Четверг, 28.03.2024, 12:13
Главная | Регистрация | Вход Приветствую Вас Гость | RSS
[ Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ]
  • Страница 3 из 3
  • «
  • 1
  • 2
  • 3
Форум » ...И прозой » Больше+ » И камни говорят (роман, наивный и шаблонный)
И камни говорят
LitaДата: Среда, 04.12.2013, 17:13 | Сообщение # 31
Друг
Группа: Администраторы
Сообщений: 9617
Награды: 178
Репутация: 192
Статус: Offline
…Клетка помещалась в очередном сарае, насквозь продуваемом, с земляным полом и щелями в стенах. Но каким бы ветхим не выглядел сарай, толстые стальные прутья клетки, связанные руки и стражник у двери сарая не оставляли надежды на побег. Решетчатый потолок клетки был низок, так что Ридд мог только сидеть, упираясь затылком в решетку; деревянный пол усеивали какие-то лохмотья, гнилая солома и обломки костей. В дальнем углу валялась куча тряпья побольше. Присевший на чурбан у двери сарая стражник, отсидев с полчаса ушел, оставив юношу одного.
Ридда пробирал озноб, может быть от сквозняка или от пережитых потрясений, но он ничего не мог поделать с этим и стучал зубами, пока все не прошло. Спокойнее ему не стало, но все-таки подумав о том, что Дэлламир, Оранна и Керл не попали в лапы Курго, Ридд ощутил, как возрождается надежда. И был еще капитан Джен Оген и его команда – они могли прийти на помощь, если только узнают, что Ридд и эльфы попали в беду. Вот только – узнают ли?..
И была Люта в алмазной пещере Мелля. Люта, которую он наверное, скоро увидит снова…
Негромкое ворчание спугнуло невеселые мысли Ридда. Груда тряпья в углу шевельнулась, из нее высунулся черный собачий нос, покрытая незаживающими шрамами морда, а потом и остальное тело, жалкое, исхудавшее со свалявшейся шерстью в сосульках грязи и запекшейся крови. Пес неторопливо выполз из-под тряпья и уставился на Ридда блестящими черными глазами; он был чудовищно стар и уже не мог встать на лапы. Стоило юноше шевельнуться, как пес оскалил клыки и тихо зарычал, но тут же и успокоился и, положив голову на лапы, стал смотреть на своего соседа по клетке.
- Бедняга, - тихо сказал Ридд, ничуть не испугавшийся ни угрожающего рычания ни клыков, - как же ты выжил здесь? Какая сила держит тебя на краю?..
Пес, казалось, что-то понял. Подняв голову, он словно ждал, что Ридд заговорит с ним снова и не дождавшись, подполз поближе.
- Ты больше не одинок, - Ридд смотрел в глаза пса и видел в них одну лишь тьму, - нас теперь двое… знаешь, наверное, я никогда не был по настоящему одиноким и поэтому не боялся одиночества. А ведь оно… оно порой хуже чем смерть.
Пес тяжело вздохнул, почти по человечески и что-то в сердце Ридда оборвалось от жалости к несчастному, всеми забытому созданию. Что он мог сделать с этим, беспомощный, связанный пленник в клетке, где когда-то держали натасканных на человека собак, помогавших ловить беглых рабов? Только говорить, находя какие-то слова для старого пса и для себя.
Через несколько часов, затянувшихся на целый век, вернулся стражник и сел на свой чурбан. Ридд, все это время потихоньку пододвигавшийся к псу, осторожно протянул связанные руки и коснулся свалявшейся шерсти… Молниеносно лязгнули клыки, оставив отметину на руке Ридда, пес бросил на него беззлобный взгляд и снова зарылся в тряпье. Юноша потрясенно смотрел на стекающую по пальцам кровь – он хотел только приласкать пса, погладить его, и вот…
- Доигрался? – хмыкнул стражник у дверей, - еще и не то получишь, если разозлишь строго Хемли. Его столько колотили, что он за любое твое движение горло тебе порвет.
Ридд понял, в чем была его ошибка и больше не пытался погладить пса Хемли, отчаянно не желавшего чтобы к нему прикасались.
Минуты слагались в часы, и часы проходили один за другим; стражник у дверей сменился, Ридду принесли миску с похлебкой, которую юноша попытался предложить псу, но Хемли снова заворчал и оскалился. Поев, Ридд улегся на грязный пол, свернувшись калачиком и наблюдал за псом, пока не опустилась темнота и тяжелый как камень сон не обвалился на него, погрузив сознание во тьму.
Утром Ридда развязали, но только для того чтобы надеть тяжелые ручные кандалы, посадили на лошадь, старого спотыкавшегося одра, и повезли куда-то, окруженного стражниками на лошадях. Во главе кавалькады был сам Курго, который ни разу не взглянул на Ридда до тех пор, пока путешествие не закончилось рядом с шахтами Мелля.
Войдя в ту пещеру, откуда Ридд спускался вниз, и отдав приказ, Курго наблюдал как стражи возятся с частями подъемника, устанавливая на место столбы с перекладиной и барабаном, как подвешивают на веревках привезенную с собой деревянную корзину. Только когда все было готово он обратился к Ридду:
- Лезь в корзину. Тебя опустят на самое дно, чтобы ты смог найти и привести ко мне Посланника, - работорговец усмехнулся, - конечно, алмазы меня тоже интересуют, но давать тебя инструменты я не собираюсь. И не думай, что там внизу, сразу станешь свободным. Выхода из этих шахт нет, уж поверь мне на слово, и помни о своих друзьях эльфах. Они заплатят за твое неповиновение такую цену, что ты сам проклянешь себя. Так что тебе лучше вернуться с Посланником. Я вижу ты понял… Иди.
Юноша залез в корзину, на краю которой стояла зажженная лампа и двое стражей начали, вращая ворот, опускать его вниз. Мысли словно вмерзли в лед, он не мог думать ни о чем до тех пор, пока корзина не стукнулась о самое дно шахты. Выбравшись из корзины он сел на землю, прижавшись спиной к холодной стене и закрыл глаза.
В тишине и полутьме, едва рассеиваемой огнем лампы, он еще сильнее чем в клетке чувствовал свое бессилие и одиночество. Выбора не было, как не было и выхода из этих пещер и только одно желание еще владело сердцем – желание снова увидеть Люту. Сердце рвалось в желании увидеть ее еще хоть раз, почувствовать горькую радость и вместе с ней – надежду, для которой даже не было причины… Ридд не хотел идти, он не мог идти, словно послушный приказу Курго, но осилить внутренний приказ, жажду собственного сердца, тоже не мог…
В этот раз он не старался запомнить направление и не считал поворотов, отчего-то уверенный, что память не поможет ему вернуться. Тихо звякали цепи, выгорало масло в лампе, но страха остаться в полной темноте не было в сердце Ридда. Страха вообще не было, только тревога, горькая как отрава. И она, дававшая уверенность чутью, безошибочно привела юношу в алмазный грот.
Люта была там же, где он оставил ее, и казалось, за все это время она ни разу не шевельнулась. Обруч посланника казался горящим шрамом на лбу девушки, неловко подогнутая рука пряталась за спиной. Юноша смотрел на Люту в тихом отчаянии, как и прежде не смея коснуться, разбудить и не зная, в его ли силах сделать это. «Как она попала сюда? - вдруг подумал Ридд, - не через шахту же!» Почему-то он был уверен, что и в самом деле не через шахту… и это значило, что отсюда все-таки есть другой выход. Надежда блеснула и погасла – Ридд не было Посланником, и вряд ли мог отыскать путь, по которому девушка пришла сюда. Ридд все чаще и чаще натыкался на эту мысль – он должен стать Посланником, чтобы все разрешилось – но внутри отчаянно сопротивлялся такому решению. «Не здесь, не сейчас» - таков был ответ. К тому же волшебная нить Ниссы осталась в мешке в той пещере на берегу моря…
Отчего-то вдруг захотелось спать. Отяжелевшая голова потянула к земле, одна за другой в ней гасли мысли о прошлом и будущим, но взамен путеводными маячками, или – заводящими невесть куда болотными огнями – вспыхивали другие, чужие и чуждые: «Иногда чтобы выжить нужно перестать желать жить», «Не жди, пока тьма придет к тебе – иди во тьму!», «Надежда - цветок, вплетенный в ткань неба…»… А потом погасли и они и Ридд уснул рядом с той, которая была светом его сердца.
Проснулся он скоро – лампа еще горела. Открыв глаза, Ридд долго сидел, глядя в никуда, беспокойно мечущиеся мысли, становились тяжелыми и неповоротливыми как камни, они цеплялись друг за друга с противным, выматывающим душу скрежетом и легко, как стеклянные, раскалывались на части. Тревогу сменило недоумение, непонимание – что он делает здесь? Как попал сюда и – кто он? Неподъемно-тяжелая голова клонилась к земле. Ридд неловко потянулся и опрокинул лампу, которая мгновенно погасла. Единственным источником света в алмазной пещере было лицо спящей девушки, но это голубоватый свет внушал Ридду такой ужас, что он вскочил на ноги, и бросился вон из пещеры, спотыкаясь и страшась оглянуться.
Помутившийся разум не признавал ничего иного, кроме наплывающего волнами ужаса, а ужас гнал юношу все дальше и дальше по коридорам, то заставляя бежать бегом, то требуя остановиться; сердце билось судорожными толчками от неведомой тяжести. Один из коридоров вывел его - каким-то чудом или волей Троих – к круглой комнате на полу которой стояла корзина. Память тела заставила его забраться в корзину, что быстро подняла Ридда к свету и людям, к красному от ярости Курго и еще большему безумию…
Этот свет ударил по глазам почти так же больно, как колючие искристые огни алмазной пещеры, но эта боль была недолгой. Сильные руки выволоки его из корзины и швырнули на землю.
- Где Посланник, раб? – спросил холодный, полный ярости голос.
Ридд молчал не понимая, чего от него хотят. Поднялась и опустилась рука, державшая плеть и он вскрикнул, обоженный злым ударом.
- Оставь его, Уллар, - произнес тот же холодный голос, - толку не будет.
- Еще как будет! Зачем церемониться с ним, отец, если он все равно спятил?
- Не знаю… один раз он спускался в Мелль и вернулся с ясным рассудком – я решил, что на него это не действует, но, кажется, ошибся. И теперь хочу узнать – в чем. И узнаю.
Ридда выволокли из пещеры и посадили на старую клячу; юноша не сопротивлялся, но по прежнему не понимал, что с ним происходит. В голове, ставшей легкой как облако, не было ни одной мысли.
…Он очнулся в полутемном подвале от прикосновения горячей ладони. Разум и взгляд прояснились и он увидел склонившуюся над ним эльфийку.
- Лоэли! – воскликнул юноша и замолчал, увидав как исказилось от боли ее лицо.
- Пожалуйста, говори тише, - попросила она, и опустила руку поняв, что ее помощь больше не нужна.
- Что случилось?… Я помню, как спустился в шахту… без обруча, - почти мгновенно ответив на собственный вопрос, он задал новый, - я потерял разум, а ты вернула мне его?
- Нет, Ридд, ты сам вернулся из тьмы, я только показала тебе дорогу, коснувшись своей душой своей души. Скажи, ты не видел Эриэра?
- Нет, Лоэли, - понимая, как нужна ей надежда, Ридд не смог солгать, - я ничего не знаю о нем. Но Дэлламир свободна. Она не оставит нас в беде.
Девушка откинулась к стене, бледная, с черными кругами под глазами и словно постаревшая…
- Держись, - он взял ее тонкую страшно исхудавшую руку в свои и несильно сжал, - нам больше ничего не остается.
Она побледнела еще сильнее, словно прикосновение причинило ей немыслимую боль, но нашла в себе силы попросить:
- Расскажи, что с тобой случилось.
Он рассказал – о Курго и шахте Мелля, о Люте, все еще спящей там, внизу. Девушка склонила голову на его плечо и молчала.
- Эриэр жив, - сказала она после долгого молчания, - если бы он умер, я бы почувствовала. – И после долгого, страшного молчания завершила, - если он умрет я последую за ним.
Отчаяние сжало горло Ридда железной хваткой. Он все понимал, понимал, что нужно держаться, что Дэлламир не бросит их, что, в конце концов, есть Таш, но сил сопротивляться отчаянию не было. Он уже потерял двоих друзей на этом пути и, видит Вечность, не мог потерять еще двоих!
