Тогда понимай: все как раз наоборот. Власть есть у тебя. И ты ею пользуешься. Неосознанно, как и всегда».
- Что за власть? - устало спросил Киро, - магия?
«К сожалению, этого нет. Подумай, какое свойство делает твою жизнь комфортной?»
- Спокойствие. Я спокойный и не особенно тревожусь о пустяках.
«А спокойный ты, потому что веришь. Всегда во что-то веришь».
- Каждый может такое про себя сказать!
«Но не каждый верит, как ты. Так легко и в то же время глубоко, сильно, но недолго. Не каждый живет от веры к вере, переходя от одной к другой, как по звеньям цепи. Не каждый отказывается так легко, и так легко принимает чужую… Попроси Дом, пусть расскажет тебе».
- Рутта? – тут же позвал «неприкаянный».
- Да, Кира. Вот истории, которых ты не знаешь. Мэрсэр - мальчик, что очень неудачно упал со скалы и уже не мог бы ходить, и только очень сильная магия сохраняла в нем жизнь. Неправдоподобно, болезненно сильная магия. И мечта.
Киро не понял. Это была не та история, которой он ждал.
- Подожди. Ты о чем? И почему говоришь о мальчике в прошлом времени?
- Мэрсер умер. Его мечта - стать драконом, полетать, исполнилась.
- Так, - Киро понял, что ноги не держат и сел прямо на пол, - и я исполнил мечту, которая… стала моей мечтой, ведь я умею так верить… в этом роде? Но бред ведь! Я не превращал Мэрсэра в дракона!
- Нет, но ты верил и даже увидел его, и дал мальчику увидеть.
- Так, ладно. А Рамлу-Лару? Он тоже мертв? И кто он?
- Просто одинокий человек которого сломали в детстве. Множество «нельзя» - нельзя наступать в лужи, носить оранжевое, читать книги, в названиях которых есть слово «смерть», любить животных... Рисовать мелом - ведь так делают лишь дети. А теперь смог все это и его плотина из «нельзя» рухнула.
Киро стиснул ладони.
- Знаешь, я не уверен, что это добро, разом лишить человека... защиты от мира. По себе сужу... И нельзя совсем без запретов.
- Ну да, - согласился Дом,- но теперь Рамлу-Лару может выбирать.
- А Лонэа? Она тоже должна выбрать - умереть или жить?
- Выбор не в этом, но его даешь ты. Есть и награда за это - желание для себя. Можешь получить какой-то талант или избавится от лишнего. Изменить жизнь, хотя она и так уже не будет прежней.
- Вот уж точно, - буркнул Киро.
- Я понимаю,- с явным сочувствием сказал Дом, - но ты делаешь доброе дело.
- В этом я тем более не уверен. Скажи, для чего нужны вещи, если они на самом деле люди?
- Чтобы ты мог прикоснуться к ним, увидеть, обратил внимание, - Рутта снова помолчал. - На самом деле ты можешь уйти, если поверишь. Но ты не бросишь оставшихся подопечных - это уже моя вера. Поэтому я рассказал тебе все.
- И этим рассказом крепче привязал, - вздохнул Кира.
- Тебе даже не придется жить с этим, - заметил Дом, - уйдя отсюда, все забудешь. Имена и истории, и все, что сделал для других.
Еще один сюрприз, и Кира хотел верить, что последний. Его мир и так уже почти разрушен. Он не мог сжиться с людьми, но с вещами и Домом смог. Верил - и это оказалось способно поддержать других. Новое, изменившее его знание, было неудобным, как неразношенные туфли. А Киро любил комфорт…
Но времени подумать «неприкаянному» просто не дали. Этим же условным вечером лестница начала звучать – тонко, музыкально поскрипывать, словно он шел по ней. А тент насобирал на себя столько пыли, что рухнул под ее тяжестью, наполнив весь первый этаж тяжелой, душной взвесью.
Пыль и доконала странника. Он не выдержал и вынес тент из Дома; ночью прошел дождь, и утром тент исчез.
- Что с ним?- спросил Киро у дома.
- Дождь. И роса. Они помогли Олуке заплакать через двадцать шест лет после того, как это случилось в последний раз.
- Но разве плакать - счастье? И потом, я сам не думал реветь!
- Ты просто дал ему воду, которая смыла все лишнее, - ответил Рутта.
