когда про суд еще ничего и нигде? разве это обычная практика была, судиться, чуть что? Чай не Америка...
А главное - ну любили бы, охотились и все такое. Так вечно им чего-то надо, чего нет, и мир никогда не берет тех венценосных. А страдают конечно другие. Простым людям как-то жить надо, а кто даст? Недавно почти всю скотину свели... Отец мог только вздыхать, и как другие люди - изменить не мог ничего. Даже собственную дочь. А Жанна... Спасти Францию, надо же. Ее и те, кто развязал войну, те кто наверху, имеют власть деньги и право, спасти не могут. И все-таки точило его слабое сомнение. Или это была надежда. Но одно не всегда так уж отличается от другого. Всегда рядом.
разве это обычная практика была, судиться, чуть что?
Для Европы обычная, для средневековой Беларуси тоже. Судов разных видов было до хрена. Но там можно и убрать будет при редактуре.
Помолившись и переговорив с отцом Анри, Жанна выходила из церковки совсем в ином настроении, просветленная, умиротворенная. И надо же было, чтобы нареченный женишок попался навстречу. Точно поджидал. А ведь и поджидал, точно. Языкатая сестрица успела наговорить, и что сказала ей Жанна, и куда пошла. И он, забросив дела, кинулся к церкви. Ухватил Жанну за запястье. -- Ну? Жанна молча смотрела ему в глаза. Зрачки были черными. Как у ведьмы, подумалось парню. Ну миленькая, ну отец богатый, так это ж не повод всерьез по ней сохнуть? Да пальцем помани -- прибежит любая!
А не хочется любую. В этой слишком много... Жюстен ни за что не подобрал бы слова для этого "много". И не сказал бы, хочется ли укротить это что-то, сделать покорным, как вдруг взбрыкнувшую лошадь, как следует оходив плеткой, или наоборот - сделать все что угодно, чтобы непокорство сохранилось навсегда. Эта непонятность, непонимание себя самого бесила парня. Он решил - возьмет свое, а потом разберется, что именно взял. - Я не пойду за тебя, - повторила Жанна то, что много раз уже говорила ему. - Добром не пойдешь, - согласился он. почти злорадно, - а через суд - запросто. Обещания держать надо, по закону. - Нет такого закона, чтобы заставить кого-то искалечить свою судьбу! Глаза Жюстена потемнели. - Это значит я для тебя... - Жюстен, - девушка решила сделать еще одну попытку, - я тебя не люблю и ничего тебе никогда не обещала. На суде скажу то же самое. - Скажешь-скажешь, - кивнул парень. - И я скажу. Только кому поверят? Всегда рядом.
-- Господь знает правду, -- Жанна заглянула ему в глаза. -- Не оскверняй свои губы ложью. Парень почесал жесткие непокорные волосы. -- Ты как скажешь, я ума не приложу, -- сказал он виновато. -- Ты обязана меня послушаться, я мужчина. И отца тоже. Так положено. Так всегда было! -- все больше распалялся он. -- Что ты ведешь себя, как безумная? Как тот дурак в клетке, помнишь, мы ходили на него смотреть и кидались грязью и ореховой скорлупой? А он корчил рожи и так смотрел... А ты стала к нему спиной и закричала нам, чтобы мы не смели. Парень словно ушел в прошлое, в осенний день с год примерно назад. -- Я боялся, он просунет руки через прутья и задушит тебя. Уже хотел ткнуть его палкой. -- А он обмяк и улыбнулся. -- Жутенькая была улыбка, -- Жюстен передернул плечами. -- Жанна, почему ты такая, ничего не боишься и... Она потеребила платок на шее. -- Он... ну. был просто несчастен. Но слово господне дошло и до его заскорузлой души. -- Все равно... я тебя не понимаю.
Блииин, там Лаксар а не Лескар. Ну я как всегда... Я уже привыкла к Лескару.
- А себя понимаешь? Ведь ты не любишь меня на самом деле. Парень растерялся. - С чего ты взяла? Она и сама не знала. Просто это было так. - Я сто раз говорил, что люблю! - снова вспылил он. - И подарки приносил. Это же ты ничего не берешь! - но ведь ты всегда хотел чего-то за свои подарки, - напомнила Жанна, - даже если не говорил. Парень сделал шаг назад, потом понял, что это уличает его... может не в трусости, но в робости и решился повторить угрозу: - Церковный суд решит в мою пользу. - Бог и правда на моей стороне, - спокойно сказала Жанна. Парень заскрипел зубами: - Ты не лучше того помешанного! Талдычишь свое, словно ничего другого не может быть. Но это жизнь, а не твои выдумки! - Это ведь ты выдумал, что я согласилась стать твоей женой, - напомнила девушка. Жюстен постоял еще немного, ища слова, но их не было, потом повернулся и пошел прочь. Всегда рядом.
Загребая ногами дорожную пыль. Согнув спину и понурив голову. Так, что Жанна его даже пожалела. Но иногда невозможно угодить той и другой стороне, иногда приходится. Выбор труден, его не сделаешь с легким сердцем. -- Жюстен! -- окликнула она. -- Не держи на меня зла. Я бы правда хотела, но не могу. пусть у тебя, и у сестры, и у домочадцев все будет хорошо. Он сплюнул под ноги и отвернулся.