Ридд снова позвал Таш – и снова услышал в ответ тишину и пустоту, точно драконессы никогда не существовало на свете. Все что он мог сейчас - утешать Лоэли, говорить о том, что они выберутся, и мысленно повторять отчаянную клятву сделать все ради этого, даже то, что выше сил человека…
Через несколько часов пришли стражи, которые вернули Ридда в клетку к старому Хемли. Пес по-прежнему лежал в углу грудой тряпья, не позволяя никому прикасаться к себе. Юноша немного поговорил с ним, пользуясь отсутствием стража; черный собачий нос высунулся из кучи лохмотьев, темные глаза внимательно смотрели на говорившего, но Хемли больше не пытался подползти поближе, охраняя свою печальную свободу. Пищи он тоже не принял.
Все повторялось: Ридда вывели их клетки, водрузили на старую клячу, проделавшую путь в шахтам Мелля за несколько часов.
- Сегодня ты приведешь ко мне Посланника, - сказал Курго, когда Ридда втолкнули в корзину подъемника, - иначе один из твоих друзей эльфов умрет. И не надейся, что если снова свихнешься, это спасет тебя или их. Твоя эльфийская подружка вернула тебе разум, и, конечно же, сделает это снова, так что Мелль никуда от тебя не уйдет. Теперь я понимаю, почему ты не спятил раньше, эльфы мастера на всякие волшебные штучки. Возможно, даже кто-то из них спускался с тобой… Но эльфов я в Мелль не отправлю и не надейся.
Он сделал знак стражам, которые начали вращать ворот, опуская корзину.
…Из укрытия – благо тут было где спрятаться - Дэлламир, Красавец Керл и Оранна наблюдали за этим.
- Прости, красавица, - сказал пиратский капитан, - но сейчас мы ничем не можем помочь ему. Нас только трое, а Курго без шестерых охранников вообще из дома не выходит… Как и остальные живодеры, впрочем.
- Нужно позвать на помощь капитана Джена, - сказала Дэлламир, - раз сами мы с этим не справимся.
- Все равно придется ждать до темноты… И кто из нас поплывет? У меня сил не хватит, хотя твои снадобья совершили чудо, госпожа. Грести конечно легче чем брести, но боюсь Джен Оген не обрадуется мне. Или наоборот. – Пират усмехнулся, - обрадуется настолько, что сначала вздернет меня, а потом уже подумает, что я не такой дурак, чтобы самому прийти к нему в гости.
- Я могла бы это сделать, - сказала Оранна, потупясь. - Я смогу управлять лодкой, если она небольшая, и я знаю, где находится Мьерш.
- Откуда? – удивилась Дэлламир.
- Меня много покупали и продавали, - девушка невесело улыбнулась, - однажды я жила в богатом доме, из окон которого был виден остров. Я очень люблю смотреть на море, госпожа, ведь оно тоже умеет танцевать.
- Но как я могу отпустить тебя одну?..
- А что тут такого? – спросил Красавец Керл, пожимая плечами, - Мьерш необитаем, там не нашли ни золота ни алмазов, чего там много, так это ветра. Никто туда и не суется. А может быть, ты поплывешь с ней?..
- Нет, – раньше, чем он закончил, сказала Дэлламир, - я не могу оставить Ридда.
- Понимаю. Любовь… но знает ли он о твоей любви?
- Знает, - девушка смотрела на пирата, удивленная тем, что он так быстро понял это, - нет ничего в моем сердце, что я хотела бы скрыть от него.
Пиратский капитан смотрел на нее без тени улыбки, смотрел так долго, что Дэлламир первой опустила глаза.
- Уговорила. Я поплыву вместе с девочкой, - выдохнул он, наконец, - пожалуй, так будет лучше, да и вдвоем мы догребем до Мьерша скорее. Ридд-Лесной человек спас мне жизнь, а я таких долгов за собой не оставляю.
Прошло три часа, прежде чем стражники Курго подняли наверх корзину с дрожащим, всхлипывающим Риддом. Курго увидел что он один и грязно выругался. Когда юноша попытался вылезти из корзины, он толкнул его обратно и приказал одному стражников:
- Лезь в корзину. Мальчишка приведет тебя к Посланнику, а ты притащишь ее ко мне.
- Нет! – стражник отступил на полшага, лицо его пошло красными пятнами, - я не полезу в Мелль!
- Жить надоело? – угрожающе прищурился работорговец, - выбирай – или смерть или шахта!
Стражник покраснел еще сильнее.
- Да я лучше сдохну…
Курго смотрел на него, катая желваки, потом обвел взглядом остальных сопровождавших его стражей. Все, с кем он встречался взглядом, бледнели или отступали, положив руку на рукоять меча.
- Яс-с-сно, - по-змеиному прошипел работорговец, - ладно, возвращаемся.
Ридда вытащили из корзины. Сидеть в седле он не мог и его бросили поперек седла и повезли прочь.
«Пожалуйста, держись, - прошептала ему вслед девушка сжимая руки - мы вытащим из беды и тебя, и Лоэли с Эриэром… Только продержись еще немного!..»
- Стервятник Курго снова вернется сюда, - сказал Керл, поднимаясь и отряхивая грязь с купленной для него в городе одежды, теперь, наконец, можно было покинуть укрытие, не боясь быть замеченными, - я неплохо знаю его проклятое упрямство и то, что он не знает меры ни в чем на пути к цели. До вечера далеко, но кое-что мы можем сделать для твоего Ридда уже сейчас. У тебя есть еще деньги?
- Осталось немного.
- Хорошо, дай их мне. Я схожу в город и повидаю пару нужных людей.
Девушка посмотрела на него вопрошающе, но пиратский капитан только улыбнулся в ответ.
- Поверь мне красавица, я знаю что делаю. Ты подлатала меня, но все равно сил моих надолго не хватает, так что я никуда от тебя не убегу, если ты подумала об этом. Мне сейчас очень нужны эти твои чудесные снадобья… На Гаане хорошо умеют убивать, но совсем не умеют лечить.
С этим она не могла не согласиться.
В тот день, когда Ридд, Эриэр, и Лоэли во второй раз ушли к Меллю, Красавец Керл спал, напоенный ее целебным зельем. Перед тем как выпить его, пиратский капитан попросил девушку об одолжении – сходить в город и прикупить ему какой-никакой одежки вместо дрянных лохмотьев. Дэлламир и сама уже подумала об этом, и, оставив спящего на попечение Оранны, ушла в город. А вечером, когда Ридд и его друзья не вернулись, пират забеспокоился.
- Надеюсь, они не останутся ночевать в Мелле, – сказал он, - жаль, что раньше мне это и в голову не пришло, а то я рассказал бы о мелльских туманах. Иногда со дна шахт поднимается туман, от которого человек теряет волю и проваливается в бредовый сон.
- Надо предупредить их!
- Как? – осадил вскочившую было Дэлламир Красавец Керл, - еще полчаса и станет совсем темно. Ты просто не найдешь дороги, да и ночные хищники тебя не пощадят. Даже я не рискнул бы отправиться в Мелль сейчас. Лучше пойти туда на рассвете и растолкать спящих, если им «посчастливилось» надышаться тумана.
Так они остались в пещере до утра, а на рассвете Красавец Керл повел Дэлламир и Оранну, не захотевшую остаться в пещере, прямиком к Меллю. Пират был слишком слаб, чтобы всю дорогу идти самостоятельно, и даже снадобье Дэлламир не помогало, и он без слов принимал любую помощь от обеих девушек. Им приходилось таиться и выбирать безлюдные тропинки – а это сделало путь еще труднее и дольше.
Мелль встретил их пустотой и тишиной. Дэлламир обшарила все пещеры прежде чем случайно нашла закатившийся в щель между стеной и полом серебряный обруч Ридда. Тогда она поняла что что-то случилось, что сердце недаром так ныло от неясной тревоги.
Немного отлежавшись, Курго сходил в город, послушать слухи и порасспрашивать, но вернулся ни с чем. Только на следующий день он узнал о том, что Ридд и эльфы попались в лапы Курго. Кто-то из его стражей, выпивая в местной таверне, проговорился об этом – да и вряд ли стражам велено было молчать. Рассказал он и о визите Курго в Мелль и о его желании сцапать Посланника. «Старому стервятнику долгой жизни захотелось, – хохотнул подвыпивший страж, - вот он и подумал, что уж с ним-то посланник поделится секретом бессмертия…» Поэтому Керл, Дэлламир и Оранна больше не возвращались в пещеру на берегу и остались рядом с Меллем наблюдать, и сегодня увидели Ридда.
Красавец Керл сходил в город и вернулся с небольшим мешком.
- Еда, конечно, - ответил он на вопрос Дэлламир, - и пара железок чтобы распилить кандалы. Надеюсь, что разум вернется к Лесному человеку и он сумет воспользоваться напильниками и послать в Бездну Курго с его псами.
Он устало опустился на камень и вытер мокрое от пота лицо.
- Прости, красавица, но тебе самой придется сбросить все это в шахту.
Дэлламир подхватила мешок, не на миг не задумавшись, сунула туда обруч Ридда и, покинув укрытие, спустилась в яму Мелля. Сердце отчаянно билось в надежде, что все будет так, как сказал Керл. Завтра Курго вернутся и Ридд, спустившись в шахту, найдет припасы и поймет, что друзья не оставили его. Он оденет обруч, и безумие перестанет угрожать ему. Ридд сможет остаться внизу, Курго не сумеет никого отправить за ним, а когда работорговец уйдет, она сбросит Ридду веревку и поможет подняться наверх… Эти мысли лихорадочно проносились в голове Дэлламир в то время, как ноги несли ее к отверстию шахты, руки затягивали потуже веревку на горловине мешка и бросали его вниз.
…Прояснение разума было похоже на пробуждение. Он слышал тихий, нежный голос зовущий его по имени, негромко певший красивую мелодию и невольно прислушался к ней. Песня была светом, выводящим его из тьмы, в которой не было ни единого проблеска.
- С возвращением, Ридд. – тихо сказала Лоэли, когда он открыл глаза, - хотя ты не хотел возвращаться.
Девушка тихо отстранилась, отодвинулась в тень, когда он приподнялся и огляделся вокруг. Тот же полутемный подвал с узеньким окошком у потолка, тяжелая дверь и похожая на тень, иссушенная страданием Лоэли. Ее глаза были глубоки и темны и на бледном, прозрачном лице это было страшно… Она снова спросила про Эриэра и, получив прежний ответ, затихла в углу. А потом вдруг заговорила так, что юноша не сразу понял, о чем она…
- Ты не в ответе за наши жизни, Ридд. Ты должен бежать, если представится возможность. Потом ты сможешь вытащить меня и Эриэра.
- Лоэли?.. Почему ты подумала, что я смогу бежать?
- Может быть, я видела это во сне… У тебя больше возможностей для побега, ведь ты не все время проводишь взаперти. А за этими стенами – наши друзья.
- Я не смогу оставить тебя и Эриэра, - напряженным голосом произнес Ридд, - Курго выместит на вас свою злобу, если я…
- Злоба слепа, Ридд, и Курго слеп тоже. Он угрожает тебе, что убьет нас, если ты не подчинишься? Но он все равно сделает с нами все, что пожелает и не спросит у тебя разрешения. Поэтому ты должен забыть о нас, когда придет время и выбрать свободу…
Загремел замок и она замолчала. Вошедший стражник покосился на пришедшего в разум Ридда и хмыкнул:
- Надо же, очухался! Поднимайся, клетка по тебе скучает!
Стражник вернул его в клетку к старому Хемли, запер решетчатую дверь и сел на чурбан у порога сарая, не спуская глаз с Ридда. Но просто сидеть и пялиться стражнику быстро надоело. Он взял прислоненное к стене копье и подойдя к клетке несильно ткнул его в груду тряпья, где прятался Хемли. Старый пес щелкнул зубами, пытаясь схватить копье, но промахнулся.
- Жив еще, старая дохлятина, - довольно ухмыльнулся стражник, - сейчас я тебя расшевелю, - и снова ткнул копьем в пса.
- Не трогай его. – Ридд перехватил древко копья, отводя его в сторону.