Всегда рядом.
|
| |
| |
| Lita | Дата: Понедельник, 21.10.2013, 17:53 | Сообщение # 17 |
|
Друг
Группа: Администраторы
Сообщений: 9618
Награды: 178
Репутация: 192
Статус: Offline
| * * *
Теперь они остались вдвоем, он и Лонэа. Понимание – это ненадолго - лишало покоя. Когда во что-то веришь, это полностью завладевает тобой - до новой веры. Но Киро не знал, какой она будет. Редко, раз в день, «неприкаянный» подходил к лестнице, и после старался даже не смотреть в её сторону, словно это могло изменить неизменное.
Он много спал и гулял - просто пребывал вне дома – и листал дни, как страницы быстро читаемой книги, часто видя во сне девушку, похожую, на облачную - нравом и обликом, и на лестницу – неповторимым изяществом, особенным, которое нельзя нарисовать, и именем, одним на двоих.
Еще через пару недель, когда скрип-голос лестницы стал почти невыносим, Киро подошел и положил ладонь на перила. Пение немедленно умолкло.
- Я хочу исполнить твою мечту, - сказал он, - но вдруг ты тоже умрешь? А исчезнешь – точно. Наверное, так правильно… Но ведь можно и по другому. Всегда можно по-другому!
Собственные слова воскресили одно единственное воспоминание.
Его работой в качестве помощника архивиста стали «Карманы», артефактные стеллажи, где всегда находилось нужное, даже если до этого оно стояло на других полках. Для подзарядки артефактов были нужны звуки, поразнообразнее, и часто – погромче. Так что там, в архиве, Киро говорил сам с собой, пел и даже кричал своим меняющимся голосом, пока не охрип. Потом стал выдумывать способы эффективно шуметь. Барабан и музыкальные инструменты не подошли: пластины горного хрусталя на боку «Карманов» оставались мутными, показывая, что артефакты не заряжаются. Киро притаскивал в архив игрушки-трещотки, колокольчики, звенящие трубочки «ловца ветра», и даже волшебные кристаллы с записью музыки, хотя по всем законам один артефакт не может заряжаться от другого. Стражи посмеивались – не он первый мечтал найти способ быстро заряжать «Карманы». Kирo не отступал, он верил: одну вещь можно сделать разными способами, и есть много дорог чтобы прийти в нужное место. Однажды ему на глаза попались дети, поющие на улице пронзительно и громко – так они зарабатывали на жизнь. Киро решил попробовать и предложил им пару монет и накормить за концерт в стенах архива. И странное дело, после второй же песни хрустальные пластины стали прозрачными и начали слабо светиться, сообщая о полной зарядке. Киро рассказал старшему архивисту об открытии - «Карманам» нравится детские голоса. За это, и за то, что стеллажи стали лучше работать, он получил премию в семь золотых, самую большую в своей жизни – за то, что сделал все по-другому.
Итак, он должен – и хочет - исполнить мечту Лонэа. Помочь человеку там, на другой стороне мира. И помочь так, чтобы не потерять ее.
Но сначала все-таки нужно найти Лонэа. Не здесь, где есть только ее… образ, отражение или воплощение в виде лестницы.
- Я уйду, - сказал он, отрывая взгляд от лестницы - и безо всякого труда, - уже ухожу. Найду Ло на Этой Стороне и исполню ее мечту. Но я хочу помнить – это мое желание, моя награда.
- Тебе не обязательно так тратить желание, - с легкой грустью ответил Рутта, - тот, кто уходит, как ты, уносит с собой частицу Той Стороны. Она не даст забыть и однажды заставит вернуться. Однажды на рассвете… это всегда происходит на рассвете, тебя потянет назад. Может быть, в последние дни твоей жизни, может - в ситуации, когда даже вера уже не сможет тебя защитить. Ты уверен, что хочешь пройти такой путь?
- Хочу, - кивнул Киро, подходя к двери и останавливаясь перед ней.
- Но ради чего?
- Ради моей веры, - «неприкаянный»… теперь, наверное, бывший «неприкаянный», оглянулся на лестницу, - и немного ради нее, какой бы она ни оказалась. И пусть я узнаю Лонэа сразу, и она меня узнает. Это мое желание.
- Сделаю, - ответил Рутта.
Киро открыл дверь и вышел за порог, где ждал утренний туман, густой и влажный.
- Спасибо за все, Рутта.
- Иди, - поток прохладного воздуха подтолкнул человека вперед. Голова немного закружилась, но странник усилием воли вернул себе равновесие. Предрекал же ему менестрель не терять головы от зла и добра. А может, в той песенке не было ничего; по сравнению со всем, что случилось с ним, уж точно.
- Спасибо, - повторил Киро Даниг – я вернусь.
- Я знаю, - прозвучал за его спиной ответ Дома, но уходящий не стал оглядываться. Все важное было впереди.
10.10.13 
Всегда рядом.
|
| |
| |