Потом ей стало не до него. Просто потому что Жюстен так и не стал частью ее жизни. А вот ежедневная работа была ею с ранних лет. И она работала, все то же, привычное, коровы и куры, покорные, не желающие ничего большего, чем полная кормушка и теплое место чтобы спать - как уставшие от войны люди, стирка (ручей с бурным течением - не так ли ее саму несет по жизни?), шитье и тканье... А потом Жюстен вернулся. Разнаряженный как на церковный праздник... - Тебя ждут в Туле, - сказал он, - церковный суд назначен на послезавтра. Всегда рядом.
река с бурным течением - не так ли ее саму несет по жизни?
Раньше ты писала, что она медленная. Исправь на ручей, он как раз мог быть быстрым.
Отец собирался, было, сам отвезти Жанну, делая ей внушение по дороге и за деньги, что потратит на суд, и за то, что отваживает жениха. Ну а если так уж не люб -- выбирай любого, вон парни порог обивают. Но отец Анри, прижимая к животу черную шляпу, смиренно встал на пороге и пришлось прихватить его с собой. А при священнике язык-то сильно не распустишь. Ну дочка!
Сообщение отредактировал Триллве - Среда, 10.09.2014, 14:20
Жанна оставалась спокойной и в пути, и на самом пороге большого, вычурного Храма Христа-и-Марии, когда выяснилось, что заседание суда - закрытое, дальше этого порога отца не пустят. С большим трудом удалось отцу уговорить Анри местных священников, явившихся проводит девушку, что его присутствие как духовного лица, не нарушает законов суда. В комнате, куда провели Жанну за столом заседало пятеро святых отцов. Лица суровые, неприветливые, а один явно скучал. Жюстен уже был тут. Но похоже, ему перед этим прочитали какую-то проповедь - лицо у парня было хмурое и недовольное. Всегда рядом.
У Жанны спросили об имени, роде и звании. Задали еще пару незначащих вопросов и перешли к сути. Она отвечала спокойно и искренне, даже не задумываясь, что суд может решить не в ее пользу. Жюстен мялся и краснел. А когда отец Анри выступил свидетелем Жанны, парню и вовсе захотелось то ли провалиться сквозь землю, то ли сбежать и не возвращаться.
Но один из вопрошающих, тот, чье лицо показалось Жанне скучающим, снова и снова задавал вопросы и ей, и Жюстену. - Можешь ли ты, Жанна Дарк, поклясться, что не обещала этому человеку, что выйдешь за него замуж? - Могу и клянусь Господом моим и Девой Марией, что никогда и никому не обещала стать женой. Священник долго изучал ее взглядом, словно так мог понять, врет она или говорит правду. - А ты, Жюстен Ватрен, поклянешься ли, что девица Жанна давала тебе слово? Парень замялся. Он уже ни на что не надеялся, но если бы не прозвучал,наконец, этот вопрос, мог бы, наверное, выиграть дело... Или не мог? Главное - он уже не хотел. Жанна предстала перед ним в совсем новом свете, и эту новую девушку он просто боялся. Потому что не понимал. - Ну... мы говорили и... Священник сурово свел брови. - Нет, - Жюстен сглотнул комок, вставший в горле, - не могу поклясться. Мне кажется, она обещала, но я не уверен. ...Через несколько минут они вышли из Храма. Разбирательство было закончено в пользу Жанны. Всегда рядом.
-- Не надо на меня обижаться, -- сказала она Жюстену. Он мрачно смотрел в дорожную пыль. Потом сунул большие пальцы за пояс и пошел прочь, загребая ногами. Ветер трепал жесткие волосы. -- Что ты с парнем сделала? -- буркнул старший Дарк. Жанна искоса глянула на отца: -- Ничего.
Отец вздохнул. Он вдруг начал понимать, что его девочка никогда не будет обычной. И кто знает, может и правда спасет Францию. Только ему очень не нравилась цена. Хоть эта - что она не хочет, а значит и не выйдет замуж. Но может только пока? - Что ты будешь делать дальше? - спросил он. Жанна не стала врать. Она это просто не умела. - Попробую снова прийти к де Бодрикуру. Я должна пытаться, пока не получится. Отец только вздохнул. Его правда была проще - выжить и сделать так чтобы жили его родные, позаботиться о своих. Но он уже признавал, что бывает и иначе - желать позаботиться обо всех, как бы это ни казалось невозможным.
Но прошел еще целый год. Жанна старалась жить как все, занималась привычными делами, слушала рассказы странников, побыла на свадьбе у сестры Жюстена. Та и впрямь не долго засиделась в девках, как Жанна и пророчила. Но все это казалось лишь отсрочкой самого важного.
Даже в собственный день рождения она думала не о себе и была грустнее чем обычно. Просто ощущать, что прошел год, а ничего не сделано, ничего из того, что нужно, что необходимо, в чем есть отчаянная нужда - тяжело. За окном выл ветер, несколько дней назад выпал снег, животные жались друг к другу в стойлах, и в оставшиеся незаткнутыми щели сквозило холодом. Впрочем, в самом доме все-таки было тепло. Пришли подружки с подарками - печево и вышивка, а девушка думала совсем не о подарках. И когда отец спросил: - Ну что с тобой, дочка? Спросила: - Ты отпустишь меня в Вокулёр снова этой весной? В этот раз все получится, я знаю. Мать всплеснула руками. В ее воображении еще с прошлого раза рисовались кошмары и ужасы. С ее девочкой могло случится все что угодно, там же солдаты! А Жанна все равно рвется туда, словно не боится, словно не понимает, как опасно быть хорошенькой юной девушкой в наше время. - Отпущу, - буркнул отец, он не хотел про это думать. - Но давай сначала доживем до весны. Всегда рядом.
рассеянный хений...