- Убери руки, щенок, а то и тебе достанется, - страж вырвал копье и пырнул пса в бок
Хемли взвыл от боли; прежде, чем успел подумать, Ридд схватил копье и дернул его на себя с такой силой, что стражник всем телом впечатался в решетчатую стену клетки. Из расквашенного носа стражника закапала кровь, глаза налились лютой злобой и в следующий миг жало копья вонзилось в плечо Ридда.
Второго удара не было, стражник быстро опомнился и отошел в сторону, должно быть, припомнив приказ Курго не трогать пленника. Шумно сопя расквашенным носом, он снова сел на чурбан, но, не просидев и пяти минут, ушел, прижимая к носу тряпицу.
Ридд попытался перевязать плечо, но получилось плохо. Все что он смог сделать со скованными руками – кое как завязать на плече лоскут, оторванный от рубашки. Кровь стала первым пятном, которое запятнало белизну эльфийского одеяния. Много раз Ридд удивлялся тому, что подаренный ему в Меридане наряд не пачкается и не мнется, оставаясь свежим как в первый день, когда он надел его и вот теперь… теперь следы дороги, ночевок на траве и камнях один за другим проступали на нем – грязь и пыль, и отчего-то ржавчина, зеленый сок раздавленных травинок и капли росы…
Хемли жалобно заскулил и смолк.
- Не плачь, - тихо попросил Ридд, и тихонько протянул руку, надеясь, что хоть сейчас старый пес позволит приласкать себя, - больше никто тебя не обидит.
И пес не вцепился в ласкающую руку, не стал ворчать и скалиться. Пальцы Ридда коснулись задубевшей от грязи шкуры, осторожно погладили собачью голову, и даже когда Ридд задевал старые шрамы, пес не вздрогнул ни разу, и лежал тихо-тихо…
Неясное пока предчувствие сказало Ридду, что что-то не так. Слишком уж легко он завоевал расположение пса… Юноша подвинулся ближе, все еще осторожничая, раздвинул лохмотья скрывавшие голову Хемли и тихо застыл, с перехваченным от скорби и набегающих слез горлом. Глаза старого пса были темны и пусты, а сердце не билось. И конечно, он умер раньше, чем Ридд прикоснулся к нему, до конца сохранив свою горькую независимость.
Юноша сел, обхватив руками колени и тихо заплакал. И впервые с тех пор как он потерял Рион и Дааля слезы принесли облегчение его душе.



Всегда рядом.
 
LitaДата: Среда, 04.12.2013, 17:14 | Сообщение # 32
Друг
Группа: Администраторы
Сообщений: 9617
Награды: 178
Репутация: 192
Статус: Offline
Глава 29. Сила и слабость

На следующий день все повторилось – Ридда накормили, посадили на клячу и повезли в Мелль. На полпути отряд догнал еще один стражник, едва не загнавший лошадь.
- Беда, мой господин, - прохрипел он, сползая с лошади, - ваш сын… чернокрылый убил Уллара.
Лицо работорговца побелело.
- Уллар мертв? – спросил он едва слышно, - это точно?
- Да, господин. Он выслеживал чернокрылого уже два дня и сегодня утром нашел его убежище на скале. Уллар поднялся туда с двумя стражниками, но крылач услышал их и напал первым, сбросив вниз всех троих. Уллар сломал шею…
Курго застыл неподвижным изваянием, наливавшееся серым лицо медленно, но верно переставало быть лицом живого человека. Даже глаза, озера неподвижной тьмы, были неживыми. Прошло много времени, прежде чем он пришел в себя и шевельнулся – Ридду послышался скрип ожившего камня – и сделал знак продолжать путь.
В Мелле он уже не отдавал никаких приказов, а только смотрел – с лютой ненавистью смотрел на Ридда, словно он был виноват во всем, а когда корзину спускали, встал на краю шахты и глядел вниз так, словно хотел прыгнуть следом.
Корзина встала неровно, словно под днище ее попал камень. Ридд настороженно заглянул под нее, отчетливо помня, что в прошлый раз никого камня тут не было и увидел мешок. Вытащив его из-под корзины, юноша раскрыл горловину мешка и увидел хлеб и вяленое мясо, флягу и пару кремней, и главное – обруч с камнем разума. Руки задрожали, когда он коснулся обруча и ощутил прохладу полированного серебра. «Спасибо, сестра!» – прошептал Ридд, не мгновения не сомневаясь, кто позаботился о нем. Но в мешке было и другое – пара алмазных напильников, и увидав их Ридд отчего-то сразу подумал о Красавце Керле. И как неожиданно легко оказалось поверить в то, что именно пиратский капитан положил в мешок напильники…
Одев обруч, он повернулся к корзине подъемника. Руки делали все сами, почти без участия его воли: сняв горящую лампу и, плеснув в корзину масла, Ридд поджег ее. Дерево вспыхнуло ярко, за несколько минут уничтожив корзину и стало подниматься, пожирая веревки. Мгновением раньше смотрящий вниз Курго отдал приказ:
- Поднять корзину! Пусть сдохнет там скулящей собакой!..
Из шахты полыхнуло жаром и пошел дым; язычки пламени заплясали на веревках, жадно пожирая пеньку и перекладину, на которую были намотаны веревки. Курго отшатнулся от края шахты, лицо его стало таким же страшным, как в тот миг, когда ему сообщили о смерти Уллара, за которого он хотел отомстить Ридду.
- Будь ты проклят… - прошептал он и отдал приказ возвращаться.
Ридд не знал, радоваться ли свободе, или кричать от нее. Распилив и сбросив с рук кандалы, он посмотрел наверх, туда, где был выход, потом – на темный коридор, куда его звала отчаянная, всевластная тоска. Дождаться, пока Курго уйдет и друзья вытащат его из шахты – или пойти к Люте? Он не колебался ни мгновения – ни о чем другом, кроме новой встречи с Лютой он думать не мог. Что-то подсказывало Ридду, что он сумеет разбудить ее – и что он должен сделать это, и вывести ее на свет солнца. Вскинув на плечо мешок, он отправился в путь, на ходу утоляя голод хлебом и мясом.
С тех пор, как кровь его смешалась с кровью Таш, он стал чувствовать острее. И вот сейчас, считая шаги, вдруг ощутил нависшую над ним подобно року, безысходность. Сердце кричало ему, что чтобы он не сделал, он уже ничего не сможет изменить, душа металась раненой птицей, бессильная перед острым, как нож знанием – Ридд опоздал, слишком поздно, слишком… Едва не крича от отчаяния, юноша кинулся бегом и последние несколько шагов до грота преодолел одним прыжком.
Обостренные чувства не обманули – Люты больше не было в гроте. Она ушла… и все еще во власти чувств, превративших его в откликающуюся на любое прикосновение струну, Ридд понял – она ушла недавно и он может ее догнать. Послушный чутью, указывавшему направление подобно стрелке компаса, он, не раздумывая, пустился следом за той, которую любил.
Каменный пол горел у него под ногами; Ридд не видел стен, то сходившихся почти вплотную, то разбегавшихся далеко в стороны, не считал поворотов и не чувствовал времени. Все что у него было – заметный каким-то внутренним зрением след на дороге, которой прошла Люта. Приходилось протискиваться в узкие лазы, скатываться вниз по усыпанному мелкими камнями полу и подниматься, цепляясь за неровности этого пола. Раз или два он все же остановился, чтобы поесть, усталость давила на плечи, но Ридд не разрешал ей взять над собой верх и шел дальше. Дорога петляла и кривлялась гримасами тупиков, в которые приводила Ридда – а перед ним Люту – не раз и не два, пока впереди не показался неяркий свет. Пробравшись между загородившим вход в пещеру камнем и стеной пещерного коридора, Ридд вышел наружу.
Едва заметное в туманной дымке солнце стояло на востоке – было время рассвета. Поняв это, юноша удивился тому, что совсем не хочет спать. Вокруг насколько хватало взгляда простиралось болото, при одном взгляде на которое маячок направления, пылавшей в сознании Ридда, мгновенно погас. И тотчас его оставили и силы; усталость, почувствовав слабину, навалилась, заставив сесть на землю на том пятачке сухой земли, куда вывела его шахта. Каменный коридор был совершенно сухим, как и эта земля, словно вокруг не было зловонного, тинного болота. И Люты здесь не было, как не было и ее следов. «Ушла… снова ушла», - просочилась сквозь духовную и телесную усталость единственная мысль. Туман колыхался, медленно оседая, возвращая густую влагу породившему ее болоту. Ридд смотрел то на колышущиеся туманные волны, то на встающее солнце и понимал, что дороги обратно через пещеры уже не найдет. А идти по незнакомому болоту… оно было повсюду и юноша не знал, как далеко простирается дышащая смрадом вода. Люта прошла здесь, но она - Посланник и не может сбиться с пути.
Отогнав сомнение, напомнившее о том, как Люта пришла на Гаан с Вестью для человека который давно умер, Ридд встал и осмотрелся. Островок был небольшой, с серо-зеленой травой и маленькой, чахлой елью, прижавшейся к скале и пьющей корнами болотные воды. Подойдя к краю болота Ридд ступил на ближайшую кочку, которая пружинила под ногами, но выдерживала его вес, перешагнул на вторую – и тотчас оказался по пояс в грязной воде. Болото вцепилось в свою добычу и потянуло на дно; Ридд мертвой хваткой вцепился в другую кочку и кое-как выволок себя на берег.
Нужно было отдохнуть; тело плохо слушалось его и рано или поздно Ридд поскользнулся бы и рухнул в унылую неприкаянную топь. Поняв это, юноша смирился с потерей времени и принялся расшнуровывать туфли чтобы вылить из них воду, да вычищать грязь из карманов. Вместе с грязью на землю плюхнулся тугой комок, сверкнувший лунным серебром прямо в глаза Ридду. Юноша, не веря себе, потянулся и взял в руки свитую из двух прядей нить. Откуда она взялась? Он помнил, что карманы его были пусты – обыскавшие Ридда стражники не оставили ему ничего, и вот… Может быть Нисса обладала и этим свойством – возвращаться к своему хозяину? Или просто это была судьба? Повязать нить на пояс и стать Посланником…
«Нет, не сейчас», - мысленно произнес Ридд, пряча Ниссу в карман.
Он не позволил себе отдыхать долго. Едва ощутив, что усталость отступила, он поднялся и подошел к тонкому стволу молодой ели и мысленно попросив прощения у дерева попытался сломать его. Ствол, хоть и тонкий был крепок и Ридду пришлось воспользоваться напильниками, чтобы подточить его у корней, а потом спилить ветки. Сделав слегу, он осторожно ступил в болото, и, проверяя каждую кочку, каждый клочок колеблющейся тверди перед собой двинулся вперед, Направление он выбрал по солнцу и то лишь примерно, помня о том, что болота находятся восточнее Мелля, но не зная как далеко они простираются. Пещера-убежище так же была на восточном берегу острова.
Даже с помощью слеги ему не удавалось все время избегать купания в болоте, но по крайней мере это случалось не так часто. Болоту, казалось, не было конца, но то ли чутье вернулось к нему, то ли глаза примечали какие-то изменения в унылом пейзаже, но Ридд обрел уверенность в себе и в выбранном направлении. От этого словно прибавилось сил; в очередной раз передохнув и подкрепившись, он продолжал путь до тех пор, пока болото не выпустило его из своих владений. Солнце клонилось к закату; измученный странник отошел подальше от зловонной жижи и свалился под ближайшим деревцем, побежденный не столько усталостью сколько жаждой сна, наконец-то настигшей его душу.
…А в Гаанском порту пристал странный корабль. Странный, потому что он не был похож на стоявшие здесь же пиратские бриги и шхуны для перевозки рабов. Он был крупнее их и более мягких, спокойных очертаний – скорее торговец, чем пират. Странный корабль любому здешнему показался бы таким же подозрительным как голубь в стае хищных птиц, но странность его быстро объяснилась. По сброшенным на землю сходням спустилась вдрызг пьяная команда, и первым – кое-кому известный на Гаане пиратский капитан Красавец Керл. Он не был так пьян как его матросы и отправился за добавкой в ближайшую таверну, где за чашей вина поведал свою историю прилепившимся к нему собутыльникам. Красавец Керл всегда охотно платил за чужую выпивку, а в этот раз он был еще более щедр и потому слушателей у него было много.
- Ну, потопили меня… и чего? Пустили на дно к Морскому хозяину мой «Охотник за удачей»… Но туда ему и дорога! Раз удача отвернулась от корабля – ему нечего делать на волнах! Дрянную скорлупку, которую я преследовал, сопровождали два охранника… и обоих я расстрелял из пушек. Вот только и они меня - тоже… Пришлось со всей командой перебраться на клятый торговый корабль, когда стало ясно что дело плохо. Проклятье! Корабли-охранники пошли на дно раньше меня, да только и радости, что они не видели своей победы…
- Не расстраивайся, Керл, - кто-то из собутыльников утешил пиратского капитана, - продашь этот плавучий ящик и купишь себе корабль вдвое лучше прежнего!
Красавец Керл соглашался с этим, но все же еще несколько раз повторил свою историю, чтобы ее запомнили и перестали удивляться присутствию торговца в гаанской гавани. Вдобавок ту же историю рассказывали и члены команды, осевшие в другой таверне.
Капитан Джен не поверил бы Керлу, приплывшему на Мьерш просить помощи от имени Дэлламир, если бы не письмо от девушки. Руки его так и чесались свести счеты с пиратом, но за него вступилась Оранна… Вести корабль на Гаан было слишком рискованно – любой житель острова в два счета увидел бы в нем торговца, а не пирата, причалить где-нибудь в стороне втихую и надеяться долго сохранить тайну надежды не было. Корабль – не маленькая лодка, его не спрячешь… Поэтому Красавец Керл предложил обратный план – привлечь как можно больше внимания, нашуметь. После большого шума все быстро забудут о странном корабле.
Так и случилось. Корабль разбередил подозрительность и любопытство, но после рассказов Керла и команды вопросов не осталось. В конце концов, подумаешь, торговец в гаанском порту! Чего только не бывает…
Последним с корабля сошел капитан Джен, убедившись, что десять матросов остались на «Страннике Ветра» и могут дать отпор любому, кто проявит к кораблю ненужное любопытство. Он и Красавец Керл отправились в гостевой двор «Краб и Селедка», где должна была ждать Дэлламир.
В тот день, когда Курго покинул Мелль без Ридда, девушка, дождавшись ухода работорговца, попыталась дозваться юношу через колодец шахты. Ридд не отвечал, сколько бы она не кричала и это очень встревожило ее. До вечера она пыталась снова и снова, а утром псы Курго пригнали к Меллю рабов, притащили новую корзину и стали опускать их вниз с приказом убить того, кого они найдет внизу и обещанием за это свободы. Должно быть, Курго изменил свое решение оставить Ридду жизнь во тьме и безумии Мелля. Отчаявшись дождаться, пока стражники уйдут, она отправилась в гостевой двор, на встречу с капитаном Дженом или тем, кого он пришлет на помощь.
Капитан Джен и Красавец Керл уже ждали ее. Не тратя времени, девушка рассказала им как обстоят дела.
- Что-то подобное я и предполагал, - сказал Красавец Керл, прихлебывая свое пиво – просто сидеть в зале гостиницы и нечего не заказывать было нельзя, - поэтому-то и положил в мешок еду. Вряд ли псы Курго уйдут из Мелля раньше, чем наступит вечер, и скорее всего они вернутся и завтра. Но ясно и то, что Ридд-Лесной человек не стал ждать нашей помощи и попытается найти другой выход из шахт.
- А он есть? – спросил старый капитан.
- Ходят слухи, что есть и выходит куда-то в болота. Вроде бы однажды там нашли полубезумного раба, который не настолько спятил, чтобы не помнить, что вышел из Мелля. А может это все враки, но все равно ведь у нас нет другой ниточки.
- Точно. Можно взять пару ребят и отравиться к этим самым болотам.
- Лучше бы конечно не пару, - покачал головой пиратский капитан, - но мы рискуем привлечь ненужное внимание. Пожалуй, если идти по двое-трое, то будет не так заметно… Хорошо. Идем вытаскивать твоих ребят из таверны, пока они в самом деле не напились.
- Плохо ты знаешь моих людей, морской лис! – усмехнулся капитан Джен.
- Да и тебя тоже. Иногда ты говоришь и действуешь без оглядки, как настоящий пират.
Капитан Джен так и не понял, похвалили его или же подкололи…
…Ридд просунулся через час, когда начало темнеть. Он продрог от болотной сырости, мокрая, грязная одежда неприятно липла к телу. А переодеться ему было не во что. Он даже не успел подняться, когда с криком «Убийца!» с неба на него обрушилась крылатая тень с пылающими яростью глазами. Ридд был безоружен, а при крылатом были его нечеловеческая сила и его ненависть, позволившая так долго преследовать врага, презирая усталость и голод. Дэрн, даже истощенный до предела, был тяжелее Ридда и сильнее его. Подмяв юношу под себя, он вцепился ему в горло и никакими силами Ридд не мог оторвать от себя его пальцы. Нашарив на земле камень, юноша сжал его в руке и ударил Дэрна из всех ставшихся сил. Крылатый словно и не заметил удара и только сильнее сжал пальцы… Что-то просвистело в воздухе, Дэрн вскрикнул и выпустил свою жертву. Ридд оттолкнул его от себя и увидел людей, бегущих к нему по камням. Крылатый тоже увидел их и взлетел, тяжело и неровно, оставив на земле окровавленный кинжал.
- Сволочное пернатое отродье, - произнес слишком хорошо знакомый Ридду голос, - любой другой сдох бы на месте от такой раны!
Полузадохнувшийся Ридд медленно приходил в себя. Чьи-то руки протянули ему флягу, в которой оказалось вино, а не вода. Хлебнувший слишком много, юноша закашлялся, и услышал в ответ необидный смешок. Рядом с ним стояли пиратский капитан и Джен Оген, а в небе еще был виден силуэт улетающего крылатого.
- Ну, хватит уже отдыхать, - Красавец Керл протянул руку и помог Ридду встать, - пора идти и успокоить госпожу, которая места себе не находит. Только не спрашивай, как мы тебя нашли, - предугадал он вопрос Ридда, - этот птицерукий так орал что не найти было трудно. Жаль, что я не убил его.
Пират поднял кинжал, вытер его и сунул в богатые ножны на поясе. Вообще он был разодет в пух и прах в отличие от скромно, неброско одетого капитана Джена.
- Может, стоит поискать птицерукого? – задумчиво произнес Керл, глядя в ту сторону куда скрылся Дэрн, - далеко он все равно не улетит.
- Не надо, - попросил Ридд, горло, помнящее тиски сильных пальцев, хрипело.
Дэлламир ждала его на корабле. С большим трудом ее уговорили остаться, а не отправится со всеми к болотам и вот теперь, едва увидав Ридда она бросилась к нему, обняла, шепча «Ты вернулся, вернулся…»
- О Вечность, да ты же едва на ногах держишься, - быстро поняла девушка и только сейчас увидела заскорузлую повязку на руке, - и ты ранен. Пойдем, я должна заняться этим немедля.
- Да уж, госпожа, - усмехнулся пират, - не отставай от него, пока он не поправится и напои снадобьем, таким же горьким, каким поила меня!
Приведенный в каюту Ридд охотно подчинился ее заботливым и строгим рукам и, не дожидаясь вопросов, рассказал обо всем, что случилось с ним. Потом появилась Оранна; едва увидев Ридда она упала к его ногам и расплакалась. Сквозь всхлипывания прорывались невнятные слова, но только успокоившись она смогла объяснить все.
- Госпожа Дэлламир рассказала мне о Люте, - Оранна потупилась и смущенно замолчала, а потом вдруг схватила ладонь Ридда и прижала ее к своей щеке, - я видела ее раньше, когда меня продавали на площади… и вчера в городе тоже… Я хотела пойти за ней, а она так посмотрела на меня… Взгляд ее навеял печаль, и я не смогла двинуться с места. Простите меня, господин…
Оранна снова заплакала; Ридд погладил ее по голове, стараясь утешить.
- Ты ни в чем не виновата, Оранна, ты не смогла бы остановить Люту. И никто бы не смог.
Он содрогнулся от внезапного озноба и Дэлламир накинула одеяло на его плечи. Успевший вымыться и переодеться в чистое, он до сих пор чувствовал болотную сырость, словно принес ее с собой на корабль. Потолок каюты навис над ним, давя незримой тяжестью; Ридд покачнулся, едва совладав с приступом дурноты.
- Ложись, - руки Дэлламир помогли ему осторожно опуститься на ложе, - тебе нужно отдохнуть.
Он и сам понимал это, но не верил, что сможет уснуть, или хотя бы забыться. Мысли одна другой мрачнее приходили и уходили, мысли о Люте, о Эриэре и Лоэли, оставшихся в лапах Курго. И все же он уснул сном беспокойным и зыбким, и проспал до самого утра просто потому что никто не беспокоил его.
Утром Красавец Керл предложил свой план. Он хотел выманить Курго с большей частью людей за ворота, а потом проникнуть внутрь хитростью или силой.
- Удачи нам понадобится нимало, ведь единственная возможность освободить твоих друзей – сделать все тихо. У Курго в доме не меньше сотни стражей, а то и больше.
- Я пойду с вами, - сказал Ридд, - я знаю, где может быть Лоэли.
- Без тебя не обойтись, - согласился пират. – Но начнем мы вечером, а пока постарайся не вляпаться во что-нибудь еще. Ты же наверняка в город пойдешь, Люту свою искать.
Ридд не оскорбился и не обиделся. В самом деле едва закончился разговор, он накинул плащ, скрыв лицо под капюшоном и сошел с корабля.
Надежды найти Люту после всех ее исчезновений и побегов у него не было; но было что-то куда большее, чем просто надежда, что-то, для чего не было имени. Начал накрапывать дождь, быстро превратившийся в ливень. Юноша не чувствовал, что промок насквозь. Вместо того, чтобы отправиться в город, он бродил по берегу, все дальше удаляясь от корабля, заставляя себя поворачивать обратно и возвращаться, и снова уходя. Словно его тянуло куда-то… шумело море, ливень вспенивал волны, мокрые камни стали скользкими, а тропинки там, где они еще были, превращались в болото. Эта земля почему-то очень плохо впитывала воду.
Наконец Ридд остановился и оглянулся – корабля уже не было видно – и решил возвращаться. Но все в нем противилось возвращению, словно иная воля довлела над ним. Не понимая, но все равно не в силах противиться ей, Ридд пошел дальше, внимательно приглядываясь ко всему, ища подсказки, зачем его привели сюда. Шум дождя заглушал все звуки, даже голос моря, но того, что услышал Ридд через десять шагов он заглушить не мог. Этот звук был не для ушей, а для того внутреннего слуха, что не предает даже во сне. Юноша, повинуясь зову, свернул в сторону и увидел едва прикрытое лохмотьями тело, распластанное на камнях. Тяжелые черные крылья словно две половинки разорванного плаща мокли под ливнем. Ридд склонился над ним и не услышал дыхания, осторожно перевернул его на спину, кое-как свернув крылья, и приложил ухо к груди Дэрна, слушая сердце. Оно билось слабо и тихо, если только то, что услышал Ридд и вправду было сердцебиением. Юноша поднял крылатого на руки, снова запутавшись в развернувшихся крыльях и понес к кораблю.
Показавшаяся легкой ноша страшно тянула руки. На полпути Ридду пришлось остановиться и положив крылатого на землю передохнуть. Черное, исхудавшее лицо Дэрна было страшным, капли начинавшего стихать дождя скатывались по нему как слезы. Горечь заполнила сердце Ридда, горечь от непонимания, бездонной пропастью пролегшего между ним и этим человеком и отголоском этой горечи в шуршащей тишине прозвучал тоскливый полусхлип-полустон, горький плач о грядущей беде. Ридд вздрогнул, не веря в то, что слышал. Откуда здесь, на Гаане, взяться голосу Плакальщика?
Мгновение спустя ему показалось – он знает, кого оплакивал голос и темнота, сгустившаяся в сердце, стала еще гуще. Подхватив на руки Дэрна, он почти бегом бросился к стоянке «Странника Ветра».
На палубе корабля ношу приняли из его рук, а его самого поддержали, не давая упасть, поднесли напиться. Пока он отдыхал, Дэлламир успела осмотреть крылатого и начала заниматься бесчисленными его ранами. Оранна помогала ей и помогала хорошо. Ридд мог только смотреть и надеяться, что хотя бы на этот раз Плакальщик ошибся. А может быть ошибся он, приняв за него голос какой-то здешней птицы. Душа была - как раскаленная потрескавшаяся земля пустыни…
Захотелось одиночества. Ридд ушел в свою каюту и попытался занять ум деталями плана освобождения Эриэра и Лоэли, но вместо этого снова подумал о Плакальщике. Почему это существо не исчезло вместе с Альме? И раз этого не случилось, значит и озеро Эглис не потеряло свою странную темную душу?
Мысли были одна другой мрачнее; Ридд взял свой дорожный мешок, сохраненный Дэлламир и принесенный на корабль из пещеры-убежища, и стал перебирать немногие вещи что были в нем. Это простое действие помогло отвлечься от мрачных мыслей. Вот меч Лавен, которым он не воспользовался не разу, вот чаша с оплавленными краями… серебряная чаша, в которой он видел свое отражение не таким, как привык видеть – глаза были яркими как звезды, а белая прядь в волосах сияла живым серебром. Волны напряжения хлынули через державшие чашу пальцы, прокатились по сердцу, сметая все преграды и препятствия, заполнили душу и разум и хлынули через край видением…



Всегда рядом.
 
LitaДата: Четверг, 05.12.2013, 12:54 | Сообщение # 33
Друг
Группа: Администраторы
Сообщений: 9617
Награды: 178
Репутация: 192
Статус: Offline
…Их было четверо против нее одной, и они скорее мешали друг другу, чем помогали. Четыре меча поднимались и опускались, старались ужалить и неизменно натыкаясь на пятый меч. Четыре стражника, двое из которых были ранены– и девушка в мужском платье, быстрая как молния и потому невредимая. Мгновенный выпад, быстрое движение клинка и один из стражей повалился на землю зажимая рукой рану в боку. Кровь второго окрасила камни мгновением позже, но оставшиеся двое противников насели на сражавшуюся с удвоенной яростью, недобрым словом поминая Курго, отправившего их на верную смерть. На лице девушки не отражалось ничего; бесстрастное, холодное, оно оставалось таким в пылу битвы, в миг когда ее клинок находил плоть врага, когда кровь третьего стража хлынувшая из перерезанного горла залила ее. Словно ей было все равно, словно жизнь и смерть – равно своя и чужая, не имели для нее значения… И Ридд, потрясенный увиденным, захолодевший от безысходной печали и невозможности изменить хоть что-то, тихо-тихо шепнул ее имя, словно надеясь что она услышит и очнется. «Люта» - вырвалось вместе со вздохом почти против его воли и девушка на краткий миг замерла, словно услышала зов… Этим мгновением передышки воспользовался последний оставшийся страж; Люта не успела отразить удар и клинок стража окрасился кровью. Еще один удар – и новая рана… но злая радость стража, решившего, что он победил, была прервана коротким точный выпадом, оборвавшим его жизнь. А потом Люта повернулась и посмотрела на Ридда… Он не знал, где и главное когда происходило то, что он видел, случилось ли это уже или только случиться… Взгляд Люты нашел его сквозь все расстояния, сквозь туманную дымку видения и только сейчас юноша понял слова Оранны о печали, навеянной взглядом Посланника. Горячий огонь вспыхнул, до пепла сжигая сердце и, Вечность, как же это было больно! Слезы брызнули из глаз, задрожавшие руки выронили чашу, он ослеп и оглох от этой печали и ничего не чувствовал кроме нее. Но накатившее волной наваждение схлынуло, оставив после себя горькой осадок памяти и пустоту в душе. Ридд поднял закатившуюся в угол чашу, положил ее обратно в мешок и достал из кармана свернутую колечком нить Ниссы. Он мог простить нерешительность и сомнения своим друзьям, но не себе. И в душе его не осталось сил, чтобы продолжать безнадежное преследование. Если рядом с Посланником может быть другой Посланник – значит только так он и должен поступить, хотя все в нем по-прежнему противилось этому.
Отложив в сторону мешок, юноша встал, чуть покачиваясь от нахлынувшего головокружения и опоясался нитью Ниссы. Головокружение утихло, схлынуло напряжение, которое он заметил лишь тогда, когда оно исчезло, но больше он ничего не почувствовал. Ставший свободным Посланником, Посланником без Вести, он получил в свое распоряжение всю силу его и всю слабость. Правда, пока еще он не знал что делать со слабость и с силой… На краткий миг перед его глазами вспыхнул огнем след Люты, вспыхнул и погас, словно глухая каменная стена встала между ним и Лютой. Лоэли и Эриэра он не смог увидеть, хотя всем сердцем желал этого, только почувствовал – они живы.
В тот же миг он понял, как можно изменить план, чтобы не рисковать жизнями других людей. Он не мог становиться невидимым, чтобы подобраться поближе к Лоэли и Эриэру, где бы они ни были, но понимал, как сделать лучше всего, и видел свою роль во всем этом.
Выйдя на палубу, он узнал, кто Красавец Керл уже ушел чтобы выманить из дома Курго с частью его стражей и так облегчить задачу капитану Джену и его людям. Ридд вернулся в каюту, набросил на плечи плащ с капюшоном и подошел к Джену Огену, решительный и серьезный.
- Помощь ваших людей не понадобится, капитан, - сказал он, - я справлюсь сам.
- Что ты задумал? - с тревогой спросил старый капитан, - хочешь в одиночку пробраться в дом Курго?
Ридд вздохнул, понимая, что объяснять – долго, и у него нет времени. Он не успел остановить Красавца Керла – впрочем, если тот сумеет увести Курго и часть его людей, это не помешает.
- Я стал Посланником, капитан, - сказал он, коснувшись повязанной на поясе Нити, - я справлюсь.
Джен Оген поверил ему. Но просто так уйти все равно не получилось – тут же к Ридду подошли Оранна и Дэлламир. Узнав его намерения, обе захотели пойти с ним.
- Помощь может тебе понадобиться, Ридд, - убеждала его Дэлламир.
- Да, господин, возьмите с собой госпожу! – поддержала ее Оранна. – Что если вас ранят?..
Дэлламир увидела нить Ниссы на его поясе и поняла все без слов раньше, чем он нашел эти слова. И все же она попыталась снова предложить себя в спутницы.
- Но может быть все-таки…
- Нет, эсси, я не смогу взять тебя с собой. Я вернусь с Лоэли и Эриэром сюда, на корабль, им может понадобиться помощь целителя.
- Тогда возьми с собой Оранну или кого-то и людей капитана Джена. Ридд, я с ума сойду, если ты уйдешь совсем один!
Юноша не стал спорить. Он взял с собой Оранну, самого капитана Джена и троих его людей и отправился к дому Курго неторопливым шагом, по пути стараясь прояснить детали того нового плана, которые пришли ему на ум. Вместо этого пришло видение – непрошеным и незваным, но Ридд ни на миг не усомнился, что оно правдиво.
… Красавец Керл и Курго сидели за столом, потягивая вино из кубков. Впрочем, пил только пират, работорговец лишь держал чашу в руках.
- Пожалуй, торговаться я не буду… - Керл, отхлебнув вина, усмехнулся в лицо работорговцу, - ведь это же не что-нибудь, а алмазные копи!
- Ладно, - неохотно согласился Курго, - сорок процентов.
- Идет. Итак… - Керл взял в руки чашу с вином и протянул ее собеседнику, - вот ответ. Тот, кто пьян, может пробыть в Мелле сколько угодно и не повредится в уме. И я это на себе проверил…
Ридд невольно усмехнулся – какая оригинальная выдумка!
- Правда, в клятом болоте я утопил почти все свои камни, но того что осталось хватило… да, болото… когда я вышел из шахты на островке суши посреди болота, то о-очень удивился. Оказывается мифический выход все таки есть. Кой мрак меня понес шататься по Меллю, когда меня ждали мои люди, готовые вытащить меня? – Красавец-Керл снова усмехнулся, продолжая играть пьяного, - а я заблудился.
Но он напрасно старался - Курго уже заглотнул наживку.
- Выход? – спросил он тихо и тяжело, - выход на болотах?
- Точно, - пират вдруг словно протрезвел и все веселье слетело с него. – А что, тебе и это интересно? Хочешь покажу на карте, где это…
Он даже закончить не успел, как Курго смел со стола пустые бутылки и чаши и расстелил на нем карту Гаана.
- Показывай, - велел он.
Красавец Керл сделал вид, что собирается еще поторговаться, но передумал и ткнул пальцем туда, где он и капитан Джен нашли Ридда.
- Здесь. Ну, или где-то рядом.
- А показать сможешь? – жестокий азарт уже горел в глазах работорговца, но пират решил еще подогреть его.
- Да, но ведь скоро стемнеет…
- До темноты еще часа три не меньше! Если согласишься надбавлю тебе еще пять процентов.
- Идет, - Керл поднялся, слегка покачался на месте и сообщил, – хоть сейчас.
Видение прекратилось как раз вовремя – Ридд приблизился к дому Курго и увидел, как отряд человек в тридцать выехал из открывшихся ворот. Еще даже не начало темнеть и просто так болтаться на улице на виду было нельзя; Ридд осторожно, скрываясь в тени, подошел к высокому забору, окружавшему дом Курго, и попытался сквозь расстояние увидеть где находятся Лоэли и Эриэр, но вместо этого увидел всех тех стражей что остались за забором. Двое стояли у ворот, четверо бродили по территории, медленно и лениво обходя ее по солнцу.
Вернувшись к оставленным ждать его в укромном уголке в виду ворот дома Курго товарищам, он задумался. Нужно было проникнуть за ворота, но инстинкты Посланника не говорили ему как это сделать. Зато очень четко подсказывали, что он сделает когда окажутся за воротами.
- Хорошо было бы дождаться темноты, - заметил капитан Джен, когда Ридд поделился с ним и остальными своей заботой, - а там забросить «кошку» на забор и перебраться по веревке на ту строну.
- Вечером выпускают собак, господин, - сказала Оранна, - так делают почти все хозяева.
- Мне нужно только, чтобы открылись ворота, - сказал Ридд, - я смогу войти незамеченным.
- Это легко сделать, господин, - Оранна выскользнула из скрывавшей их густой тени раньше, чем кто-то успел остановить ее, подошла к дверям и постучала в них.
- Ну, кто там еще? – послушался недовольный голос одного из привранных стражей, в окованных железом воротах открылось маленькое окошечко, - чего тебе надо, девка?
- Господин, вы не находили здесь кошелек моего господина? – вглядываясь в лицо стражника со слезой в голосе спросила Оранна, - мой господин проходил сегодня по этой улице и где-то тут потерял кошелек с золотыми… он выпорет меня, если я не найду его… помогите мне, господин!..
- Кошелек с золотыми? – хохотнул красномордый страж. – Да его давным-давно уже подобрали!
- Не может быть, добрый господин! Мой господин проходит тут всего лишь полчаса назад… ах, что мне делать?..
Страж ответил ей грубым смехом и со стуком захлопнул окошечко. Оранна еще несколько минут побродила по улице, причитая о потерянном кошельке, и вернулась в тень.
- Они сейчас выйдут, господин, - сказала она Ридду, и не ошиблась.
Соблазненные возможностью немного обогатиться стражи решили поискать потерянный кошелек. Конечно, они не стали открывать ворота, а отворили маленькую дверь, прорезанную в них. Ридд в одно мгновение преодолел расстояние до ворот и замер рядом с ними. Стражи еще несколько минут перепирались прежде чем выйти, но, выйдя, тотчас увидели его.
- Эй, ты, что здесь де… - первый успел даже схватиться за свой меч, но второй не успел ничего – хлынувшая на них сила заставила стражников замереть столбом, а потом мягко опуститься на землю привалившись спиной к воротам. Ридд скользнул внутрь, уже почти не властный над тем, что вело его.
Сдерживаемая до срока сила развернулась во всей полноте. Как вечерняя, живительная прохлада, разлившаяся в воздухе, заполняла легкие, так сила Посланника заполнила все существо Ридда, позволив ему увидеть мерцающие огоньки жизней Лоэли и Эриэра. В доме было тихо; мягко и решительно Ридд скользнул в ту строну, куда вело его чутье, мимо сараев для рабов и самого дома, к прикрытой решеткой глубокой яме, со дна которой поднимался острый звериный запах. Отбросив прочь решетку, Ридд вгляделся тем особенным зрением, для которого не могла стать помехой никакая темнота и увидел на дне ямы двух скальных кошек, ободранных и худых и не тронутых хищниками бесчувственных Лоэли и Эриэра. Одна из кошек с яростным рычанием рванулась вверх, к краю ямы, не допрыгнула и свалилась на дно; вторая сидела в углу, ее желтые глаза отражали несуществующий свет. Ридд спрыгнул в яму.
Яма была глубиной в три или четыре человеческих роста, но способности Посланника не подвели и здесь. Приземлившись на ноги так мягко, словно спрыгнул с высоты в локоть, юноша поймал в воздухе прыгнувшую на него хищницу и держа ее за шкирку отодвинул подальше от себя. Кошка, размером с десятилетнего ребенка, отчаянно вырывалась и злобно рычала; времени возиться с ней у Ридда не было и не было желания убивать несчастное голодное существо. Поэтому юноша просто посмотрел на нее почти так же как через видение чаши на него посмотрела Люта. Он даже не знал, подействует ли это на зверя… Кошка неожиданно успокоилась перестала рычать и метаться. Ридд опустил ее на пол, на всякий случай готовясь отразить нападение; но хищница просто смотрела на него, больше не проявляя враждебности. На всякий случай держа ее в поле зрения, юноша склонился над Эриэром и Лоэли. Только здесь в полной темноте он увидел слабое сияние, исходившее от них, и понял, почему голодные хищники не тронули эльфов. Лоэли и Эриэр возвели вокруг себя Защиту, которую никто и ничто не может сломать. Она погружала тело и душу в состояние похожее на сон, почти мгновенно залечивала все раны, но отнимала столько сил, что их не хватало надолго. Поэтому лишь когда надежды выжить не оставалось, эльфы могли воспользоваться Защитой. Ридд понял что прямо сейчас не сможет разбудить друзей, но это не могло помешать ему. Одной рукой приподняв и прижав к себе Лоэли, другой Эриэра, он снова воспользовался силой Посланника и перенесся на корабль, где ждала Дэлламир. Появившись на палубе и передавая эльфов в руки целительницы, Ридд почувствовал, как его тянет обратно в яму; нельзя было использовать силу перемещений безо всякой компенсации, да и сила была не бесконечна. Зная, что должен будет выбираться из ямы как-то иначе, он едва успел попросить и получить веревку с «кошкой», как был выброшен обратно в темную яму.
Когда он вернулся, в яме осталась только одна хищница. Та, что до этого тихо сидела в углу все же сумела как-то выбраться; земляные стены ямы хранили следы когтей. Но вторая, должно быть, слишком слабая, тихо сидела среди разного мусора. Ридд забросил трезубый крюк за края ямы, подергал, убеждаясь что он выдержит вес его тела и начал подниматься.
Кошка тихо заскулила; висящий на веревке юноша обернулся и увидел горящие желтым глаза в которых стояла тоска и сердце его дрогнуло, а руки ослабели. «Ты уходишь, и оставляешь меня здесь умирать от голода» - сказал мерцающий желтым взгляд… Юноша спрыгнул на дно, отпустив веревку. Даже если тоска в кошачьем взгляде лишь привиделась ему, все остальное было правдой. И он не мог оставить кошку умирать.
Время неотвратимо заканчивалось; снаружи послышался шум – то ли не вовремя вернулся Курго со своими людьми, то ли случалось что-то непредвиденное. Ридд приблизился к кошке; животное дрожало всем телом, но позволило обвязать себя веревкой, свободного конца которой как раз хватило на это. После этого юноша поднялся наверх и поднял кошку. На этом терпение хищницы закончилось. Раньше, чем Ридд развязал ее она перекусила веревку и кинулась прочь, мгновенно исчезнув во тьме.
В самом деле, времени уже почти не осталось. Шум подняли рабы; капитан Джен и его люди не стали просто ждать возвращения Ридда; они наскоро повязали тех четверых, что обходили территорию и сумели снять замок с ворот забора, окружавшего рабские сараи. Сараи тоже были заперты, но ключи от них нашлись у одного из курговых стражников. Отпирая все, что было заперто, капитан и его матросы освобождали рабов. К несчастью, это привлекло внимание стражей, оставшихся в доме, кое-кто из ни высунулся наружу и, увидав, что твориться, бросился ловить разбегавшихся рабов. Ошалевшие от неожиданно свалившейся на них свободы люди метались по двору, далеко не сразу сумев найти ворота. Многие были настолько слабы что падали едва покинув свой сарай. Несколько сотен людей, бестолково метались, создавая дикий хаос. Выбежавшие из дома стражи были сметены обезумевшей толпой. Пора было отступать, пока на шум не явился кто-то еще.
Они не успели. Стоило Джену Огену и его людям выйти из ворот, как они нос к носу столкнулись с возвращавшимся с болот отрядом Курго. Сверкнули обнаженные мечи… но от подошедшего отряда отделилась темная фигура в роскошных одеждах и насмешливый голос Красавца Керла произнес:
- Так-то ты встречаешь друзей, старый волк?
- Забери тебя Бездна, Керл, - ругнулся Джен Оген, не убирая, однако, обнаженного меча, - что ты задумал?
- Сам догадаешься или помочь?
Капитан Джен помрачнел.
- Так и знал, что не стоит тебе верить…
- Вот как значит, ты думаешь обо мне? – совсем другим голосом сказал пиратский капитан, - и ни капли благодарности?
- Благодарность? За то что ты предал нас, спевшись с Курго?..
- Если бы я спелся с Курго, то не отправил бы его на болота… Ладно, Джен, обойдусь без твоей благодарности, - пиратский капитан снова улыбался. – Тем более что все что ты можешь мне предложить, это держаться от тебя подальше. Должен тебя огорчить и обрадовать – эти люди больше не служат Курго. Я подкупил их – но на твои деньги.
Капитан Джен ошалело застыл.
- На мои?.. Ты хочешь сказать, что распотрошил судовую казну? Ах ты…
- Ладно-ладно, я же только взял у тебя взаймы. Вот сейчас отправлюсь пограбить дом Курго и верну тебе долг… Рабов, я понял, вы распустили. Жаль. Ты не подумал о том, что рано или поздно все они попадут в лапы других работорговцев? Гаан – остров, здесь негде спрятаться.
- Ты еще будешь учить меня что делать!.. – разъярился Джен. Но тотчас взял себя в руки. – И когда только ты все то успел – и позаимствовать золото из казны и подкупить чужих стражей?
- Ну, времени-то у меня было достаточно. Все что нужно – это устроить пирушку, напиться и подраться – тут это едва ли не единственный способ завести друзей… так что, ты пропустишь меня к дому, или нет?
Капитан Джен и его Люди отошли в сторону.
- А где же клятый Курго? – спросил кто-то.
- Сбежал, - легкомысленно бросил Красавец Керл и тут же добавил серьезно, без тени легкомыслия, - жаль. Опасная тварь.
- И что ты теперь станешь делать? – поинтересовался капитан Джен.
- А ничего. Заберу все ценное, что найду в доме и отправлюсь на свой корабль. Вернее мне еще предстоит сделать корабль кургова сыночка своим. А что, хочешь предложить мне вступить в свою команду? Хотя, как это говорят в Мартилле – стервятник соколу не пара?
Джен Оген буркнул что-то неразборчивое.
- Пора прощаться, - Красавец Керл легко поклонился и нашел взглядом Ридда, - почему же ты молчишь, Ридд-Лесной человек?
- Потому что слова не нужны. – Ридд поклонился в ответ.
Пиратский капитан смотрел на него без улыбки.
- Ты изменился, - сказал он, - но не очень-то гордись этим. – И отправился во главе свой новой команды грабить дом Курго.
В полной темноте они добрались до корабля.
- Будем ждать до утра? – спросил капитан Джен.
- Пожалуй, - Ридд попытался мысленно увидеть Люту, или хотя бы след ее на этом острове, но сил не хватило, - утром я смогу сказать точнее.
Встретившись взглядом с Дэлламир, он подошел к девушке и спросил о Лоэли и Эриэре.
- Им ничего не грозит, - ответила она, - но очнутся они не раньше утра.
Утро… оно словно должно было дать ответ всему, на что надеялся Ридд.
- А крылатый? – спросил он.
Девушка взяла его за руку и потянула за собой.
- Пойдем. Я покажу тебе.
В каюте, где лежал Дэрн, было полутемно. Лицо крылатого в этом неярком свете уже не казалось лицом живого человека. Странная и страшная потусторонняя красота изменила его черты – так Великая Госпожа Смерть заявляла на него свои права…
- Он выбрал, - сказала Дэлламир. – и я не могу изменить этот выбор, потому что Дэрн не хочет жить.
- Не хочет жить… - повторил Ридд, - как страшно…
- Если хочешь, я оставлю вас, - девушка вышла, затворив дверь каюты, угадав желание Ридда раньше, чем он высказал его.
Юноша глубоко вздохнул, потер ладонями словно онемевшее от усталости лицо и сел рядом с постелью умирающего.
- Я понимаю… ты думаешь, что у тебя не осталось ничего, ради чего стоило бы жить. Но разве это правда? Разве не ждет тебя твоя мать, как моя ждет меня?
Лицо крылатого чуть дрогнуло; Ридд отчего-то был уверен, что Дэрн слышит и понимает его и только на это и надеялся сейчас.
- Разве этого мало? – тихо спросил юноша, - разве мало того, что кто-то в этом мире любит тебя? А если все же мало… то не ради любви, но хотя бы ради мести ты должен жить. Клянусь, если ты выживешь, я дам тебе в руки меч и не стану защищаться.
Даже сейчас ничего не изменилось на бледном, неживом лице. «Вот и все, что я мог сделать, - подумал Ридд, - предложить жизнь за жизнь. Человека который не хочет жить нельзя заставить жить и никакая сила тут не поможет…»
Он вышел из каюты Дэрна и отправился в свою, бесконечно усталый и несчастный, человек, у которого не осталось сил даже на надежду.



Всегда рядом.
 
LitaДата: Четверг, 05.12.2013, 12:55 | Сообщение # 34
Друг
Группа: Администраторы
Сообщений: 9617
Награды: 178
Репутация: 192
Статус: Offline
Глава 30. На равных

Едва проснувшись на следующее утро, он сошел на берег, чтобы отправится по следу Люты, который горел перед его мысленным взором ярче костра в безлунной ночи. След тянулся чуть ли не через весь остров, то исчезая, то появляясь; где он начинался, Ридд так и не смог понять, а вел он прямо в порт где и обрывался. Конечно, Люта хотела покинуть остров, но юноша отчетливо ощущал, что она еще здесь – а след все же терялся… Не понимая, он несколько часов бродил по острову, ища подсказки и уповая на чутье Посланника, но только больше запутался. След обрывался на берегу в нескольких шагах от моря.
Тогда он решил поступить иначе; мысленно представив Люту, он потянулся к ней всем свои существом, всей той силой, которая была в нем – силой своей любви и силой Посланника. Перед глазами потемнело, сердце зашлось в бешеном ритме и замерло, утонув в океане невыносимой боли. Ридд закричал и упал на колени, теряя себя. Сознание померкло, но вместе с ним погасла и боль.
Очнувшись, он увидел склонившуюся над ним Дэлламир; девушка вытирала его лицо мокрой тканью. Приятная прохлада проникала сквозь кожу и словно проясняла разум.
- Я больше никуда не отпущу тебя одного, - закончив и убрав тряпицу, строго сказала девушка, - и вот только попробуй спорить!
- Как ты нашла меня? – вместо ответа спросил он, с ее помощью поднимаясь на ноги.
- Сама не знаю. Я почувствовала, что тебе плохо, Ридд… и я хотела увидеть тебя, чтобы сказать, что Лоэли и Эриэр проснулись. А крылатый будет жить. Ты вернешься на корабль, или будешь искать дальше?
Ридд не смог ответить сразу; он обратился внутрь себя ко всей новообретенной силе свободного Посланника с вопросом – что случилось с ним и почему он не смог перенестись туда где была Люта. Ответом стала темнота перед глазами, на миг ослепившая его и слабый укол боли в сердце. Девушка-Посланник все-таки покинула остров, но не на корабле. Она ушла отсюда так же, как вчера Ридд перемещался между кораблем Джена и домом Курго. Так же, как много раз она уходила от погони, пешая – от летящего на драконессе Ридда. Каждый раз ее тянуло обратно, но она тратила свои силы чтобы преодолеть притяжение и потому все больше ослабевала. Расстояние, которое она преодолела за этот раз, было слишком велико, а ведь Люта была ранена… На краткий миг Ридд снова увидел ее, сжавшуюся в комок в какой-то грязной хижине – где-то очень далеко от Рабского Острова и от моря. Видение было кратким и тут же погасло, оставив Ридда в полном отчаянии. При всем желании заплатить любую цену за то, чтобы оказаться радом с любимой, он не мог сделать этого.
- Возвращаемся, - сказал он, - Люта ушла с острова.
Дэлламир больше не спросила ничего. Ридд невольно заспешил, девушка отстала на несколько шагов, а когда он почувствовал неладное, было слишком поздно. Темная фигура метнулась из-за скалы, блеснул клинок и Дэлламир упала на камни к ногам убийцы. Это был Курго; опустив руку с кинжалом, он стоял и смотрел на Ридда, не торопясь убегать или нападать на него. Юноша с криком метнулся к нему, оттолкнул в сторону и склонился над раненой девушкой. Кровь толчками вырывалась из раны в груди Дэлламир и так много уже вытекло ее… но даже не видя этого, Ридд мог бы сказать – эта рана смертельна. Глубоко, в самом сердце, он снова услышал голос Плакальщика и закаменел от горя.
- Зачем? – спросил он, глядя на проклятого работорговца, - ты мог убить меня, но она…
- Ты или она – мне все равно, - лицо Курго исказилось от ярости – хотя мгновение назад на нем было одно лишь злорадство, - пусть ее смерть научит тебя, если уж твоя жизнь ничему не научила… В этом мире выживают только звери, готовые вцепиться в глотку всякому, кто встанет у них на пути…
Он говорил еще что-то, но Ридд перестал слышать его. Он просто увидел перед собой не жестокого работорговца, а старика, у которого не было ничего кроме его ненависти.
- Ты болен жестокостью, - сказал Ридд, беря на руки Дэлламир и отворачиваясь от злобного старика.
- Жестокость – это не болезнь! – вскрикнул Курго, вскрикнул так, словно Ридд ударил его, - это единственный способ выжить…
Короткое рычание прервало его слова; Ридд обернулся и увидел скальную кошку, вцепившуюся в плечо Курго. Старик закричал и отшвырнув от себя разъяренную хищницу кинулся бежать. Кошка бросилась за ним и оба исчезли в скалах.
Ридд не знал, чем закончится это преследование; он шагнул сквозь расстояния на корабль капитана Джена, прижимая к себе раненую Дэлламир.
Его встретили так как будто ждали именно здесь и сейчас; Эриэр и Лоэли, капитан Джен и все люди из команды что не были заняты делом. Страшная весть мгновенно разнеслась по кораблю. К Дэлламир позвали корабельного лекаря, но раньше чем он пришел, Лоэли подержав в своих руках руку девушки и словно прислушиваясь к чему-то тихо заплакала, склонив голову. Все что она не могла сказать словами, было сказано этим… Корабельный лекарь только подтвердил приговор.
Ридд снова вспомнил Плакальщика и упрямо сжал побледневшие губы. Нет, он не сдастся просто так! Он, Посланник, может сделать для Дэлламир то же, что сделала когда-то Люта для умиравшего гнома. Взять на себя ее боль, дать силы сердцу Дэлламир биться и дальше. Он отмахнулся от притяжения, тащившего его обратно на берег, откуда он перенесся, заставил себя сосредоточиться и полностью ушел в себя. Теплая волна силы поднялась и хлынула от сердца к сердцу, от живого – сильно, уверенно бьющегося – к замирающему… На миг ему показалось, что умирающее сердце противиться его усилиям, но тотчас сила потекла свободно и легко и Ридд обрадовался, что у него все получается. Долгие пять минут он пребывал в этой уверенности, пока не понял – все его силы утекают в никуда, а сердце Дэлламир замирает. Не понимая, он посылал волну за волной, что так же исчезали бесследно, прилагал невероятные усилия, чтобы подтолкнуть затихающее сердце. А потом словно чья-то нежная, но твердая рука остановила его, и мягко оттолкнула прочь со всей его силой. Потрясенный, он замер, не смея поверить тому, что почувствовал: Дэлламир не хотела жить. Ридд снова послал волну силы – и снова был остановлен и отторгнут так же мягко и решительно. Перед глазами заплясали разноцветные огни, руки пытавшееся удержать то, что удержать было невозможно стали холодными и чужими. «Исса…» – беззвучно шепнул он – а в ответ ласковым прикосновением, дуновением иномирного ветра, поднятого отлетающей душой, его сердца коснулось «я люблю тебя…»
Все, кто был на корабле плакали по Дэлламир; мрачные тучи закрыли небо и казалось – оно тоже скорбит вместе с людьми. Скорби было так много, что даже разделенная на всех, она уменьшилась ненамного и ничто в этом мире не могло утишить ее. В голос рыдала Оранна, прижившаяся на корабле; едва вернувшиеся из полусна-полуяви, оставившие там почти всю свою нечеловеческую красоту эльфы плакали почти беззвучно, капитан Джен размазывал слезы по загорелому лицу, а они все катились и не было им конца. Ридд плакал и пел, мешая слова со слезами, проталкивая их сквозь перехваченное горло – потому что не мог молчать, но что это была за песня и что за слова, он не осознавал в тот миг запредельной скорби.
И все-таки первым пришел в себя капитан Джен, отдавший команду отплывать с проклятого острова. Паруса развернулись под напором ветра, предвещавшего грозу – но никто не хотел оставаться на Гаане чтобы переждать ее.
Ридд вышел из каюты и встал на корме, провожая взглядом удаляющуюся землю. Кто-то почти неслышно подошел и встал рядом, сильная рука друга опустилась на плечо юноши.
- Почему?.. – сам себя или того, кто пришел поддержать его, тихо спросил он и отчаяние прорвалось в голосе, - почему я не смог вернуть ее? Нет, я знаю.
Он посмотрел на стоявшего рядом Эриэра.
- Это я виноват. Дэлламир любила меня, но знала, что я не могу ответить ей любовью. Я называл ее сестрой, а она меня братом… и мне казалось – что все правильно и хорошо. Но как же ей было тяжело, как она страдала если не захотела жить…
- Не много ли ты на себя берешь? – строго спросил Эриэр, как когда-то кто-то, кажется, уже спрашивал Ридда.
- Не знаю, - честно ответил юноша, - если бы знать…
- Теперь вы на равных, ты и Люта. – От взгляда эльфа не ускользнула нить на поясе Ридда и он понял, что это значит. – Вот что тебе нужно знать.
Неровные, неуверенные шаги по качающейся палубе не привлекли внимание Ридда, но что-то иное, должно быть, взгляд в спину заставило его обернуться. В пяти шагах от него стоял Дэрн и смотрел на Ридда таким взглядом, что перехватившему этот взгляд юноше захотелось кричать. Лицо крылатого, больше не отмеченное Ее печатью, оставалось страшным и чужим, не лицом человека было оно, полное одной лишь ненависти.
- Ты обещал… - хриплый полушепот вырвался из почерневших губ Дэрна, - ты клялся, что дашь мне меч и защищаться не станешь…
Еще одна ноша, свалившаяся на плечи Ридда, еще одна капля боли – чужой боли, словно отрезвили его.
- Я выполню клятву…
- Ты и правда клялся?.. – потрясенно повторил Эриэр.
- Он умирал, - сказал Ридд, - я хотел дать ему цель, ради которой стоило выжить. Он выбрал эту…
- Я выжил только потому, что хочу убить тебя, - прервал Дэрн, - ты, бескрылый, явился на наш остров, уничтожил все, что мы построили, всю нашу жизнь и, как ни в чем ни бывало, отправился по своим делам… Разве ты не понимаешь? Ты заслужил эту ненависть.
Ридд не мог ответить; Дэрн молчал, и даже Эриэр, казалось, чего-то ждал от него… Так жестоко и так несправедливо было сгинуть сейчас, не завершив ничего, не узнав счастья, а одну только печаль…
- Пойдем, - сказал он Дэрну. – Я дам тебе меч.
Он отправился в свою каюту, достал Лавен и вложил его в руки остановившегося в дверях крылатого. Дэрн отступил, выпуская его из каюты на палубу, где было достаточно места, руки его, державшие меч, дрожали – не от страха, конечно же, нет…
- Я тоже дам тебе обещание, - сняв и бросив в сторону ножны, сказал крылатый, - только один удар, не больше.
- Бей.
Мрак глянул на Ридда из полных ненависти глаз Дэрна; между неяркой искрой на острие меча и сердцем юноши словно протянулась невидимая, но очень прочная нить. И именно этот миг, миг когда крылатый ударил, выбрало солнце чтобы выйти из-за туч. Ослепляющий луч ударил в лицо и Ридд зажмурился – и потому не увидел завершения удара. Он только удивился тому, что не чувствует боли, а когда открыл глаза увидел полное муки лицо крылатого. С тихим стоном Дэрн уронил меч и пошатнулся. Его и Ридда окружили моряки из команды капитана Джена, не понимающие что происходит между двумя юношами – крылатым и бескрылым, и не смеющие вмешаться.
- Почему? – разомкнув сведенные судорогой губы, спросил Дэрн, – почему я не могу убить тебя? – и раньше, чем Ридд ответил, закончил, чуть слышно, – я хочу умереть. Убей меня, бескрылый.
Его плечи содрогнулись от рыдания… горько и страшно он плакал, но эти слезы словно смыли с лица крылатого последние следы чуждого, нечеловеческого и вымыли мрак из его глаз.
- Ты должен жить, - сказал Ридд, чувствуя всю бесполезность, все бессилие слов. Солнце, ярко сиявшее над головой, словно позвало его. Юноша поднял голову и увидел как медленною, словно нехотя, уходят с небосвода тучи, открывая пронзительную ясность небес. Если бы так же легко и сердце человека можно было освободить от всего лишнего и ненужного, от всего что камнем лежало на нем!
- Ты должен жить, – повторил он и для крылатого и для себя, – потому что в этом мире есть кто-то, кому ты нужен.
- Не решай за меня, что мне делать! – воскликнул Дэрн, во мгновение ока краска залила его щеки.
- Нет, конечно же нет. Как я могу решать за тебя? Но послушай… ты можешь остаться и можешь уйти. Солнце этого мира светит и тебе тоже.
- В моем мире солнце больше не светит. А в твоем, бескрылый, мне нечего делать. – Дэрн шагнул назад не отворачиваясь, словно опасался - Ридд поднимет свой меч и ударит его в спину.
Понимание, что именно этого он и ждет, заставило Ридда содрогнуться. Насколько несчастным должен быть человек, переставший верить и дурим и себе!
Он в самом деле наклонился, поднял Лавен и протянул его Дэрну рукоятью вперед.
- Пожалуйста, возьми его себе.
- Зачем? – крылатый казалось, удивился, - зачем ты отдаешь его мне?
- Не знаю. Его имя Лавен, «защита», и я так и не воспользовался им ни разу. Но может иногда оружие только для того и нужно, чтобы отказаться от него. Вернешься ли ты домой, к матери, или станешь искать свое место в этом мире, я не знаю. Никто не осудит тебя за твой выбор.
Крылатый взял меч из рук юноши, поискал взглядом ножны и поднял их с палубы.
- Ты… ты говоришь так, словно знаешь какую-то тайну, Оррней. И я тоже хочу узнать ее, и узнаю сам, а не из чьей-то милости. Тогда я вернусь, и мы поговорим на равных.
Крылатый оттолкнулся от палубы и взлетел в чистое ясное небо. И уже оттуда до Ридда донеслись последние слова, слова прощания.
- Что с ним случилось? – спросил подошедший Джен Оген.
- Не знаю, - Ридд проводил взглядом неровно летящего Чернокрылого и безмолвно попросил Богиню Жизнь дать ему сил, чтобы пересечь море, - но мне нужно обратно в Вэстен. Люта возвращается туда, больше идти ей некуда.
- Мы плывем именно этим курсом, - сказал старый капитан и кивнул в сторону крылатого, – думаешь, он долетит?
- Обязательно. – Скорбь, на время отпустившая сердце, снова взяла его в плен. Нужно было позаботиться о бездыханном теле Дэлламир.
Словно угадав его мысли, капитан Джен негромко спросил:
- Госпожа Дэлламир… ты передашь ее тело родным или может быть отдашь его морю?
- Нет, я хотел бы… унести ее туда, откуда она вышла, разбуженная мной. Озеро Эглис приветило ее живую, пусть же приветит и мертвую.
- Озеро Эглис? – старый капитан откашлялся смущенно, - но ведь озеро… почти на другом краю света!
- Таш поможет мне, - просто сказал Ридд.
В каюте, где Дэлламир вкушала вечный покой, ничего не изменилось – и не могло измениться. Следом за Риддом вошел Эриэр, несущий на руках платье цвета фиалок.
- Капитан Джен дал мне его для Дэлламир, - сказал он, бережно передавая платье Лоэли, - хотя бы это еще мы можем сделать для нее.
Оцепенение овладело душой Ридда, горькие слезы снова потекли по щекам.
- Давай-ка я провожу тебя в твою каюту, - сказал эльф, - Лоэли и Оранна сделают все, что нужно.
…Когда Ридд снова осознал себя, оказалось, что прошло несколько часов. Наступающий вечер ощущался каждой частичкой души, хотя солнце еще и не начинало садиться.
Печальный обряд был закончен: Оранна и Лоэли переодели Дэлламир в чудесное, мерцающее всеми оттенками фиалкового платье, причесали и прибрали волосы… Ридд Наклонился и увенчал бледное чело девушки серебряным обручем с камнем разума, постоял рядом в скорбном молчании еще несколько минут, осторожно поднял Дэлламир на руки и вышел из каюты.
Выстроившиеся на палубе моряки склонили головы. Пройдя меж ними к самому борту, Ридд негромко позвал драконессу. Шум крыльев смешался со стариковским ворчанием моря и Таш грациозно опустилась на волны рядом с кораблем.
- Я ждала твоего зова, Оррней, - сказала она, - чем я могу служить тебе?
- Своими крыльями, Таш. Пожалуйста, отнеси меня к озеру Эглис.
Без единого вопроса и без удивления она перекинула через борт черное крыло, опустила его к ногам Ридда и тотчас взлетела, стоило ему занять место на драконьей спине.
Ридд был благодарен ей за молчание – ибо у него не было ни сил, ни слов чтобы объяснить и рассказать. Он не нашел слов даже для того, чтобы пообещать друзьям, что вернется.
- Мы встретим тебя у Вэстенского леса, - просто сказал Эриэр на прощание.
А потом были полет и ветер, растрепавший причесанные волосы Дэлламир, ветер жизни, не сумевший оживить ее, море и корабли с одного их которых Ридду махнул рукой пиратский капитан и чистое яркое небо. А еще была сила посланника, рванувшаяся наружу и позволившая Таш достичь озера Эглис за час.
Алеющее от заката озеро встретило его тихими волнами. Пошатываясь от перенесенного напряжения, Ридд спустился с драконьей спины и вошел в воду. К ног его начинался подводный обрыв, чернеющий немыслимой глубиной; бережно как хрупкий цветок, он опустил тело Дэлламир в воду и отступил. Медленно, печально, оно погрузилось на самое дно и исчезло из виду.
- Береги ее, озеро, - шепнул юноша и вышел на берег.
Драконесса готова была лететь обратно, но он понимал, что обоим нужно отдохнуть – и Таш, принявшая на себя силу, превратившую полет в стремительное перемещение и он, использовавший силу Посланника, были опустошены. Поэтому ночь они провели на берегу и только утром отправились в путь. Драконесса прежде чем улететь сделала над озером три круга и троекратным кружением ответило ее отражение в темной воде.
Ридд не взял с собой ни еды ни питья, а когда Таш спросила об этом сказал что просто не хочет есть. Драконесса не поверила ему и следующую стоянку устроила рядом с небольшой яблоней. Ридд перекусил яблоками и снова забыл обо всем кроме Вэстена и Люты.
Человек и дракон, разделившие на двоих молчание летели к своей цели над Родниковой долиной и Роданом, уже видевшим однажды дракона, над болотами Даро, над знакомыми и незнакомыми местами. Ридд больше не мог воспользоваться силой Посланника чтобы мгновенно оказаться там где нужно. Но Таш спешила как могла и на четвертый день пути юноша увидел деревья родного Вэстена и не особенно прятавшиеся среди них дома Хиора и Дамара и потянулся душой навстречу дому.
Таш аккуратно опустилась рядом с лесом и сложила крылья.
- Дальше ты пойдешь один. Ты знаешь, что делать?
- Нет, - ответил он, глядя на тропинку, убегающую вперед, и понимая, что не помнит куда она ведет, - я знаю, что ты устала и больна Таш… оставайся! Не затем, чтобы снова служить мне как хозяину, а чтобы отдохнуть и исцелиться. Конечно, Вэстен – не Тэй-Риан. Но здесь тоже есть волшебство.
- Волшебство поселяется там, где есть любовь, - сказала драконесса, покосившись на руку, гладившую черную чешую, – а у дракона не может быть хозяина, Оррней. Драконы существуют чтобы показывать людям дорогу к сокровищам их собственных сердец, если только они не знают ее. Хотя даже дракон не может отличать настоящие желания от ненастоящих в сердце человека. Ну, иди! Твои друзья скоро будут здесь и я буду ждать тебя вместе с ними.
Он ступил на тропинку, всем сердцем чувствуя, что Люта – там впереди и что она ждет его.
Каждое дерево приветствовало идущего, каждая травинка говорила с ним – а Ридд был не в силах остановиться и ответить жаждущему общения миру. Умытое росой солнце поднялось в небо и зажгло на траве и листах тысячи искристых огней; краем взгляда Ридд замечал эту красоту, но для нее сейчас просто не было места в его сердце.
Тропинка вывела его на поляну к Камню Одиноких, перед которым застыла тоненькая беззащитная фигурка.
- Люта… позвал он, остановившись на краю поляны.
Девушка обернулась. Желания сбежать, равнодушия или ярости не было в том взгляде, который она подарила Ридду, но было что-то такое, от чего его сердце зашлось плачем.
- Здравствуй Ридд, - тихо, заставляя напряженно прислушиваться, сказала она.
- Люта, я…
- Пожалуйста, не надо! – мольба в ее голосе потрясла юношу еще сильнее. – Не говори мне о своей любви. Не причиняй мне хотя бы этой боли.
- Разве я могу… - он осекся и отступил под ее умоляющим взглядом.
Но и просто стоять и молчать было невыносимо. Ридд шагнул к той, которая владела его сердцем взял ее руки в свои принялся отогревать дыханием холодные пальцы. Она не противилась, наоборот, прошло лишь несколько мгновений, прежде чем Люта склонила голову на грудь человека которого любила и затихла в его объятиях. А потом откуда-то из чащи, из безнадежного далека – и словно совсем рядом – прозвучал тихий скорбный полсутон-полувскрик, предвещавший кому-то верную погибель.
- Нет… - прошептал Ридд. Холодея, - да нет же…
Люта обмякла в его руках
- Возьми обруч, - сказала она, пытаясь поднять руки к ставшему видимым обручу Посланника, - я больше не могу ждать.
Он не смог удержать ее, оседающую, выскальзывавшую из рук и уложил на траву. Темная дорожная одежда Люты была пропитана кровью, текущей из вновь открывшейся раны. Смертельной раны – иначе она не предложила бы ему обруч. Рядом с ней сейчас были двое – Смерть и Ридд. Но вместе с обручем она отдала бы ему и жизнь, ибо только сила Посланника и поддерживала ее.
Золотая волна поднялась со на души Ридда и затопила его сознание. Не скорбь, не отчаяние – дар Альме, его последнее творение, которое Мятежный Мастер разделил с Риддом. Он рванул туго затянутый узел Ниссы, покорно развязавшийся под нетерпеливыми пальцами, опоясал нитью Люту, а себе взял обруч Посланника, снятый с ее чела. Тонкая полоска металла с синеватыми прожилками камня, намертво вросшими в металл, холодной тяжестью легла на его голову, серебристая нить слабо засияла и погасла… Они были связаны, Ридд и Люта, и как его любовь была его любовью, так и жизнь его – ее жизнью. Вот что он отдал ей, а себе взял – ее боль и бессилие, борьбу усталого, истощенного духа. Он мог умереть сам – но не мог позволить чтобы умерла Люта.
- Я люблю тебя, Люта, жизнь моя! – повторял он снова и снова пока не услышал в ответ вечное и ясное:
- Я люблю тебя Ридд, свет моего сердца!
Та, Что Приходит За Всеми, Великая Госпожа Смерть, уже стояла рядом с ним. От тени ее, что падала на Ридда, его сердце замирало. Высокая женщина в черном платье с белой вязью узора по краю рукавов, с печальным бледным лицом, она смотрела на юношу, словно чего-то ждала от него. Ее взгляд притягивал и манил…
Тонкая прохладная ладонь коснулась щеки Ридда, заставив его отвлечься и словно бы выведя из-под Ее власти и Велика Госпожа Смерть отступила, растворилась в тени деревьев. Только на миг Она задержалась и протянув руку словно взяла что-то из воздуха – тонкий голос всхлипнул и затих и Ридд понял что ни он, ни другие никогда больше не услышат в этом мире голос Плакальщика. Он перехватил ладонь, что гладила его по щеке и нежно поцеловал ее.
- Я люблю тебя, – повторил Ридд и легким невредным жестом снял с головы обруч Посланника.
Металл потускнел и рассыпался серой пылью под сжимавшими его пальцами. Волшебная сила Ниссы тоже уходила в землю – на глазах двоих нить превратилась в потертый серебристо-серый шнурок и в том уже не было печали.
Ридд поднял на руки свою любимую и понес прочь с поляны, на которой им больше не было места. Он хотел как можно скорее вернуться домой, окружить Люту нежной заботой и никогда больше не отпускать ее от себя, но тропика предала его.
Лес оживал – должно быть Эйран все же исполнил свое обещание – от ствола к стволу передавая звонкие птичьи трели и вмести с ними – радость, такую, от которой заходится сердце. Лесные Духи, мудрые наставники людей, творили свое волшебство, присоединяя его ко всеобщей радости, позволяя Ридду слышать как из пестрых лесных звуков сплетается песня, бросающая вызов способному петь сердцу:
Открой глаза! Пусть солнца луч прорвется
Туда где спит усталая от бурь
Душа твоя. Сквозь грозовую хмурь
Гляди на свет – ты видишь, сердце бьется.
Мир жив, и радость – истина его,
Привычное, простое волшебство,
Надежда и любовь – всему начало,
Отгадка всех загадок бытия,
Где с первого мгновенья как звучала
Моим дыханьем стала песнь твоя.

Вот истина в рассветной тишине –
Моя душа в тебе, твоя – во мне…
Ридд не принял вызова незаконченной песни и преодолел искушение продолжить ее. Как раз в этот миг тропа вывела его на опушку, где ждали Таш, Эриэр и Лоэли.
- Ты счастлив. Оррней? – спросила драконесса. Ее золотые глаза мерцали в ожидании ответа – и пожалуй, она уже знала, каким он будет.
- Я счастлив, – сказал он. – А ты, Таш?
- А я – не знаю, - призналась драконесса, но в голосе ее не было ни капли печали, - может и правда остаться?
- Останься! – попросила Люта, - хоть ненадолго!
Драконесса посмотрела на нее искоса и пообещала:
- Я подумаю.
Незримые нити, протянутые от сердца к сердцу, тихо звенели, натянутые до предела, беспокойные как жизнь. В мире, где камни говорят, разве могут молчать сердца? Ведь и сама жизнь – жемчужина, лежащая в твоей ладони. Смотришь и удивляешься – откуда такая? Можно бросить ее в грязь, а можно вставить в ожерелье, к другим таким же, как она. А еще можно поднять камешек у дороги с его помощью рассказать сказку своим детям…

29 сентября 1995 – 5 июня 1996 г



Всегда рядом.
 
Форум » ...И прозой » Больше+ » И камни говорят (роман, наивный и шаблонный)
  • Страница 3 из 3
  • «
  • 1
  • 2
  • 3
Поиск:


Copyright Lita Inc. © 2024
Бесплатный хостинг uCoz